Полет над грозой

XII

— Вы как хотите, а я иду есть, — категорично заявил Мэдли, поднимаясь из-за стола.

— Джонатан, я прошу вас, уймитесь… — вздохнул министр. — Все мы устали, но важность сегодняшнего совещания…

— А что, по-вашему, я должен говорить, если я целый день не ел? — раздраженно воскликнул Джонатан Мэдли-младший, окинув пылающим взглядом всех тех, кто сидел за столом. В глазах многих явственно читалось, что они полностью одобряют этот долгожданный бунт.

— Нет, ну это просто возмутительно! — не унимался генерал. — Уже… да уже полдвенадцатого, а мы тут сидим безвылазно с трех часов!

В зале послышался одобрительный шепот. Министр снял очки, окинул Мэдли уничижающим взглядом и произнес:

— Джонатан, вы ведь понимаете, как важно контролировать ход высадки! А вдруг ошибка — и все сразу же узнают, что мы перебрасываем на базу не предусмотренный договором резерв?..

— Я извиняюсь, сэр, — заметил Мэдли, — но это не повод голодать. Я вам вот что скажу: там и без нас хватает умников, чтобы операцией руководить. А если они провалятся, я им устрою такой… ну… в общем, выговор.

Мэдли махнул рукой, отгоняя набор любимых ругательств, и решительно заявил:

— Если что там и как, то я буду в буфете.

Не успел министр втайне порадоваться уходу бунтаря, как Мэдли бодро обернулся, гаркнув:

— Кто со мной? Давайте, а то мы тут совсем засиделись!

— Правильно, все правильно! — поспешно произнес Рутвелл, оглядываясь в поисках поддержки.

— Эшли, пойдемте с нами! — вдруг выкрикнул он. — Что вы вечно такой мрачный? Спустимся вниз, покушаем…

Генерал Стил бросил на Рутвелла леденящий взгляд.

— Не сегодня, Крис.

— Да что вы в самом деле, Эшли! — завелся Рутвелл, ничуть на заботясь о том, что в глазах Стила зажглись огоньки холодной ярости. — Вам-то чего себя голодом морить? Вы и так в последнее время какой-то бледный, исхудавший…

Те, кто сидел напротив Стила, с беспокойством наблюдали, как на его лбу проступила пульсирующая жилка.

— Я от рождения такой, — заметил генерал.

— Вот я и думаю: наверное, это что-то хроническое…

Рука Стила — точный механизм, не знающий сбоев, — напряглась от плеча и до пальцев, нервно сжавшихся в кулак. Злосчастное совещание имело все шансы перерасти в потасовку. Министр приподнялся в наивной попытке замять спор и не допустить кровопролития, но проиграл инициативу Эксману.

— Идите, Крис, — примирительно произнес начальник штаба. — И вы, Джонатан. Не стоит тратить время на лишние слова.

— А… я… да, я ухожу, — очнулся Мэдли. Речь Эксмана подействовала на этого упрямца с поразительной быстротой, и генерал, сопровождаемый Рутвеллом, широким шагом направился к двери. Притворившись, что ситуация с самого начала была под его контролем, министр благодушно отпустил офицеров на поздний ужин. Стил проводил коллег презрительным изгибом губ и разжал пальцы, чтобы взяться за недопитый стакан воды. Когда за министром захлопнулась дверь, пристальный, немигающий взгляд генерала вновь остановился на Эксмане. Начальник штаба ВВС, оставшийся с ним наедине, устало провел ладонью по лицу.

— Зачем вам это нужно? — спросил Стил. Его голос казался гораздо мягче, чем при разговоре с Рутвеллом.

— О чем вы?

— Что вы пытаетесь доказать? И кому?

— Если я скажу, что не понимаю вас, вы поверите?

— Думаете, меня устроят отговорки? Если бы вы не хотели ничего и никому доказывать, то не стали бы спорить с очевидным.

— С вами сложно разговаривать, Эшли.

— Да? — язвительно бросил Стил. — А с чего бы это?

— Если вы уже знаете мой ответ на ваш вопрос, то стоило ли его задавать?

— Если вас раздражает общение со мной, — холодно заметил Стил, — могли бы выслушать, что вам сказал О'Хара. В сущности, это одно и то же.

— Я выслушал. И мне до сих пор не понятно, почему вы так беспокоитесь о "Шторме".

— А мне казалось, беспокоиться нужно в первую очередь вам.

— Вы думаете, я поддерживаю проект только ради личной выгоды?

— Неужели нет?

— Если я скажу "нет", вы поверите?

— Не поверю.

— Отлично. И что в таком случае вы хотите услышать?

— До меня доходили разные слухи о собственной персоне. Большинство из них сходится в одном: я не умею просить, но очень хорошо умею убеждать.

— Револьвер с вами? — улыбнулся Эксман.

— Потратил на О'Хара все патроны.

— А я почему-то думал, что после того давнего инцидента вы с Майклом такими друзьями не будете…

— Да что вы, — произнес Стил с издевкой. — Зачем так говорить о генерале О'Хара? Он все-таки мне жизнь спас, как вы знаете.

— А вы тоже хороши, Эшли, — скромный человек, не любите рассказывать о своих подвигах. Если бы Майкл знал хоть немного из того, что знаю о вас я, он бы трижды подумал, чью жизнь ему стоит спасать: вашу или собственную.

— Хорошо сказали, — произнес Стил с тем насмешливо-презрительным выражением, которое заменяло ему улыбку.

Разговор затих сам собой. Стил не находил нужным говорить о чем-то просто для поддержания беседы, а Эксману вряд ли хотелось возвращаться к теме об истребителях.

— Я вот что хотел сказать, — бросил генерал сквозь сжатые зубы, в которых оказалась сигарета. Он взял паузу, пристально посмотрел на Эксмана и продолжил:

— Я прекрасно понимаю, что соглашаться на мое предложение не в ваших интересах. Вы и не согласитесь, это очевидно. Я предлагаю вам сделку: если не хотите уступить мне, то можете честно проиграть.

— Интересный ход. И что же я вам, возможно, проиграю?

— Условия просты. Если выиграю я, вы организуете еще один испытательный полет для "Шторма", где и когда захотите. Если случится так, что вы окажетесь победителем, я торжественно обещаю, что отвечу на любой ваш вопрос, даже в том случае, если этот ответ обойдется мне слишком дорого.

Улыбка Эксмана стала ядовитой.

— Вы ставите меня в тупик, — усмехнулся он. — Ваше предложение слишком заманчиво, чтобы отказаться, но мне почему-то не верится, что вы дадите мне выиграть.

— Почему же?

— Мне сложно представить, что мое воображение подскажет мне такие условия, при которых у вас был бы реальный шанс проиграть. Вы хотите свести ситуацию к моему чисто символическому проигрышу?

— Ваша проницательность поражает, — заметил Стил. — Вы только не хотите признать, что ваш возможный проигрыш может обернуться огромным выигрышем.

— Значит, вы все-таки хотите, чтобы я заведомо проиграл?

— Ваша правда, — бросил Стил, прервавшись на очередную затяжку.

— Я кое-что придумал, — сказал начальник штаба, улыбнувшись хитрой улыбочкой.

— Внимательно слушаю.

— Раз уж мой проигрыш должен сыграть мне на руку, я дам вам такой шанс. "Шторм" взлетит с палубы авианосца "Химмельсбоген". Пилотом будет О'Хара. За полчаса до начала полета я приглашу его к себе и задам вам в его присутствии один-единственный вопрос. Все это время на моем столе будут лежать черновые копии двух документов: первый — неудовлетворительное заключение о ходе испытаний, второй — официальное письмо министру и конгрессменам с полным одобрением проекта. Ситуация покажет, что именно я буду подписывать. Мой вопрос — скромная плата за то, что я вам поверю. Я знаю вашу способность "убеждать", но не думаю, что вам удастся убрать с дороги нас двоих прежде, чем один из нас пустит в ход то, что я у вас выясню.

— Вы издеваетесь? — глухим голосом спросил генерал.

— Почему вы так считаете?

— По-вашему, я допущу, чтобы генералу О'Хара достался компромат на меня?

— Если он достанется мне, вы возражать не будете?

— Вы умеете молчать. Он — нет.

— Вы совсем не верите в моего заместителя. Вам нужны гарантии? Назовите их.

Ответа не последовало. Стил замер в странной задумчивости. Его глаза, блиставшие холодной презрительностью, вдруг лишились всякого выражения.

— Что с вами, Эшли? — спросил начальник штаба, наблюдая за болезненным блеском его глаз.

— Нет, ничего, — ответил Стил, хотя его лицо заметно побледнело. — Насколько вы ему доверяете?

— Майклу? Чуть меньше, чем моим швейцарским часам.

— Я сегодня не в настроении для словесных игр. Спрошу по-другому. Он в курсе ваших дел?

— Практически нет. Ему это не интересно, мне — невыгодно.

— А вы знаете, что ваш О'Хара далеко не безгрешен?

— У меня есть свидетельства, — мягко произнес Эксман, — которые могут сыграть против генерала О'Хара, если он нарушит наш джентльменский договор. Вы ничем не рискуете. Так что, договорились?

— Считайте, что да, — ответил Стил. Его пальцы скользнули в карман. Эксман отвлеченно проследил за тем, как генерал достал платок, прижал к губам и откашлялся.

— Я не скажу ему ничего сверх того, что он потребует. А потребовать много он не сможет, так как в курс дела я его не введу. Вас это устроит?

— Что?.. — произнес Стил. От Эксмана не скрылось, что генерал не уделил его словам никакого внимания. Его взгляд был по-прежнему устремлен в одну точку, и лишь жилка, проступившая на лбу, нарушала холодное оцепенение своей пульсацией.

— Вы когда-нибудь были в Праге? — внезапно спросил Эксман.

Взгляд Стила, брошенный исподлобья, не предвещал ничего хорошего ни вопросу, ни его автору.

— Приходилось, — бросил он.

— Чудесный город, — заметил Эксман, слегка улыбнувшись. — Моя бабушка была из Чехии. Дед был немцем.

Бровь Стила приподнялась в исковерканном удивлении.

— Теперь мне стала понятна ваша склонность к вранью, — заметил он.

— Вас, Эшли, в этом никто не переплюнет.

Окинув Эксмана мрачным взглядом, Стил скомкал платок и направился к двери. Начальник штаба пробыл в одиночестве несколько пустых минут. Наконец, он поднялся и прошелся вдоль стола, скользя пальцем по спинкам стульев. Его улыбка играла всеми оттенками коварства.

— Почему ты уверен, что Земля должна быть уничтожена?

— По статистике, это желание беспокоит каждого третьего, кто незаконно перемещается в прошлое, — ответил Майкл.

Джонсон кивнул. Окно, у которого он остановился, выходило на тихую летнюю улочку. Редкий шум двигателя, одинокие прохожие, паутина из листьев, стянувшая солнечный свет, — ничто не хотело подыгрывать мрачной иронии, звучавшей в их голосах.

— А это вообще возможно? — спросил майор. — В одиночку уничтожить планету?

— Теоретически? Да.

— А практически?

— Думаю, что тоже. Подобное случалось… один раз… но, к счастью для Земли, вторая межпланетная ракета не была запущена.

— Кто это сделал?

— Представь человека, вернее, аллена, — вздохнул Майкл, — который решил уничтожить Землю не потому, что она представляет угрозу, и даже не ради власти, а просто так, для развлечения. Звучит дико? Увы, но это правда, оплаченная жизнями миллионов. Первая ракета была запущена по приказу Кэнада. На Торре, главной планете алленов, он был и остается очень влиятельным политиком.

— Вы воевали с алленами?

— Отнюдь. Атака была внезапной, отбить ее мы не успели. Ни причин нападения, ни причин отказа от второго запуска нам так и не соблаговолили объяснить. Это было очень давно, Джонс. Тогда никто не считался с какими-то "людишками". Прошли столетия, пока мы отвоевали право распоряжаться нашим сектором космоса. В техническом плане мы по-прежнему далеко позади. Как видишь, ни одной логичной причины нападать на нас у алленов не было.

— Ты видел их когда-нибудь? Этих алленов?

— Мне посчастливилось столкнуться с самим маэстро массовых убийств.

— С Кэнадом? И… каков он?

Губ Майкла коснулась мрачная улыбка.

— Он был в белых гетрах.

— И это все, что тебе запомнилось?

— Представь себе холеного аристократа в форме пехотинца времен Первой мировой. Исключительность и заурядность под одной этикеткой. Слишком красив для человека, слишком хорошо сложен, слишком безразличен ко всему, что не заслуживает его внимания. Я столкнулся с ним по случайности, да и сказать мне ему было нечего: как можно вести беседу с существом, на руках которого кровь миллионов землян? Даже смотреть ему в глаза было невыносимо…

— Я уже ничего не понимаю, — сознался майор. — Если у людей с алленами такие плохие отношения, тогда почему они передали вам документ, предупреждающий об угрозе Земле? Не логичнее было бы спрятать его или просто уничтожить?

— Документ подлинный — это все, что нам известно. Мы провели психолингвистическую экспертизу, его действительно написал человек. Остальное — слухи, догадки и домыслы. Насколько я знаю, бомбардировка Земли, устроенная Кэнадом, не была одобрена алленским руководством — но и не была осуждена, хотя для алленов было бы гораздо выгоднее поработить нас, чем уничтожить. К счастью, те времена, когда по Земле рыскали тысячи алленских агентов, пришли к закономерному концу.

Губы Джонсона дрогнули. Он немного промолчал, прежде чем задать новый вопрос:

— Ты знаешь, в каком году был написан документ?

— По стилю и подбору слов можно отнести его к далекому прошлому.

— Странная штука… Тебе не приходило в голову, что для людей из далекого прошлого "воин из будущего" не обязательно должен быть воином из вашего будущего — то есть, не обязательно из-за Предела?

— Хочешь сказать, он из моей эпохи прибыл? — усмехнулся Майкл. — А как же тоннель, который видели десятки свидетелей?

— Ладно, не буду спорить. А что с орионцем? Ты обещал рассказать о вашей встрече.

— Рассказывать-то и нечего…

— Тогда хотя бы о самих орионцах. Кто они такие? На каких планетах живут? Сколько их?

— Некоторые подозревают, — ответил Майкл, сбившись на тревожный шепот, — что Арк — единственный орионец во Вселенной.

— Что за чушь, — усмехнулся Джонсон. — Единственный — и такой могущественный?

— По крайней мере, за четыреста лет других у нас не побывало… Их сектор космоса в туманности Ориона так прочно законсервирован, что их границы не смог пересечь ни один корабль. Кто такие орионцы, что они такое — на этот вопрос я не смогу ответить.

— Насколько они сильны?

— Они всесильны. И безжалостны. Орионцы не люди, и даже не аллены, у них нет морали, ничего, что могло бы их ограничить. Представь себе кусок стекла, который падает с высоты в пару десятков этажей. Это верная смерть — мгновенная, жестокая. Но разве стеклу есть дело до того, в чьей крови будут измазаны его осколки? Для орионцев мы — предметы, неодушевленные фигурки, которые можно расставить в любом порядке, можно заселить ими планету, а можно запросто швырнуть в огонь.

— Но с Арком ты ведь говорил, и не раз. Чем тогда он отличается от Кэнада?

— Я слишком слаб, чтобы понять его истинную силу. Если Кэнад — это существо из плоти и крови, которое считает, что его бесценная кровь стоит больше, чем наша, то Арк — это судьба. Рок. Этакий призрак неизбежности. Как понимаешь, судьбе бесполезно мстить.

— Надеюсь, что наша судьба пока что не покинула наши руки, — съязвил Джонсон, достав новую сигарету. — У тебя есть мысли насчет мотивов Запредельного?

— Есть разве что догадка. Если сравнить нашего друга из будущего с остальными, кто уходил в прошлое под тем же предлогом, то выходит…

— Подожди. Ты же говорил, что они — просто кучка сумасшедших.

— Это не совсем так.

Лицо Майкла нахмурилось.

— Не хотелось загружать тебя тонкостями нашей политики, — пояснил он, — но в мою эпоху становятся популярными настроения, которые могли бы на многое пролить свет. Видишь ли, с тех пор, как объединенная власть над Землей перешла к военным, сведения о том, какие решения, кем и когда принимаются, просто так не добудешь. Но слухи всесильны. Многие считают — и не беспочвенно, — что за последние пару сотен лет Командование находилось под слишком сильным влиянием алленов, которые в буквальном смысле управляли Землей. Чем сильнее становится наш космофлот, чем смелее мы строим перспективы, тем больше появляется противников алленско-земного сотрудничества. Особо радикальные группы предлагают вооружиться техникой наших времен, вернуться в прошлое и радикально изменить ход земной истории — вычеркнуть из него алленов.

— Мне кажется, или ты их втайне поддерживаешь?

— Я ирландец, Джонс, — грустно улыбнулся Майкл. — Им никогда на месте не сидится. Что касается твоего вопроса, военным преступником я не был и приказы не нарушал. Кроме того, в последний раз, когда людьми владели такие настроения, на Земле настала Черная эра, которую далеко не всем удалось пережить.

— Что предлагаешь делать? Нельзя же просто сидеть и ждать…

— Начнем с того, что Запредельный не уничтожит Землю взмахом руки. Не зря ведь он привез оборудование: наверное, собирается строить какую-то адскую машину. Наша задача — срочно расстроить его планы.

— И как мы найдем его логово?

— У меня есть соображения на этот счет.

— Поделишься?

— Не сейчас. Слишком мало информации. Как только выпадет шанс поговорить с Эксманом, я выясню то, что меня интересует, и мы…

Майкл запнулся. Сигнал ресивера вклинился в его слова.

— О'Хара, — улыбнулся Ронштфельд. — Я иду к тебе.

Вспышка тоннеля — и зам главкома сделал шаг в прошлое, длившийся ровно пятьсот земных лет. Беспечность, звучавшая в его голосе, настораживала сильнее, чем само появление высокого начальства.

— Как твоя миссия? — спросил Ронштфельд, с интересом оглянувшись.

— Стараемся, — ответил Майкл. — А как дела у нас?

— Дальше некуда. Киноиды начали контратаку, где-то раздобыв пятьдесят новых крейсеров, хотя всего два дня назад мы разгромили их базу на Иллоре… Конечно, нашу оборону они не пробьют, но пока Объединенный штаб во главе с паршивцем Моррисом будет и дальше спускать им это с рук, то главкому придется вмешаться и поставить их на место…

Слышать, как Ронштфельд критикует адмирала Морриса при свидетелях, было, по крайней мере, странно. Как и любой солдат своей эпохи, Майкл был склонен верить Командованию. Его вера не была наивной: интриги, альянсы, борьба за власть, — эти вечные пороки не удалось искоренить и за века. Но между властью эпохи "Quo" и Командованием КС лежала целая пропасть. Командиры космофлота не были мелочными карьеристами, напыщенными вояками или бизнесменами в погонах. Они были высшими, чье поле битвы — Галактика, противники — аллены, дарки и орионцы. После свержения Четвертой Империи главком КС стал тем человеком, от которого напрямую зависела судьба Земли. То же можно было сказать и о его приближенных.

— Если адмирал Моррис, — осторожно начал Майкл, — принимает некомпетентные решения, тогда что тебе стоит их отменить?

— Ничего ты не понимаешь, Майк, — вздохнул Ронштфельд. — Я администратор, а не стратег. В военных вопросах решающий голос принадлежит Командованию… Ладно, забудем о них. Что там стряслось на базе Хьюза? Тоннель в Нереальность? Неплохо было бы взглянуть…

— Я был там, — заметил Майкл. — Абсолютно ничего интересного.

— Неважно, неважно… Пойдешь со мной, а майор пусть сам решает, где ему быть.

— Хорошо. Джонс, ты как?

Майор и Ронштфельд обменялись недобрыми взглядами.

— Не буду вам мешать, — ответил Джонсон с холодной вежливостью.

Поворот событий был неожиданным и нежелательным. Майкл втайне надеялся, что ему удастся проверить, действительно ли Джонсон может свободно выйти из Нереальности: слова о том, что "эпилог" не имеет к ней никакого отношения, его мало убедили.

— Я пойду первым, — сказал Майкл. — Разведаю обстановку.

Ронштфельд кивнул. Мерцание тоннеля скомкало стены, будто тонкий бумажный лист, расправив его той стороной, на которой проступили очертания спины Хьюза. Подошва полковника методично опускалась на лопату; саженцы были разложены рядом, на заляпанной грязью клеенке. Явление Майкла осталось незамеченным. Хьюз продолжил свой труд, напевая о доблестных солдатах и их верных девушках.

Майкл вздохнул. Тоннель послушно захлопнулся. Обрывки светящейся субстанции втянулись в его пальцы. Ронштфельд прибыл через несколько секунд; мысленно предупредив, что полковник не опасен и даже верит в марсиан, Майкл провел начальника до взлетной полосы. Вход в Нереальность остался в прежнем виде. Майкл был слегка удивлен: он думал, что после его попытки прорваться внутрь воин из будущего срочно закроет тоннель.

— Ты был внутри? — спросил Ронштфельд.

— Да. Доски в небе и больше ничего. Дальше не удалось пробиться.

— Дай-ка попробую я.

— А если там сотня воинов с лазерами, которые только и ждут, чтобы заманить к себе заместителя главкома?

— Ты считаешь, что зам главкома не способен справиться с сотней воинов с лазерами? — рассмеялся Ронштфельд, и Майкла совсем не порадовал этот смех.

— Я предлагаю другой вариант, — сказал он. — Только пообещай меня выслушать.

— Хорошо. Выкладывай.

— Предположим — только предположим, — что нам не удастся опередить Запредельного, и установка для уничтожения Земли будет построена. Пока события укладываются именно в эту схему. Но как бы он не старался, у нас есть гарант того, что прошлое останется неизменным. Я думаю, нам стоит обратиться к Координатору.

Последняя фраза далась Майклу нелегко. Он не имел никакого права говорить о Координаторе, а просить его помощи фактически означало полный провал миссии.

— Ноги Зиггарда здесь не будет, — прошипел Ронштфельд.

— Зиггард?.. — изумился Майкл.

— Все еще хочешь с ним повидаться? — бросил Ронштфельд с улыбкой, которая сошла бы за гримасу ненависти.

— Как… он… он жив? Он Координатор эпохи?!

— Будь моя воля, я бы назначил его Координатором местного кладбища! Да, он жив. Да, он Координатор. Это был приказ главкома, и обсуждать его я не хочу. Но запомни, Майк: если ты попробуешь связаться с Зиггом, если только попробуешь, то последствия — и в первую очередь, для тебя — будут очень печальными…

— Осторожней, Майкл, — вдруг прозвучал третий голос. — Разве не видишь: господину заместителю будет ужасно неприятно, если ты узнаешь о том, какими друзьями были он и Зигг во времена Четвертой Империи…

Тишина.

— Кто это? — спросил Ронштфельд, обернувшись к Майклу.

— Как это кто? Запредельный…

— …а особенно о том, — продолжил воин из будущего, — что в тяжелые дни для Империи господин заместитель понял, куда дует ветер, и быстро переметнулся на сторону восставших, за что, собственно, и получил свой первый пост…

— Майкл, в сторону! — крикнул Ронштфельд.

Мощный заряд из "Игнис-3" вспыхнул огненным цветком. То, что случилось мгновением позже, окончательно прояснило, на что способен их враг. Облако слепящего света рассеялось безвредными искорками. Ладонь Запредельного метнулась в сторону Ронштфельда, чьи очертания внезапно расплылись, словно пыль, слетавшая с неподвижной статуи. В ту же секунду Майкл почувствовал, как сама Реальность наносит ему устрашающий удар. Земля выскользнула из-под его ног, время пустилось в пляс, взлетная полоса свернулась оборванной кинопленкой… Последний ее кадр утонул в звоне разбитого стекла и резкой боли в плече.