Помощница на заказ (СИ)

Глава пятнадцатая

Под стойкой атакой не в меру жаркого лета не устоял даже огромный дом Воронцовых. Все надежды на то, что хотя бы ночью наконец-то станет прохладно, разбились о показатели градусника. Плюс тридцать один — и никакого кондиционера в комнате. Я открыла окно настежь, но даже это не до конца помогало. Дышать было тяжело, и я полночи прокрутилась в кровати, а потом, смирившись с собственным поражением, села на кровати.

Если верить мобильному, показывавшему два часа ночи, единственным разумным решением было бы лечь обратно в постель и попытаться задремать, но даже когда я натянула на голову подушку, противный звук, как будто какие-то мыши скребутся, никуда не делись.

— Боже упаси, — проворчала я, — если тут живут эти грызуны. Приличный дом, а сам как общага.

Пришлось перевернуться на вторую сторону, закрыть ухо подушкой, но это тоже были только временные меры. Дышать было всё так же тяжело, и я отшвырнула подушку в сторону, почти с блаженством втягивая носом воздух.

Что-то вновь заскреблось, и я села на кровати. Звук повторился во второй, третий раз, и я с удивлением осознала, что источник совсем рядом, где-то под шкафом. Нет, обыкновенная мышь не может производить такие ужасные звуки, она же, в конце концов, маленькая! А чтобы так скрести по полу, надо, наверное, весить, как шкаф…

Не удержавшись, я включила фонарик на мобильном и посветила по комнате, боясь вылезти из постели и случайно наступить на грызуна, решившего заняться перебежками в моей комнате. Луч света прыгнул по паркету, по ковру, потом по тумбочке, но крыса обнаружена не была. Я уж было совсем успокоилась, но ещё один ужасный звук заставил буквально подпрыгнуть на месте от ужаса. Я посветила в направлении шкафа…

И едва сдержалась, чтобы не завизжать.

Шкаф двигался.

Просто медленно лез по полу вперед. Уверенно так, по миллиметру. Скрипел жутко, наверняка оставлял следы на паркете, но сдвигался.

Это какого размера должна быть крыса, чтобы сдвинуть эту махину?

Как теленок, что ли?!

Крыса — точнее, подозреваемый в принадлежности к крысам, — издал странный пищащий звук, и я наконец-то заставила себя вылезти из кровати. Надо с этим разобраться. Ступать босыми ногами по полу было не слишком приятно, учитывая то, что я всё ещё подозревал грызуна в проникновении в свою спальню, потому быстро натянула тапочки и подкралась к шкафу. С одной стороны он выглядел как обычно, а вот со второй, с которой отодвигался, образовалась уже немалая такая щель.

Что-то внезапно загремело, и я, испугавшись, отпрыгнула в сторону. Подул ветер, раздался грохот, подобный грохоту закрывающейся двери, и я попятилась, пытаясь нащупать выключатель и наконец-то зажечь свет.

Лампочки вспыхнули не сразу, подарив мне несколько секунд отличных эмоций страха и попыток с ним бороться, а потом я вдруг обнаружила, что я в комнате не одна.

— Воронцов?! — уверена, мой возмущенный крик сейчас слышала половина дома, но было не до попыток сдержаться. — Твою налево! Ты что тут забыл!

Кирилл не ответил. Я, если честно, очень сомневалась в том, что он был на это способен — ведь его нынче зажало между шкафом и стеной. Он изо всех сил упирался ладонями в поверхность шкафа, но тот встал, упершись во что-то, и упорно не хотел сходить со своего места.

Назад же отступить Воронцов не мог. Потому что захлопнувшейся дверью, грохот которой меня испугал, была именно потайная, у него за спиной. Я даже не догадывалась, что тут есть какие-нибудь подобные секретные механизмы, а оно вот как оказалось.

— Воронцов, — я с трудом сдерживала гнев в голосе. — Ты что, скотина, издеваешься? Ты как тут оказался, а самое главное, зачем? Отвечай немедленно!

Кирилл что-то там пробулькал, но принимать это за вразумительный ответ я не стала. Пусть оправдывается, раз уж вздумал залезать в мою комнату, скотина. Это ж надо было додуматься! Гад паршивый!

— К-к-к…

— Что "к-к-к"?! — возмутилась я. — Ты что, решил, что если девушка не поддается самостоятельно, то есть отличный вариант — взять её силой? Да это?

— П-п-помоги! — выдавил наконец-то Воронцов. — Помоги!

— Придурок! — прокомментировала я, так и не проникшись никаким ужасным сочувствием по отношению к Кириллу, но всё-таки смилостивилась над ним и, быстро оглянувшись, обнаружила, что шкаф уперся одной стеной в тумбочку и отказался сдвигаться с места. Та же, благодаря стене, к которой была прислонена, уверенно сохраняла свои позиции.

Тумбочку отодвинуть оказалось отнюдь не сложно, но зато шкаф, поддавшись титаническим условиям Воронцова, наконец-то рванул вперед, да ещё и на таких скоростях, что едва не сшиб меня с ног. Кирилл же, обеспечив себе достаточную для того, чтобы выбраться на свободу, щель, выскочил ко мне.

Одетый в одни только джинсы, всколоченный, с сияющими возбужденно глазами, выглядел Воронцов так, как будто только что принял какой-нибудь наркотик, а теперь упрямо пытался избавиться от кипевшей в его жилах энергии. Я возмущенно уставилась на него, велев себе, что не должно быть ни тоски, ни жалости.

Обнаглел.

Совсем обнаглел!

— Придурок, — повторила я в который раз. — И как это понимать? Какого фига ты решил ко мне залезть? Совсем офонарел, что ли? Чего ты молчишь?

— Мне приснилось, что мы когда-то с папой тут в прятки играли, — сообщил Воронцов. — И он к маме через эту дверь ходил.

— И что с этого? Это надо было залезать ко мне в спальню?

— Родители так мирились!

— Да что ты говоришь! Но, представляешь, при этом твои родители были ещё и женаты!

— Ты хочешь за меня замуж?

— Я хочу, чтобы ты убрался прочь отсюда! — велела я. — Это что за выступления такие? Ты что, вообще никого в этой жизни не уважаешь? Можешь при своей невесте хотя бы такие финты не устраивать?

— Если ты захочешь, Аси завтра тут не будет!

Я подозрительно уставилась на него. Совсем сдурел, что ли? Избавляться от дочери делового партнера, чтобы умаслить какую-то свою помощницу?

— Да сдалась мне твоя Ася! — я сдернула с кровати одеяло и завернулась в него. — Лучше эту вашу домоправительницу вышвырни прочь! Чтобы меньше гречку слугам раздавала!

— Такое больше не повторится!

— Да какая мне разница, будут меня кормить гречкой с дрянной сосиской или нет?! — решила я воспользоваться образом пролетария, сражающегося за счастье простого народа. — Неужели ты не понимаешь? Она же Вику и Лизу этой гадостью кормит! А они даже ничего ей сказать не могут! А сама, небось, мраморную телятину жрет, вот и разъелась, уже шире, чем длиннее!

— Если я уволю Василису Михайловну, ты меня простишь?

— Я тебе уже говорила, я тебя прощу, если ты меня вспомнишь.

Воронцов вздохнул. Судя по всему, я загадала ему просто невероятную задачку. Вычленить из памяти какую-то девицу, с которой переспал шесть лет назад, действительно не так уж и просто. Но Кирилл, может быть, даже немножечко старался. По крайней мере, для этого он приложил хоть какие-то усилия, а не как обычно. Что ж, пусть собой гордится, но мне такого счастья под носом не надо, может проваливать.

— Кирилл, брысь отсюда.

— Я к тебе пробивался, прорывался сквозь стену и шкаф, а ты меня гонишь? — оскорбленно поинтересовался Кирилл. — Ну за что ты со мной так жестока, а?

— За дело!

— Ну Ксю…

— Это нифига не романтично! — возмутилась я. — Ты вообще застрял! А если б я не смогла отодвинуть этот шкаф? Дверь захлопнулась, твоя комната явно закрыта, так что выпустить тебя было без шансов. Или ты ждал, что я вылезу через окно, заберусь к тебе через балкон и брошусь тебя спасать?

— А потом мы бы слились в страстном поцелуе, — нагло ухмыльнулся Воронцов. — И…

— И я бы врезала тебе что есть силы, — пожала плечами я. — Чтобы сделать то, что ещё не сделал шкаф. Давай, выметайся из моей комнаты, вали к себе.

Воронцов нахмурился. Судя по всему, эта невероятно логичная идея почему-то не вызывала у него особенного энтузиазма, и мне в голову закралась мысль, вполне объяснявшая такое его поведение.

— Я не могу этого сделать, — вздохнул Кирилл, глядя на меня. — Понимаешь… Понимаешь…

Я понимала, конечно, но молчала, предоставляя ему возможность самому сознаться во всех своих грехах и в собственной тупости.

— Понимаешь, — наконец-то выпалил решительно Воронцов, — тут такое дело… Ты права. Я в самом деле закрыл дверь на ключ. А ключ оставил в комнате. Ну, я ж тут в пижамных штанах…

— Я заметила.

Кирилл почесал затылок.

— И это… потайная дверь вроде только в одну сторону открывается. Она типа на английском замке, есть где-то и ключ, но знать бы, где он находится. Папа не сказал мне и… — он попытался состроить виноватую мину. — Был бы он жив…

— По заднице бы тебе дал, да.

— Так может, — Кирилл умоляюще взглянул на меня, — позволишь переночевать здесь? И… — он посмотрел на теплое одеяло, в коконе из которого я сейчас стояла. — Тебе не кажется, что для ватного одеяла тут немножечко жарко?

Кажется! Я уже вся мокрая из-за него, скоро пар пойдет через верх. Вот только кроме этого одеяла на мне только тонюсенькая ночная сорочка. Не буду же я фактически голой грудью светить перед этим паскудником. Воронцов того и ждет, чтобы поглазеть.

Не дождется.

— Если ты меня стесняешься, — похабно протянул Кирилл, — то мы можем погасить свет.

— Да? — поинтересовалась я. — А мне кажется, ты можешь просто выйти, разбудить Василису Михайловну и попросить выдать тебе запасной ключ от спальни.

— У неё нет!

— Да? Отобрал? Не хотел, чтобы Асенька случайно пробралась к тебе в спальню?

— Да хватит тебе! — от гнева Воронцов едва ногой не топнул. — Что ты всё "Ася" да "Ася"? Не нужна она мне! — он выдержал короткую паузу и, поняв, что я совершенно не выгляжу довольной, счастливой девушкой, дополнил: — Я её совсем не люблю. Не собираюсь на ней жениться. Не хочу с нею никаких отношений? Э-э-э… Не целовался с нею даже? Ну что ещё сказать, чтобы ты меня взглядом не испепеляла? Что она мне даже не нравится?!

Я фыркнула.

— Врешь, — пожала плечами я. — Если б Ася была просто случайной девчонкой, ты бы давно уже затащил её в постель, а потом просто бросил, и плевать бы ты хотел на все моральные аспекты этого мероприятия. Но, так как у неё очень богатый отец, да ещё и, наверное, очень влиятельный, так ты поступить не можешь. Потому пытаешься юлить сейчас, носом крутишь, рассказываешь, что она не в твоем вкусе.

— Она не…

— Да мне, в целом, плевать.

— Но я ей тоже не нужен! — наконец-то нашел более-менее достойный аргумент Воронцов. — Понимаешь? Ася это всё делает только потому, что ей папа сказал. А потом, когда она поймет, что я — это глухой номер, мы разбежимся, разойдемся, как в море корабли. И нам с тобой ничего мешать не будет.

Я устроилась на стуле, поправила одеяло, которое, до сих пор висевшее на мне аки королевская мантия, теперь спешило кокетливо обнажить одно плечо, закинула ногу на ногу и взглянула на Кирилла так, как обычно этимологи смотрят на всяких насекомых, пытаясь понять, почему у этой назойливой мошки только четыре ноги. Это был изобретен новый вид, или просто кто-то поиздевался и выдрал две лапы?

Вот у Кирилла их таки выдрали. Первая лапа называлась совесть, а вторая здравый смысл. Лишили бедного насекомого таких важных ног, и теперь он никак не может сладить с разбегающимися в стороны мыслями да желаниями. Бедняжка. И как только живет до сих пор на этом свете?

— Ну если тебе плевать на Асю… — протянула я, дав своим высказыванием Кириллу какую-то вялую надежду, — то, конечно… Но я вот одного не понимаю: почему ты в таком случае боишься обратиться к Василисе Михайловне? Пусть бы дверь взломали.

Кирилл аж покраснел.

— Ну, понимаешь….

— Конечно, понимаю, — подтвердила я. — Ты не можешь к ней обратиться, потому что она обязательно спросит, каким это образом ты покинул комнату в одних пижамных штанах, если дверь закрыта на ключ.

Воронцов прищурился.

— Скажу ей, что ключ потерял.

— Да? — усмехнулась я. — Это очень милая идея. А разве ты, когда выходишь из комнаты, запираешь её на ключ? Мне казалось, только тогда, когда сам находишься внутри. Разве нет?

— Ты зараза, — прокомментировал Воронцов. — Я заготовил массу контраргументов, а ты так легко рушишь любой мой план…

— Видишь ли, я просто слишком гениальна, — я поднялась. — Так что давай, выметайся.

Кирилл не совершил ни единой попытки покинуть мою спальню. Он всё так же смотрел на меня этим отвратительным голодным мужским взглядом, который я обычно терпеть не могла, изучал, ожидал, как именно я отреагирую. Я улыбалась, не позволяя себе даже на минуту усомниться в правильности своих действий. Надо гнать его куда подальше, гада этого, чтобы и нос не показывал у меня на пороге. Гнать, и пусть убирается прочь!

Доверять таким, как Воронцов, нельзя ни при каких условиях. Я уже научена горьким опытом, прекрасно знаю, какие у этого могут быть последствия.

— Ты не собираешься уходить? — поинтересовалась я.

— Нет, — самоуверенно ответил Кирилл. — Даже не подумаю.

— Как жаль, — закатила глаза я. — А я уж надеялась, что мы хоть о чем-то с тобой договоримся мирно. Но, раз уж так, придется выталкивать тебя прочь силой.

Я подошла ко всё тому же многострадальному шкафу, добыла оттуда шаль, подумала, не стоит ли сменить одеяло на неё, но решила этого не делать. В одеяле безопаснее, оно плотнее будет…

Не позволив себе сомневаться в собственных действиях, я распахнула дверь настежь, подалась вперед, выглядывая в коридор, и указала Кириллу ладонью:

— Прошу. На выход.

Он не ответил. Вместо слов Воронцова прозвучал какой-то глухой хлопок, я опустила взгляд вниз в попытке найти источник звука…

И, не удержавшись, завизжала.