Попаданец в себя, 1965 год

Глава 25. Москва, квартира Брежнева

Где-то в подсознании я все же напрягся – не каждый день к главе гигантского государства захаживаю. Но все прошло обыденно и, даже, тепло. Брежнев ничем не подчеркнул своего величия, просто отец интересуется вниманием к дочке. И подарок дорогой, он, наверное, понимает, что не сторублевую вещицу я принес.

– И чем же вызвано такое пристальное внимание сибиряков именно к моей дочери?

– Ну не всех сибиряков, а именно журналистской братии. Мы, когда собирали деньги, подумали, что вам что-то дарить как-то неловко, на подхалимаж смахивает, на попытку прогнуться перед государственным человеком. А дочька ваша никаких государственных постов не занимет, а просто красивая женщина. И ей будет приятно, и вам как отцу. Так сказать, подарок без намеков.

– А почему именно тебя командировали. – Ну я и так в Москву ехал, по своим делам, вот заодно и поручили. Москва не каждому по деньгам, одна гостиница на неделю считай месячная зарплата. Москва бьет с носка.

– Никогда не рассматривал Москву с такой точки зрения. Надо будет проверить, что тут у нас в гостиницах за цены?

– Папа, – вмещалась Галина, – может хватит. Человек ко мне пришел!

– Простите, Галина Леонидовна, – сказал я, – а почему у вас квартира отдельная, а вход через отцовскую?

– Отец не хотел, чтобы был отдельный вход, хватит, он сказал, шляться тут всяким.

– Гмм, – сказал Брежнев, – что ж ты меня перед целой Сибирью позоришь?

– Эй, эй, – совсем обнаглел я, – только не ссорьтесь. Давайте лучше выпьем все разом, я тут зубровочку прихватил, а для дам хорошее молдавское вино.

– Ну надо же, – восхитился любитель застольев дорогой генсек, – и на Севере мои вкусы знают! Любит значит меня народ.

– Еще как любит, – внутренне усмехнулся я, – второй тост всегда за ваше здоровье поднимаем.

– Гм-гмм, – прокашлялся Леонид Ильич, – а почему не первый?

– Первый за воинов, павших в войну…

– А, гммгм, ну да – конечно.

Галина за это время ускользнула к себе, и пока я беседовал с папашей, переоделась и вышла с антикварной бабочкой на груди.

– Папа, нравится?

– Да-с, ммм, – дорогая вещица видать. И сколько потянула?

– Говорят лично для царицы Екатерины Второй была сделан, иак что две тысячи – считай даром.

– Ну ж, три моих зарплаты почти. А у меня зарплата высокая, я как профессор получаю.

Я бахнул зубровки и наколол на вилку жирный селедочный кусок. Похоже настоящая астраханская, в мое время этого сорта уже не осталось.

– Леонид Ильич, простите, неужели настоящий залом с Астрахани?

– Она, – отвлекся генсек, – черноспинка, чудо как хороша. Её мне первый Волжского горкома присылает, особый волгарский засол. Ну расскажи, как там в Сибири живется? Как с продуктами, с овощами как? Сам содите или привозные? Ты с какого города сам то?

– С Иркутска.

– А, знаю. Там у вас первый Щетинин, крепкий руководитель, давно сидит.

Я выпил вторую рюмку, торжественно чокнувшись с Брежневым. Чуток захорошело. Парадоксально, но даже в мечтах не ожидал такого теплого приема. Видно еще не избаловался генсек «любовью» простого народа. Поэтому я переключился на анекдоты, которые в этом времени пользовались бешеным успехом.

Сын спрашивает у мамы:

– Мам, а правда, что я родился ночью?

– Да.

– Надеюсь, я тебя не разбудил?

День только начался, а я уже получил коленом в пах, два раза мне наступили на лицо, вырвали небольшой клок волос, укусили за ухо, отжали смартфон и макароны. А ведь этой женщине пока только еще 1,5 года. Сколько еще боли впереди.

Жена ругается с мужем:

– Я кручусь, как дура в колесе!

Муж:

– Не дура, а белка!

– У белки шуба есть, а я – дура!

– Мальчик, тебя как зовут?

– Как и папу.

– А папу как зовут?

– Как и меня.

– Ну, а обоих то как вас зовут?!?!?!

– Одинаково…

– Охохушечки, – выдохнул Леонид Ильич, – разведчик растет. Ну потешил, сибиряк. Пойдем в кабинет, я тебя хорошим табачком угощу. Куришь?

– Иногда.

– Ну пойдем, я сам папиросы набиваю, а табак мне с Кавказа привозят. Любит меня народ, любит!