Полет над грозой

V

Смотреть в небеса было одной из его самых старых привычек: безбрежная даль напоминала ему обложку любимой книги, которую он вряд ли бы решился перечитать. Всего лишь пять лет назад небо было для него вратами в космос, и облака, пронизанные тонкими лучами солнца, блекли перед мрачным величием, не знавшем преходящей, увядающей красоты. Однако судьба Майкла сыграла с ним жестокую шутку, имя которой перемены.

Он помнил тот день, когда впервые столкнулся с незримой силой времени. Это случилось в Долине Смерти — месте, где нашли покой тысячи воинов Космических Сил. Майкл закрыл глаза и вновь перенесся к могилам "солдат времени", к надгробным плитам с именами людей, бесстрашно шедших в прошлое, чтобы исполнить свой долг перед будущим. Они были героями, и об этом красноречивее любых наград говорили даты на белом мраморе: "2460–1991", "2300–2148"…

— И всего-то сорок восемь часов! Эксман меня умиляет! Вот и плакали мои выходные, а все ради какой-то консервной банки, как будто они ее на два дня позже не могут из ангара выкатить…

Хокинс, пилот-испытатель компании "Локхид", мелькнул позади Майкла и снова отдалился, повествуя другу о нарушенных планах. Майор Джонсон возниз ниоткуда с похожей внезапностью. Почетный пилот "смертельного" рейса протянул Майклу руку и заметил:

— Так значит, мы все в одной дырявой лодке?

— Выходит, что да, — улыбнулся Майкл.

— Ты дал себя уговорить?

— Пришлось, хотя участвовать в этом фарсе до сих пор нет желания. С другой стороны, я не против того, чтобы хоть раз не лишить кого-то жизни, а спасти ее.

— На твоем месте…

Легкая улыбка Джонсона стала близка к насмешливой.

— На твоем месте, я бы не настаивал на этом пункте.

И снова эта странно знакомая улыбка… Неясное подозрение напомнило о себе, но Майкл решительно отогнал его. Джонсон положил ладонь на обшивку самолета и заметил:

— Победа зависит не только и не столько от силы или численного превосходства. В бою главное — это продуманность действий, которая дает огромное преимущество над тем, кто мыслит стандартно. В нашем случае все обдумывал и планировал Эксман, и я не удивлюсь, если под конец путешествия мы окажемся в хитро устроенной ловушке.

— Может, и так, но не стоит слишком превозносить ум над силой. Вряд ли в драке победит тот, кто не способен сжать руку в кулак.

— Правильно. А теперь представь, что ты столкнулся с кем-то сильнее тебя, намного сильнее. Уже за счет этого ты должен быть побежден, и все твои мастерство и сила не будут иметь никакого значения. Доверять Эксману не стоит даже в мелочах. Он мог просчитать все варианты и выбрать из них тот, который лучше всего подойдет ему, ну, а нам — очень вряд ли.

Майкл слушал майора со сдержанной улыбкой. Будь Эксман хоть трижды гением, но знать, что его заместитель — человек из будущего, он не мог. Один этот факт давал Майклу почти безграничные возможности для выживания в худшей из ситуаций.

— По крайней мере, наш самолет не развалится на полпути, — шутя, добавил он. Проверить то, на чем он будет лететь, было утомительным, но жизненно важным занятием. Майкл помнил тот случай, когда Лесли каким-то образом добился, чтобы на его истребитель установили боевой комплект вооружения. Генерал тешил себя надеждой, что Майкл обязательно собьет кого-нибудь во время учений и — как честный офицер — сразу же подаст в отставку. Единственным, что пострадало от этой выдумки, было, пожалуй, самолюбие министра обороны. Он был вызван в Белый дом к президенту Лимену и подвергся жестокому допросу насчет того, почему на плановых учениях один слишком старательный пилот едва не потопил авианосец "Химмельсбоген", обстреляв его боевыми ракетами. Если бы не срочный вызов в родную эпоху, Майкл предупредил бы о подмене, и такого бы не случилось. Посвящать постороннего в этот трагикомический случай он не хотел и не мог. Удачная концовка истории была всецело заслугой Эксмана. По возвращении из Белого дома жаждущий крови министр закатил начальнику штаба грандиозный скандал, но на этом "эффект домино" был остановлен: Эксману не стоило труда убедить его в том, что в провале учений виноваты военно-морские силы. Легковерие министра, щедро приправленное самодовольством, обрушило праведный гнев на адмирала Ричардса, и опасность увольнений обошла стороной штаб ВВС.

— Пойду-ка я за вещами, — сказал Джонсон, засунув руки в карманы брюк. Майкл проводил его взглядом, но не заметил на лице майора и слабой тени волнения. Беспечность товарища по команде была не показной и уж точно не безрассудной: спокойная уверенность в своих силах, которой не хватало даже седьмому, невольно подталкивала вспомнить его недавние слова. Майкл встряхнул головой, но сомнения не думали исчезать: слова о "продуманности действий", эта беспечность, да и упоминание имени Эксмана — едва ли не дурной знак перед полетом — невольно наталкивали на подозрение, что майору и начальнику штаба было что обсудить за его спиной. Джонсон был не тем человеком, в котором Майкл мог быть уверен до конца; ждать благородства от Эксмана и вовсе было глупостью. Выбор, сделанный Майклом, лишил его возможности сделать еще один: "скольжение" мешало ему разведать планы дуэта Эксман-Джонсон, но спасало его от гораздо большей угрозы.

Перед ладонями Майкла блеснула ослепительно-голубая вспышка. Он сосредоточился на центре тоннеля, где свет и цвет сливались в невообразимом ощущении — памяти прошлого, которого никогда не было, и знании будущего, которое никогда не наступит. Его пальцы скрестились, и внепространственная субстанция "втянулась" в них, заставив сверкать ослепительным сиянием. Затаив дыхание, Майкл шагнул назад… еще раз… и еще… Два сгустка света сияли над его ладонями, готовые соединиться в новый мощнейший тоннель. Майкл не смел пошевелить затекшими руками: в его жилах, казалось, пульсировала шаткая судьба Земли. Пять шагов назад были падением в бездну прошлого. Последний шаг в сияющую неизвестность — и дни сравняются с секундами, а годы с днями…

— Вперед, — шепнул Майкл. Правая ладонь коснулась левой, рассекая сияющей трещиной привычный мир.

События мелькали перед ним, словно кадры кинопленки: тысячи и тысячи секунд спрессовались в картину из обрывков мыслей, чувств, образов. Сначала — небо, бездонное, безграничное, прожженное невыносимо близким солнцем… потом земля… далекая… бледная… белые обрывки облаков… свет приборов… черная змея взлетной полосы… Все части этой картины вращались перед его глазами, словно шестеренки в сбившихся часах. И снова небо… блики солнца на стекле кабины… тень крыла, скользящая по бесконечному пустырю…

— Стоп, — произнес Майкл.

Ход времени замедлился до нормального, вырвав из хаоса мыслей и ощущений насмешливый голос Джонсона:

— …мы тогда здорово сместились с курса, один из наших даже бросил, мол, одна из моих "мертвых петель" точно закончится над Мертвым морем. Уж не думал, что когда-нибудь меня выберут для того, чтобы снова заварить эту кашу восьмилетней давности…

Джонсон смолк, и Майклу не понравилось его внезапное молчание.

— Что это? — прошептал майор. В его голосе сквозил неподдельный страх.

То ли предчувствие вызвало мысль, то ли мысль породила предчувствие, но Майклу показалось, что на стекло кабины вот-вот ляжет плотная тень.

— Дальше, — шепнул он, и время лишило его чувства волнения, погрузив в хаотический водоворот, где небо и земля менялись местами, словно стороны подброшенной монеты. Он не мог определить, сколько продлился побег от реальности: "скольжение" растягивало секунды до вечности и умещало вечность в жалкие обрывки секунд. И вдруг все изменилось. Над ухом Майкла будто бы взорвался снаряд: грохот оглушил его, сменившись невыносимым звуком, до боли напоминавшим свист ветра.

— Стоп! — крикнул он.

Время подчинилось, вернувшись на круг секундной стрелки. Мир снова восстал из хаоса, и это был прежний, неизменный мир… но кое-что все же изменилось.

В первые секунды Майкл не мог разглядеть ничего, кроме иссушенной земли в паре дюймов от его глаз. Он приподнял голову и с отвращением сплюнул кровь. Запястье левой руки пульсировало неприятной болью. "Ну вот еще…" — с этой мыслью Майкл схватился за пальцы и с силой дернул их на себя. Запястье ответило угрожающим хрустом. Майкл медленно согнул пальцы и усмехнулся: для седьмого это было мелочью. Подняться на ноги оказалось сложнее. Пошатываясь, он сделал несколько неуверенных шагов, остановился и вгляделся в унылый пустынный пейзаж. О том, что случилось, можно было догадаться по черным клубам дыма на горизонте — там, где упал их подбитый самолет.

Майкл провел рукой по лицу, проклиная себя за глупость. Сыграть с огнем ему захотелось… выйти из "скольжения", разобраться, что и как… Мысль о том, что Запредельному не важно, скольких отправить вместе с ним на тот свет, пришла к нему слишком поздно. Какие уж там точечные тоннели, если можно сбить самолет одним выстрелом из бортовой лазерной пушки…

А ведь Джонс все видел, подумал Майкл, сжав зубы. Он не мог не увидеть… но не мог и понять… Дело принимало серьезный оборот: "солдат времени", Майкл допустил ужасную вольность, спасая жизнь Джонсона и швыряя его в пространственный тоннель. Последствия такой выходки могли бы…

Чья-то рука развернула Майкла с такой силой, что он едва не свалился с ног.

— Ну, и как ты это объяснишь? — прошипел майор. Его лицо казалось почти серым. Майкл приоткрыл рот, но ответить ему так и не пришлось. Нервы Джонсона сдали: он отпустил его плечо и прижал ладонь ко лбу.

— Что это было? — сдавленно прошептал он. — Чей был залп? А огни? И эта скорость… маневренность…

Молчание Майкла становилось все мрачнее. Их сбили незадолго после вылета, на территории родной страны, — сам факт уже был крайне подозрительным, не говоря о том, кто именно за этим стоял. Джонсон видел корабль из будущего; быть может, он видел, как он стреляет и чем. И сейчас его человеческая природа пыталась убить воспоминания, стереть из памяти все, что он видел, объявить это бредом, да чем угодно, лишь бы не признавать абсурдную, но истину.

То, что их сбил космический истребитель, не подлежало сомнениям. Последним, что помнил Майкл, были огни, сияющая линия-стрела на фоне полупрозрачных небес. Определить тип корабля за долю секунды было невозможно: даже в Космических Силах Земли парк истребителей менялся чуть ли не каждые пять лет. Напрашивался вывод, что воин из будущего хорошо обеспечил себя боевой техникой — здешней или из-за Предела, кто знает…

— Так что это было? — тихо спросил майор. Его вопрос снова разбился о стену упрямой тишины. Майкл опоздал с правдоподобной ложью — да что там, он даже не успел "вырубить" майора, когда они падали в пространственный тоннель. Эпоха "Quo" не знала перемещений, космических кораблей и диверсантов из будущего; все это существовало под носом у обычных людей, но система контроля была строжайшей, и этот случай не мог остаться незамеченным. Инструкция на этот счет была сухой и лаконичной. "Так будет лучше", — закралась мысль, и ладонь Майкла легла на рукоятку лазерного пистолета.

— Ты долго молчать будешь?!

Рука Майкла дрогнула. Ненавистный образ Эксмана, игравшего чужими жизнями, возник перед ним со всей уничижающей яркостью. Майкл имел полное право пожертвовать чужой жизнью — и не имел права рисковать самим присутствием "солдат времени" в этой эпохе. Но он не мог заставить себя спустить курок. "Можешь довериться Джонсону", — полунасмешливый голос орионца вклинился в его мысли, распалив огонь сомнений.

— Ты прав, — вдруг произнес Майкл. — Ты имеешь право знать.

— Кто ты такой? — выдохнул Джонсон.

— Видишь ли, я… как бы… не совсем человек. То есть, уже не человек. Я из будущего. Далекого будущего. "Солдат времени", если тебе это о чем-нибудь говорит. Не говорит, наверное…

— Из будущего? — хрипло переспросил майор.

— В общем-то, да.

— А это…

— Пространственный тоннель.

— А…

— Космический корабль.

— Но…

— Я здесь потому, что Земле угрожает опасность, — дружески улыбнулся Майкл. — И ты можешь мне помочь.

Джонсон приоткрыл рот, но с его губ не сорвалось ничего, кроме тихого ругательства.

— Сбили?.. — выкрикнул генерал Лесли, сжимая телефонную трубку. — А он успел спастись? Неизвестно? То есть, наверное, не мог? Отлично… то есть, печально… ужасно… Какая невосполнимая потеря… Может, мне сообщить Эксману? Ах, он уже знает… как жаль… то есть, как правильно, что вы держите всех нас в курсе событий… Да, да, ужасное происшествие… спасибо, что сообщили… до свидания…

Лесли опустил трубку, медленно, держа ее до самого щелчка. Он стремился как можно дольше продлить это волнительное чувство. Итак, Майкл О'Хара был сбит и мертв. Погоны с тремя звездочками и хорошая должность при штабе больше не казались Лесли чем-то недостижимым, чем-то печально далеким. Счастье, согревшее генеральскую душу, напомнило ему тот прошлогодний день, когда Эксмана выбила из строя простуда, а Майкл отбыл по делам, и именно Лесли представлял штаб ВВС на очередном совещании у министра. Он помнил все в мельчаших подробностях, которые навеки отпечатались в его честолюбивой памяти. Предметом наивысшей гордости для него было то, что с ним заговорил сам министр, который, правда, ограничился тем, что дважды переспросил, как его зовут. С тех пор Лесли не жалел ни времени, ни средств, чтобы избавиться от Майкла — главного препятствия на пути к вершинам.

Генерал О'Хара заслуживал его особой ненависти. Именно Майкл с легкостью рушил все планы Лесли и его интриги, именно по его вине генерал терпел одну неудачу за другой. Лесли ненавидел и боялся Эксмана; Майкла же он просто ненавидел. Начальник штаба находился на недостижимой высоте: Лесли завидовал не столько его острому уму, сколько элегантности манер и неотразимому обаянию — всему, чего он сам был лишен. Майклу же было глубоко плевать, что о нем думают сослуживцы. Он никого не запугивал, разве что в шутку, не создавал себе репутацию опасного человека и философски относился к карьерным гонкам. При этом он продвигался по службе быстрее самых заядлых интриганов, совершив абсурдный скачок и заслужив три генеральских звездочки в тридцать пять.

Взглянув на часы и отметив, что рабочий день почти закончен, Лесли поспешно спустился вниз. Ему не хотелось, чтобы этот чудесный день испортили надоевшие проблемы и ненавистные лица. Шоссе вывело его в город, но Лесли так спешил, что свернул с оживленной улицы в узкий переулок между домами — так он часто сокращал свой путь. Проехав до его середины, Лесли был вынужден заглушить мотор: дорогу преграждало нагромождение мусорных баков, картонных коробок и прочего хлама, который успел накопиться здесь за ночь. Губы генерала недовольно скривились. Ему совсем не хотелось портить свой новенький автомобиль, выруливая задним ходом в узкой щели между домами.

Лесли нехотя вылез из машины. Оценив обстановку, он пнул ногой картонный ящик и потянулся за сигаретами. Его рука остановилась на полпути к карману: парализованный внезапным ужасом, Лесли заметил на своем плече маленькую ярко-красную точку.

Генерал замер. Не было никаких сомнений, что он оказался под лазерным прицелом невидимого стрелка. Покинув плечо, точка остановилась немногим выше сердца. Лесли сжался от ужаса. По его лбу градом катился холодный пот. Точка нырнула вниз. Лицо генерала так исказилось, будто бы по нему водили раскаленным утюгом. Он решил отступать. Точка мгновенно отреагировала на попытку бегства, принявшись прыгать на его груди и за мгновение "очертив" все жизненно важные органы.

Единственным, в чем Майкл никогда бы не превзошел Лесли, так это в способности паниковать. За долю секунды в голове генерала пронеслись сотни страдальческих мыслей, начиная с того, успел ли он составить завещание, и заканчивая печальным суждением о том, насколько бессмысленна и несправедлива была его жизнь. На крыше соседнего дома промелькнула одинокая фигура, и переднее стекло машины вдребезги разлетелось от оглушительной автоматной очереди.

Страх подкосил генерала. Он упал на землю, прикрыв руками голову. Пули продолжали кромсать корпус автомобиля. Спасение пришло с неожиданной стороны: заметив вместительный мусорный бак, Лесли совершил геройский рывок и запрыгнул внутрь. Радость генерала, спасшегося от верной смерти, омрачала лишь одна деталь — контейнер оказался полон мусора.

Стрельба моментально стихла. Лесли замер, прислушиваясь к блаженной тишине и мерному жужжанию мух. Приблудный черный кот запрыгнул к нему на плечо, слащаво мяукнул и слизал с его рукава какую-то мерзость. Удар по нервам Лесли оказался сокрушительным: подняв кота, будто раненого товарища, он вылез из бака и, шатаясь, направился к центральной улице.

— Значит, из будущего… — тихо сказал Джонсон. — Умеешь же ты удивить…

— Нет здесь ничего удивительного, — ответил Майкл, вычерчивая линию в пыли. — Не я первый гость из будущего, не я и последний.

— Тогда давай начнем сначала. Почему мы сидим здесь, а не лежим трупами среди обломков самолета?

— Пространственный тоннель. Я создал его, чтобы выбраться из кабины, когда мы уже начали падать.

— Хорошо. Так что мешает тебе открыть еще один "тоннель" и вытащить нас из этой чертовой пустыни?

Майкл поднял голову. Свет солнца слепил, будто неугасающая вспышка взрыва. Безвкусный монотонный ландшафт и накатившаяся волной усталость давили на него не хуже проклятой жары.

— Если бы тоннели можно было открывать куда угодно и когда угодно, люди разучились бы ходить пешком. Тоннель требует большой затраты сил — я не имею в виду физические, сила здесь нужна особого свойства. Два тоннеля подряд я сегодня не потяну.

— Тогда еще вопрос, — вздохнул майор.

Майкл усмехнулся, представив, в какое бешенство впадет Ронштфельд, узнай он о его ответах.

— Только не спрашивай, есть ли жизнь на Марсе, — добавил он, чтобы разбавить унылую обстановку.

— Хорошо, не буду… Так что у вас случилось в будущем и почему возникла эта угроза Земле?

— Несколько лет назад нам объявили войну. Мы называем их киноидами — так сложилось исторически, шутка из межпланетного ситкома, которую подхватила пресса… Эти киноиды — потомки космических колонистов, которые сначала добились независимости от Земли, а потом решили и саму планету к рукам прибрать. У них есть безграничные ресурсы, неплохое оружие и техника, но часто не хватает мозгов, хоть они в массе своей и седьмые. Зато они прирожденные диверсанты и во много раз превосходят нас по численности. Когда я еще летал, ситуация на фронте склонялась в нашу пользу. Потом война затянулась, нас стали брать на измор, да и я ушел из Космических Сил в "солдаты времени". Так я и оказался здесь. Что касается угрозы Земле, могу сказать одно: никому точно не известно, кто и как нам будет "угрожать", но уничтожить планету они уже пообещали.

— Постой. Ты сказал "седьмые". Что это значит?

— За те пятьсот лет, что лежат между нашей и твоей эпохой, человечество радикально продвинулось вперед. Люди развили в себе сверхспособности: умение перемещаться в пространстве и во времени, стойкость к ранениям, телепатия… Мы научились использовать свою силу как оружие, которое убивает человека не через гибель тела, а совсем иным способом… ну, и так далее, вплоть до бессмертия и совсем уж фантастических штук. Все это, конечно, дается не сразу. Каждый человек должен пройти долгий путь, прежде чем разовьет эти способности. Таких, как я, которым еще далеко до идеала, называют "седьмыми" — то есть, обычными людьми нашей эпохи с парой-тройкой полезных навыков. Тех, кто успешно развил в себе весь набор способностей, называют "высшими". К примеру, мой босс Ронштфельд уже успел прожить три столетия, причем на очень хороших должностях. Увы, но в "высшие" так просто не попасть, и вряд ли кто-нибудь знает, как именно "седьмые" выходят на этот уровень. Своими секретами ни один "высший" делиться ни с кем не станет.

— А я-то думал, что через пару десятилетий человечество и вовсе вымрет… — заметил Джонсон.

— Как видишь, не вымерло, — усмехнулся Майкл. — Хотя тому было немало возможностей…

— Значит, со временем мы все-таки станем лучше?

— Ну, это как сказать… Ты не подумай, что через пятьсот лет люди вдруг превратились в идеал добродетели. В сущности, все осталось прежним: те же проблемы, те же бесконечные войны… Правда, с тех пор, как они ведутся в космосе либо на нейтральных территориях, и никто не разрушает города и не убивает мирных жителей, многие стали по-другому воспринимать сущность войны. Стать воином Космических Сил в наше время означает не просто жить на бесплатный государственный паек. Это твой шанс — может быть, единственный, — доказать, что ты живешь не напрасно, что ты достоин бороться за свою планету и за ее будущее…

Майкл смолк и стряхнул землю с пальцев. Ему не хотелось продолжать этот разговор, который привел бы его к причине, по которой он, Майкл О'Хара, бывший космический пилот, ушел в "солдаты времени". Время, ставшее его новым призванием, не залечило старых душевных ран.

Мерный шум отвлек Майкла от мрачных мыслей. Палящее солнце, яркая точка в безоблачном небе, затерялось во вращении лопастей, и по унылой земле скользнули две стремительные тени. Ветер воскреснул по их зову и покорно затих у ног Майкла, когда недалеко от них приземлились два вертолета.

— Молодцы, — съязвил майор.

— О чем ты?

— Ну, как же… Сами нас сбили, а теперь спешат на помощь…

Майкл взглянул на Джонсона, пытаясь понять, не повредил ли он своими рассказами его рассудок.

— Разве не так все было, генерал? — спросил майор, покосившись на Майкла с явным нетерпением. — Вас-то они трогать не будут, а вот с меня спросят по полной. Будет нехорошо, если я им буду рассказывать одно, а вы им — про космические истребители…