Поп-звёздные войны (Поцелуй змеи)

Глава 13

Охрана Милены находилась в домике возле ворот, если верить плану Бальгана – там было два человека, который раз в два часа обходили территорию, еще один сидел в доме у входа, а четвертый следил за мониторами в подвале. До последнего было добраться труднее всего, но именно он и мог наделать больше всего шума. Краб старался уловить в воздухе "запах" засады – так всегда бывает, когда слишком тихо все и слишком гладко идет, значит, где-то засада. В доме уже спали, свет нигде не горел, кроме каморки, в которой сидел охранник.

Горел свет и в домике у ворот. Краб по плану Бальгана вычислил камеру, которая следила за передвижениями на том участке, который он собирался пересечь и отыскал ее глазами на стене дома. Она висела неподвижно, что означало, что – либо охранник спал, либо занимался своими делами и за территорией не следил. Чтобы проверить это Краб смял руками снежок и прицельно бросил его в металлическую урну для мусора. Жесть отозвалась гулким звуком на который моментально среагировали охранники в домике у ворот. На пороге показался один из них, огляделся, посветил фонариком в темные места. Краб заметил, что охранник был даже не вооружен.

– Ну, что там? – окликнул его второй охранник из домика.

– Да, ничего вроде, – ответил первый, – тихо.

– Так закрывай дверь, холодно же, б, – крикнул из домика второй, – кому тут на фиг надо шариться ночью-то, б?

Тот, что выходил, зашел обратно в домик, плотно прикрыв за собой дверь. Краб узнал его. Это был тот же самый парень, с которыми он расправился с помощью Бальгана, когда Дольская прибежала к Татьяне в гримерку сражаться за очередность выступления. Краб сделал вывод, что продюсер ему не соврал и он не в одной связке с Дольской. И еще один важный вывод он сделал – охранники уверены, что они в безопасности. Камера на стене так и не повернулась, а ведь охране незачем было выходить из дома – достаточно было позвонить на пульт и попросить того, кто следил за мониторами посмотреть на экранах – нет ли ничего подозрительного вокруг?

Но они звонить не стали, вышли, посмотрели, чтобы не тревожить сладкий сон товарища за мониторами. Краб решил рискнуть. Он вдоль забора пересек двор, дошел до домика, рывком распахнул дверь и с маху вырубил рукоятью пистолета того, что сидел за столиком и разгадывал сканворды. Охранник повалился на пол, а второй, который лежал на топчане с пультом от телевизора в руках только и успел открыть рот от удивления и сразу же ему в лоб ткнулся ствол пистолета.

– Лежи тихо! – приказал Краб. – Останешься жив.

Охранник узнал его, вспомнил кто его дубасил в гримерке Татьяны и пробормотал что-то, типа, "Это ты, чего тебе надо?".

– Мне нужно в дом Дольской зайти, только очень незаметно, – объяснил Краб, – а ты мне должен в этом помочь.

– Я не буду тебе помогать! – сказал охранник.

Охранник оказался упорным, хотя и находился в жалком положении. Тогда Краб заинтересованно спросил его, взведя курок – что ему дороже его собственная жизнь или же благополучие Дольской? Оказалось, что охранник был хорошим политиком. После заданного Крабом вопроса он кардинально переменил свое мнение, сказав, что все-таки его жизнь ему дороже и поинтересовался – чем он может помочь? Краб рассказал ему свой план и после короткого разговора, охранник позвонил в дом тому охраннику, который сторожил дверь и сказал ему побыстрее прибегать к ним в домик, потому что по телевизору показывают Мисс бюст прошлого года.

У того охранника, что сторожил виллу внутри была очень сильная слабость к большим бюстам, потому что он немедленно покинул пост и побежал в сторону домка охраны. Краб сказал тому, что звонил: "Извини, у меня к тебе никакой личной неприязни нет, просто так надо" и коротким ударом вырубил его. Когда любитель больших бюстов забежал в сторожку, прямо на пороге его встретил зубодробительный удар, но упасть наружу Краб ему не дал – схватил за грудки и коленом врезал между ног. Потом связал всех троих, пока еще бесчувственных, найденным в каморке скотчем и серьезно задумался. Если Дольская действительно виновна в похищении Татьяны, то уж слишком беспечно ведет себя ее охрана. Но тут же ему в голову пришла и другая мысль – а кого им бояться? Ведь он, по их мнению все еще находится в тюрьме, поэтому в расчет не берется, а больше за Татьяну затупиться некому.

Краб подождал, пока охранники, связанные в пучок на полу спинами друг к другу, очнутся и спросил у них – где Татьяна? Охранники не знали где Татьяна и в один голос утверждали, что в доме Дольской Татьяны нет. Но Краб им не верил – вообще они не могли даже знать о заложнице. Единственная, кто могла дать ответ на этот вопрос была сам поп-дива. Крабу нужно было пробраться в дом, но теперь уже это не представлялось трудным – охранник, который любил большие бюсты, дверь в дом за собой не запер, поэтому Краб, оставив связанных телохранителей Милены сидеть на полу в сторожке, сам проник в дом, но для начала решил обезвредить спящего за мониторами наблюдения охранника.

Тот и правда крайне безответственно спал на посту, сидя за столом и подложив под голову подушку. Он даже не сразу проснулся, когда Краб скрипнув дверью, вошел в его помещение и подошел к нему. А когда охранник открыл глаза, то было уже поздно что-либо предпринимать – Краб ударом ребра ладони по шее вырубил его, связал ему руки его же ремнем и оттащил бесчувственное тело в сторонку.

Потом он уселся на место охранника и стал искать на мониторе, переключая изображение с камер спальню Дольской. Но нигде поп-дивы видно не было. Тем временем охранник пришел в себя. Он был удивлен и ошарашен – как так, спал он, никого не трогал и вдруг ему по шее как дали! Краб подтащил его связанного к монитору, ткнул носом в кнопки управления и спросил как ему найти Милену. Охранник ответил, что поп-дива в спальне, а камеры там нет, по понятным причинам. Милена не любит когда за ней наблюдают, особенно если она приводит в дом любовника. Краб поинтересовался насчет любовника – нет ли сейчас у Дольской какого-нибудь гостя? Охранник оказался разговорчивым и поведал Крабу, что сейчас как раз у поп-дивы в спальне находится телеведущий Андрей Вальш.

Краб попытался узнать у охранника видел ли он Татьяну и нет ли ее в доме, но охранник даже под ударами по шее отпирался и упрямо твердил, что Татьяны в доме нет и он ее не видел. Выходило, что Милена организовала похищение с помощью каких-то других людей, возможно, своего бывшего мужа-чеченца и в доме Татьяны нет. Главное, чтобы она была еще жива, тогда Краб сумеет ее спасти. Информации на данный момент Крабу было достаточно, он запер охранника в служебном туалете, подпер дверь столом, чтобы тот не сумел выбраться и нажать на "тревожную" кнопку, а сам вышел из комнаты слежения и стал пробираться на четвертый этаж, где находилась спальня Дольской.

Оказавшись перед дверью, он достал пистолет, хотя бояться ему было некого – Вальш опасности не представлял, но пистолет Краб достал, чтобы самому с ходу напугать Дольскую и телеведущего, чтобы они сознались в похищении Татьяны и рассказали где ее держат. Краб шагнул назад и с размаху выбил хлипкую белую дверь спальни.

Щеколда, на которую дверь была заперта, отскочила с шумом и просвистела через всю комнату, большую часть которой занимала огромных размеров кровать. Милена Дольская взвизгнула, выскочила из-под одеяла, обнажив свои увядшие прелести, а Андрей Вальш свалился с кровати на пол и спросонья на четвереньках пополз в направлении шкафа. Очевидно не раз уже ему приходилось спасаться от разгневанных рогатых мужей его поклонниц в платяном шкафу. Но это был совсем не тот случай. Поп-дива, наконец, поняла что происходит, схватила одеяло и закуталась в него, а Вальш ткнулся головой в дверцу шкафа и остановился.

– Вернись на койку! – приказал ему Краб.

Телеведущий пополз обратно. Он выглядел комично в своих пестрых семейных трусах, обнаженный и непричесанный. Такого его по телевизору не показывали.

– Что вам надо от нас? – с вызовом спросила Дольская. – Как вы вообще сюда попали? Где охрана?

– Ваша охрана связана, – ответил Краб, – а нужно мне от вас только одно – узнать где находится моя дочь Татьяна.

– А я-то при чем тут? – возмутилась Дольская. – Откуда мне знать где ваша дочь, чтобы вы тут с пистолетом ко мне ночью врывались!!!

– Мне не до шуток, – спокойно ответил Краб, – если вы не расскажете мне где моя Татьяна, я вас убью. Он подошел к краю кровати, схватил испуганного телеведущего за длинный чуб и приставил пистолет к его голове.

– Считаю до трех и жму на курок, – предупредил он.

– А-а-а, – заплакал телеведущий, – расскажи ему, иначе он меня убьет…

Милена тряслась от негодования и страха. Краб начал отсчет. Поп-дива молчала. Краб досчитал до тех и нажал на курок. Раздался щелчок, телеведущий потерял сознание и рухнул на пол. Обоймы в пистолете у Краба не было – он при любых обстоятельствах не собирался никого убивать и пояснил случившееся по-своему:

– Это была осечка. Но во второй раз осечки не будет. Повторяю вопрос – где моя дочь?

И направил пистолет на Дольскую.

– Я не знаю, не знаю где она!!! – вскричала Милена. – Я слышала, что ее похитили, но клянусь, я тут не при чем!!! Это Бальган, это он, я не при чем!!! Зачем мне это все нужно!

– Раз, – начал отсчет Краб.

– Я правда не знаю где Татьяна, – дрожала Дольская, прижимаясь голой дрожащей спиной к стене, – я не могу ничего рассказать, потому что я не участвовала в ее похищении. Зачем это мне нужно?

Крабу на мгновение показалось, что Дольская не врет, но вариантов где найти дочь у него больше не было, поэтому он решил довести начатое дело до конца и произнес: "Два!". Дольская зарыдала и упала на кровать. Ее уже не заботило, что она находится в "костюме Евы" и что наружу предстали ее целлюлитные ягодицы – она знала только одно – Краб сейчас скажет "Три!", прозвучит выстрел и она умрет.

Поэтому она решила не дожидаться страшной цифры, вдруг как кошка спрыгнула с кровати и опрометью кинулась в коридор. Краб схватил бы ее, если бы она была одетой, но, как благовоспитанный человек, он смущался голого тела, поэтому как-то рука его тормознула в решающий момент и Дольской побег удался. Тряся своими телесами, она выскочила в дверь и побежала по коридору в направлении галереи и лестницы. Краб кинулся за ней, но когда Дольская сбежала с лестницы откуда-то сбоку вдруг на Краба с бешеной скоростью налетел человек, пытаясь завалить его на пол.

Краб сумел вывернуться, перехватить нападавшего за шею и его головой протаранить стену. Нападавший отключился, упал на пол, а Краб увидел, что это был один из охранников Дольской – вероятно, им троим удалось освободиться. Тут же появились и оставшиеся двое, один их них был вооружен помповым ружьем, направленным на Краба. А у него в руках был незаряженный пистолет. По выражению глаз охранника Дольской было видно, что он готов нажать на курок.

Этого Краб дожидаться не стал, сдал вправо и, перелетев через перила галереи, приземлился на ноги внизу в холе. Лететь пришлось метра три, но разве это высота для морпеха? Вверху, пока он летел, грохнул выстрел, видимо охранник с опозданием нажал на курок. Краб подкатился под галерею и зарядил свой пистолет. Послышался стук шагов по лестнице – это спускались охранники. Краб выстрелил по ступенькам снизу, пуля пробила доску, ступенька вздыбилась щепками, похожими на шалаш Ильича в Разливе.

Охранники Дольской спасовали, прижались к стене и затихли. Куда делась Дольская понятно не было, продолжение перестрелки с ее охранниками, было чревато смертью их обоих, а этого Краб не хотел и понял, что ему надо уходить. Он рванул в направлении двери, высочил в нее. Сзади ухнул выстрел, но он был неприцельным, попал в стену в доме, разбив китайскую вазу Дольской. Краб пересек двор, с будки, где находились насосы запрыгнул на забор, перелез через него, в надежде сесть в машину Бальгана и уехать.

Но "Мерседеса" на месте не было, Краб увидел только мелькнувший за поворотом багажник. Продюсер удрал. Краб услышал как во дворе кричит и матюгается охрана, услышал он и голос Дольской, которая приказывала им лезть за забор и поймать "мерзавца". Но охранники рисковать жизнью не хотели, а разозленная Милена визжала, как свинья. "Интересно, – подумал Краб, – она оделась или так и бегает голая?". Уходя по темным улицам поселка, он думал о том, что в основном люди под дулом пистолета сознаются в своих грехах. Дольская все-таки не Зоя Космодемьянская, чтобы даже под страхом смерти не вымолвить ни слова, если она действительно причастна к похищению Татьяны. Но если она не причастна, то тогда кто? Бальган? Краб просто не знал что ему делать дальше…

Когда чеченец Аслан закончил говорить, Татьяна удивленно посмотрела на него.

– Так что вам только мой "Лексус" нужен? Вы из-за него меня похитили? А как же Дольская, Бальган, вы что, правда, не от них?

– Слушай, девушка, – ответил чеченец, – я не знаю никакой Дольской, ни Бальгана. Мне нужна твоя машина, я обещал брату в Чечне подарить именно такую, такого цвета и модель. Если хочешь жить дальше, перепишешь автомобиль на меня и все, иди гуляй. Но никому не говори о нашем с тобой разговоре, иначе мне придется тебя убить.

– Я на эту машину деньги несколько лет копила, – сказала Татьяна.

– Накопишь еще, – равнодушно ответил Аслан, – ты певица, тебе хорошие деньги платят. А если не напишешь мне дарственную, тогда умрешь и уже ничего не накопишь, кроме могильных червей у себя в голове. Что тебе дороже – кусок железа или твоя жизнь?

– Жизнь, конечно, дороже, – согласилась Татьяна, – но гарантий-то у меня нет никаких? Я вам дарственную напишу, а вы меня после этого убьете.

– А у тебя выбора нет, – сказал Аслан, – я тебя прямо сейчас могу убить, только мне со стоянки трудно будет забрать твою машину, да потом документы делать на нее новые – все это лишнее время займет и денег много потрачу. Поэтому я и предлагаю тебе договориться мирно. Мы едем, забираем нашу машину, оформляем все у нотариуса как положено и мы тебя отпускаем, а "Лексус" перегоняем в Чечню для моего брата. Я не буду тебя убивать. Ты все-таки женщина, я с женщинами не воюю. И еще певица. Хотя я и не знаю твои песни, но я не буду тебя убивать.

Татьяна не верила чеченцу, но у нее действительно не было выбора, поэтому ей ничего не оставалось делать как согласиться на условия бандитов. Выступать в роли дарительницы недавно купленной машины чеченскому родственнику Аслана ей очень не хотелось, новый свой автомобиль было жалко до безумия, но все же она пошла на это. Чечены усадили Татьяну в свою "Ауди" с затемненными стеклами, потом она вместе с Асланом пошла на стоянку, выгнала машину, вместе с Асланом съездила к нотариусу, который без промедлений и лишних вопросов, согласований и т.п., оформил "Лексус" на Аслана.

Татьяна подумала, что если бы она захотела бы подарить машину родному отцу, стопроцентно так быстро это не было бы сделано. А вот у бандитов все схвачено. Аслан нагло поигрывал оружием – черным пистолетом, никого не смущаясь. Когда вышли на улицу, Татьяна последний раз взглянула на свою красавицу-машину, которая переходила теперь в руки чеченов, вздохнула и хотела уйти, но сильные руки зажали ей рот и нос тряпкой с хлороформом. Её втолкнули в "Ауди" и как Татьяна не пыталась, вырваться она не смогла. Аслан обманул ее – ее хотели убить.

Незадолго до этого Краб возвращался в квартиру Татьяны. Ему пришлось долго добираться домой с Рублевского шоссе на электричке и потом на метро и когда он зашел в подъезд перед ним появился старший лейтенант Молчанов собственной персоной. Лицо его было очень скорбным. За спиной его стояли два ОМОНовца.

– Не надо пытаться бежать, – посоветовал Молчанов.

– Я и не собираюсь, – ответил Краб.

Он ждал этой встречи и если не Молчанова, то кого другого в форме с отрядом ОМОНа. И ежу было понятно, что Дольская естественно обратится в милицию. Но и не идти домой он не мог, потому что надеялся, что Татьяна вернется.

– Где пистолет? – спросил Молчанов.

– В кармане, – ответил Краб, – а чего мы тут на площадке стоим. Пойдемте уж в квартиру. Чай, кофе попьем, я проголодался.

– Шутишь все? – прищурился Молчанов. – А шутки кончились. Я тебя отпустил, думал, ты как человек будешь себя вести, а ты как…

Старший лейтенант сдержался, чтобы не ругнуться.

– Сдай пистолет, – сказал он и протянул руку.

Краб полез в карман, ОМОНовцы напряглись, но Краб не думал с ними воевать. На душе было погано. Как он ни старался, но спасти дочь ему не удалось. Он протянул Молчанову ствол. Его вывели на улицу, подъехала машина и Краба ОМОНовцы стали заталкивать внутрь.

Татьяна очнулась от свежего воздуха и холода на какой-то пустынной автобусной остановке. Мимо мчались машины, она поднялась на ноги и увидела, что вокруг никого нет. Чечены бросили ее тут, слава богу, живой. Татьяна осмотрелась по внешнему виду определила, что находится на МКАДе. Хотя когда бандиты ее потащили в "Ауди", то она рассчитывала очнуться уже на небесах. На небеса Московская кольцевая похожа не была, к тому же было очень холодно, не по небесному. Голова раскалывалась от наркоза, но Татьяна про себя отметила, что бандит Аслан, все-таки не обманул ее, оставил в живых. Потерять "Лексус" было обидно, но потерять жизнь обиднее стократ.

Она вышла на дорогу, пытаясь сориентироваться в каком районе она хотя бы находится. Недалеко загрохотала электричка. Денег у нее в карманах не было ни копейки, добраться до центра можно было только на электричке, а там как получится…

Татьяна пошла, пошатываясь от головной боли, дошла до платформы, дождалась электрички, села в нее и поехала в сторону Москвы. Обычно в таких людных местах к ней подходили люди, которые узнавали ее, просили автографы, но теперь только косились на ее грязную одежду, синяки под глазами и изможденное лицо. И никто не признал в ней популярную певицу. Но это было и к лучшему. Татьяне сейчас было совсем не до автографов.

Она вошла в метро, проскочила через турникет за спиной какого-то дядечки, съехала вниз, приехала на свою станцию. Осталось немного пройтись пешком и она будет дома. Отдышится и поедет узнавать про отца – что с ним, где он? Когда она добралась до своего дома, завернув за угол, увидела, что её отца ОМОНовцы заталкивают в милицейский "козелок", а рядом стоит угрюмый Молчанов.

– Папа!!! – закричала она и бросилась к нему.

Краб повернулся, оттолкнул ОМОНовца и бросился к ней. ОМОНовец вскинул автомат, но Молчанов остановил его, сказал, что ситуацию контролирует и сам поспешил к Татьяне.

Дольская сидела в высоком кресле в позе императрицы и свысока смотрела на стоящую перед ней с понурой головой Татьяну. Охранники Дольской расположились у дверей и с их лиц не сходила довольная усмешка, хотя выглядели они довольно "ощипанными". За окном виллы Дольской на заборе рабочие прилаживали кусок недостающей колючей проволоки, а еще несколько человек устраняли ту самую "мертвую зону" на камере наблюдения, потому что Милена справедливо рассудила, что любовники любовниками, а безопасность безопасностью. Татьяна выглядела бледно – Дольская не хотела ее принимать, не хотела разговаривать и только после того как она простояла почти два часа на морозе у ворот ее виллы, Милена велела ее впустить.

– Ну, что вы, деточка, хотите мне сказать? – надменно спросила Дольская.

– Я прошу вас мне помочь, – ответила Татьяна, – мой отец попал в тюрьму. Прошу вас помогите мне его освободить. Только вы можете это сделать.

– Я-а? – удивленно протянула поп-дива. – С каких это щей я буду ходатайствовать за вашего отца-уголовника, который пришел в мой дом, чтобы убить меня? Устроил тут разгром, избил моих телохранителей? Нет, пусть ему воздастся по заслугам, лет на двенадцать его засадят теперь, это я тебе, деточка, обещаю!!! Я таких вещей не прощаю. Я голая бегала от него по дому и теперь должна его освобождать!!! Не дурой ли вы меня считаете, милая моя?

– Я сделаю для вас все, что вы скажете, – произнесла Татьяна.

– Что ты можешь сделать для меня? – усмехнулась Дольская. – Кто ты такая, чтобы я в тебе нуждалась?

Но внезапно ее усмешка сменилась любопытством, в глазах мелькнул интерес. Она жестом приказала охранникам выйти вон. Те повиновались, но остались за стеклянной дверью на случай если вдруг Татьяна кинется в драку на их хозяйку. Милана долго разглядывала Татьяну, а потом спросила:

– А что ты имела в виду, когда сказала, что сделаешь все, что я скажу?

– Не знаю, – ответила Татьяна, – я ничего конкретно не имела в виду. Я просто хочу спасти отца от тюрьмы. Он искал меня, он меня очень любит. Постарайтесь понять его, он действовал в состоянии аффекта, он был на все готов. Мне нужно его спасти и только вы мне можете в этом помочь. Так сказали в милиции, так же мне сказал и адвокат.

– Не пытайся разжалобить меня, деточка, – зло ответила Дольская, – твой отец почему-то пришел ко мне в дом, хотя я никакого отношения к твоей пропаже не имею. Стал размахивать пистолетом, напугал Вальша, который у меня гостил. Между прочим, Андрей стал заикаться. Если еще он обратится в суд с претензиями, твоему отцу несдобровать! Кстати, мне интересно, а где ты была и как тебе удалось бежать?

– Это неважно, – ответила Татьяна, – мы же с вами говорим сейчас не о том, где я была, а о моем отце…

– Я ненавижу и тебя, и твоего отца, – прошипела Дольская, – я вас обоих ненавижу. От твоего отца я избавилась, а тебя теперь найду способ раздавить.

– Я могу сама уехать из Москвы и больше не появляться, – сказала Татьяна, – и вам тогда не нужно будет меня давить.

– Уехать на север? – заинтересованно переспросила Дольская. – Прекратить петь и больше не писать песенок?

– Не писать песен я не смогу, – ответила Татьяна, – я все равно продолжу их писать, без этого я не смогу. Но я уеду в Заполярье со своим отцом и моих песен никто не услышит, кроме белых медведей, которые бродят там в округе.

– Зачем же так жёстко? – ехидно оскалилась Дольская. – Зачем же медведям песни? Нет, ты будешь писать песни для меня, но авторство их будет моим, понятно? А-то у меня проблемы с репертуаром создались в последнее время. И еще ты отдашь мне свой последний альбом "Поцелуй змеи", я его перепою весь и выпущу под своим именем. Хорошо, что он еще не вышел на дисках, никто пока не знает твоих песен кроме одной, заглавной. Но ты подаришь ее мне и сама откажешься принародно от ее авторства.

– Но это же гнусно, – тихо сказала Татьяна.

– Гнусно? – вскинула брови Дольская. – А врываться в мой дом с пистолетом не гнусно? Заставить меня бегать голышом не гнусно? В таком случае можешь считать, что наш разговор не сложился и окончен!!! А теперь убирайся вон отсюда!!!

– Погодите, – склонила голову еще ниже Татьяна, – мне нужно подумать…

– У тебя нет времени думать, – ответила Дольская, – к тому же уже завтра мои условия могут стать более жесткими. Или я вообще не пущу тебя больше на порог.

– Хорошо, я согласна, – кивнула Татьяна, – пусть будет так, как вы хотите, лишь бы отец был на свободе…

Милена с победно просияла и добавила:

– Это еще не все!!! Сейчас ты станешь передо мной на колени, попросишь прощения, а потом разденешься догола и пробежишься по моему дому как бегала я. А вот потом уже мы начнем…

– Я не буду вставать на колени и бегать голой, – сказала Татьяна, подняв голову и с ненавистью глядя на поп-диву, – есть какой-то предел и не надо его перешагивать!!!

– Ишь ты, какие мы гордые, – рассмеялась ей в лицо Дольская, – а еще говорила, что на все готова ради спасения отца? Ладно, вставай на колени, проси прощения и иди отсюда! Голой бегать не будешь. Приедешь завтра в это же время, будем оформлять документы с моими юристами, чтобы вы с твоим папашей не сдали назад, после того как его выпустят из тюрьмы.

Татьяна стояла перед ней, как провинившаяся школьница, из-за стекла заинтересованно смотрели охранники.

– Ну, – поторопила Дольская, – делай, что говорю. Вставай на колени и проси прощения! Или гордость не позволяет? А ты пошли ее на фиг свою гордость, не обращай на нее внимания или ты хочешь, чтобы отец твой сгнил в тюрьме? Вставай и я при тебе позвоню Молчанову и попрошу его прекратить дело. Это будет трудно сделать, но я смогу, вставай на колени или уходи!

Татьяна опустилась на колени. Она была маленькой слабой женщиной и весь мир ощетинился против нее, как ёж. Дольская восторженно взвизгнула – ей было радостно, она об этом мечтала. Поскольку Татьяна не могла произнести ни слова, поп-дива грубо приказала ей сейчас же извиниться.

– Извините меня… – еле слышно произнесла Татьяна.

– Громче!!! – приказала Дольская. – Проси прощения убедительно и за себя, и за своего папашу бандита!!! И по имени меня называй, а не просто так безлично!

– Извините меня, Милена, и за меня, и за отца, – сказала Татьяна.

Главное, чтобы отец оказался на свободе, а с ним она потом найдет способ отомстить и Дольской и тому человеку, что уже долгое время пытается ее убить. Поп-дива была очень довольна, она добилась того, чего хотела, поэтому сняла трубку телефона и позвонила Молчанову.