Помощница и её писатель

4

Нина

То, что Бестужев — сложный человек, я поняла давно, но, насколько он сложный, по-настоящему — только сейчас.

Сразу после того, как я сказала, что меня всё устраивает, Бестужев, налив кофе и мне, и себе, пошёл вглубь квартиры — показывать моё рабочее место. И привёл меня в шикарный кабинет, где всё вокруг было деревянным — шкафы, мебель, пол и даже потолок. Как будто мы с ним очутились внутри музыкальной шкатулки. А ещё здесь оказалось столько книг, что я в буквальном смысле открыла от изумления рот, — все шкафы были забиты ими под завязку. Старые и новые, спрятанные за тонким стеклом, они манили меня и притягивали взгляд настолько, что я даже не сразу заметила всё остальное.

Остальным были два стола в разных концах кабинета: один — побольше и возле окна, другой — поменьше и ближе к двери. Тот, что поменьше, стоял так, что было видно экран монитора, а вот второй — наоборот. И оба были завалены бумагами.

— Будьте осторожнее с кофе, — предупредил Бестужев, показывая на стол поменьше. — Не залейте ничего. Вот ваше рабочее место. Садитесь, сейчас буду всё показывать.

Я послушно опустилась в компьютерное кресло и с трудом удержалась от того, чтобы не начать кататься в нём по полу. Всегда любила это развлечение, особенно когда нервничала.

— Первое, — произнёс Бестужев, склоняясь надо мной так, что я сразу вжалась в спинку, пытаясь стать как можно незаметнее. Но с моими объёмами, особенно в области груди, это проблематично. Однако мужчина смотрел сейчас не на неё, а куда-то на стол. Вытащил из-под кипы бумаг мобильный телефон — обычный смартфон — и продолжил: — Вот телефон. Вы отвечаете на все звонки, но, если он завибрирует — звук на нём отключён, — выходите в коридор, разговорами меня беспокоить не нужно. Отвечать на все звонки без исключения. Если это спам, кладёте трубку и добавляете номер в чёрный список. Если звонит моя мама, терпеливо выслушиваете её, поддакиваете и просите перезвонить вечером. Если звонят из издательства, записываете информацию и говорите, что я ознакомлюсь с ней, а потом наберу им сам. Самое главное: вы ни в коем случае не беспокоите меня. Никаких вопросов! Всё понятно?

— Не совсем. — Я нахмурилась, глядя на серьёзного Бестужева, который стоял, возвышаясь надо мной, и держал в руке мобильный телефон. — Если, например, у вашей мамы или у сотрудника редакции будет срочный вопрос?..

— Все срочные вопросы могут подождать до обеда, — покачал головой мужчина. — Так и говорите собеседникам. Да, и ещё… Поскольку это мой телефон, на него могут совершать и другие, более личные, звонки. На них тоже отвечаете, всем говорите, что я перезвоню при необходимости.

У меня глаза на лоб полезли.

Честно говоря, я думала, что Бестужев предлагает мне замену стационарного телефона. А это… его личная труба? Он шутит, что ли, так? Я бы в жизни не доверила свой телефон незнакомой женщине! Мало ли, что она может сделать? Фотографии из галереи поудаляет нужные, имена в телефонной книге перепутает, переписку в мессенджере читать будет. И это я ещё молчу про банковские приложения!

— Не смотрите на меня так, — на лице Бестужева возникло подобие улыбки. Всё-таки он умеет улыбаться, пусть и скованно. — Да, я вполне могу доверить вам свой телефон. Там ничего такого нет. На всём, куда нельзя заходить, стоят пароли.

— На галерее тоже?

— Вы имеете в виду фотографии? — уточнил мужчина, и я кивнула. И тут он меня огорошил: — Их там нет.

— Шутите?

— Серьёзно. Сам я не фотографирую ничего, как-то не люблю это дело. А чужие фотографии, которые мне присылают, сразу скидываю в «облако» и удаляю из памяти телефона. Да, в общем, даже если вы туда залезете, ничего криминального не увидите. Так что… — Он положил телефон обратно на стол. — С этим, я надеюсь, всё понятно. Теперь дальше. Перед вами, — Бестужев махнул рукой на груду бумажных листов, что лежали рядом с клавиатурой, — моя правка романа, который я сейчас пишу. У меня такая привычка: я пишу на компьютере, потом распечатываю, перечитываю, вношу правку, а файл правит уже моя помощница. Не хочу тратить время на подобные мелочи. Файл лежит на почте, сейчас я вам её покажу…

В общем, минут пятнадцать Бестужев бесстрастно объяснял, что мне предстоит делать. Ничего сложного: обычная секретарская работа, пусть и специфическая. Кроме внесения правки нужно было вести группы в социальных сетях, в том числе отвечать на комментарии, выкладывать на литературные порталы продолжения книг, проверять почту и пересылать важные письма Бестужеву, а остальные — стирать. Короче говоря, возможностей для диверсий была масса. И то ли он доверчив, то ли просто не понимает, зачем кому-то делать ему гадости.

В целом всё было понятно: работы завались. И главный прикол состоял в том, что, пока Бестужев пишет, я не могла шуметь. Ему, как выяснилось, нужна полнейшая тишина. Следовательно, мне следовало потише печатать, не шуршать бумажками и желательно не дышать. Чихание вообще каралось смертной казнью!

Шучу, разумеется. Просто Бестужев меня предупредил, что никаких резких звуков быть не должно — с девяти до двух следует сидеть тихо, как мышка, и работать.

Вроде бы не самая сложная задача, да? Однако в первый же день я чуть с ума не сошла.