Помощница и её писатель

2

Нина

Утром следующего дня я, накормив папу и Машу завтраком, оставила их собираться в школу, а сама побежала на собеседование к Бестужеву. Волновалась отчего-то ужасно, не помню даже, когда в последний раз меня так трясло — на вступительных экзаменах, может? Хотя, в принципе, объяснимо. И вовсе это не из-за красивого мужика — что я красивых мужиков не видела? А потому что мне эта работа нужна в прямом смысле до зарезу. Не устроюсь к Бестужеву — придётся сменить специальность, чего совсем не хотелось бы делать. Образование, опыт, стаж — и всё в топку, в угоду одному гаду? Нет, мы ещё повоюем.

Одежду я подбирала особенно тщательно, чтобы выглядеть и красиво, и по-деловому, а не как беднота, которой лишь бы работу получить. Никаких джинсов и свитеров — дорогой шерстяной костюм, состоящий из юбки и пиджака тёмно-синего цвета, под пиджак — светло-бежевую блузку, в уши — скромные серьги, на лицо — неяркий стойкий макияж. Только глаза, губы я никогда не красила — они у меня и без помады как две лепёшки, а если их ещё и накрасить, я совсем стану похожа на шлюху.

Внешность у меня всегда была специфическая, и в детстве я из-за неё страшно комплексовала, но потом перестала — после рождения Маши было уже не до комплексов. Но лишний вес, которого во мне всегда было с избытком, так и не ушёл. Пятидесятый размер — увы, мой минимум. И грудь четвёртого. Глаза светло-карие, кожа белая, как молоко, и копна тёмно-каштановых волос, кудрявых, как у негритянки, до середины спины. Одень меня в цветастую юбку и накинь на плечи шаль — и можно запускать на рынок с причитаниями: «Кому погадать, судьбу рассказать, всю правду поведать!» А если ещё и зубы позолотить, то вообще от цыганки не отличишь.

Кстати, хорошая идея. Не возьмёт меня Бестужев помощницей — пойду на рынок гадалкой работать.

В общем, да — внешность у меня не для «высшего общества». Бывший муж говорил: «Как у базарной бабы». Ну увы, внешность не выбирают, с ней «живут и умирают». Вот я и живу — и с лишним весом, который не уходит даже от тотальных голодовок, и с большой грудью, и с до безобразия кудрявыми волосами, что выбиваются из любой причёски. Особенно если на эту самую причёску сверху шапку надеть. Поэтому я и не стала заморачиваться: сделала простой хвост на затылке и, внимательно посмотрев на себя в зеркало — точно я оба глаза накрасила, а не один? — побежала на собеседование к товарищу писателю.

— Удачи, мама! — Маша на прощание крепко меня обняла.

— Да, Нин, ни пуха, — от души пожелал папа, кивнув.

— К чёрту, — привычно откликнулась я.

С местом проживания Бестужева мне повезло — от нашего дома туда шёл автобус. Всего каких-то полчаса — и я на месте. Центр города, элитная новостройка за забором и шлагбаумом, с большой детской площадкой и даже местом для выгула собак. Наверняка и подземный гараж есть, куда Бестужев ставит свою до крайности крутую тачку. Почему-то мне казалось, что это должен быть внедорожник — такой большой и толстый, то есть большой и чёрный. Или синий. Ну, в крайнем случае тёмно-серый. И точно не красный!

Да-а-а, Нина, ты нервничаешь. Что за глупости в голову лезут? Без разницы, какая у Бестужева машина. И кстати! Он ведь на самом деле не Бестужев, а Рюмин. Бестужев — псевдоним. Я ещё и поэтому клюнула на его книги — мне казалось, что, если человек с фамилией Рюмин взял себе псевдоним «Бестужев», у него должно быть классное чувство юмора. Примерно как у меня, да. Но увы — судя по отрешённому и гордому виду этого мужчины, чувство юмора там даже не ночевало.

Всё, Нина, прекрати! Главное, чтобы он тебя взял и платил тебе зарплату. А остальное ты как-нибудь переживёшь.