Попаданка со стажем

Эпилог 2

Воспоминания – редкий подарок. Чаще души считают воспоминания слишком личными и отказываются делиться. Всё верно. Я бы своими тоже не делилась. Нишаль, наверное, была слишком шокирована обрушившейся на неё правдой, поэтому и не задумалась, разрешали. А, теперь уже не важно.

Перед глазами разворачивается кино.

Воспоминания получить нельзя, а историю увидеть можно. И, пожалуй, у фильма есть свои плюсы – можно увидеть предысторию трагедии. Юную провинциалку угораздило влюбиться в столичного мажора. Она наивно верила в любовь, которой разница в статусе не помеха, оказалась беременна. Надо ли говорить, что он бросил ей денег на целителя, чтобы избавилась от ребёнка, и порвал отношения, со смехом признавшись, что таких, как она, у него десяток: Она вернулась домой в провинцию, получила от сплетников клеймо падшей женщины и ушат осуждения. Семья от неё демонстративно отказалась, чтобы защитить репутацию других дочерей… А она не сдавалась, родила Элю, горбатилась на двух работах, подорвала здоровье, но дочку вырастила.

Эля повзрослела не по годам, довольно рано осознала всю тяжесть ситуации и поняла, что если хочет для них с мамой лучшей жизни, то должна показать на государственном экзамене высокие результаты, получить грант на обучение, стать магом. В идеале – артефактором. Начать принимать заказы можно будет уже после второго курса, а дальше устроится на работу официально, у магов, даже весьма посредственных, зарплаты высокие со старта карьеры.

И Эля пахала как проклятая. В первой половине дня училась в школе, затем дополнительно занималась в школьной мастерской и библиотеке, вечером возвращалась домой, готовила ужин, час тратила на стирку, готовку или уборку, встречала уставшую после двух работ маму, делала домашнее задание и падала спать.

На королевских государственных экзаменах Эля получила не просто хороший результат. Она набрала двести девяносто шесть баллов из трёхсот возможных, побила рекорд десятилетней давности, до неё максимум набирали двести восемьдесят два балла. Элю заметил придворный маг, взял под крыло, она стала первой простолюдинкой, принятой в Королевскую академию магии. Казалось бы…

Низкое происхождение, старые платья, постное выражение лица конченной заучки и высокий результат на экзамене ей бы простили, если бы Эля сидела тихо. Не простили, что Эля продолжала блистать, показывая своё превосходство. Преподаватель задал вопрос? Эля тянет руку. Практическое задание? Эля справляется быстрее и лучше всех. Зацикленная на будущем карьерном успехе, Эля не замечала ничего вокруг, да и не могла заметить, ей банально не хватало жизненного опыта, а посыпавшиеся на неё мелкие пакости она игнорировала, тем более чаще всего ей удавалось легко с ними справиться. Нет, далеко не все сокурсники её возненавидели, многие скорее уважали, видя, сколько труда она вкладывает в учёбу. Но «золотые» мальчики и девочки смириться с её существованием не могли, по их мнению, безродная выскочка просто не имела права быть талантливее их. Поработать над собой им в голову не пришло, а вот избавиться от раздражающей дурёхи – да.

Чадим де Фанси, бездельник, прожигатель жизни, мот и бездарь, но высокородный и богатый, решил поступить с Эли также, как когда-то её отец поступил с её матерью – влюбить, соблазнить и растоптать. Хотя отец Эли вроде бы целенаправленно вредить не собирался, просто развлекался, не щадя чувств провинциалки. А этот поставил цель. И начал осыпать комплиментами, театрально вступаться, защищать. Много ли наивной дурочке надо? Игра Чадима была откровенно плохой, но Эля купилась и влюбилась.

В тот день ей пришло письмо из родного города. Её мама так и не дождалась лучшей жизни, тяжело заболела и, не получая должной заботы, умерла.

Эля сперва не верила письму, а, когда осознала… В поисках спасения от терзающей душевной боли и подступающего безумия, Эля бросилась к тому единственному, кто поддерживал и защищал её, к Чадиму. Что бы ни говорили про него другие, он самый лучший, самый умный, самый добрый. Какие в мире бывают достоинства

Вломившись без стука, постучать она просто забыла, она застаёт его в постели сразу с двумя девицами, Чадим, ни капли не смущаясь, ни своей наготы, ни ситуации, в которой она его застала, заливается хохотом и приглашает присоединиться. Эля пятится, а он… Он заявляет, что слишком много времени на неё убил, и что хочет непременно попробовать. Что именно попробовать она понимает не сразу, лишь когда он догоняет, хватает, впивается в губы тошнотворным поцелуем.

Сбегает Эли чудом. На рефлексах натягивает магическую нить, об которую он банально спотыкается, а сверху придавливает щитом. Чадим бы справился, но накануне он глотнул «звёздной пыльцы», дарящей чудесные грёзы и вызывающей в теле приятную слабость…

Эли сбегает к себе в комнату и со всей ясностью осознаёт, что причин жить у неё не осталось. Глупо. Её мама наверняка желала ей счастья, как я желаю его своим детям. Ей бы успокоительного выпить, залезть под одеяло и отключиться. Продолжить учёбу, жить по привычке, а потом постепенно… Нет, боль не уйдёт, но перестанет заслонять собой весь мир.

Несчастная глупышка распахивает окно, бросает взгляд вниз – высоко.

Картинка плывёт, смазывается с краёв к центру. Я лишь успеваю заметить руку с золотистой кожей. Оператор перехватывает Элю, не даёт совершить ошибку, оттаскивает от окна.

Что происходит дальше, я не знаю, общение Эли и оператора мне не показывают. Что он ей предложил? Не знаю, но уверена, что что-то хорошее. Зато я знаю, что предложение Эля приняла, потому что я прихожу в себя и обнаруживаю, что лежу на полу, из окна неприятно сквозит, тело замёрзло.

Я кое-как сажусь, приваливаюсь к стене.

Глаза быстро наполняются влагой, и слёзы ручьём текут по щекам.

– Проклятье!

Я так надеялась, что чужие проблемы помогут отвлечься. А какие тут проблемы? Мне жаль, что мать Эли скончалась, но я эту женщину видела лишь в фильме. Чадим? Я не Эля, «золотой» мальчик с полпинка улетит.

Больно, как же мне больно.

Бегство не помогло.

Дверь распахивается, в комнату врывается Чадим. Пришёл завершить начатое? Это хорошо…

Я зло и с предвкушением прищуриваюсь. Сейчас я выплесну всё, что в душе накопилось. Хотя, наверное, устраивать огненный шторм в закрытом помещении плохая идея. Да и сжигать… либо бессмысленно, горка пепла никакого удовлетворения не подарит, либо неэстетично. Молнией приголубить? Голубые всполохи расцветают на пальцах.

Но ударить не получается, я замираю, будто это меня громом поразило. Я не сразу понимаю, что меня остановило. Чадим ничего не делал, только стоит в проёме, губы кривит и пожирает меня взглядом. Точно! Губы кривит совсем как Тенер. Глаза снова наполняют высохшие было слёзы, боевой запал куда-то девается.

– Ни-ни, зачем? Не плачь.

– Что?! – я подрываюсь с пола. – Что?!

Он ловит меня в объятия, нежно прижимает к себе:

– Ни-ни, ты обещала быть рядом. Ты думала, я позволю тебе просто так сбежать?

– Тенер?

– Кто же ещё, – фыркает он мне в волосы, гладит по спине.

Я закрываю глаза, утыкаюсь носом в его плечо. Ощущения немного иные, как в новых туфлях, которые с непривычки жмут, но стоит их немного поносить, и сядут как влитые. Но одновременно жесты родные, знакомые-знакомые. Тенер сжимает мои пальцы в своих. Я обхватываю его крепче, вжимаюсь всем телом.

Заговорить получается не сразу:

– Как?

Тенер меня понимает с полуслова.

– Ты решила за меня, я решил за нас обоих. Ни-ни, давай договоримся так больше не делать? Мы ведь привыкли всё вместе решать.

– Прости. Я хотела как лучше. Для тебя лучше. Я больше не буду, слово.

Тенер целует меня за ухом, подхватывает на руки и садится на кровать, а меня устраивает у себя на коленях.

– Нишаль в каком-то смысле продала мне твой секрет, точнее, обменяла на право выбрать мужа самостоятельно. Она рассказала, как к ней пришёл мужчина с золотой кожей, предложил перерождение в теле принцессы, рассказала, как ты пользовалась на её глазах браслетом.

Да, я не видела смысла скрывать от неё.

– И?

– Браслет чуждый, со странной магией, ты с ним не расставалась. Не трудно догадаться, что он пришёл вместе с тобой. Когда ты уснула, я попытался его снять.

Что?!

– У тебя получилось?

– Снять? Нет. Появился золотой бог, о котором рассказывала Нишаль, мы поговорили, и он согласился подарить нам шанс.

– Та-ак…

– Честно говоря, я не понял, что он сказал, но обещал, что ты точно разберёшься. Он сказал, что у тебя появится вкладка, где можно установить привязку. Если привязку не установить, то я вернусь на круг естественных перерождений.

– Поняла.

Я мысленно приказываю браслету появиться, надеваю на запястье, активирую и открываю голографическое окно, запускаю Систему. Нужную вкладку удаётся найти далеко не сразу, не знала бы, что она точно есть, ни за что бы не обратила внимания на неприметную кнопку «Подробнее», добавившуюся в основном разделе под краткой справкой о моём нынешнем перерождении.

Тенер меня не отвлекает, голографическое окно он видит, но вот текст прочитать не может, потому что текст на языке из моей первой, «досистемной» жизни.

– Одного не пойму…

– Да? – с готовностью откликается он, не прекращая нежно целовать в висок.

– Как Чадим согласился? Он не производил впечатления горем.

– Зато наркотиками баловался, – пожимает плечами Тенер. – Насколько я понял, оператор появился перед ним, когда он очередную дозу принял и был счастливый и на всё согласный. Оператор пообещал ярких впечатлений, тот сказал «да», и…

– И? – я даже от интерфейса отвлекаюсь, оборачиваюсь, уж больно интригующе звучит это «и».

– Хорошей жизни оператор не обещал, отправил его в какой-то халифат в тело забитого до смерти раба.

– Пфф!

– Мне достались воспоминания этого Чадима. За то, что он с девочками из бедных кварталов творил, мягко отделался. Я бы на кол посадил.

Я хмурюсь:

– По правилам Системы, согласие должно быть дано на трезвую голову.

– Во-первых, Чадим ещё «поплыть» не успел. Кто виноват, что он иллюзии за слишком рано наступившие глюки принял? Во-вторых, кому он жаловаться будет? В «Системе» пока только ты.

– Нашла.

«Душа, вы можете установить связь…» Я быстро пробегаю текст уведомления.

Сколько?!

Издевается! Оператор издевается. Карат, накопленных за все мои жизни, не хватает, чтобы оплатить услугу установления связи. Не хватает всего четырёх карат, их я меньше, чем за час заработаю, но сам факт… Столько копила, и потратить разом.

Да пожалуйста!

За возможность быть с Тенером мне и в сто, нет, в миллион раз больше не жалко.

Я прогоняю через себя потоки магии, на счёт зачисляются так необходимые мне караты. Я подтверждаю оплату.

– Согласен, – отвечает Тенер на запрос Системы.

Приятное глазу восьмизначное число превращается в ноль.

«Души, связь установлена».

Сообщение излишне лаконичное, будничное. Могли бы хоть на поздравление не поскупиться, но нет, всего одна фраза в три слова. Я сворачиваю голографическое окно:

– Готово. Теперь мы вместе. Навсегда.

– Я же говорил, что люблю тебя, Ни-ни, а ты, глупая, не верила.

– Я тоже люблю тебя.

Тенер ловко опрокидывает меня на кровать, мягко придерживает, нависает сверху. Взгляд глаза в глаза, мы замираем. Я медленно поднимаю руку, касаюсь кончиками пальцев его скулы. Я почти привыкла к его новому облику. Черты лица другие, но мимика, взгляд – всё родное.

Я улыбаюсь, приподнимаюсь на локте, тянусь за поцелуем и чувствую себя как никогда живой. Вечность, ещё недавно пугавшая холодом одиночества, теперь кажется чудом, потому что одной жизни с Тенером мне мало.

Вместе. Навсегда.