Попаданец

Глава 12

«Бумага, мне нужна бумага, любая… Бесит, черт!»

Ругался про себя Тимофей, откидывая в угол комнаты очередную испорченную бересту. На ней уже было слишком много исправлений. Но потом все-таки встал и поднял, переписывать с чего-то же нужно, чтобы было меньше исправлений. Точнее перевырезать. К сожалению бумаги и чернил тут не водилось. Точнее чернила были, но ими писали на пергаменте, который стоил сумасшедших денег. Так и приходилось мучиться, вырезая на бересте свои отчеты и подбивая примитивную бухгалтерию. Кроме него таким заниматься пока еще никто не мог, хорошо что с помощью Прокопа и Людмилы получалось контролировать расходы.

Был конечно вариант с восковыми и глиняными табличками, на которых можно было делать первичные записи и без проблем вносить изменения и даже несколько штук было в наличии, но постоянно переписывать было Тимофею лень, что зачастую делало этот замечательный процесс только дольше. А табличками пользовались Людмила и Прокоп, делая заметки, сколько чего было истрачено, куплено, выдано, получено или продано. Да, в деревне началась и мелкая торговля с главного склада. Работники получили возможность потратить заработанное серебро, приобретая не только производимые товары, но и другие, которые закупались Тимофеем у купцов.

Лавка открывалась раз в неделю, а то и в две, в основном, когда выплачивались деньги временным рабочим. Так Тимофей имел свой небольшой прибыток с наценки всего в десять процентов, а люди могли купить необходимое перед отправкой домой. Кто-то может сказать, что на рабочих зарабатывали со всех сторон, обдирая как липку? Можно конечно и так подумать. Труд стоил не сильно дорого, но оплачивался серебром вовремя, хочешь — трать здесь, не хочешь — уноси с собой, но и сам Тимофей далеко не на всю сумму проданного купцам и боярину имел серебро, а львиную долю получал именно товаром. Так и получалось, что нужно было это серебро максимально оставить у себя. Для этих целей пришлось долго уговаривать купца расплачиваться с парнем не гривнами, а кунами и резанами. Чем меньше были монеты, тем проще было вести розничную торговлю.

— Тимофей Прокопыч, там боярин приехал. — сунул голову в дверь Сбыня.

— Да что такое! Ну чего вам всем дома не сидится? — опять ругнулся Тимофей, но в этот раз уже не про себя.

— Прокоп с Людмилой уже встречали боярина, низко кланяясь и поднося гостю, а точнее хозяину здешних земель, ковш с квасом.

— Добре вы тут устроили. — благостно улыбнулся Яков Прокшинич, осматривая деревню, и добавил. — Не поверил Михайле, сам глянуть решил! Потом за стол пойдем, показывай чего сделал!

Деятельный был мужик, Яков Прокшинич, сначала все дела, а потом уже и посидеть отдохнуть можно будет. Хотя его возможно расстроит, что хмельного в деревне ничего не было. Тратить деньги на это Тимофей однозначно отказался, а сами еще ничего не варили. Может быть у народа было что, но не бегать же спрашивать все.

Ходили долго, сунуть свой нос боярин хотел практически везде, даже к заложенным компостным ямам сунулся. Особое внимание уделил печам в домах, даже внутрь чуть ли не наполовину залез, чтобы осмотреть, на и на крышу полез, посмотреть, что там в дымоходе с видом сверху. Велел затопить, посмотрел, как почти весь дым, кроме самого первого, уходит наверх, удивился. Пошел дальше.

— Тут банька, боярин. Изволь растопить, попаришься с дороги. Тоже задумка Тимофея, Григорий из Березы печь собирал. Смотри, тут тоже дымоход и все наружу убегает. А вот тут бак, э-э-э горшок для воды горячей. Здеся бочка для воды холодной. Вот тут камни специальные уложены, если на них водицей, то пар, ну как обычно. Добрая банька. Тут вот еще стол, лавки, это если изволишь тебе квасу аль водицы принести, дабы освежиться. Не побрезгуй боярин, тут девки все убирают постоянно, чистота, добрая банька. Мы вот вторую думаем ставить, а то людишек больно много стало, но пока денег нет. — распинался Прокоп, описывая баню.

После последней фразы Прокопа боярин аж хрюкнул от неожиданности. Денег у них нет. «Вон сколько людей работает и все за серебро, еще и кормят их и жилье поставили и печи чудные сделали. Где уж тут денег нет? Может быть маловато оброка с прошлого года привезли, себе тут оставили? Хотя ладно, я же вообще не ждал по первому году ничего. Но тут уже точно приличный оброк должен быть. Михайла говорил больше пятидесяти гривен, да тут и еще на много больше должно быть!»

Так и размышлял боярин, пока шли к кирпичному заводу, а точнее одинокой печке с парой навесов и одним сараем.

— Вот тут, боярин, кирпич горит. В печи этой. Она без всяких причуд, только выложена из такого же кирпича, как и печи и топится не только дровами, а еще уголь от дегтя пользуется. Горит он добрее и жарче, так и получается кирпич крепче и надежней. Внутрь только сейчас не посмотреть, боярин, сам видишь, полыхает. Если дверцу отколупнуть, мы ее глиной подмазываем, чтобы значит теплее там было, то попортиться может. К вечеру догорит, тогда можно открывать аккуратно. А по утру уже и кирпич новый достать можно. Много сделать никак, боярин, рук не хватает, на торговлю возить, тяжелый больно, только для себя покамест делаем. Но если тебе нужно, ты говори! Тимофейке скажу, из-под земли достанет кирпич.

Яков Прокшинич только помотал головой и указал на полуразобранную вторую печь.

— Это что такое?

— Это, боярин Яков Прокшинич, первая печка. Сначала мы на костре кирпич жгли, как это обычно делается, потом из него эту печь выложили, в ней стали делать. Токмо хрупкая больно отказалась, жара много не выдержала, потрескалась. Мы ее ломать стали, а ломаный кирпич под печи заложили с камнями, для прочности. Вот печи доделали все, а тут, видишь, осталось еще. У нас еще для дегтя изба новая будет, там только вторую печь ставят, будет две работать. Раньше мы в пяти ямах делали, теперь вот две печи. Надеемся, что получится не меньше делать, чем раньше в ямах получалось. Но правда и не шибко больше. Хотели три поставить, чтобы еще для березы, но в этом году не сдюжим, пока в яме будет, по старому. Тебе он все равно не приглянулся, а для себя мы и так обойдемся.

— Ставь три печи! Пусть будет и березовый.

— Боярин, боюсь не успеем, серебро почти закончилось, людишкам заплатить будет нечем. Мы и так все до последней монеты уже придумали. — опять законючил Прокоп.

Денег действительно было впритык. Более менее помогал обратный приток серебра из лавки, но по большей части его все равно уносили с собой.

— Не дури, Прокоп. Вижу есть серебро. Без него столько не сдюжишь. — рявкнул боярин, смотря на старосту.

— Так твое серебро токмо и осталось. Михайла Глебыч молвил, что треть оброка серебром по этому году привозить нужно. Вот Тимофей копит, чтобы не обидеть тебя, батюшка. — оправдался Прокоп, глядя в землю.

— Мое серебро? Вот же ш, и не сказал ничего. — растерянно удивился боярин.

Да и было с чего удивляться. На сколько знал Тимофей, оброк практически всегда платился с деревень не серебром, а товарами. Продуктами, сеном, скотиной, предметами рукоделия или ремесла, но не монетой. Так что тут, когда заикнулись, что здесь лежит и копится его серебро, да еще и треть всего оброка, который обещал быть не маленьким для деревни. А в деревне на минуточку было всего 5 дворов. Тимофея, Прокопа, Игната и еще двух семей, перебравшихся из других поселений. Остальные были люди наемные и должны были платить свой налог «по месту прописки».

— И сколько у тебя моего серебра лежит? — требовательно вопросил Яков Прокшинич.

— Так тридцать гривенок покамест. — ответил Прокоп после кивка парня.

Этот взгляд не прошел мимо внимания боярина, отчего тот нахмурился, а староста поспешно добавил.

— И еще десяток гривенок наберется кунами и резанами, это чтобы людям отплатить за работу. Но они вот все до единой людям твоим пойдут, ни одной из них нам не останется. А за то на твоей земле вот благо какое построится, прибыли приносить тебе станет.

— Гривну бери на третью печь, а остальное я забираю с собой. — отчеканил боярин. — Хватит?

Тимофей поймал вопросительный взгляд Прокопа и вымученно кивнул. Может быть и хватит, может быть и нет. Тут же нужно не одного человека оставлять дальше работать, платить им, кормить. Да и сама изба под печи уже была спроектирована, теперь переделывать придется. Хорошо что только план, а не начали еще ставить. С другой стороны все равно хотелось больше работников оставить у себя на постоянной основе, а объемов для работы практически не осталось. Точнее не осталось денег на их реализацию. Перебьются как-нибудь, поставят, даже если больше потратят, все равно окупится.

— Тут значит изба будет для мыла, эта, как его, мыло-варня тобиш. — указал рукой Прокоп на размеченное место. — Но тут не обессудь, руки не дошли, не начали еще. Все получается. Еще грядки есть добрые, там репа, капуста, лук, чеснок, огурцы и свекла. Да ты их видел уже. Там все по обычному, только детей травки сорные рвать гоняем постоянно, да разок дегтем разбавленном опрыскали от вредителей. Там Людмила наверняка репы свежей наготовит, вкуснотища, боярин!

— Ладно уж, пойдем старый лис. Вроде как ладно все делаешь. Оброк добрый привезешь и дальше обживайся. Пойдем попробуем, чем вы там боярина своего попотчевать решили.

Они вышли рано утром. Роса поблескивала на траве, отражая летние солнечные лучи. День снова обещал быть знойным, нагревая и без того сухую землю, хоть бы дождик прошел, все проще ехать, но нет придется потерпеть. И длинный отряд всадников, растянувшись на сотню метров заехал в небольшой лесок, который хоть как-то обещал спасти от будущей духоты.

Тридцать человек, у каждого с собой заводная лошадь, к седлу которой приторочен вьюк с нехитрым скарбом, чтобы не останавливаться по пути, и легким доспехом, который надевать на себя сейчас было бы сущей мукой, вот настанет время, тогда и можно попариться.

— Рановато выехали. — буркнул тихо один из всадников, едущих во главе колонны, опоясанный ярким красным поясом.

Этот пояс был его гордостью и талисманом. Почти десятилетие назад именно он у него остался в награду после сражения, пояс и еще страшный шрам на спине. Но с тех пор, когда этот пояс был на нем, ранения обходили его стороной, а вот без него появилось несколько новых малых отметин, одна от стрелы и вторая от ножа.

— Сойдет, дальше ждать-то куда? — поинтересовался его спутник, который держался по левую руку, отставая лишь на четверть конного корпуса, уступая таким образом лидерство.

— Много их там, да сон дурной был на днях. Посреди лета зима, снег валит большими льдинам, ветер свищет, дождь льет, как из ведра. — проворчал первый.

— Так зима или все-таки дождь? — усмехнулся молодой боец, следующий позади.

— Вместе все. Не к добру это. — отмахнулся лидер.

— Вот ты заладил, Стоян, опять ты про свои сны. И чего тебя старшим поставили? Лучше бы вон Грушу сделали, давно бы уже дело готово было, а серебро в суме.

— Каждое дело подготовки требует. Поедь мы неделю назад, как ты говоришь, было бы нас вдвое меньше.

— Зато денег каждому вдвое больше. — опять упрекнул Груша. — Делов-то, полтора десятка неужто не сдюжит?

Ничего сложного и правда не ожидалось, сколько раз уже на дело вместе ходили. Подобраться, осмотреться, налететь, побить лишних, схватить нужных и еще пяток другой людишек и быстро смыться. Нападения никто не ждет, цели почти всегда вылавливали либо за городом, либо в мелких деревнях, где сильного отпора обычные крестьяне не дадут. Прибыльно, не очень хлопотно и почти безопасно.

Смущало лидера то, что заказ был не слишком выгодным. Всего один человек требовался. За хорошие деньги правда, но пара человек по средней цене это уже интереснее. Полон еще довести нужно, а добычи с деревень всегда мало, откуда там ценности и деньги возьмутся?

— Не забудь, Груша. Пока нужного не отыщем, на смерть не бить. Иначе все зря окажется. — грозно сказал лидер. — А то горяч ты, зашибешь еще. И дальше там передай еще раз, пусть помнят.

Воин скривился, но все-таки передал слова по цепочке назад, дело и правда без этого не выгорит, а с ними сейчас большинство новичков, еще не обкатанных в реальных условиях. Хотя на словах, богатыри все были, не описать.

Уже к вечеру, проехав деревеньку Никольскую, стало понятно, они в Новгородском княжестве. До цели осталось не так далеко, чуть меньше дня пути. А значит, нужно сегодня пройти еще дальше, чтобы затея не выпала на сумерки, когда от них проще разбежаться и спрятаться. Все это понимали и продолжали движение. Те же кто не понял, да и шут с ними, какая разница? Их дело не понимать, а саблей махать, да полон охранять.

Теперь главное не встретить дозоров, а если и встретят, то не паниковать. Никакой вины на них нет, просто путники. Пока что.

— В две шеренги становись! — Громыхнул голос Игната.

Строй моментально перетек из одного ряда в два, не издавая ни звука.

— Заряжай!

В несколько движений самострелы были взведены и наложены болты.

— Один! Огонь!

Первая пятерка болтов впилась в мишени на расстоянии 60 шагов, а первая шеренга дружно сделала несколько шагов вбок и назад, заняв позицию позади еще не выстреливших бойцов, и начала заряжать арбалеты.

— Два! Огонь!

Четыре болта впились в мишени, один улетел дальше. Пятеро стрелков повторили прием первых бойцов и перестроились за спины уже готовым к выстрелу товарищам.

— Искать теперь, балда! — раздался тихий голос.

— Разговоры! — Рявкнул Игнат. — Наряд на кухню! Один! Огонь!

Повторилась команда и повторился порядок действий: залп, перестроение, перезарядка и так далее. Отступая назад строй отдалялся и от мишеней, так что и точность тоже просела, не так то просто попасть на расстоянии больше 60 шагов, да и выучки было пока маловато, все-таки работали в основном, а не ратным делом занимались, а это так, для поддержки хотя бы минимальной формы.

— Ты смотри-ка, мой Андрейка все пять болтов в цель положил! — похвалялась дородная барышня с яркими голубыми глазами, с красным платком на шее.

— Да конечно, ты то вот все и увидела, чей попал, аль чей нет. — вскинулась Дубрава, ее подруга.

Их мужья и сыновья сейчас как раз были в строю и перестраивались в одну шеренгу, чтобы начать бег вокруг деревни.

— И не жарко тебе, в такую духоту, а платок не снимаешь, взопрела вся небось?

— А ты не завидуй! Смотри какой подарок, как его не носить?

Она скинула с плеч платок, повертела в руках, презентуя подруге уже в десятый, если не сотый раз, и снова нацепила на плечи. Скоро пора было начинать готовить обед, а сейчас есть время посидеть в тенечке и отдохнуть, и от горячей печи и от прожорливых рабочих.

— Видела? Миньку то твоего на кухню определили опять. Вот завтра мы его! — хохотнула Дубрава, но по доброму.

Зла и обиды друг на друга они не держали, а на в нарядах по кухне каждый из бойцов бывал не раз. Все работали по очереди, а периодически в наказание отправляли и вне очереди. Хотя кому в наказание, а вот Минька даже доволен был помогать с готовкой и ничуть не расстраивался, получая очередной наряд вне очереди. Нужно ли упоминать, что рекордсменом по таким нарядам был именно он?

— Может зря они? — грустно бросила подруга. — Не побегут же, случись что, посекут, не ратники они.

— Дура ты! Нас боронить будут! И мы верить будем и поможем молитвой и делом! Управимся. А то ты не слышала, тати опять ходят, людей в полон уводят.

— Да как они с воями умелыми сдюжат? — так же тихо прошептала девица с платком. — Сгинут все, а в лесу всяко кто уцелеет.

— Не смей так говорить! Даже думать не смей! Игнат вон десяток татей один положил, а с такой помощью и сотню одолеет! — Дубрава аж подскочила на ноги от негодования. — Слышала ты, что Звиж сказывал? По лесам ловят и младых и старых, в полон захотела, глупая? Звиж сказывал, что ему Глеб из Березы сказывал, а сам тот от Забавы слышал, которая в Илемно боярской. Ну это которая вдова Трохи косого, помнишь? Такие страсти говорила, что и не выжил никто, всех увели или побили насмерть, ни одного не выжило. Полсотни татей наживу ищет!

— А кто сказывал-то, если никто не выжил?

— Пойдем лучше репу чистить, кормить пора всех. Откуда ртов то столько, как будто каждый день все больше?

Строй нарезал уже третий круг, осталась еще парочка и можно отдыхать. Тяжело по жаре бегать, но еще весной даже по прохладе такое расстояние было в тягость, сейчас же бежали и ничего. Вот пробегутся, отдышатся, водицы попьют и в баньку ополоснуться двинутся. А там уже обед и отдых на пару часов. Потом то на работы до вечера все равно идти придется, но больше половины дня отдых.

Мужики такие ратные забавы полюбили. И потому что от однообразной работы можно отдохнуть, и азарт какой-то, кто сколько болтов в этот раз в цель положит, а еще и отношение к ним поменялось, уважительнее стало что ли. Если по началу только молодые парни с удовольствием за самострел брались, то теперь уже и взрослые мужи. Даже из временных работников иногда то один, то другой, просили научить стрельбе. Иногда соглашались, иногда отказывали. По настроению. Не всегда у Игната время было, а все самострелы хранились у него и сдавались сразу после тренировок.

Михайла Глебыч тоже стоял и наблюдал за тренировками. Не ратники конечно, но уже и не беззащитные тельцы. От напасти малой отбиться смогут, а на большую, тут уже дружину поднимать нужно. Благо у боярина воев добрых несколько десятков имеется, да и родичи помогут, они хоть и жадные, но свое сохранить захотят, так и защищать станут, что потом своего еще больше получится.

— Сбыня! Сбыня, ходь сюда. — позвал паренька Михайла. — Прокоп где?

— Так в поле он, пи-ри-етр рисует с Тимофеем Прокопычем. — ответил Сбыня и махнул рукой куда-то в сторону грядок. — Тама они. Ругаются.

Прежде чем найти нужных людей, сначала нашлись их голоса. Еще на подступах долетали отрывки фраз.

— Меня слушай, ты с ума сошел!

— Да это ты, старый, с ума сошел!

— Какую ты крепость построишь? Боярин мне голову оторвет!

— Пусть он оторвет, а не тати проклятые!

— Да крепость строить сил нужно, не каждый князь сдюжит! Куда ты лезешь, малец?

— И я построю! И справлюсь! И людей сберегу и добро! Не помогаешь, так не мешай.

— Я не помогаю?! — особенно громко крикнул Прокоп, оскорбленный в лучших чувствах.

— С крепостью не помогаешь, а вот во всем остальном тебе поклон конечно. — сбавив обороты сказал Тимофей и правда до земли поклонился.

— Да не сможем мы. Ты их видел, сколько там камня, работа тяжелая. Ты бы хоть из дерева задумал. И размеры, ты бы хоть меньше наметил, там из дерева глядишь и вышло бы что. — тоже сбавил громкость Прокоп. — Тут же десяток наших деревень внутри поместится.

— Может ты и прав, давай тогда сделаем 2 ряда стен, смотри, первый будет там, а второй тут, там мы быстро справимся, к зиме уже закончим, если купить что нужно, а здесь весной начнем. Надо известь купить и формы делать, пару мужиков землю под фундамент выкопать, Игната отправим в Березу, пусть еще пару телег купит и лошадей. Ай, не купит, денег-то нет. А на известь хватит? Вроде бы должно, тут не сильно много нужно. Как раз и опробую задумку, получится, хорошо, не получится снесу и заново придумаю. Прокоп, с лавки вчера серебра много вышло? Я не смотрел еще. Хотя откуда там много. Ладно, тоже извести куплю. Высота какая нужна? Метра три для начала должно хватить, потом сверху нарастить дело не хитрое. Точно, а потом можно будет это в замок превратить! Но замок это дальше, сильно позже, сложно. Или в 4 метра стены поднимать? Прокоп, а с лошади всадник на какую высоту забраться сможет? — начал развивать идею парень, уже не особо обращая внимание на грустное лицо Прокопа.