Покоренное сердце

Глава 5

Саймон не испытал особого удовольствия от того, что ему пришлось пройти чуть ли не половину Гайд-парка пешком, чтобы принести Розабел лимонное мороженое. Однако его раздражение усилилось десятикратно, когда он вернулся. Фаэтон по-прежнему стоял в тени раскидистого платана, однако леди Розабел в экипаже не было. Он также не нашел ее на каменной скамейке в саду, где она любовалась красными и желтыми тюльпанами, прежде чем отослать его за мороженым. Конюх Хобсон стоял рядом с лошадьми и неловко переминался с ноги на ногу.

— Где леди Розабел? — требовательно спросил у него Саймон.

— Ушла повидаться с кем-то, то ли с подругой, то ли с другом — я не разобрал. Уж, поди с полчаса, как ее нету.

— С подругой? Какой подругой?

— Я же говорю: я толком не разобрал. Она ушла по той дороге. — Слуга указал в сторону Роттен-роу и виновато опустил голову. — Она велела мне дожидаться ее здесь. Я не знал, как быть, и остался.

Саймон не мог винить Хобсона за то, что тот подчинился приказу леди. Тем более что он уже успел убедиться в силе очарования своей будущей невесты. Она без труда заставляла мужчин исполнять свои желания.

Он заслонился рукой от солнца и попытался отыскать ее взглядом. Аллея была плотно забита лошадьми и экипажами. Упоительный весенний день выманил на прогулку почти весь свет. Светило солнце, пели птицы, не было только леди Розабел.

Куда подевалась маленькая негодница?

Саймон чувствовал себя дураком. Розабел сказала, что ее растрясло в экипаже и что ей ужасно хочется мороженого. Она попросила его сходить за мороженым, а сама осталась под присмотром Хобсона. Саймон скрыл досаду и, не вступая в спор, отправился пешком на Гросвенор-Гейт.

От долгой ходьбы он вспотел так, что цилиндр прилип ко лбу. Мороженое начало таять, и холодная капля упала ему на ладонь.

Саймон сунул стаканчик конюху.

— Стой здесь. Если леди Розабел вернется, скажи, что я велел ей не сходить с места.

— Да, милорд.

Саймон сказал это, прекрасно понимая, что если она ослушалась его один раз, то может сделать это снова. Необходимо как можно скорее найти ее. Он слишком хорошо знал, какие опасности поджидают молодую леди, разгуливающую по улицам в одиночестве.

Запрыгнув на козлы, он дернул вожжи и направил пару серых лошадей в гущу всадников и экипажей. Легкий ветерок разносил грохот колес экипажей, стук копыт и обрывки разговоров. Присоединившись к процессии, Саймон начал выискивать взглядом соблазнительную блондинку в бледно-зеленом платье, однако, проехав больше мили, он так и не встретил леди Розабел.

Ее выходка внесла поправки в его стройный план. Он собирался ухаживать за девушкой, а не гоняться за ней по улицам. Теперь он решил, что нужно сократить период ухаживания до минимума.

В гуще экипажей и лошадей мелькнуло знакомое лицо. Сэр Гарри Мастерсон на гнедом мерине поравнялся с экипажем Саймона. В двубортном сюртуке ярко-красного цвета и черном цилиндре с красной лентой он смотрелся настоящим щеголем.

— Здорово, старина. Я думал увидеть рядом с тобой леди Розабел, — сказал он, ухмыляясь, и, понизив голос, добавил: — Или тебя уже отправили в отставку? Так я и знал, что надо было спорить с тобой на деньги!

Саймон проигнорировал его выпад. Он даже обрадовался, что появилась еще одна пара глаз, которая поможет найти леди Розабел. Он начинал всерьез волноваться.

— Она и впрямь была со мной, но ушла поговорить с какой-то подругой.

— А почему без тебя?

— Я ходил за мороженым. Когда я вернулся, ее уже не было.

Гарри расхохотался:

— Что ты хочешь этим сказать? Она… сбежала?

Он говорил так громко, что привлек к себе внимание двух пожилых матрон в соседнем ландо. Женщины буквально впились в него взглядом, затем одна из них обратилась к Саймону:

— Лорд Рокфорд, какая приятная встреча. Вы так редко выбираетесь на прогулку.

Проглотив стон, Саймон приподнял шляпу и вежливо кивнул. Это ж надо было наткнуться на самых больших сплетниц в свете!

— Леди Ярборо. Миссис Данби. Отличный день, не правда ли?

Леди Ярборо прыснула от смеха, словно он выдал не банальность, а весьма остроумную шутку. Ее лицо под светло-сиреневой шляпкой с огромными бантами казалось круглым, как луна.

— Я слышала, кто-то сбежал. Или мне показалось?

— Ну, уж никак не леди Розабел, — сказала леди Данби. Ее глаза горели любопытством. — Вчера на балу вы были словно два голубка.

Сказать этим старым воронам, что леди Розабел сбежала, — все равно, что дать объявление в «Тайме». Саймон не мог рисковать репутацией Розабел.

Он придержал лошадей и пропустил ландо вперед.

— Я потерял сестру, — небрежно бросил он. — Мы должны были встретиться, но я задержался. Всего хорошего.

— А с кем из сестер вы должны были встретиться? — крикнула леди Ярборо, но ландо уже удалилось на приличное расстояние, и Саймон сделал вид, что не слышит.

Продолжая улыбаться на случай, если им встретится кто-нибудь из знакомых, Саймон прорычал:

— Бога ради, Гарри, что ты кричишь? Леди Розабел никуда не убегала. Она должна быть где-то здесь. Помоги мне найти ее.

— Наверное, у нее были причины сбежать от тебя, — сказал Гарри, удаляясь в сторону, чтобы обогнуть лужу. — Ты чем-то обидел ее.

— За всю свою жизнь я не обидел ни одной женщины.

— Да? А как ты отругал леди Беркингтон, когда ее драгоценности украл Призрак? Ты кричал, что она не должна была оставлять их на виду.

В тот момент Саймон был вне себя от злости: расследование зашло в тупик. Вор умудрялся проникать в особняки незамеченным. Он сумел проникнуть в дом самого Саймона и украл бриллиантовый браслет его матери, пока гости ужинали в столовой. Единственным ключом к разгадке были цитаты из Шекспира, которые вор оставлял на каждом месте преступления. Саймон потратил несколько недель, выслеживая преступника, но все безуспешно. И сейчас, при воспоминании об этом деле, он испытал удовлетворение от мысли, что преступник наконец сидит за решеткой в ожидании справедливого суда.

И только одно портило всю картину. По странному стечению обстоятельств Холлибрук приходился дядей леди Розабел. И хотя семья давно порвала с ним всякую связь, Саймону было все же неловко сознавать, что он арестовал дядю своей невесты. Голос Гарри вернул его к действительности:

— Вспомни, о чем вы с ней говорили перед тем, как она отправила тебя за мороженым?

— Черт возьми, да о какой-нибудь чепухе… — Вспомнив, что за ними могут наблюдать посторонние, Саймон оборвал себя на полуслове. — Мы говорили о погоде, о парке, о пейзажах.

— Очень расплывчатый ответ для человека, который привык уделять внимание деталям.

— Ну, хорошо, я объяснял ей, откуда появилось название Роттен-роу. Название пошло от французского «Route du Roi», что означает «Королевская дорога». С годами звучание претерпело сильные изменения и превратилось в Роттен-роу подобно тому, как Вифлеемская больница превратилась в Бедлам.

— Ага! — Гарри ткнул в его сторону рукояткой кнута. — Ты читал ей лекции. Бедняжка! Неудивительно, что она попыталась избавиться от тебя. Ты наскучил ей.

Саймон крепче сжал вожжи, пытаясь сдержать свою злость так же, как он сдерживал пару серых лошадей.

— Моя будущая жена должна уметь поддерживать беседу не только о платьях и погоде.

— Ах, но вот беда: чтобы завоевать сердце женщины, нужно позволить ей самой выбрать тему.

— Я не собираюсь меняться, чтобы угодить ей.

— Но ожидаешь, что она изменится в угоду тебе, — улыбнулся Гарри. — Брось, старина. Признай, наконец, что девушка не щенок и не поддается дрессировке.

— Через две недели она станет у меня шелковой, — пообещал Саймон. — А сейчас мне надо найти ее. Не хочешь — не помогай.

И он решительно тронулся вперед. Однако дорога была плотно забита экипажами, и просвета в обозримом пространстве не наблюдалось. Повсюду пестрели разноцветные шляпки, и платья дам и цилиндры джентльменов. И где-то в этой толпе должна быть леди Розабел.

Потому что где же еще ей, черт возьми, быть?

Сидя в своей спальне в мансарде, Клер занималась починкой белья. На полу у ее ног стояла корзинка. Она пыталась сосредоточиться на работе, но мысли постоянно отвлекали ее. Вот и сейчас она задумчиво смотрела перед собой, опустив на колени гигантскую ночную сорочку леди Эстер, разорванную по шву. Взгляд ее блуждал по крышам домов, видневшихся сквозь маленькое окошко ее комнатки. В потоках ветра кружили голуби, трубы извергали дым прямо в яркую синь неба.

Клер продолжала вспоминать свою встречу с дедом. Она была потрясена до глубины души, когда поняла, что он читал книгу ее отца. Он явно выбрал ее не случайно, и уж точно не потому, что питал к ее отцу нежные чувства. Уоррингтон ни разу в жизни не сделал попытки связаться с родителями Клер. Он даже не присутствовал на похоронах ее матери четырнадцать лет назад.

Значит, он читал книгу из злорадства. Он наслаждается достигнутым успехом. Его коварный план привел к тому, что Гилберт Холлибрук попал за решетку. Должно быть, маркиз нанял человека, который занимался кражами и оставлял записки. Возможно, эту грязную работу выполнил его пронырливый камердинер Оскар Эддисон. А сам Уоррингтон подбросил счет из лавки на место последнего преступления.

От этой мысли у нее вскипела кровь. Она горела желанием бросить ему обвинение в лицо. Но до тех пор, пока у нее не будет железных доказательств его виновности, она не может позволить себе такой роскоши.

Клер яростно заработала иголкой, накладывая стежок за стежком. Когда она зашила сорочку и завязывала узелок, в дверь комнаты просунул голову лакей и сообщил, что в Голубой гостиной ее дожидается джентльмен.

Клер вздрогнула и поправила соскользнувшие на нос очки.

— Вы хотите сказать, что к леди Розабел пришел визитер?

— Нет, джентльмен спрашивал вас. Сказал, чтоб я больше никому, кроме вас, не говорил, что он пришел.

Лакей посмотрел на нее с подозрением и удалился.

Клер нахмурилась. У нее было только три знакомых джентльмена: лорд Рокфорд, который сейчас должен быть на прогулке с Розабел, лорд Фредерик, который не нуждался в подобных ухищрениях, поскольку жил в этом доме, и сэр Гарри Мастерсон, у которого нет никаких причин скрывать свой визит.

Правда, оставался еще один человек — мистер Мэнди, адвокат ее отца. Он был единственным человеком, который знал, что она нанялась на работу в этот дом. Но она предупредила мистера Мэнди, чтобы он не приходил сюда к ней, разве что в случае крайней необходимости.

У нее екнуло сердце. А вдруг что-то с папой?

Уронив шитье, Клер выскочила из комнаты и побежала на лестницу для слуг. Нельзя думать о плохом. Это могут быть и хорошие новости. Например, мог объявиться свидетель, показания которого обеспечили папе алиби.

Спустившись на первый этаж, Клер побежала по широкому мраморному коридору. В доме было тихо, лишь раздавалось эхо ее шагов. Алебастровые статуи холодно провожали ее взглядом из своих ниш, недовольные тем, что она нарушила священные границы их владений.

Какая злая ирония! Ведь она тоже могла бы ходить по этим коридорам на правах члена семьи. А вместо этого должна опасаться, как бы леди Эстер не узнала, что она осмелилась принимать гостя в хозяйской гостиной. Мистеру Мэнди следовало зайти с черного хода, надо будет сказать ему, чтобы в следующий раз он имел это в виду.

Клер распахнула створчатые двери и вошла в роскошно обставленную гостиную. Каждая вещь в этой комнате, от каминной полки, украшенной тонкой резьбой, до позолоченных стульев, обитых тканью в бело-голубую полоску, кричала о богатстве своих хозяев. На окнах висели легкие кружевные занавески, поверх которых опускались тяжелые парчовые шторы. В комнате пахло воском и чем-то терпким.

Клер мгновенно узнала этот запах еще до того, как увидела посетителя.

Она встала как вкопанная. Он стоял у окна и смотрел на улицу. При виде его высокой стройной фигуры Клер напрочь забыла о мистере Мэнди и об отце.

— Лорд Рокфорд! — От волнения она даже забыла удивиться. — А где же леди Розабел?

Если Розабел поднялась по главной лестнице, они могли разминуться.

Граф приблизился к ней, надменно вскинув голову. Эту его манеру она терпеть не могла. Казалось, этот человек возомнил себя владыкой мира и ждет от всех окружающих полного подчинения. Без сомнения, найдется множество людей, готовых поклоняться ему словно божеству за его богатство, титул и слишком красивое для простого смертного лицо.

К счастью, Клер была не склонна обманываться этим блестящим фасадом. Похоже, сам дьявол создал этого мужчину с красивым чувственным ртом, темными горящими глазами и неотразимым обаянием, чтобы увлекать наивных женщин.

С мрачным лицом он прошел мимо Клер, закрыл за ней дверь и обернулся.

— Я надеялся, что вы это знаете.

Она смотрела на него, решив, что ослышалась. Потом смысл сказанного дошел до нее, и самые черные ее подозрения возродились с новой силой. Она бросилась к нему со стиснутыми кулаками.

— Негодяй! Что вы с ней сделали? Если с ее головы упал хоть один волосок…

— Что за чушь! — Его резкий тон заставил ее остановиться. — Если бы я скомпрометировал ее, то вряд ли пришел бы сюда.

— В таком случае что произошло?

— Во время прогулки я отлучился за мороженым для леди Розабел. Когда я вернулся, она исчезла. Конюх сказал, что она ушла поговорить с какой-то подругой. Или с другом. Он не разобрал.

Слова графа походили на правду. Тем более что он еще не знал о дурацкой привычке Розабел исчезать.

— Вы можете поклясться, что все так и было?

— Клянусь жизнью. Я прочесал всю Роттен-роу и не нашел ее. Тогда я и подумал, что она вернулась домой.

Он сверлил Клер своими карими глазами и был не на шутку встревожен. Клер разделяла его тревогу. Ей показалось, что между ними протянулась невидимая нить. Сердце ее гулко билось, в груди стало горячо. Вопреки всем доводам рассудка ей захотелось вновь оказаться в его объятиях.

Клер инстинктивно скрестила руки, и его взгляд метнулся к ее груди, что лишний раз подтвердило порочность его натуры.

— Значит, вы ее потеряли, — холодно сказала Клер. — Она, должно быть, сейчас мечется в панике, не зная, что думать. Вы должны немедленно вернуться в парк!

— Там сейчас Гарри, он тоже присоединился к поискам. Я оставил ему свой экипаж. Если он найдет ее, то сразу привезет сюда.

Граф подошел к окну, отодвинул штору и снова выглянул на улицу в надежде увидеть подъезжающий экипаж.

Взволнованная, Клер тоже приблизилась к окну. Проехал какой-то работник на телеге, потом проехали три женщины в открытом экипаже. В сквере сидели две няньки, наблюдая за играющими в траве детьми.

Безмятежность этой сцены лишь подхлестнула тревогу Клер. Что, если Розабел попала в беду?

— Вы должны были остаться там, — повторила она. — Мы доверили ее вам. Что вы за человек, если репутация и благополучие девушки для вас ничего не значат?

— Вы уже высказали, свою озабоченность, — сухо ответил граф. — Лучше скажите, куда она могла уйти?

У нее чуть не сорвалось с языка, что Розабел исчезает из поля зрения с удручающей регулярностью. Но леди Эстер изничтожит ее за такие слова. Она скажет, что Клер помешала блестящему замужеству ее дочери.

— Яне знаю, но уверена, что она действительно отправилась к подруге. И не вздумайте ее обвинять. Она молода и быстро устает. Вы не должны были оставлять ее одну.

Клер приготовилась к отпору. Сейчас он скажет, что прислуге не пристало разговаривать с человеком его положения в таком тоне.

Но он всего лишь спросил:

— Вы знаете ее подруг?

— Боюсь, что нет. Меня приняли на работу всего несколько дней назад.

Пробормотав что-то похожее на проклятие, он отпустил штору и прошелся по комнате.

— У нее должны быть подруги среди девушек ее возраста. Как их зовут?

— Честно говоря, она предпочитает общаться с джентльменами.

Граф изогнул бровь, и Клер быстро добавила:

— Я вовсе не хотела сказать, что она могла уйти с каким-то мужчиной. Она благоразумная девушка.

Во всяком случае, Клер хотелось надеяться на это. Она понятия не имела, что было на уме у ее кузины. К тому же в последнее время Клер начала подозревать, что Розабел отнюдь не так легкомысленна, как считали ее домашние.

— А родственники? — спросил Саймон. — Могла она пойти к какой-нибудь тете или кузине?

Клер покачала головой:

— Ее мать была единственным ребенком. У отца Розабел была когда-то сестра, но она давно умерла.

Лорд Рокфорд ничего не сказал на это. Прищурившись, он молча смотрел на нее, и ей вдруг показалось, что он читает ее мысли.

Абсурд. Он ни за что не догадается, что она связана с этой семьей родственными узами. Она никому не рассказывала о своей жизни. Если граф что-то и знал о Гилберте Холлибруке и Призраке, то только из газет.

— Придется организовать поиски, — сказал Саймон. — Но сначала я должен поговорить с Уоррингтоном. Будьте добры, доложить ему о моем визите.

— Нет!

— Нет?! — полуудивленно-полунасмешливо повторил он. Ну, как сказать ему, что маркиз Уоррингтон — жестокий бессердечный человек? Он не станет разбираться, что Клер не разрешили сопровождать леди Розабел на прогулку, и обвинит ее в том, что она не уследила за ней.

— Я думаю, глупо поднимать шум, когда леди Розабел может появиться с минуты на минуту, — неуклюже объяснила она свой отказ.

— Еще глупее рисковать ее жизнью и репутацией.

— Его светлость не разрешает его беспокоить.

— Даже когда пропадает его внучка? Идите, нельзя терять ни минуты, — властно сказал он.

Клер хотела, было снова возразить, но вовремя удержалась. Согласна она с ним или нет, она обязана повиноваться. Коротко кивнув, Клер направилась к двери.

— Погодите.

Его возглас прозвучал как помилование. Она обернулась и увидела, что граф снова отодвинул штору и смотрит в окно.

— Они здесь, — сказал он скорее мрачно, чем радостно. — Слава Богу, Гарри привез ее.