Попаданец

Глава 18

Хорошо, когда есть люди, которые разбираются в своем деле. Не нужно придумывать все с самого начала, опираясь лишь на теорию. Даже если твое послезнание будущего может в чем-то не совпадать, то это не означает, что предки все делали не правильно. Методом проб, ошибок и наблюдений долгими веками складывалось все то, чем мы сейчас пользуемся.

— Радогор, подсоби! — крикнул Радимил.

Сеялка уже не в первый раз застряла в земле и ее требовалось аккуратно откатить, приподнять и подтолкнуть вперед. В теории это мог сделать и один человек, но итоговая конструкция получилась хлипковата на первый взгляд. Нет, еще пока никаких поломок не случалось, но сеялка упорно пыталась зарыться в землю глубже, чем следовало, и если такое допустить, то дальше земляной ком продолжал накапливаться, а засыпающие борозду грабельки переставали справляться. Но все равно процесс посева шел значительно быстрее, чем вкладывали бы по зернышку в ручную.

Радогор отбросил грабли в сторону и спешно подошел к сеялке с противоположной стороны от Радимила. Аккуратно приподняв не очень легкий аппарат, они вернули его в необходимое положение.

— Может колеса побольше и пошире сделаешь, Млад? — предположил Радимил. — Смотри как они в рыхлую землю проваливаются.

— Это тоже можно. Я думаю, еще ящик надо немного назад передвинуть. Смотри, он тут вперед давит сильно и сошники глубже копают из-за него. Если назад подвинуть, то не должно так кренить.

Млад почесал подбородок и начал аккуратно выгребать зерно из ящика-бункера сеялки, перекладывая его назад в тачку, которая еще не успела уехать за новой партией. Ящик с зерном только что заполнили почти до краев и сеялка закопалась практически за пару минут, хотя до этого, с почти пустым бункером двигалась долго без происшествий.

— Ты чего делаешь?

— Тяжесть убираю. — буркнул Млад. — Андрейка, ты когда зерно ворошишь, его сдвигай к задней стенке, пусть оно назад тянет, понял?

Помощник плотника тоже тут присутствовал и сидел сейчас на лавке сеялки, вместе с возницей. Сегодня был первый день испытаний и народу пришло много, кто-то просто посмотреть, а кто-то и чем подсобить заодно, как Радогор например. Он вообще был работящим мужиком, не привык сидеть без дела, вот последние пару дней и ходил то туда, то сюда, знакомясь с односельчанами и подмечая, кто чем занят. Так и тут, когда увидел, что толпа мужиков отправилась на поля, сразу же к ним присоединился, а потом и быстро влился в процесс, схватив грабли и помогая равнять землю перед сеялкой.

— Это ты добро придумал! — удивился Твердята.

Твердята был местным умелым пахарем, которого Прокоп с Тимофеем назначили «мастером» этого направления. Правда именно пашня не была его коньком, всю свою жизнь он занимался именно подсечно-огневым земледелием. То есть ходил по лесам, искал удобные места, подрубал деревья, ждал пока они подсохнут и повалятся ветрами, а затем поджигал, и уже на этом пепелище высеивал хлеба. Но небольшие огороды рядом с домом тоже всегда высаживал, и старался наблюдать и запоминать, где лучше выходит, и как ведут себя разные растения. Так что опыт в этом деле тоже какой-то имелся.

В Боротно Твердята попал совсем недавно, еще даже не перевез свою семью, а просто забрел в поисках заработка. Проживал он в Илемно, где и узнал о быстро растущей деревне, которая платит серебром. В этом году судьба сыграла с ним злую шутку. Бандиты, которые нападали на деревни, несколько недель назад остановились как раз на его поле в лесах, а табун из шести десятков лошадей пожрал и затоптал большую часть посевов пшеницы. Конечно, там еще можно будет собрать остатки, но этого явно не хватит, а собранная с другого участка озимая рожь была уже почти вся продана. Да и участка нового подготовленного не было. Он рассчитывал в этом году уже не сеять.

— Ну как, работает? — к группе наблюдателей подошел Тимофей.

— Работает, славно сеет. — ответил Твердята.

— Токмо застревает иногда. — добавил Млад. — но я уже придумал, как мы это исправим. Вечером с Андрейкой сделаем, ты не переживай.

— Лучше так доделаем. Вдруг не выйдет за вечер справиться? Надобно зерно как можно быстрее высадить, и так уже задержались.

Твердята действительно торопился и уже несколько дней как собирался начинать посадку вручную, напоминая о сроках, но ему не позволяли. Не потому что лучше разбирались чем он, просто чтобы провести испытание нового агрегата. Но не совсем запретили на самом деле. Небольшую часть поля все-таки уже засеяли старым способом, раскидывая зерно, но все остальное подзадержали по вине Млада, который в последний момент решил что-то там переделать и разобрал агрегат.

— Не надо разбирать, раз работает. Я же тебе говорил, Млад, все усовершенствования потом.

— У-со-вер… Чего? — переспросил Твердята?

— Доделывать потом будем говорю. — отмахнулся Тимофей и всмотрелся вдаль. — А это чего там лошадь тащит?

На другом конце поля лошадка тянула за собой что-то приличных размеров. На плуг не похоже, может быть конечно далековато, и плохо видно, но силуэт явно не подходил. Да и закончили с этим уже как несколько дней, как ему доложился Прокоп.

«Может быть еще немного вспахать решили, раз посев отложили?»

— Это бревно она тащит, суковатка называется. Землю рыхлит после вспашки. — подсказал Твердята.

— А-а-а, блинский блин! — хлопнул себя по лбу Тимофей. — Забыл совсем!

Действительно, нужно же было не просто перекопать поле, но еще и разровнять, да разрыхлить, иначе все тут будет в кочках и колдобинах. А в старину этим занимались именно так. Брали приличных размеров сучковатое дерево и лошадью тащили его по полю. Остатки сучков как раз и выполняли функцию бороны. Но для работы такой сеялкой все равно земля оставалась слишком неровная, поэтому сейчас шла еще пара человек перед лошадью с граблями, поправляя некоторые участки.

«Получается хотел быстрее, проще и экономнее, а получилось только экономнее, да и то только по затратам зерна, а вот сил еще больше потребовалось. Молодец!» — размышлял Тимофей, глядя на происходящее и хмурясь.

— Да ты не переживай, я уже придумал. Сделаю конные грабли, быстрее будет и лучше. — ободрил Млад, правильно понимая мысли парня. — Лучше бы конечно их железными сделать, но дорого выйдет, да и мастер нужен добрый. Вон, Радогор мыслю сдюжить должен.

Радогор оказался тем самым полонянином, которого освободили после нападения на Боротно. Он никак не хотел возвращаться в родные края, после случившейся там бойни, поэтому сходил туда, только чтобы забрать свой скарб и вернулся сюда, предложив свои услуги. Боярин Алексей Сбыславич попытался уговорить и переехать в другую его деревню, но тот наотрез отказался. Долгов у кузнеца не было, поэтому удерживать, кроме как силой, было невозможно. Захочет — уйдет. А за ним и Купава пришла, которая тоже все потеряла при том набеге, а самое главное, лишилась мужа и кормильца.

— Не простое это дело, но если железа будет вдоволь, то сделаю. — ответил Радогор, после того как Млад объяснил, что от него будет нужно. — Только меньше надо делать. Я похожую приспособу делал давно, одна кобыла не справится с такой большой.

— А если две? — встрял Андрейка.

Начался очередной спор, как сделать лучше, и только лошадка продолжала работать дальше.

— Смотрю отошел ты от дум своих мрачных? — спросил Прокоп, присаживаясь рядом с парнем на лавку.

Когда вернулись в деревню, то уже заканчивалось обеденное время. Почти все, кто собирался на нем появиться, уже разошлись. Остались лишь такие опоздавшие.

— Скучно совсем. — буркнул Тимофей. — Чего тут нового еще было?

— Да, все продолжают дело свое делать. Из нового вот только сеялка твоя, да пару дней как мельница заработала.

— Мельница? И как? — Тимофей аж всем телом придвинулся к столу. Очень уж долго не получалось все привести в рабочее состояние.

— Работает, Тимофей, работает. Зерно выдает славно. А как получилось, ты уж не обессудь, это у Млада с Лучезаром спрошай. Вчерась почти три пуда смололи.

— Всего три пуда в день? — схватился руками за голову парень. — Это же совсем мало!

— Нет, ты не переживай. Просто у нас зерна мало совсем осталось.

— Вот вы где? А Михайла на поле отправился. — к компании присоединился Игнат, так же усевшись за стол. — Я Сбыню уже послал ему вдогонку, как вас заприметил.

На обед сегодня оказалась печеная рыбка, пареная репа и квашеная капуста. Все это для опоздавших разогрели и порционно поставили на стол. Из напитков либо квас, либо кипяченая вода. По настоянию Тимофея на кухне выдавали только такую. Меню напитков вообще было не слишком обширным. Иногда на столы выставляли сбитень, очень редко появлялось легкое пиво, да и все. А, еще в редких случаях был компот из яблок, но это уж совсем редкость. Основной проблемой было то, что все нужно было закупать. Ягоды и грибы почти никто не собирал, да и то только в свои выходные, которые у людей случались раз в неделю или даже в две. Плодовых деревьев поблизости тоже не было, а значит и фруктов с ягодами. По этому лету женщины заготовили небольшое количество трав, но это все было для их личного пользования, а не в общий котел.

— Надо газировку изобрести. Буду кока-колу делать и макдак открою. — поставил в известность окружающих Тимофей, как закончил с обедом, и уже собрался откинуться назад, как вспомнил, что привычной стены там нет. Привык есть только дома, вот и чуть не навернулся с лавки.

— Прокоп, сеялки три штуки боярину к весне сделать надо!

Это громким голосом возвестил подходящий Михайла Глебыч, не здороваясь, и уселся за стол.

— 10 гривен серебром штука. — спокойно ответил ему Тимофей.

— Чего?! — мгновенно вскочил на ноги управляющий.

— А чего ты хотел, Михайла? — подключился Прокоп.

— Да вы тут совсем ополоумели!

— Нет, Михайла, это тебя бес попутал. Ты не боярин. Пришел, не поздоровался, голосом громким приказы раздавать начал, хозяев оскорбить решил, за стол без приглашения уселся.

Игнат встал и упершись одной рукой на стол склонился над гостем. Пусть и сам Михайла был человеком не тощим, но рядом с огромным Игнатом, он явно не выделялся.

— И тебе здравствовать желаю, Михайла Глебыч. — присоединился Прокоп. — Не по людски себя вести нынче хочешь. Отчего это?

Михайла стушевался. Очень уж его заинтересовало новое изобретение, да еще и боярин накрутил перед отъездом, а когда он про цену услышал, то и сам взбеленился. Везде то его встречали с большим уважением и сами бежали первыми поприветствовать, а тут и бегать заставили, еще и теперь недобрые разговоры вести стали.

— Осерчал на вас боярин нынче. Теперь и я понимаю почему. А ведь защищал вас, дурней. Вижу теперь, прав он!

— Зря ты на нас так думаешь. Мы боярину ничего дурного не делали и делать не думали. Землю его уберегли от ворога, пир устроили, оброк собираем по совести, ничего не тая. С чего ему на нас обиду держать? — удивился Тимофей.

— С оружием поднятым значит на него не выходили? На человека его верного руку тоже не подняли?

— Никто в боярина и людей его не стрелял, никакого вреда ему не учинили. Как только признали его в толпе, все только поклонились и слова дурного не сказали. И тебя, человека его верного, пока что пальцем никто не тронул. Я тебе понапрасну забижать Прокопа и Тимоху не дам, они ни капли дурного не сделали, а я мужик простой, будешь дурить и мозги вправить силенок хватит, а перед боярином потом и сам отвечу, да расскажу, как ты против него людей настраиваешь.

Даже Прокоп рот от удивления открыл, не ожидав такой тирады от Игната. Косноязычным он конечно не был, но вот такие длинные речи складывал очень редко. Да еще и против боярского управляющего, что совсем уж странно.

— Признаю, не прав был. — Михайла Глебыч нехотя поднялся с лавки, сделал шаг в сторону и, слегка наклонив голову, всех поприветствовал, а затем так же добавил. — Десяток гривен за приспособу, это что за цена такая?

— Так ты сам говорил, что боярин покупать товар наш будет по такой же цене, как и купцы приезжие. Мы эту сеялку будем продавать по той цене, вот и тебе схожая.

Голос Прокопа стал спокойнее, но пока еще оставался не слишком дружелюбным. Пусть ему и не понравилось то, что Тимофей раздал людям деньги в обход боярина, выставив того не в самом лучшем свете, но ничего другого дурного никто в деревне не делал и уж тем более сам Прокоп. Его на это место поставили для того, чтобы дела боярина здесь не забывали, оброк во время и полностью платили, да порядок был. Со всем этим он вполне справлялся, хотя и сам пару раз намекнул Тимофею, что можно и поменьше своего дохода показать начальству, а себе побольше оставить, но тут уже парень не согласился, ссылаясь на то, что рассчитаться есть чем, а если вскроется, то проблем будет больше, чем эта малая выгода.

— Дорого шибко просишь. — буркнул Михайла, принимая у подошедшей Дубравы глиняную кружку с прохладным квасом.

— Отчего же дорого? Млад с работниками ее целый месяц делали, вот и получается, что тебе три штуки, целых три месяца делать будут, почитай почти до конца зимы.

Тут Тимофей конечно сильно утрировал, потому что первый экземпляр пусть и вышел почти за месяц, но это вместе со всеми проблемами и с самого начала его разработки. Еще один такой же смастерить можно было и за неделю, а может быть и меньше, но отдавать их за бесценок желания никакого не было, особенно учитывая то, что скорее всего за него дадут либо товаром по полной цене, либо вообще в качестве оброка засчитают и оценят гораздо дешевле.

— Кто ее у вас купит то за такую цену? — удивленно спросил Михайла.

— Не купят, значит не купят. — пожал плечами Тимофей. — Мы не на торг делали, а для себя. Если захочет кто, пусть цену справедливую дает. Мы честь по чести трудимся, почему тогда ты, Михайла Глебыч, хочешь за бесценок на наших трудах наживаться? А если боярин захочет отобрать еще и последнюю сеялку, то пусть вон ту, что в поле и забирает, другую делать не станем. Но что люди скажут?

— Ты говори, да не заговаривайся! — опять наехал на парня управляющий, но моментально сбавил обороты, ощутив на плече тяжелую руку Игната. — Боярин вам зла не желает и я тоже.

— Так и разговор тогда нужно вести по другому. — Прокоп встал из-за стола. — Ты, Михайла Глебыч, отобедай, отдохни с дороги, умаялся небось. А как отдохнешь, то и речи вести станем. Расскажешь, чего боярин передать велел, чем мы помощь ему оказать можем. Но знай одно, Михайла, мы тут на его благо трудимся и я за этим сильно слежу, а в случае чего, отвечать буду перед боярином, но не перед тобой. Он уже пусть и решит судьбу мою, а не ты.

С этими словами он и поковылял в сторону своего дома. Похоже сильно задели его слова управляющего. Он же по сути пришел и наехал на старика без всяких на то причин, не являясь его начальником или хозяином. Управляющий то управлял, но какая его власть? Передать распоряжение или собрать просьбы народа, наказать от имени боярина он несомненно иногда мог, если и вина была очевидна, да и силы хватало. Но тут старик и правда делал все, что мог, да и ничего в деревне против боярина не затевалось и от него не утаивалось. Поэтому свое дело Прокоп выполнял хорошо. Уже сейчас деревня под его руководством давала прибытка больше, чем боярская Илемно и другие, что явно поднимало статус. А тут даже разговаривают с ним, как с пустым местом. Не дело.

— Напрасно ты Прокопа обидел. — вздохнул Игнат. — Он о тебе и боярине всегда в первую очередь говорит, за делами всеми следит, а ты? Мне не веришь, у людей поспрошай, какие речи они с Тимохой про боярина ведут.

Настроения после такого обеда ни у кого понятно не прибавилось, но разошлись все более менее мирно. До рукоприкладства так и не дошло. Да и шансов у одного Михайлы против Игната не было, в противном случае возможно и решился бы, все-таки статус нужно поддерживать, а тут еще и на глазах поварих все случилось.

— Эх, Прокоп, ты же сам говорил не ссориться с боярином и Михайлой. Чего полез то?

— Сам не знаю, устал я что-то. Вот как ты на той неделе сидел, помнишь? Я же для боярина стараюсь, как могу. Дело доброе какое тут устроили! А он ко мне, как татю пришлому или псу бездомному.

Тимофей с Прокопом устроились на лавке, возле его дома и теперь издали наблюдали за управляющим, одиноко сидящим в открытой столовой. Крытая изба еще не была полностью готова и использовалась только в дождливые дни.

— Теперь не только на меня, еще и на тебя злиться будут.

— Осерчают и осерчают. Годы мои не те, чтобы под каждого спину гнуть. Вот боярин скажет, что не нужен я тут, али провинился, тогда и буду наказание принимать, да уходить своей дорогой. Долга на мне нет, а совесть чиста.

Тут он был прав. Со своими долгами перед боярином Прокоп уже давно расплатился заработанным серебром. Да и не так тот долг был велик, всего чуть больше трех гривен, что с нынешними оборотами деревни, в которой он имел помимо зарплаты еще и процент, было не сильно большой суммой.

— Игнат еще тоже встрял. Теперь и ему достанется. — тихо добавил парень.

— Игнат к тебе прикипел, нравишься ты ему, что добро все делаешь и не ленишься. Да и мне тоже. Только хорошее от тебя и видим, поэтому и вступился.

— И чего нам теперь ждать?

— А, чему быть, тому не миновать. — похлопал его по спине Прокоп. — Не кручинься.