Попробуй обмани

21 глава

Ухожу от Вани ближе к вечеру, а дома нахожусь не больше часа, после чего мы с Евой забираем Николь и устраиваем маленький девичник. Святова оказывается не такой уж занудой, какой виделась мне все два с небольшим года. То есть я в очередной раз становлюсь жертвой стереотипов. Она рассказывает много забавных историй, бессовестно разрушая репутацию своего отца, выставляя его не строгим и занудным, а местами неуклюжим и наивным.

Следующие несколько дней Рокотов активно вьётся вокруг меня, а я на этот раз и не возражаю — сама активно уделяю ему внимание. У меня вроде как получается отбросить лишние мысли, разогнать тараканчиков, которые в определённые моменты не нужны и откровенно мешают.

— Да, дорогой, — находясь в объятиях парня, прикладываю телефон к уху.

— Привет. Я вечером завезу тебе билеты, чтобы тебе послезавтра не толпиться у кассы и не ждать меня, — сообщает Стас. На фоне у него громко играет музыка и что-то шумит. Какофония звуков, одним словом.

— Вообще замечательно! Спасибо.

— Опять твой этот, — с милым видом бурчит Ваня, когда я заканчиваю разговор и кладу телефон на стол. — Чего хотел от моей девушки? — перекидывает мои волосы на другую сторону и целует в шею.

— А я твоя девушка? — поднимаю брови в удивлении. — И моего друга зовут Стас. Уверена, ты это и так прекрасно знаешь, но упорно не желаешь называть его по имени, потому… почему? Ревнуешь? — кидаю на него лукавый взгляд.

— Было бы к кому, — хмыкает он. — Но ты мне зубы не заговаривай.

— Хорошо, не буду, — покладисто соглашаюсь я. — Спасибо, — благодарю официантку, принёсшую салат и кофе с тарталетками. — Какие у тебя планы на послезавтра?

— В универе с утра, после обеда у отца, а вечером я свободен. Ты хочешь позвать меня на свидание? — игривым тоном спросив, целует за ухом.

— Почти, — я, отстранившись, принимаюсь есть. — У меня есть несколько билетов на последний день «Недели звёзд». Стас организовал.

— Опять Стас, — опять портится у него настроение за считанные секунды.

— Угомонись, — резко обрываю парня, даже не взглянув на него. — Я сейчас здесь, с тобой, и уже несколько дней тебя не отшиваю.

— Благодарю за одаренную честь, — язвит Рокотов.

— Угу.

За нашим столиком повисает тягостное молчание. Ни с того ни с сего чувствую себя не очень. А через несколько минут у меня начинает трезвонить телефон. Номер кажется знакомым, только кому принадлежит — не помню. Смахиваю зелёную клавишу и ставлю на громкую.

— Ника, я так рад, что ты мне ответила, — раздавшийся голос не радует меня от слова «совсем». — Почему молчишь? Ладно, тогда я скажу. Может, встретимся, вспомним былое, погуляем? Я могу приехать в любой день, ты только скажи когда.

— Никогда, — холодно отвечаю, отставляя пустую тарелку. — Я не хочу тебя видеть, да и мой парень будет не в восторге, — смотрю в упор на Рокотова, чтобы у него не возникло сомнений, кого я имею ввиду.

— Брось, — смеётся Вадик, заставляя меня гневно прищуриться. — Шутка затянулась.

— Вадик, какая шутка?

— Нет у тебя никого! Я всё знаю. Это просто такой способ, чтобы мне отомстить, — его голос так и сквозит самодовольством. — Я всё знаю, Никусь.

— На. Поговори с ним ты, — подталкиваю телефон к Ване, который еле сдерживается от вмешательства в «занятный» разговор.

А тот и говорит. Я съедаю две тарталетки, наслаждаясь, как Вадика осаживают. Моя внутренняя обиженная женщина ликует, так становится радостно, что за меня заступаются. Всё-таки есть что-то в том, чтобы предстать перед бывшим в ослепительном свете, который показывает, кого тот потерял. Теперь-то понимаю дурацкие поступки девушек перед бывшими парнями. Но по-прежнему верю и надеюсь, что удержусь от того, чтобы показать себя такой же дурой.

К сожалению, кофе быстро заканчивается, а разговор — нет. Он меня утомляет. В конце концов, Ваня шлёт Вадика к невесте и отключается. А глаза-то как у него горят.

— И что ты светишься, будто ёлка новогодняя?

— Да брось, Ник, — отзывается тот и приближает ко мне своё лицо. — Я уже всё услышал и понял, поэтому не надо притворяться равнодушной колючкой. У нас же всё взаимно. Не надо стесняться…

— Да кто стесняется?! — ненатурально фыркаю я, поднимаясь с места. — Мне пора на пары. Пока, — наклонившись, быстро целую его в губы.

— Я всё понял! — весело несётся мне вслед.

Вместо ответа я взмахиваю рукой и выхожу на улицу.

Вопреки заверениям Филатова очередь отстоять приходится, но нас это не огорчает. Наша небольшая компания дружно наблюдает за попытками Гоши-Геры вызвать ревность у Ева, которая поглядывает на него с иронией, одновременно переписываясь с ещё одним поклонником. У Богдана получается лучше склеить девчонку, что стоит в другой очереди. Они активно переглядываются и обмениваются улыбками. Ваня не выпускает мою руку и пресекает все попытки её высвободить.

— Да-а, впечатляет, — крутит головой подруга, когда мы проходим внутрь через металлическую рамку.

— Так матч звёзд, — отзывается улыбающаяся женщина, одетая в полный комплект болельщика. У неё даже на шее висит огромный барабан. — Вы впервые?

— Да, — хором отвечаем.

— Оно и видно, — со знанием дела кивает она. — Ничего. Все когда-то начинали.

К ней подбегает внук лет семи-восьми и утягивает в сторону, где находится магазин с атрибутикой местного клуба. Туда же направляемся и мы. Парни дурачатся, из-за чего на них косятся даже маленькие-маленькие дети. Мы с Евой рассматриваем джерси с разными дизайнами, а некоторые даже примеряем. Неожиданно натыкаюсь на фамилию Стаса. Она затерялась среди других, которые посвящены капитану команды, Бахметьеву. Из-за отличающегося дизайна делаю вывод, что эта лимитированная коллекция. Мне почему-то так захотелось её купить, что я без долгого раздумывания несу джерси с Филатовым на кассу, где толпится народ.

Далее мы заглядываем в фотозону, а потом вообще ударяемся в детство — идём к людям, которые рисуют на лице. Также посещаем фудкорт. Надо же оценить, чем тут болельщиков кормят. Обычный фастфуд и ничего более.

— Атмосферно-то как, — с восхищением тяну я.

— Не то слово, — соглашается со мной Вьюнкова.

Мы заходим на трибуны и ищем свои места. Они находятся в центральном секторе не слишком высоко и не слишком низко. Народу тьма тьмущая. Все радостные. Перед самым началом, кажется, уже всё забито. Громкая музыка сменяется голосом ведущего, который объявляет программу на ближайшие несколько часов.

Пока перечисляют игроков, которые будут участвовать в первом конкурсе, последние зрители занимают свои места. Вот и рядом с Богданом приземляется знакомая рыжеволосая девушка, одетая в чёрную водолазку под горло, такого же цвета жилетка и джинсы, а на голове красуется, ярко переливаясь на свету, диадема. Скажу честно, при виде этой девицы у меня немного портится настроение. Мы обмениваемся с ней кивками, после чего поворачиваемся ко льду, где проверяют на прочность вратарей.

Не думаю, что это чистая случайность, что мы сидим рядом. В голову приходит только одна логическая мысль, которая мне очень и очень не нравится, — Стас опять сошёлся с Верой или на пути к этому.

Опять на те же грабли!

Ладно. Спокойно. Это его жизнь, пусть сам решает, а я никуда не лезу.

Стас выходит на конкурс, где считается скорость броска. Смотришь вживую, будто ничего такого — бросок и бросок, а как на экран выносят цифры, так обалдеваешь по полной. В голове не укладывается, как такое возможно. Это машина может развить такую скорость, которая запрещена даже на трассе. Вот это силища должна быть.

— Ника, а поведай-ка мне, — шепчет на ухо Рокотов, обняв за плечи. — Где таких друзей находят?

— В данном случае надо в одном классе учиться, — а я не шепчу, поскольку слишком шумно, чтобы спокойно разговаривать. Это Ване хорошо, у него голос мужской, громкий, да и склониться легче, чем дотянуться. — А что?

— Да он же звезда, — в его голосе проскальзывают уважительные нотки, заставляя меня гордо улыбнуться, будто это мой брат.

— Это значит, что ты прекратишь к нему ревновать?

— Конечно нет!

— Эх, — деланно грустно вздыхаю, а потом, увидев итоговые цифры, издаю победный клич — Стас выиграл.

— Как тут не ревновать? — бурчит Ваня, а я со смехом целую его в уголок губ.

— Ну ничего-ничего, — похлопываю по плечу. — Зато у тебя не останется времени на других девушек.

— Каких девушек?

— Тебе виднее, — хмыкаю я.

— У меня есть ты, больше не надо никого.

— Как высокопарно, — не могу сдержаться от подколки. — Ты сам-то в это веришь? Ты уверен в своих словах?

— Уверен, — Ваня без заминки уверенно отвечает. — И хочу, чтобы ты тоже была уверена во мне, в себе и в нас. Так может дашь шанс?

— Я уже дала шанс, — равнодушным тоном говорю я. — Пользуйся и постарайся не профукать его, а то… — специально недоговариваю, чтобы сам додумал, чего душа пожелает.

Крякаю, когда меня слишком сильно сжимают в объятиях.

После окончания мы уходим, не дожидаясь Филатова. Я ему сообщение скинула, но не думаю, что ему будет дело до нас. Гоша предлагает заскочить в ночной клуб, но идею не поддерживает даже Богдан, хотя они те ещё попугайчики. Вместо этого мы заходим в ресторан и хорошо проводим там время. Уже позже я целую Ваню в губы, стоя у своей парадной. Его в машине ждут друзья, а меня — дома подруга.

— Мне пора, — шепчу в губы парня, оставляю поцелуй в щёку и захожу в подъезд.

В ванной журчит вода, а на кухне кипятится чайник. Пока подруга в душе, переодеваюсь и завариваю нам чай, к которому нарезаю несколько бутербродов. Меня отвлекает звук входящего сообщения — это Рокотов. Пишет, что уже скучает. Улыбаюсь и падаю на диван, позабыв обо всём на свете, включая недорезанную колбасу с маринованными огурцами.

Вьюнкова выходит вся раскрасневшаяся — замечаю, на секунду оторвавшись от экрана смартфона, когда слышу хмыканье. Больше ничего от неё не слышно. Она, переодевшись в тёплую пижаму, заканчивает за мной нарезку.

— Я рада за тебя, — произносит Ева, ставя на принесённые стулья горячие кружки и тарелки с бутербродами. На ночь глядя, конечно, не очень употреблять мучное, да и остальное, но сегодня нас это не волнует.

— А? — поднимаю голову, вернувшись на Землю.

— Ага, — передразнивает та. — Оторвись уже от телефона и со мной время проведи.

Послушно откладываю смартфон, беру кружку и, подтянув к груди колени, устраиваюсь поудобнее, глядя на подругу. Ева повторяет мои действия. И вот, мы сидим и глядим друг на друга, ничего не говорим до поры до времени.

— Ладно-ладно, — я первая сдаюсь. — Я решила последовать твоему совету. Не знаю, к чему это всё приведёт, но мне пока хорошо, значит, можно не переживать. Хотя это не очень получается. От своих убеждений так просто не избавиться, сама понимаешь.

— Может, вам поговорить? — осторожно предлагает девушка, отхлебнув из кружки, чуть поморщившись и поставив тарелку себе на колени.

— Не знаю, — тяжело вздыхаю я и откусываю сразу половину бутерброда. — Не уверена, что время подходящее.

— А если ты дотянешь до последнего, то будет хуже во много раз…

— Да знаю я, знаю.

Наш разговор прерывает мамин звонок, и я общаюсь с ней до поздней ночи. Изредка комментарии вставляет Ева, бессовестно сдавая меня, что её весьма веселит. Но и я не остаюсь в стороне и подкидываю пару новостей, в которых фигурирует подруга. Уверена, уже сегодня наши семьи будут это всё обсуждать.

Из-за ночной болтовни мы на следующее утро встаём не выспавшиеся, и я, кажется, не сделала домашку по информатике. На самой паре оказывается, что я не одна такая — ещё Николь по непонятной причине её не сделала, и, по-моему, это впервые. Константин Георгиевич буравит нас взглядом, прочесть который не получается, но он никак не комментирует ситуацию. После окончании пары преподаватель просит Святову задержаться.

— Судя по твоему злому виду вы опять поцапались, — прищуривается Ева, когда девушка присоединяется к нам. Мы стоим в конце коридора у огромного окна, на подоконнике которого стоит несколько горшков с цветами. — А вы вместе или нет?

— Ева! — шикаю на неё.

— Что? — а она делает вид, что не понимает меня, демонстративно разглядывая свой отросший маникюр.

— Роман между преподом и студенткой — это моветон, — фыркает Николь и кривит губы.

— Кого это когда останавливало? — закатывает глаза Вьюнкова. — Тем более у вас не такая уж и большая разница в возрасте. К тому же вы были знакомы раньше, чем твой Костик пришёл к нам преподавать.

— Не мой он…

— Да нет, вполне говорящий.

— Ева!

— Да ладно тебе, Ника, — отмахивается от меня подруга, которая сверлит ректорскую дочку пытливым взглядом. Вот чего она хочет от неё добиться? — Я же переживаю по-дружески.

— Нет между нами ничего и не будет, — нахмурившись, строгим голосом заявляет Николь.

— Никогда не говори «никогда», — раздаётся за нашими спинами мужской голос, и судя по невозмутимому виду моей подружки она заметила его гораздо раньше, чем он объявился.

— Константин Георгиевич, это признание? — не теряюсь я, лукаво глядя на молодого преподавателя, который качается на носках, засунув одну руку в карман, а другой держа чёрную увесистую папку.

— Да, — коротко отвечает он, пристально глядя в глаза Святовой. Она ни слова не проронила, стоит и сверлит мужчину взглядом исподлобья.

Некоторое время они меряются взглядом, а потом Константин Георгиевич уходит, напевая смутно знакомую песню.

— Бесит, — только и произносит Николь, сжимая лямку рюкзака, покоившегося на подоконнике.

После последней пары Ева уматывает по своим делам, а я остаюсь ждать своего парня. Хочу сводить его на небольшое свидание. Много времени уделить ему не смогу, поскольку у меня сегодня загруженный день — два занятия по полтора часа и танцы часа три, если Света лютовать не будет. В последнее время у неё очень часто скачет настроение. Её понять можно — всё-таки первое серьёзное мероприятие, от которого многое зависит.

Пользуясь хорошей погодой, сижу на скамейке, находящейся ближе всех к автостоянке института. В наушниках играет в основном Асия да Юля Паршута. Подложив под колени руки, болтаю ногами. Немного холодно вот так сидеть, но мне очень хорошо, поэтому я не обращаю на неудобства внимание.

— Никуся, привет! — даже сквозь музыку слышу голос Лили.

Девушка останавливается напротив меня. Весь её вид прямо-таки кричит о том, что ей что-то от меня нужно. Она болтает ярко-красной и такой миниатюрной, что туда вряд ли ручка поместится, сумочкой. Зачем такая вообще нужна? Вызывающе жуёт жвачку, чем меня сразу раздражает до точки кипения.

— Что надо? — поднимаюсь на ноги и равняюсь с ней, с холодцой глядя прямо в глаза.