Попала, или Жена для тирана - 2

Даниэла

Очнулась я совершенно не вовремя. В том смысле, что было бы лучше, если бы и дальше оставалась в отключке, а не обнаружила себя высоко в небе прямо под звездами. Казалось, стоит протянуть руку и коснешься ослепительно яркой точки. Но руки протягивать я не собиралась, да и не смогла бы этого сделать при всем желании. В воздухе меня удерживал накаи — один из тех чешуйчатых бугаев, что явились по наши с Данькой души. Его сильные руки с когтистыми пальцами меня буквально спеленали: ни вздохнуть, ни шевельнуться.

— Мамочки, — пискнула я, чувствуя, как несколько когтей едва ли не впиваются мне в ребра — Дикий явно не собирался церемониться со своей ношей.

Что там у них ядовитое? Клыки или когти? Чувство было такое, что, если все-таки позволю себе вздохнуть, маникюр накаи тогда уже точно познакомится с моими костями. Добавить к этому непроглядную тьму под нами, ледяной ветер, хлеставший по всему, по чему только можно было хлестнуть, и можете представить, как я себя чувствовала.

Отвратно. Совершенно препогано.

— Куда мы летим? — спросила, набравшись храбрости.

Молчание.

— Вы провожаете меня из Средиземья? Буду очень вам за это признательна, господин накаи.

И снова тишина. Только ветер свистит в ушах.

— А где… Даниэла? — Я попыталась оглядеться и снова безуспешно — кроме звезд больше ни черта видно не было.

Надеюсь, этим патрульным или кем они являются, хватило ума обыскать шалаш гиганта и забрать вторую Даниэлу. В противном случае у кого-то сегодня будет вкусный ужин, а у кого-то не будет наследников.

И почему я опять о нем думаю…

— Со мной была девушка…

— Молчи, смертная, — перебил меня накаи. Причем таким грозным тоном, что желание общаться с ним сразу пропало.

Больше я не проронила ни слова. Считала минуты до окончания пыточного полета, убеждая себя, что он не станет меня отпускать (иначе бы зачем с собой брал?) и я не разобьюсь. Не знаю, сколько мы летели, но могу с уверенностью сказать, что к концу этого воздушного путешествия я не чувствовала собственного тела: от страха и ледяного ветра. Чешуя накаи была холодной, немного скользкой — другими словами, совершенно непригодной для обогрева. Вот в объятиях Галеано в иные моменты становилось жарко…

Тьфу ты! Опять вспоминаю тирана!

Запретив себе думать о бывшем муже, с радостью обнаружила, что мы снижаемся. Вот Дикий резко вильнул влево и, сложив крылья, торпедой метнулся вниз. К размытым бликам огней, к густым кронам деревьев, которые теперь отчетливо проступали из чернильной ночи Средиземья.

В ушах засвистело еще сильнее, а ветер, казалось, всерьез вознамерился содрать с меня одежду вместе с кожей. Чувствуя себя одним тугим комком нервов, зажмурилась и стала мысленно считать секунды до приземления. Надеюсь, безболезненного.

Глухой удар, несколько быстрых шагов и меня швырнули на землю, как если бы я была тяжелым тюком, от которого Дикому не терпелось избавиться. Морщась от не самых приятных ощущений, приподнялась на руках и судорожно сглотнула: надо мной возвышались накаи… много-много накаи. Им, можно сказать, не было конца и края.

Я уже вспоминала мамочку?

Крылатые обступили меня со всех сторон, как какую-то диковинную зверушку. У некоторых в руках были факелы. Отблески пламени танцевали перед глазами; лица, суровые, грубые, мрачные, предательски расплывались. Меня мутило, знобило и в целом чувство было такое, что вот сейчас снова отключусь.

Ну хотя бы больше чушь не несу и не чешусь — и на том спасибо.

Из толпы выступил мужчина, державшийся особенно важно и величественно. Длинные седые волосы струились по мускулистой груди накаи, на висках и скулах темнели татуировки — не то какие-то витиеватые руны, не то просто модные завихрюшки. Пальцы с ужасающими когтями сжимали набалдашник трости с резным узором вроде того, что украшал его лицо.

— Как ты сюда попала, смертная? — пророкотал он, глядя на меня сверху вниз.

— Я… — начала было, но глухой удар, раздавшийся совсем близко, заставил обернуться.

Остальные тоже повернули головы: к крылатой амазонке и ее спутнику. На руках у последнего, завернутая в какую-то тряпку, устроилась Даниэла, не то все-таки уже мертвая, не то так до сих пор и не очнувшаяся.

— Чужаков оказалось двое, — отрапортовала женщина, подходя к накаи с посохом.

— Что с ней? — спросил он, явно имея в виду мою тезку.

Амазонка безразлично пожала плечами и перевела взгляд на меня.

— Та, скорее всего, будет для нас бесполезна, а вот эта может и подойти. — Мрачно усмехнувшись, добавила: — Раз уж сама к нам пришла.

Лично к вам я, дамочка, не приходила. Не врите!

Несколько секунд седоволосый молчал, очевидно, что-то обдумывая. Потом кивнул и приказал:

— Отведите ее к жертвеннику.

Ум?

Накаи будто только того и ждали, подхватили меня под руки и поволокли куда-то. Туда, где мне явно не понравится.

— Вы же спрашивали, как я сюда попала и…

— Молчи, смертная! — рыкнул тот, что находился справа и сильнее сжал пальцы на моей руке. — Пока тебя не заставили умолкнуть.

Наверное, это было какое-то поселение или… Не знаю. Мир вокруг по-прежнему расплывался, мутный взгляд метался из стороны в сторону, ни на чем надолго не останавливаясь.

Черт бы побрал тебя, Даниэла! Если бы ты пришла в себя, ничего бы этого не было! Это все из-за тебя! Да-да, вот так! Теперь я буду винить тебя!

Жертвенник оказался до безобразия предсказуемым — широкий гладкий камень со сколами и щербинами по краям, а также подозрительными пятнами, которые выхватило из темноты полыхающее древко факела.

Я тихо застонала. Опять камень и снова с пятнами. Да что за непруха такая!

Без лишних церемоний меня разложили на алтаре, прежде содрав куртку, а за ней и рубашку.

— Прекратите! Перестаньте! — брыкалась я, но накаи не отпускали.

И я еще ругалась на жизнь в Треалесе. Зря, оказывается. Там было замечательно. Просто обалденно.

Пока я пыталась вырваться (хоть и понимала, что напрасно, но сдаваться все равно не собиралась), рядом нарисовались девицы в светлых туниках. У каждой в руках было по миске с дурно пахнущей жижей, которой они принялись выводить на моих руках и груди какие-то символы.

— Вы что творите?! Разве можно вот так издеваться над людьми?!

Грр.

Последней каплей, переполнившей чашу отчаянья, стал накаи в несуразном головном уборе, очень смахивающим на корону из перьев. Он приблизился ко мне с клеймом, которое прямо у меня на глазах погрузил в огонь, после чего, вернув факел одному из воинов, с отмороженной мордой шагнул к жертвеннику.

Прав был Редфрит, Дикари они. Совершенно больные! А я еще за одну из них вступилась… Зря! Феи, может, и хорошие, но вот эти ребята однозначно чудовища!

— А я ведь спасла одну из вас! — не сказала — прорычала, продолжая отчаянно вырываться. — Закрыла собой от короля, потому что пожалела! Потому что для меня чужая жизнь бесценна! Искренне переживала за того, другого, хоть он и напал на меня, и была безумно рада узнать, что та девушка успела скрыться. Если ты сейчас здесь, накаи, пусть тебе будет стыдно! Мне хватило смелости вступиться за тебя перед владыкой Треалеса, а ты стоишь тут и трусливо не вмешиваешься!

Не уверена, что хотя бы кто-то обратил на мои слова внимания. Накаи были настроены решительно, а все мои упреки, наверное, были для них чем-то вроде жужжания насекомого.

Наклонившись, Дикий грубо схватил меня за волосы, заставляя запрокинуть голову. Решительно занес надо мной клеймо и начала бормотать что-то неразборчивое. Из глаз брызнули слезы, смывая его бесстрастное лицо, это ужасное место, небо и чертовы звезды.

— Пощадите, — взмолилась тихо, всхлипнула.

Вдохнула рвано, когда презренный наклонился еще ниже, собираясь сделать свое черное дело, и вдруг услышала:

— Стой!

Секундного замешательства Дикого хватило накаи (той самой, со сломанными крыльями!) протиснуться к жертвеннику и схватить моего мучителя за руку.

— Не трогай ее.

— Арайна, не вмешивайся! — прорычал самый главный душегуб. Тот, что отдал приказ отправить меня на алтарь.

Но накаи на него даже не взглянула. Оттеснив дикаря с клеймом, склонилась надо мной и прошипела:

— Тебя там не было!

— Тогда откуда мне все известно? — ухватилась я, как за спасательный круг, за возможность избежать жуткого ритуала, который наверняка закончится для меня фатально.

— Меня спасла королева! — продолжала шипеть девушка, сверкая янтарными глазами с вытянутыми в нитку зрачками.

Вот они стали еще уже, почти сливаясь с огненными радужками, а золотистые чешуйки на лице как будто поблекли — Дикая явно была очень зла и едва ли мне верила.

— В то время я находилась в ее теле. В теле, которое принесли сюда ваши патрульные!

Помешкав, Арайна оглянулась на толпу — видимо, Даниэла еще не успела попасть в ее поле зрения, — а я, не мешкая, продолжила:

— Я все расскажу. И зачем попала в Средиземье, и как так вышло, что поменяла тело. Только не губите — прошу! По крайней мере, пока все не объясню. Моя исповедь не займет много времени, и тогда ты уже точно убедишься, что я не вру!

— Ар-р-райна… — продолжал рычать седовласый и тут же, не выдержав, взорвался: — Ты обещала больше не вмешиваться!

Накаи выпрямилась, вскинула голову, явно собираясь вступить в спор, когда к вождю (а в том, что дикарь с посохом здесь правит бал, я ничуть не сомневалась) приблизилась женщина. Ее волосы тоже были убелены сединой, а в чертах лица угадывалось сходство со спасенной мной девушкой.

— Если смертная говорит правду, мы все перед ней в долгу. И не отплатим смертью за спасение нашей принцессы.

Я облегченно выдохнула. Кажется, и на моей улице опрокинулась корзинка с пряниками. А то, что до этого опрокидывались исключительно телеги с гнилыми тыквами (впрочем, лучше не буду о тыквах — не самые приятные с ними связаны воспоминания), то дело житейское. Главное, жертвоприношение откладывается, а если совсем повезет, то и отменяется.

К накаи-старшей мужик с посохом прислушался быстрее, чем к младшей. Кивнул, и воины, все это время удерживавшие меня за руки, отступили.

Кинув на вожака не самый приязненный взгляд, девушка легко подхватила меня на руки и, оттолкнувшись от земли, взмыла в небо. Я ничуть не испугалась — видимо, на сегодня уже исчерпала лимит страха. Скорее, удивилась и обрадовалась.

— Ты снова летаешь!

На лице Арайны мелькнуло слабое подобие улыбки.

— Мы быстро исцеляемся, и мой брат тоже мог бы летать, если бы не Редфрит Галеано.

Улыбка накаи поблекла, будто ее и не было.

— То был… твой брат?

Крылатая молча кивнула и, облетев разлапистое дерево, мягко приземлилась на широкую ветвь.

— Проходи, — пригласила, отодвигая в сторону сотканную из листьев шторку, закрывавшую вход в своего рода домик, опорой которому служили толстые ветви.

Стараясь не смотреть вниз (а до низа было ой как далеко), я юркнула внутрь и с интересом огляделась. Жилище накаи было небольшим и очень необычным. Здесь не имелось привычной мне мебели, зато обнаружилось что-то вроде сплетенного из прутьев гамака. По стенам вились диковинные цветы. Их лепестки загадочно мерцали, притягивая взгляд и разбавляя ночной полумрак.

— Сейчас вернусь, — бросила накаи, срываясь с ветки.

Вернулась и правда быстро, спустя пару минут, и протянула мне глиняный сосуд вроде тех, на которые я уже имела несчастье насмотреться.

— Выпей, — обронила коротко.

— Что это?

Она меня, конечно, спасла (по крайней мере, пока), но это не значит, что я вдруг проникнусь к ней доверием и буду вливать в себя жидкость местного приготовления.

— Эта настойка поможет нейтрализовать яд.

Сказав это, накаи скользнула взглядом по моим рукам, которые я не переставала растирать — в домике на дереве было прохладно.

— На твоем теле много царапин и, судя из того, что успела узнать, могу предположить, что ты «познакомилась» с кустами гранны. Ее яд провоцирует появление зуда и временное помутнение рассудка, а впоследствии сильные головные боли, которые могут длиться несколько дней, а то и недель. Чтобы этого избежать, советую выпить настойку, но можешь и не пить — заставлять не стану.

Я все-таки взяла глиняную тару, настороженно принюхалась к ее содержимому и, поколебавшись с мгновение, сделала небольшой глоток. Вкус настойки был терпкий и горький, но если Арайна говорит правду, лучше рискнуть и выпить, чем потом мучиться мигренью.

Опустошив сосуд, с благодарностью приняла от накаи свою куртку. Рубашку надевать не стала — от нее только лоскутки и остались.

Запахнула ее, закуталась и улыбнулась. Так-то лучше.

— Дождемся моих родителей, — лаконично проговорила девушка и жестом предложила устраиваться на полу, устланном мягкой шкурой.

Родители — вождь с посохом и седовласая накаи — не заставили себя долго ждать. Им явно не терпелось узнать, сказала ли я правду, а может, навешала им лапшу на уши.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Меня зовут Кхеих, а это моя пара Семайя, — представился накаи, устраиваясь рядом с Арайной. — Советую тебе говорить правду, смертная. Учую ложь, и мы вернемся к тому, с чего начали.

Другими словами, меня снова отправят полежать на камне.

Я кивнула, собралась с мыслями и, пожелав себе удачи, заговорила:

— Прежде чем узнаете, как я оказалась в Средиземье, мне следует рассказать, почему попала в этот мир…

Если накаи и удивились, то виду не подали. Замерли, очень напоминая диковинные статуи, и смотрели на меня немигающими взглядами.

Я продолжила рассказывать, с каждой минутой все глубже погружаясь в воспоминания. Накаи слушали, не перебивая, давая мне время и возможность выговориться. Поделиться всем, что со мной случилось.

Мой рассказ действительно напоминал исповедь.

Когда замолчала, крылатые обменялись взглядами, а потом Арайна с усмешкой сказала:

— А я все ломала голову, гадая, почему королева вступилась за презренную. Не иначе как сошла с ума, говорила себе. А оказывается, это была вовсе не она, а ты — пришлая.

— Душа из другого мира, — задумчиво протянула ее мать, Семайя.

— Вы мне… верите? — спросила с надеждой и задержала дыхание.

Секунды молчания показались вечностью.

— Верим, — наконец проговорил самый главный накаи, при этом не переставая хмурить брови, ясно давая понять: пусть я и спасла его дочь, но все равно ему не нравлюсь.

Просто потому, что смертная, человек, да еще и та, что была замужем за убийцей его сына.

— И не причиним тебе вреда, — мягко пообещала жена вождя. — Ты подарила жизнь Арайне, мы сделаем тебе такой же подарок. Здесь ты в безопасности, смертная.

— Даниэла, — тихо вставила я. — Меня зовут Даниэла.

— Что ж, отдыхай, Даниэла, набирайся сил, — сказал, поднимаясь, местное величество. — Когда будешь готова, мы проведем тебя к завесе и отпустим с миром.

Как говорится, на все четыре стороны.

— А что будет с… королевой?

Но господин Кхех (или как его там величать) не ответил. Бросил на меня последний взгляд и ушел вместе с женой. Ну то есть парой. Мы с Арайной остались одни и какое-то время хранили неловкое молчание. По крайней мере, мне было неловко вот так сидеть пнем с глазами, не издавая ни звука, а по бесстрастному лицу накаи было сложно понять, что она чувствует.

Наконец я не выдержала и сказала то, что все это время меня мучило:

— Значит, это правда… Вы приносите в жертву человеческих девушек. Редфрит вскользь рассказывал, но я ему не поверила.

Арайна горько усмехнулась:

— Могу тебя заверить, это не доставляет нам ни радости, ни удовольствия. Мы вынуждены проводить обряды, чтобы отвести беду не только от Средиземья, но и от королевств смертных.

— Беду? Что ты имеешь в виду?

Подтянув к груди колени, крылатая сцепила пальцы, снова впечатлив меня острыми когтями, и с грустной улыбкой прошептала:

— Так мы расплачиваемся за ошибку. Нашу и людей. Все началось с покойных владык Треалеса, а мы просто пытаемся это закончить.

— Родителей Редфрита?