Попробуй обмани

32 глава

Сознание ко мне возвращается с титаническим усилием. Рывками пытаюсь проснуться, хотя бы просто открыть глаза. Помимо головной боли в наличии имеется ощущение во рту, будто кошки нассали, как выразилась бы Ева. Надеюсь, ей так же плохо, как мне сейчас, ведь именно она мне наливала первую партию, о чём свидетельствуетпоследнее моё воспоминание.

Всё по классике времяпрепровождения в ночных клубах. Особенно в расстроенных чувствах.

Ох! Сколько же я выпила? Да и зачем?

Тело ноет, но это скорее всего связано с вчерашним выступлением. Будет очень замечательно, если преподаватели не сильно будут лютовать, когда я сегодня не появлюсь в институте. Всё же суббота, а я не в состоянии стоянии.

Пробегает мысль, что надо бы перевернуться на другой бок. Хотя бы. О, это будет считаться уже за успех. Но как же сейчас мне уютно, мягко. Вот почему так всегда — вечером-ночью неудобно, уснуть не можешь, а утром, когда надобно уже вставать, так сладко-сладко? Несправедливость, одним словом.

Чувствую, как матрас рядом со мной прогибается под тяжестью чужого тела. Неужели Ева сумела соскрести себя раньше меня? Поразительно. Улыбаюсь, не открывая глаз, ощутив невесомое прикосновение к лицу. Правда, потом становится не до улыбок — меня целуют! Это точно не Ева. Дёргаюсь, ещё сильнее зажмурившись, и тут же слышу смешок. Ну не могла же я такнапиться, что переспала с первым встречным.

— Просыпайся, дикая кошка, — следует лёгкий чмок в нос.

Если сначала насмешливый голос Вани приносит облегчение, то потом я напрягаюсь ещё сильнее. Зато весь сон сразу как рукой сняло. Распахиваю глаза и натыкаюсь на тёмно-карие, почти чёрные. И ведь в них нет всего того, что я видела пару дней назад. Что за странные перемены? А главное — с чего вдруг? Я ничего не делала. Вроде как. Вот чёрт! Ничего не помню.

А Ева-то куда смотрела? Как вообще с Ваней-то я пересеклась? Ну не сама же я ему позвонила или, что ещё хуже, приехала?

Окинув беглым взглядом спальню, в которой проснулась, понимаю, что она мне знакома, но точно не принадлежит мне. Внезапно внимание привлекает фоторамка, стоящая в углу на подоконнике. Жаль, с такого расстояния не видно парочку, но она определённо напоминает мне кое-кого.

— Я ещё и голая?! — вдруг доходит до меня. — Замечательно! — краткий всплеск эмоций вытекает в болезненную колкость в виске.

— Держи, — Ваня заботливо протягивает мне стакан, полный воды.

— Спасибо, — буркнув, осушаю на половину. — Мне нужно в душ, — сообщаю парню и начинаю выбираться из постели под внимательным взглядом, но запутываюсь в одеяле, что заставляет меня выругаться пару раз.

Ваня демонстративно громко вздыхает и, обойдя кровать, просто поднимает меня на руки. Я теряюсь, чем парень и пользуется — крепче прижимает моё тело к себе и целует в висок. Раньше не была замечена любовь к таким поцелуям вне секса.

— Мне остаться и потереть тебе спинку? — поставив меня на ноги у ванны и прижавшись грудью к моей спине, провокационно шепчет на ухо мне. — Или уйти?

— Катись уже, — не очень убедительно огрызаюсь я и легко скидываю с себя одеяло, после чего забираюсь в находящийся совсем рядом отсек с тропическим душем.

— Какое заманчивое предложение присоединиться. Я просто не в праве отказаться, — и следует за мной. И когда успел избавиться от одежды?

— У тебя биполярка? — развернувшись, в лоб спрашиваю я.

— Нет, — наглая ухмылка мажора в ответ.

— В чём причина изменений? — поднимаю брови в непонимании.

— А ты ничего не помнишь? — игривым тоном отвечает Ваня, тесня меня к стене.

— Что я должна помнить? — упираюсь лопатками в прохладную стену.

Сердце колотится явно не в спокойном состоянии, низ живота отдаёт ярким возбуждением, аж ноги сводит, а губы, кажется, становятся ещё суше. И это надо срочно исправить.

— Как позвонила мне, как я тебя забрал, как признавался в любви, а ты мне отвечала, — покрывает поцелуями скулу, шею, ключицы, одновременно играя с моей грудью.

— Память отшибло, — испускаю смешок, который задумывался как саркастичной, но не очень получается таковым.

— Сейчас восстановим, — счастливо сверкая глазами, Рокотов спускается к животу и ниже и, закинув одну мою ногу себе на плечо, начинает приносить мне огромнейшее удовольствие, не давая сбежать от острых ощущений.

— Если ты думаешь, что этим решишь все наши вопросы, — кое-как выдыхаю я, одной рукой вцепившись в его длинные волосы, а второй прилипнув к ставшей влажной из-за льющейся сверху воды стене. — То ты глубоко ошибаешься. Во-от, — испускаю протяжный стон, чем изрядно радую парня и явно тешу его самолюбие. Ещё бы. Если что, тут я мысленно саркастично хмыкаю.

— Много болтаешь, — оторвавшись на пару секунд, будто бы недовольно произносит и возвращается к делу.

А дальше, как можно догадаться, нам становится не до словесных баталий. Это так прекрасно, что сложно описать словами. Не знаю, что будет дальше, но здесь и сейчас я кайфую. Пока этого достаточно, но всё равно нельзя оставить возникшую ситуацию без обсуждения. Но это после, а пока мы перемещаемся в спальню, по пути зависнув в гостиной на широком диване и мягком ковре.

— Так что произошло такого, что ты кардинально изменил своё поведение? — сев на бёдра парня, через некоторое время спрашиваю я.

— Правда, не помнишь вчерашний вечер? — мотаю головой, закусив губу. — Значит, и не надо.

— Эй!

— Мне понравилось, как ты вчера танцевала.

— Ты был на отчётнике? — непомерно удивляюсь я и даже перестаю поглаживать мужскую грудь. — Я тебя не видела.

— Я ушёл сразу же после окончания концерта. Ник, прости меня, идиота, — посерьёзнев, говорит он и, надавив на мою спину, заставляет меня улечься на себе. — За всё. За спор, за неуместную обидчивость, за моё идиотское поведение. За тупость. Я ведь не понял до конца смысл твоих слов тогда, в ресторане. Мне мозги Егор прочистил, и Дарина тоже помогла.

— И что ты решил на счёт нас?

Затаив дыхание, жду ответа.

— Переедешь ко мне?

— Нет, — тут же отказываюсь я.

Ваня растерянно молчит какое-то время.

— Почему? — звучит обиженно, даже губа характерно оттопыривается.

— Не хочу. Рано ещё. Да и я хочу пожить на своей территории.

— Почему я не могу дать тебе эту территорию? Ты же станешь полноправной хозяйкой всего моего имущества, — пытается завлечь меня.

— Я стану полноправной хозяйкой твоего имущества, как ты выразился, только вступив в брак. Однако это всё равно будет твоимимуществом, потому что оно приобретено до брака, — и продолжаю, не дав Ване возразить. — Но мне же не твоё имущество нужно. Или ты считаешь, что я тебя люблю только за деньги? — пытаюсь слезть с парня, оскорбившись в самых благих намерениях.

— Э-э, нет. Куда собралась? — припечатывает меня в свою грудь, кажется, намертво прижимая руками. — Разумеется, я так не думаю. Давай не включай мне тут женские штучки.

— Эт какие? — поднимаю брови я.

— Эт такие, — передразнивает парень. — Не надо переворачивать мои слова с ног на ноги и менять их значение.

— Ха! — громко фыркаю и тут же оказываюсь поваленная на лопатки.

— Посмотрите на неё! Расфыркалась, разбурчалась, ещё и непреступную из себя корчит, — немного ворчливо произносит Ваня, чуток придавив своим телом меня, наверное, чтобы не елозила и не могла выбраться. — Ладно, так уж и быть, я дам тебе немного времени пожить отдельно, — закатываю глаза, за что получаю чмок в кончик носа. — Но ты не думай, что свободна…

— Я свободна словно птица в небесах… — фальшиво пропев, смеюсь я.

— Нет, нет и нет, — грозно сводит брови, будто мне станет от этого страшно. — Никаких парней, а тем более всяких Стасов, Ром и кто у тебя там ещё есть.

— Немного ли ты на себя берёшь, Ванюшенька? — ехидным тоном спрашиваю, обвив его шею руками.

— В самый раз. Ты меня поняла?

— Поняла-поняла, — неимоверными усилиями удаётся поменяться с парнем местами, и теперь я придавливаю Ваню своим весом. — У меня как раз сегодня в планах было погулять с Ромкой. Он завтра рано утром возвращается в часть. А когда мы в следующий раз увидимся — непонятно, — невинно хлопаю ресницами.

— Ах ты ж кошка! — снова оказывается сверху, взяв в плен мои руки. — Играть вздумала?

— Почему бы и нет? — поднимаю брови. — Тебе полезно помнить, что в моём окружении много парней, да и понервничать тоже неплохо.

— Стерва. Моя стерва, — восхищённо произносит Ваня и припадает к моей груди, заставляя меня извиваться под ним.

Наверное, мы всё разъяснили. Только я больше не хочу обжигаться с этим парнем. Ещё одного шанса точно не будет, поскольку выбор сделаем оба. В этот раз же у нас произошло просто недопонимание и небольшой урок.

Спустя пару часов меня возвращают Еве, которая ходит сытой кошкой, даже не язвит, что очень удивляет. Причина такого её состояния известна. Я рада, что у неё что-то строится с Егором. Даже с учётом его принятых без участия девушки решений о её же жизни не становится отрицательным. К тому же Вьюнкова вроде и не сопротивляется, не возражает. Сдаётся мне, что она заняла выжидательную позицию и просто наблюдает, что будет дальше.

Я тоже пару месяцев назад так сделала и, несмотря ни на что, до сих пор не жалею.

В понедельник утром приходит сообщение, что Ваня не сможет забрать меня, потому что отец дал ему срочное поручение. А выйдя из парадной, первым делом замечаю огромный автомобиль, стоящий чётко напротив парадной, перегородив проезд. Безобразие, одним словом. Богатым закон не писан, видимо. Ева только фыркает, закатив глаза. Я тоже закатываю глаза, но по другой причине — подруга снова без шапки, шарфа и варежек и снова скукоживается от холода. Зато красивая.

Когда мы протискиваемся мимо обнаглевшей машины, её дверь открывается и показывается лицо Александра Батьковича, который непререкаемым тоном просит меня сесть в авто для важного разговора.

— А мне на улице мёрзнуть? — закономерно возмущается Вьюнкова, когда на открытие ею передней двери реагируют не очень радостно. — Да и мало-ли куда вы мою подругу отвезёте. Мне ваше мнение не интересно, так что можете не стараться.

У водителя подрагивают уголки губ, но он сохраняет невозмутимость. Профессиона-ал.

— О чём вы хотели поговорить? — забравшись в салон, спрашиваю я.

Выезжаем на проезжую часть.

— О сыне моём, о тебе, о ваших отношениях.

— Мы как-нибудь сами…

— Вы уже разобрались, — обрывает меня Александр Николаевич и зачем-то начинает рассказывать историю любви со своей погибшей женой. Потом расписывает свои действия по отношению к Ване, с каждой подробностью хочется пожалеть того мальчика, каким он был. Но я всё равно не понимаю, зачем мне эта информация. Однако приходится это всё молча слушать и тихо офигевать. Ладно хоть Ева пока не вмешивается, копаясь в телефоне и жуя жвачку. — Я, наверное, плохой отец, — завершает свой монолог.

— Да, — соглашаюсь я, на что получаю удивлённый взгляд.

Нет, а что он хотел? Чтобы я его переубеждала? Мне заняться больше нечем, кроме как утешать взрослого мужика, имеющего совершеннолетнего сына? Я на такое не подписывалась! Да и врать не собираюсь. Сам совершил ошибки, сам пусть и несёт за них ответственность.

— Однозначно, ты — хорошая партия для моего сына, — задумчиво протягивает мужчина после минуты молчаливого изучения моего лица. Спереди слышится смешок, на которой он предпочитает не реагировать. — Надеюсь, вы помиритесь. Он и правда переживает, — вдруг начинает выгораживать сына. — Не держи на него зла.

Цирк.

Не рассказываю, что мы уже всё решили, ну или почти всё. Это не важно, главное, что снова без всякого сомнения вместе. Ване тоже не сообщаю о разговоре с его отцом. Сами пусть разбираются — всё-таки близкие родственники. А в институте мы снова в центре внимания, поскольку многие ставили, что наша пара распалась окончательно. Но тут мы гуляем за ручку по коридорам, обнимаемся, смеёмся, спокойно разговариваем — в общем наслаждаемся жизнью и обществом друг друга. Ай-ай-ай, непорядок.

— Почему ты не зовёшь меня с собой на свадьбу? — в один из дней вдруг спрашивает Ваня, лёжа на моей кровати. Только что закончилось занятие с Араксией. — Ты же собираешься на неё прийти. И Ева будет.

— Потому что тебе там делать нечего, — пожимаю плечами, после чего потягиваюсь, разминая затёкшую спину. — Не хочу доказывать, что я могу быть счастлива только с парнем. Они же все будут шушукаться и задавать дурацкие вопросы, а я этого не хочу.

— Не всё ли равно?

— Видимо нет, — задумываюсь на мгновение, после чего ложусь рядом с парнем.

— Мы ещё поговорим на эту тему, — заключив в кокон рук, обещает он.

— Может быть, но решения своего не поменяю, — широко зеваю я и удобнее пристраиваю голову на мужском плече.

— Посмотрим, — так же упрямо говорит Ваня.