Половой рынок и половые отношения

Первенство жены

Но оставимъ это въ сторонѣ. Намъ важно опредѣлить не это, а самое положеніе „содержанки при мужѣ", а также и степень ея приближенія къ проституціи.

„Содержанки при мужѣ" — это явленіе прямо противуположное отмѣченной нами торговлѣ женами. Какъ тамъ иниціатива, а, слѣдовательно и вина падаетъ на мужчину (мужа) — такъ тутъ виновницей является женщина. Какъ тамъ физически и нравственно мужъ давитъ жену, такъ тутъ жена, если не физически, то нравственно терзаетъ мужа, стремясь къ цѣлямъ наживы или честолюбія.

Вотъ, напримѣръ, мужъ — человѣкъ вполнѣ порядочный, нравственно щепетильный, но слабохарактерный, — любовь къ женѣ захватила его всего. А она всѣмъ извѣстная прожигательница жизни, счета ея портнихи посылаются сегодня къ одному, завтра къ другому, черезъ недѣлю къ третьему покровителю. Мужъ не можетъ не видѣть этого, онъ чувствуетъ, что и для другихъ поведеніе его жены не тайна, но не имѣетъ силы даже сказать ей объ этомъ и только старается хоть сколько нибудь возстановить ея репутацію въ глазахъ другихъ.

— Она легкомысленна, это правда, — говоритъ онъ своимъ друзьямъ и знакомымъ, — но если бы вы знали, какая у нея добрая душа? И какъ она любитъ меня! Когда я болѣю, она вся измучается, не спитъ, не ѣстъ, не пьетъ.

Бѣдный, жалкій человѣкъ! Онъ старается увѣрить въ непорочности жены часто тѣхъ, которые покупали ее, покупали грубо съ предварительнымъ установленіемъ цѣны: за столько-то!

Эта женшина въ особенности типична своей продажностью, а поведеніе ея характерно. Она вращается въ лучшемъ обществѣ и въ то же время прямо таксируется на биржѣ разврата, всякій знаетъ, что ее можно купить за столько-то. Всѣ это знаютъ, что называется, въ засосъ разсказываютъ другъ другу о ея похожденіяхъ, — но и только, она принята вездѣ, продажностью ея въ сущности никто не гнушается. Въ сущности даже и разговоры о ней не касаются ея продажности, а отмѣчается главнымъ образомъ откровенность ея поведенія.

Вышла изъ театра, сѣла съ нимъ въ коляску и поѣхала въ гостиницу. Могла бы отойти отъ театра и тамъ гдѣ нибудь сойтись. А то при всѣхъ.

Въ преступленіе ей ставится только то, что она ѣдетъ на развратъ при всѣхъ, — а то, что она, имѣя мужа и вполнѣ сносное обезпеченіе, все же торгуетъ собой, въ вину не ставится. Это въ порядкѣ вещей, красота женщины вообще продажна, она предметъ рынка, какъ и всякій другой товаръ. II это потому, что кромѣ красоты, буржуа извѣстнаго сорта не цѣнитъ въ женщинѣ ничего, чисто человѣческія достоинства ея не имѣютъ спроса, съ ними—„безъ дѣлъ“, какъ говорятъ биржевики. Женщина, такимъ образомъ, вынуждена или остаться внѣ вниманія мужчинъ, отступить и дать дорогу другимъ, или же воздѣйствовать на окружающихъ своей красотой и только красотой. Женщина исключительно сильная, конечно, не подчинится

этому режиму и скорѣе останется одинокой, внѣ общества, — но вѣдь исключительно сильныхъ, ставящихъ свое человѣческое достоинство выше радостей жизни, немного, онѣ рѣдкость. Рядовая же женщина поневолѣ идетъ въ уровень со всѣми, т. е. помощью красоты добивается успѣха въ обществѣ. А такъ какъ красота требуетъ рамки, которая требуетъ денегъ, то и кончается тѣмъ, что красота и ея обладательница дѣлаются рыночной цѣнностью.

Кто тутъ виноватъ — женщины ли, подлаживающіяся ко вкусамъ мужчинъ, или мужчины разряженную красивую куклу предпочитающіе человѣку?