Помощница на заказ (СИ)

Глава одиннадцатая

Удивительно, но Воронцову даже хватило терпения снести меня на этаж, где располагалась его и моя спальня. Он попытался было открыть дверь, не спуская меня с рук, но вовремя понял, насколько глупа эта затея, поставил на землю и потянулся к ключу, надежно спрятанному в кармане…

А когда отыскал его, внезапно обнаружил, что я уже успела одернуть футболку и уверенно направилась к своей спальне.

— Ксюша? — удивленно переспросил Кирилл.

— Спасибо, что донес, — улыбнулась я, — туфли неудобные, однако, устала. Хорошего вечера.

— Что значит хорошего вечера?! — опешил Воронцов. — А как же… Как же мы?

Я взглянула на него даже с некоторой жалостью. Мы… Этих "мы" не существовало — как минимум потому, что я была уже не той наивной идиоткой, которая способна поверить в весь этот детский лепет на лужайке.

— А ты не можешь сказать это всё кому-нибудь другому? Например, Асеньке или какой-то другой девице? — поинтересовалась я. — Мне показалось, что тебе это нетрудно.

— Что ты…

Я ухмыльнулась.

— А то, Воронцов, что я уже однажды слышала эту сказку про Золушку, первую простушку, которая в самом деле приглянулась прекрасному принцу. Но… К сожалению, так сложилось, что у Золушки хорошая память. Так что, прости, но ночи любви не будет, — я с такой легкостью пожала плечами, что, кажется, ввела Кирилла в ступор. — Но ты можешь воспользоваться Асенькой или даже своей рукой, если пожелаешь.

Я добилась-таки того, чего хотела: Воронцов резко покраснел, побагровел даже, и поднял на меня совершенно возмущенный, шокированный взгляд.

— Что ты несешь?!

— Ничего такого, — развела руками я.

— Да я был искренен!

— Как и в первый раз.

Кирилл пораженно взглянул на меня и прошептал:

— Так у нас с тобой что-то было? Но… Кто?..

Я усмехнулась.

— Вот вспомнишь, — проворковала я, — тогда и приходи. А пока что, Воронцов, будь добр, оставь меня в покое. Я твоя личная помощница, а не личная любовница, надеюсь, ты это понимаешь. Приятного вечера, Кирюша.

Подмигнув парню напоследок, я уверенно скрылась за дверью собственной комнаты, ещё и на всякий случай думала подпереть её каким-то стулом, но потом решила, что Воронцов — не самоубийца, не полезет в спальню к девице, прекрасно зная, что девица и послать может, и стукнуть чем-нибудь тяжелым, если вдруг понадобится.

Однако, я ошиблась. Зашла не дальше кровати, не успела даже взять ночную сорочку, чтобы переодеться, как Воронцов без стука распахнул дверь настежь и застыл на пороге моей спальни.

— Что надо? — совершенно неласково поинтересовалась я, окинув его скептическим взглядом. — Зачем пришел? Если продолжить начатое, то вот там в соседней спальне плачет Асенька, поди-ка утешь её, а? А то она уверена, что она тебе не нужна.

— Она мне не нужна! — подтвердил Асенькины опасения Воронцов. — Мне ты нужна! Я к тебе пришел! Разве ты этого не понимаешь?

Я взглянула на него, как на идиота. Ну, понимаю, конечно же, иначе с какой бы это радости я его послала? Но как же, однако, Воронцова это задело! Он сейчас смотрел на меня так, как обычно смотрят отвергнутые мужчины на своих возлюбленных, которых собираются добиваться всеми правдами и неправдами, и кривовато так улыбался, явно недоумевая, с чего б это я вдруг заартачилась.

— Мы с тобой были знакомы? — севшим от волнения голосом поинтересовался у меня Воронцов, ещё и сделал такой страшный взгляд, что, будь я их пугливых, уже прям сейчас спешила бы сознание терять. Одна беда, я как-то не страдала особенной склонностью к остановке сердца, а все эти пылкие взгляды на меня в исполнении Воронцова не действовали ровным счетом никак.

Вот он бы с Алексом, с одним из наших деловых партнеров, познакомился, понял бы, что стреляй глазками, не стреляй, а таких всё равно не перестреляешь! Вот там мужчина-мечта, как посмотрит, так просто сердце в пятки.

Но мечты, они это, часто занятые, а то и вообще женатые, а такое, как Кирилл, можно на каждом углу найти. Возможно, не настолько богатое, но сродни Воронцову по характеру.

— Да, были, — отозвалась я. — А что было непонятного в том, что я только что тебе сказала?

— И у нас с тобой был секс? — с гневом поинтересовался Кирилл.

— Я тебе больше скажу, — расплылась в улыбке я. — У нас с тобой даже отношения были!

Воронцов заморгал. В студенческий период отношения у него были едва ли не каждую неделю, и каждая барышня свято верила, что она станет его единственной. Наивно.

Я тоже верила.

Обожглась, но заставила себя действовать более уверенно, измениться, стать… Стать другой. Такой, что Воронцов уж точно о меня ноги вытереть не смог бы.

— Ты меня даже не помнишь, влюбленный, — ухмыльнулась я. — Так что вали-ка ты отсюда, пока не поздно.

…Мне было девятнадцать, я училась на отлично и была тихоней, которую никто никогда не замечает. Воронцов учился на пару курсов старше, перебрал уже всех девушек из своей группы, но я и понятия не имела, что там у него происходит. Я прилежно училась и не знала, где найти деньги, чтобы удержаться в столице, а ещё лучше — выбраться из грязной, достающей общаги, нормально жить. Повелась, как и все остальные, на цветочки, кафе и одну прогулку под луной. Сдуру даже позволила себясоблазнить.

Если честно, после этого от мужиков как отрезало. Вот уже шесть лет прошло, а отношения заводить совсем не хочется. Всё послевкусие горькое остается, послеворонцовское, чтоб ему пусто было. Те парни, с которыми я потом встречалась, вылетали из моей жизни со скоростью света, как только я понимала — нет, не то. Конечно, можно было позволить загнать себя в ещё большее отчаянье, особенно когда следующим утром, придя на пары, я поняла, что Воронцов даже не смотрит в мою сторону. Не надо было обладать сверхвысоким интеллектом, чтобы понять: просто очередная девочка, прошедшая через его руки.

Через несколько дней он уже во всю лизался в коридоре с какой-то другой девушкой. Я на время забросила учебу, чуть не вылетела из университета, а когда закончилось лето, вернулась уже другой, раскованной, вредной Ксюшей.

И сейчас именно к этой Ксюше стучали в дверь.

— Открой! — Кирилл подергал за дверь, но безрезультатно. Я тоже умела поворачивать ключ в замочной скважине и закрываться от всего мира. И пусть только попробует вскрыть. — Открой! — Воронцов ударил кулаком в дерево, явно надеясь, что таким образом уговорит меня впустить его обратно в свою жизнь и в свое сердце. — Ксюша, нам надо поговорить! Я… По молодости я часто бывал козлом!

— А сейчас что изменилось? — фыркнула я.

Воронцов застыл. Судя по всему, то, что мой голос не дрожал от слез, его смутило. Во всех сериалах и книжках о любви в моем положении предполагалось выть от ужаса, рыдать, осознав, что всё, жизнь кончена, теперь осталось только прыгнуть без парашюта из самолета и раствориться в тучах.

Ну да, конечно. Мои тучи уже раз остудили мне мозг, теперь я куда более разумно действую во всяких неприятных жизненных ситуациях. А встреча с таким вот горе-бывшим, как Кирилл, это именно неприятная жизненная ситуация.

— Пусти меня, — взмолился Кирилл. — Я всё тебе объясню.

— Хорошо, — согласилась я. — Как меня звали?

— Что?

— Как меня звали, когда ты со мной переспал?

Судя по всему, Кирилл знатно подзавис над этим вопросом.

— Ксюша, — произнес он неуверенно. — Ксения… Лисницкая?

— Мимо.

Это было бы очень мило, но по паспорту я была Оксаной, потом уже решилась сменить имя. И настоятельно просила называть меня исключительно Оксана! А Лисницкая? Ну да боже! Это мамина девичья фамилия, всяко лучше, чем Гриценко, доставшееся от отца. Будучи Ксюшей Лисницкой, я могла хотя бы делать вид, что у меня в жизни всё максимально шикарно. Но признаваться Кириллу в этом я, само собой, не стала. Я же пока что не сошла с ума и не хочу, чтобы он так легко вернул себе позиции! Нет, пусть хоть немного помучается, а там уже посмотрим, как будут обстоять дела.

— Ты что, изменила имя?

— Ну конечно. Боялась, что ты станешь меня преследовать! Кто ж знал, что всё было зазря, ты даже не смотрел в ту сторону?

— Ксюша, — прошептал Кирилл. — Наверное, это был очень давно. Я был дураком. Пожалуйста, давай забудем все…

— Забудь всё, — посоветовала я, — и сбеги.

— Открой дверь.

Я вздохнула. Что он хочет там увидеть, интересно?

Но, поскольку убираться прочь Воронцов в самом деле не планировал, я решительно приоткрыла дверь, оперлась плечом о дверной косяк и с вызовом взглянула на Кирилла. Воронцов отшатнулся, словно не ожидал увидеть вместо рыдающей, дрожащей от сдерживаемых слез девушки довольную и спокойную меня, а потом промолвил:

— Прости меня.

— Ты ж не в курсе, за что ты извиняешься, Воронцов. Так может, не стоит тратить время на пустые слова?

— Ксюша…

— Иди спать, мажорчик, — протянула я, усмехаясь. — Признаний в любви ты от меня не дождешься, а я в твоих не нуждаюсь. Можешь навестить Асеньку, она тебя обогреет и утешит… Хотя, она вроде как обиделась на тебя, потому я тоже не гарантировала бы результат…

— Ты хочешь расторгнуть договор? — то ли с надеждой, то ли наоборот, промолвил Воронцов.

Я ухмыльнулась.

— А я разве говорила о том, что хочу потерять работу с высокой зарплатой, отличным местом жительства и, более того, таким покорным шефом? Нет. Но личная помощница не равно любовница, Воронцов. Так что, давай, гоу ту ё бедрум.

— Чего?

— В спальню иди, — перевела я и рванула дверь на себя, вновь захлопывая её.

Воронцов явно не слишком радостно отреагировал на мое яростное сопротивление. Он поскребся в дверь, подергал её, постучал и ласково, вкрадчиво произнес:

— Ксюша. Нам с тобой надо поговорить. По-человечески. Ты же понимаешь, что разговоры — это первый шаг к пониманию проблемы…

— Отстань.

— Ну ты же не хочешь сказать, что у тебя нет вообще никаких проблем, — проворковал он. — Мы явно нравимся друг другу…

Я фыркнула. Нет, Воронцов, конечно, парень симпатичный, богатый и всё такое, но особенного трепета перед ним я всё же не испытываю — слишком дурным характером обладаю сама. Да и влюбиться без памяти в человека, однажды растоптавшего твое сердце, не настолько просто, как может показаться такой сволочи, как Кирилл. Он-то уж и не помнит, что нас связывает, но у меня отличная память!

— Почему вообще никаких? У меня есть ряд проблем, и я давно их осмыслила.

— Ну так расскажи мне!

Воронцов в самом деле полагает, что если я поделюсь с ним своим мнением о его достопочтенной персоне, то ему от этого станет легче? Ну я-то всегда готова, конечно, но, боюсь, он не останется доволен услышанным.

— Хорошо, — сдалась я. — Хочешь выслушать, какие у меня проблемы?

— Да, — прошептал Кирилл. — Но для этого лучше смотреть тебе в глаза…

Интересно, каким это образом гляделки помогут ему решить мои проблемы?

Тем не менее, в данном случае было дешевле согласиться. Я приоткрыла дверь, взглянула на Воронцова, уперлась плечом в дверной косяк, ладонью всё ещё придерживала дверь, чтобы этому дураку не захотелось внезапно ко мне зайти, и протянула:

— Ну? Теперь мы можем поговорить о моих проблемах?

Кирилл совершил вялую попытку проникнуть в комнату, но, поняв, что я пока что недостаточно благосклонна к нему, всё же изволил не делать глупостей и спокойно остановился рядом, глядя так, как побитые собаки иногда смотрят на горячо любимого хозяина, который с какого-то перепугу решил на них поднять руку. Ну-ну, конечно, Кирюша, это именно тот взгляд, что может меня разжалобить! Как жаль, что он сейчас, увы, неуместен.

— Итак, мои проблемы, — гордо произнесла я, как будто планировала декламировать стих. — Во-первых, я родом из небольшого городка и оставаться там не желаю, мои родители — люди старых порядков и не особо большого достатка, и у меня с ними нелады. Мы уже полгода не разговариваем! Во-вторых, моя единственная нормальная подружка теперь замужем, и мне не с кем снимать квартиру, приходится платить аренду в одни руки, а это, черт возьми, дофига дорого! В-третьих, — я закатила глаза, — я, дипломированный маркетолог, ни дня не работала по специальности, и если ещё немного потяну время, то уже точно нигде не устроюсь и всю жизнь, пока молода и красива, буду торчать в секретаршах для занудных дяденек, а потом, когда стану толстой и страшной, переквалифицируюсь на занудных тетенек. В-четвертых, я таки могу стать толстой и страшной. В-пятых, мой начальник — настоящий козел, потому что он постоянно творит какую-то фигню, лапает чужую дочь и не дает охранять его от нежелательного брака. В-шестых, неделю назад вышла новая коллекция моего любимого бренда, и я хочу приобрести просто-таки все, но денег мне хорошо если хватит на одну туфлю и…

— Погоди, — прервал меня Кирилл. — Но я думал, мы будем говорить о наших с тобой отношениях!

Я уставилась на него.

— Каких отношениях?

— Которые проблемные.

— Не вижу никаких проблем в наших отношениях, — возразила я. — Понимаешь ли, ты — мой начальник, я — твоя личная помощница, слежу за тем, чтобы ты не влез ни в какую ерунду. Всё.

— Но, — Кирилл даже покраснел от гнева, — ты утверждаешь, что у нас с тобой был секс!

— Ну был и был, — пожала плечами я.

— Так ты не обижаешься? — выпал в осадок Воронцов.

— Нет, конечно. Куча времени прошла.

— Так почему же…

Я усмехнулась.

— Понимаешь ли, Кирюша, я взрослая девочка, которой совершенно неинтересно удовлетворять чужое мужское любопытство, — он кашлянул, кажется, не в силах так просто переварить сказанное. — И тратить время на горькие рыдания я точно не буду. Почему я не хочу повторить? Первый раз, Воронцов, был не такой уж и впечатляющий, и мне с головой хватило этого опыта. А дальше… Ну извини, я не хочу расширять тестовую выборку. Так что давай. Вали спать.

Он ошеломленно заморгал. Впервые в жизни, пожалуй, Воронцов сталкивался с ситуацией, когда он переспал с девушкой, забыл её, а теперь, когда вроде как пытается взять реванш и ещё раз затащить её в постель, слышит такую нелестную характеристику собственных способностей. Не скажу, что мне не хотелось разочаровывать Воронцова — конечно же, хотелось! Мне и врезать ему хотелось, и жизнь подпортить — тем более. Но, так или иначе, я не собиралась сейчас падать на колени и выть белугой, вещая о том, как мечтала его вернуть. Нет, пусть считает, что он мне и тогда-то был не нужен.

К тому же, теперь, когда прошло достаточно времени, я и правда так считаю.

— Тебе непонятно какое-то слово из того, что я сказала? — поинтересовалась я ядовито. — Так я могу повторить, Воронцов. Хочешь?

Кирилл выдал что-то вроде раздраженного покашливания, н в дверь больше не скребся. Кажется, понял наконец-то, что шансов зайти ко мне в спальню у него нет от слова "совсем", и теперь мерял раздраженно шагами коридор.

Я могла только пожелать ему в этом неблагодарном деле — попытке разжалобить меня, — удачи. К сожалению, Воронцов был не в курсе: я на такую ерунду не ведусь, его показательное выступление меня нисколечко не впечатлит.

Кирилл явно был полон надежд и ожиданий. Спустя пять минут усердного расхаживания по коридору он наконец-то вернулся к моей двери и вновь тихонько поскребся в неё, явно рассчитывая на то, что я пожалею его и отреагирую хоть как-нибудь. Необязательно положительно, черт уж с этим, но хоть выйду и накричу, чтоб не шастал тут и не мешал спать.

Но я — девушка упорная. Вместо того, чтобы впустить Воронцова в комнату или хотя бы выслушать его вялые оправдания, я только открыла шкаф в поисках свежей ночной сорочки, чтобы переодеться и лечь спать. Было не так уж и поздно, но сегодняшний день, если честно, немало измотал меня. И тратить вечер на Воронцова нет ни малейшего желания.

Определившись с выбором, я уже принялась было раздеваться, но вовремя остановилась — ощутила на себе чей-то взгляд. Повернула голову и с досадой обнаружила Воронцова, буквально прилипшего к окну.

…Из его спальни был выход на балкон, да, но до моих окон он не доходил. Конечно, я представляла себе, как сюда добраться: надо было перелезть через поручни балкона и, ступая по небольшому кирпичному выступу, пусть и неширокому, но зато прочному, пройти метра два-три. Воронцов это и сделал, а теперь, цепляясь за оконный проем, явно намекал мне на то, что было бы неплохо открыть окно и впустить его внутрь.

Но сдаваться я не собиралась. Окно открыла только на проветривание и раздраженно сообщила:

— Ты придурок, Воронцов. Тут нельзя залезть. Ты что, хочешь, чтобы я ногтем скрутила противомоскитную сетку?

— Я хочу, — самоуверенно заявил Кирилл, — чтобы ты меня простила, вот и всё.

— Так я и не злюсь, — пожала плечами я. — Просто спать с тобой я не собираюсь. И дверь открывать тоже не буду. А окно так и подавно. Иди к Асеньке.

— Ты ревнуешь!

— Я? — изогнула брови я. — Воронцов, ты слишком много о себе возомнил. Повторяю в который раз: включи мозги и убирайся отсюда.

— Но солнышко!

Я спокойно отошла от окна.

— Золотце!

Задернула шторы.

— Но я же сорвусь!

— Не сорвешься! — отозвалась я ещё с самой середины комнаты. — Точно так же, по стеночке, по стеночке, да доберешься до своей спальни. Давай, вперед, герой любовник.

— Но Ксю!

— Я сказала, к себе!

Воронцов хотел было запротестовать, но я не успела расслышать его возмущения. В дверь моей комнаты опять постучали, а донесшийся голос не лишил мне шанса не открыть.

— Ксения, — говорила явно Анжелика Пантелеевна. — Нам необходимо поговорить, открой!

Я застыла, не зная, что делать. Воронцов явно не слышал голос своей матери, потому что продолжал скрестись в окно, Анжелика Пантелеевна постучалась в дверь так, что была готова высадить её с ноги, и я, осознав, что оказалась в безвыходном положении, нехотя направилась впускать всё-таки мать семейства в комнату.

— Ксения, — Анжелика Пантелеевна смерила меня холодным, внимательным взглядом. — Очень рада, что ты всё-таки мне открыла. Есть минутка? Нам необходимо поговорить.

— Я? Да… О чем пойдет речь? — уточнила я, невинно моргая и глядя на неё так, словно даже предположить не могла, что что-то не так.

— О Кирилле и об… Откуда-то дует?

— Это окно, я…

— Не люблю открытые окна, — сообщила Анжелика Пантелеевна.

Она уверенно захлопнула за собой дверь, чтобы преградить мне все пути к отступлению, и направилась к окну.

Я крепко зажмурилась, убеждая себя не представлять, что случится, когда Анжелика Пантелеевна узрит снаружи сына, и даже почти успела поверить в счастье и в то, что Кириллу хватило мозгов убраться с моего окна, но нет. Увы, жизнь не настолько идеальна.

Анжелика Пантелеевна открыла шторы и застыла, любуясь на своего сына, припечатавшегося к стеклу. Повернулась ко мне, потом обратно к нему, ко мне… Кашлянула и холодно поинтересовалась:

И как, скажите на милость, мне это понимать?