Покемонов день

Мария

Ехать предстояло в Ростов. Обзвонив вокзалы, Лора выписала три варианта. Можно было сразу от нее, без сменного белья и почти без денег, броситься на вокзал и попробовать успеть на поезд, отходивший в десять десять. Но ехать с пустыми карманами я не решился.

Получив аванс, я съездил домой – ну как «домой», на съемную квартиру. Собрал сумку. Оставил маме послание на автоответчике: «Я в командировке. Буду на следующей неделе». Скорей всего потом придется ей рассказать – но это ведь потом – или даже совсем потом. Можно и не рассказывать.

Поглядывая на комковатое мокрое небо, я отправился к остановке. Сумка толкала под локоть. Я вспомнил, что давненько не уезжал из города.

У меня все еще оставался выбор. Сейчас можно было поехать прямиком на вокзал и дождаться там проходящего, который прибывал в два сорок, почти через три часа. Или поехать на вокзал попозже. Наконец, был третий вариант – вечерний поезд в двадцать два сорок.

Дойдя до остановки, я уже твердо решил, что перед вокзалом заскочу к Марии. Это было даже по пути.

Кажется, я боялся ехать в Ростов – к отцу, которого никогда не видел и который захотел проститься со мной перед смертью.

Выйдя из автобуса, я невольно поморщился. Дождь все-таки пошел. Подленький косой дождичек, из тех, что норовят заплевать лицо и шею. В ларьке за остановкой купил хот-дог. Узкий пластиковый навес совсем не защищал, так что пришлось жрать сосиску вместе с дождем. Капли висли горошинами на булке, от кетчупа окрашиваясь в красное. Я аккуратно подносил хот-дог ко рту и откусывал вместе с этими красными капельками. Ничего, так даже лучше. Нужно напитаться дождем и осенней унылой слизью. Почувствовать себя склизкой улиткой, у которой домик всегда с собой. Тогда все станет проще. Осенью всегда все проще. Есть тоска и есть холод, от них нужно спастись. А для этого, по крайней мере в наших широтах, все средства хороши.

У нас с Марией на сегодня была назначена традиционная вторничная встреча. По вторникам ее босс (совсем не такой милый, как мой) ездил на массажи, и она убегала с работы – наверняка чувствуя себя при этом школьницей, прогуливающей урок. Мы могли встречаться только днем. По вечерам в ее квартире регулярно появлялся сын-студент, отличник с губернаторской стипендией, у меня – обычно – была Лора.

Даже если задержусь у Марии, всегда можно схватить такси и успеть к отправлению поезда в два сорок. Так я решил. А если не окажется билетов, буду проситься к проводницам – заглядывать им в глаза, жалобно рассказывать, что еду к умирающему отцу…

Поскольку времени (считала Мария) у нас всегда было немного, она просила меня приходить к ней на сытый желудок. Чтобы не отвлекаться на кормежку. Только секс. Скорый и незамутненный. Мужская вековая мечта.

Голод я переносил плохо. Поэтому честно съел хот-дог.

Дальше путь лежал в обход строительного котлована к новому гипермаркету. Ее окна выходили как раз на бесконечную рифленую крышу торгового храма. Мне предстояло прочавкать через раскисший пустырь, потом пройтись по декоративной плитке перед гипермаркетом, пачкая ее глиной.

Я с трудом прикурил, укрывшись от дождя под еловой лапой, высунувшейся из-за забора стройки.

СКОЛЬКО усилий ушло у меня на то, чтобы выстроить крепость, где я мог бы спокойно царствовать. Я, никому не обязанный, ни от кого не зависящий. Свободный от всех этих паразитирующих друг на друге людей.

Там – они.

Здесь – я.

Справедливо.

Пожалуй, именно в этом месте, отталкиваясь от пафоса последних слов, стоит наконец упомянуть, что время от времени я пишу прозу. Художественную прозу. Выпариваю, так сказать, слова из душевной жижицы. Чаще всего слова эти оседают в моем компьютере незавершенными отрывками. Пока иду к Марии, втянув шею в воротник и пряча сигарету в кулак, вспоминаю последний свой опус.