Попаданец в себя, 1965 год

Глава 2. Москва, Столярный переулок, 8-30

Я опять стоял под окнами злополучного дома. Будто в них что-то можно было увидеть? Высоко.

Давно, сто лет назад и одна вечность я спал в этом подъезде с мощными чугунными батареями и двойными дверями, надежно сохраняющими тепло. Зимой я, опустившийся до бомжа, жрал тут, согрев на батарее) остатки пиццы и беляшей.

Я не поленился зайти в подъезд. Теперь – не ночь, он кипел жизнью: хлопали двери, кто-то спускался, кто-то поднимался с кошелкой… Так что подслушивать мне не было возможности, на меня и так уже косились, проходя мимо, внимательные жители. Явно подозревали во мне потенциального подъездного мочеиспускателя. Я уже хотел плюнуть и уйти, когда моя, мятущаяся кудесником душа, возроптала. Вечно я мямлю, вместо решительного действия. Интеллигентность, чертова, папина деликатность. Чего я боюсь, спрашивается? Трудно, что ли, позвонить в квартиру, сослаться на то, что перепутал адрес, наболтать что-нибудь, и выяснить, наконец, есть ли почва под моими подозрениями?

Я и пьяницей в прошлой жизни стал отчасти потому, что водка добавляла моим рассуждениям энергию действия. Пьяный я ого-го!

Я расстегнул куртку, потрогал поджигу, заменяющую нам в те годы огнестрельное оружие, снял его с предохранителя и решительно поднялся на третий этаж. И позвонил.

За дверью стола тишина, слегка разбавленная фоном собачьего “буханья” и каким-то металлическим позвякиванием.

Я позвонил еще раз.

Дверь не шелохнулась.

Я позвонил в третий раз, долгим звонком. Постоял около неподвижной двери, всей шкурой ощущая, что кто-то там есть, повернулся, собираясь спуститься, но некая врожденная осторожность заставила меня позвонить в дверь напротив. Там открыли сразу. Женщина в фартуке не излучала приветливости, и на мой вопрос о неком Сергееве Иване Дмитриевиче, проживающем, якобы, в доме номер 12 в 11-ой угловой квартире на третьем этаже, ответила, что знать тут никого не знает и знать не желает, но это – дом номер семь и очки мне следует купить немедленно. Говорила она громко, да и я говорил громко, чтоб притаившаяся за дверью (если это так?) “мышка” слышала и успокоилась. Тогда я покашлял, чертыхнулся для правдоподобия и свалил, раздумывая над своим дальнейшем поведении.

Делать засаду во я не мог. Да и заметен был я был в такую рань. И уйти совсем не мог, свербело меня что-то.

Позвонить в милицию. Они на мои подозрения чихать хотели. Да и, если приедут, а там все нормально? Каким дураком я буду выглядеть! Впрочем, позвонить можно анонимно? Но на анонимный звонок они бригаду скорей всего посылать не будут. Как же быть? Ну не могу я уйти теперь, растравил сам себе душу, писатель хренов, воображение не по разуму!

Я опять подумал с мимолетным сожалением о невозможности выпить для решительности, алкоголь для меня будто перестал существовать в этой реальности, и совершенно неожиданно нашел дерзкий и хулиганский ход. Идея пришла мне в голову лишь потому, что я с удовольствием читал про “ментов” Кивина.

Я дошел до ближайшего хозмага, купил бутылку какого-то растворителя, в аптеке взял упаковку ваты и, сложив все это в полиэтиленовый пакет двинулся обратно к дому. Дождавшись пока в подъезде воцарится относительная тишина я распорол своим знаменитым выкидником дерматин, напихал туда ваты, обильно окропил дверь растворителем, чиркнул зажигалкой и ссыпался по лестнице. Через мгновение я был у телефона автомата, 01 набирался без монетки, так что пять минут спустя япрогулочным шагом возвернулся во двор и с удовлетворением отметил, что дым из подъезда сочится.

Тут завыла сирена, пожарники, как бы над ними не иронизировали, были и есть людьми расторопными. Я дождался красной машины и вошел в подъезд, где уже хлопали мощными дверями встревоженные жильцы.

На третьем этаже дверь была открыта лишь у неприветливой дамы в фартуке. Сквозь дым она меня не увидела, продолжая поливать соседский дерматин из кастрюли.

Меня отпихнул парень в каске и жесткой куртке. Он был без шланга, но с огнетушителем, который тот час пустил в ход.

– Мальчишки балуются! – подала голос соседка.

Пожарный промолчал.

– Там старушка живет, – подал голос я, – как бы не задохнулась…

– С улицы лестницу тянут, – ответил парень, не оборачиваясь.

– Я поспешил на улицу. Действительно, выдвижная лестница уже прикоснулась к окнам, там стоял пожарный и что-то тревожно говорил в переносную рацию.

Не знаю, какой бес толкнул меня к активности, но я вмиг засеменил по лестнице, оттолкнув нижнего пожарного, дополз до конца, отметив про себя, что ступеньки удобные, заглянул в окно и с удовлетворением отметил, что не зря всю эту кутерьму затеял. В грязное окно был виден смазанный интерьер комнаты, где не было никакой мебели, кроме уродливого лежака, покрытого тряпками. На лежаке сидел громадный мужик в трусах и майке. Одной рукой он держал за ошейник дога, а другой – полураздетую девушку. Он зажал ей шею сгибом локтя.

– Задушит, – закричал я пожарнику, – делать надо что-то!

Тот не ответил. Он, как ни странно, почти не обратил на меня внимания, видно принял за мента. Он что-то подтягивал за матерчатый тросик, и посмотрев вниз, я увидел, что это шланг с блестящим наконечником.

Парень, как я понимаю, быстро сообразил, что в доме не ладно, и что виной тому не пожар. И принял решение с присущей пожарным прямотой. Он взял в руку наконечник, привычно перекинув шланг через плечо, левой рукой снял с пояса пожарный топорик, вышиб стекло и направил в окно струю воды.

Это была мощная струя, она заткнула пасть беснующемуся догу и свалила мужика на спину. Девчонку тот выпустил, она упала на пол. Из соседней комнаты показалась старушка в черном платье, махающая сухой ручкой, как бабушка-смерть, потерявшая косу.

– Ну что ж, – обернулся ко мне пожарный, перекрывая воду. Иди, работай. Я отсюда, если что, подмогну.

Он явно принял меня за мента. Но это для меня уже не имело значение. Я впрыгнул в комнату, залихватски вытащил поджигу и направил её на старушку:

– Где вторая девочка?! – заорал я.

Ошеломленная бабка показала ручонкой себе за спину. Я отпихнул ее, ворвался во вторую комнату и увидел, что девчонка совершенно обнажена и прикована наручниками к батарее отопления.

– Посиди тут, скоро освобожу, – сказал я, возвращаясь на основное место драмы, где мужик уже очухался, да и пес подозрительно быстро пришел в себя.

Мужик встал, я выпалил из своего идиотского пистолета, забыв прикрыть лицо…