Пороховой погреб Европы

ВОЙНЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ ПАМЯТИ И ПРОБЛЕМА ЭТНИЧЕСКИХ «МЕНЬШИНСТВ» НА БАЛКАНАХ

История Балкан XX века началась с войн между балканскими народами. Закончилась — политическими потрясениями, революциями и, наконец — Третьей Балканской войной между республиками бывшей Югославии. Причина этих конфликтов в значительной степени заключается в том, что представители большинства населения того или иного государства сделали этническое меньшинство ответчиком за прошлое. Как правило, власти, представляя этническое большинство населения государства, пытается ограничить этническое меньшинство в политических и экономических правах и в культурном самовыражении, оспаривают их самоидентификацию. Бывают случаи и прямого физического насилия.

Понятие национального (этнического) или религиозного «меньшинства» было неизвестно до XVII века. Появление различных религиозных течений и общин в Европе постепенно привело к необходимости юридической защиты их прав, что в конце концов нашло свое отражение в международных договорах XVII века. Впервые вопрос о положении национальных меньшинств на Балканах был поднят в договоре, подписанном в 1615 году в Житватороге между Австро-Венгерской и Оттоманской империями. В нем говорилось, что иностранцы — католики и мусульмане пользуются свободами в этом регионе.[58] Безусловно, это был первый важный шаг в защиту прав меньшинств на свободу вероисповедания. В XVIII веке Россия смогла добиться от Оттоманской Порты права на покровительство и защиту православного населения этой империи, что было зафиксировано в документах Кучук-Кайнарджийского трактата. Несмотря на названные договоры реально положение христиан в Османской империи не изменилось. В какой-то степени это можно объяснить непоследовательностью европейских политиков, которые естественное чувство солидарности с единоверцами использовали и для своего вмешательства во внутренние дела Оттоманской империи, что не способствовало действительной защите прав меньшинств, а напротив, приводило к ужесточению политики в их отношении. С другой стороны, все обращения, настоятельные требования и пожелания европейских держав к Оттоманской империи провести реформы законодательства и изменить политику в отношении христианского населения не принимались ею в расчет. В этом можно было увидеть и особенности имперского мышления власти как таковой, и того, что сами мусульмане искренне считали христиан людьми «второго сорта». И все же, несмотря на отсутствие результата, важен сам факт постановки вопроса о меньшинствах в международной политике.

Парижская мирная конференция 1856 года ознаменовала начало новой эры в международных отношениях на Балканах. Под давлением великих держав султан указом от 18 февраля 1856 года объявил свободу всем христианским вероисповеданиям. Затем был заключен ряд многосторонних договоров, обеспечивавших защиту прав национальных меньшинств. Эти договоры подписывались, с одной стороны, Османской империей, на территории которой находилось национальное меньшинство, и Великими державами — с другой. Великие державы, включая и Россию, выступали гарантами этих договоров. Такая практика была распространена затем и на молодые государства на Балканах, которые выделились из Оттоманской империи, но сохранили в своем составе мусульманское население.

Рассматривая проблему национального меньшинства в аспекте признанного за ним права на самоопределение, следует уделить внимание и способам его достижения. Как известно, в советской историографии национально-освободительное движение трактовалось как естественное стремление к свободе и независимости угнетенных народов колоний западных государств и Российской империи. В настоящее время подход изменился, ибо заявки на самоопределение рассматриваются как угроза целостности России. Теперь движение за национально-территориальное самоопределение стало трактоваться как сепаратистское, ведущее к нарушению целостности государства. Действительно, такая опасность существует. Причем это угрожает не только целостности государства, но и может привести к дестабилизации сложившейся системы международных отношений как в отдельном регионе, так и мирового порядка в целом.

В этой связи следует учитывать, что вопрос о национальном самоопределении имеет два аспекта. Один касается культурной самореализации и самоидентификации личности — ее естественного права быть самим собой, вести привычный образ жизни, то есть говорить на родном языке, свободно исповедовать определенную религию и т. д. Исторически это осознается первоначально через групповую этническую и религиозную консолидацию как реакцию на внешнее давление или ассимиляцию, что и нашло свое юридическое оформление в праве национального меньшинства на свое самоопределение. Но, когда в международных договорах и соглашениях речь идет о равных правах национальных и религиозных меньшинств, отдельная личность с ее правом на самореализацию неизбежно становится вторичной, ибо подчиняется иерархии межнациональных отношений. Второй аспект касается национального самоопределения как политического явления. Он отражает процесс перераспределения власти между определенными элитами. Результатом этого перераспределения может быть достижение той или иной этнической группой ограниченной или полной территориальной автономии. А это, в свою очередь, приводит к тому, что в этой автономии представители большинства, или «господствующего» этноса превращаются в угнетаемое меньшинство, которое, в конце концов, также может поставить вопрос о самоопределении.

Пожалуй, наиболее болезненной проблемой на Балканах в течение всего XX века является положение мусульманского и тюркоязычного меньшинства. Это население воспринималось подавляющим большинством балканских народов (за исключением Турции) как чуждое и инородное на Балканах и как напоминание об османской деспотии и национальном угнетении. Турки и мусульмане после распада Османской империи подвергались жесточайшим гонениям, большая их часть покинула Балканы как в соответствии с международными договорами, так и из-за притеснений со стороны администрации и населения новых балканских государств. Оставшиеся продолжали подвергаться различного рода притеснениям, на что неоднократно отвечали восстаниями и волнениями вплоть до начала Второй мировой войны. С началом ее на Балканах действовала «добровольческая» горнострелковая дивизия СС Боснии и Герцеговины.

После распада Османской империи численность тюркоязычного и мусульманского населения сначала уменьшилась, но потом начала расти, что вызвало беспокойство в государствах, где оно проживает. В настоящее время компактно тюркоязычное меньшинство проживает на территории Восточной части Балкан, которая сегодня поделена между Болгарией, Грецией и Турцией. Мусульманское население включает в себя не только тюркоязычное, но и группы балканских народов, принявших в свое время ислам. Это — албанцы (большинство), болгары, греки, сербы, цыгане, черкесы и т. д.

В Западной Фракии (северо-восточная Греция) насчитывается более 100 тысяч турок-мусульман, в юго-восточной Болгарии проживало, по разным сведениям, от 500 до 900 тысяч. В то же время исторические источники средних веков свидетельствуют, что население этих районов было в основном славянским. Правда, в Греции опровергают это, утверждая, что здесь преобладало греческое население. В период османского правления турки постепенно заселяли юго-восточные Балканы, происходили также исламизация и отуречивание славянского и греческого населения.

Турко-мусульманское население в Болгарии и Греции образуют самое большое национальное меньшинство. Его положение в этих и других государствах было приблизительно одинаково, о чем было сказано выше, хотя на какое-то короткое время в Болгарии турко-мусульманскому меньшинству было предоставлено право на национально-территориальную автономию и в начальных школах велось преподавание на турецком языке. В начале 1980-х годов коммунистический режим Болгарии попытался осуществить натурализацию этого населения, поскольку стал подозревать его в сепаратистских намерениях. Тогда в короткое время все турецкие и мусульманские имена в юго-восточной Болгарии были заменены на болгарские без согласия людей. В ответ начался исход тюркоязычного населения в Турцию. В Югославии мусульмане были признаны как особая этническая группа.

В настоящее время международно-политический статус мусульманских групп в балканских странах повысился. В Болгарии тюркоязычные мусульмане образовали свое движение. А их деловая активность, связи с соседней Турцией составляют значительный фактор в экономике Болгарии. То же самое можно сказать об албанских мусульманах Македонии. Поддержка Западом мусульман Боснии и Албании, а также сепаратистского движения албанских мусульман Косово в Югославии может принципиально изменить общую ситуацию на Балканах, если учесть, что эти мусульманские группы еще опекаются Турцией и рядом арабских государств и исламских организаций. В любом случае можно констатировать, что балканские мусульмане уже не представляют как прежде «вещь в себе». Они, как показывает опыт Болгарии и всей бывшей Югославии, консолидируются на политическом уровне, имеют свои программы и институты выражения и защиты своих интересов. Так что перед всеми балканскими государствами стоит вопрос о признании нового статуса мусульман и установлении с ними таких отношений, которые позволили бы интегрировать их в политические и международные процессы на новом уровне. Сохранение стабильности на Балканах требует особых усилий по организации мирного и продуктивного диалога и взаимодействия религиозных конфессий, чтобы живущие рядом и практически говорящие на одном языке народы больше не убивали друг друга только потому, что принадлежали к разным религиям.

Проблема положения национальных меньшинств на Балканах тесно связана с проблемой безопасности государств. Примером является динамика греко-турецких отношений. Но прежде всего следует поставить такой вопрос: допустимо ли создание политической партии на религиозно-этнической основе?

Запрет на создание политических партий на религиозно-этнической основе в Греции и Турции обусловлен задачей безопасности государства, в этих странах разработаны механизмы, не допускающие или ограничивающие деятельность таких партий или движений. В Греции существует закон, запрещающий образование политических партий на религиозной или этнической основе. Там были предотвращены все попытки создания партии мусульман Западной Фракии. Но накануне парламентских выборов в 1989 году в качестве предвыборных объединений были зарегистрированы движение «Доверие» в округе Родопи и движение независимых мусульман «Судьба» в городе Ксанти. Они и способствовали выбору двух независимых депутатов-мусульман в греческий парламент. В Турции конституция, закон о политических партиях и избирательный закон также не допускают создания политических партий и движений на этнической или религиозной основе. Турецкие граждане курдского, арабского, армянского, греческого происхождения, выходцы с Кавказа (черкесы) и другие могут принимать участие в выборах только в качестве представителя турецкой политической партии, официально зарегистрированной с правом участия в выборах. Депутаты нетурецкого происхождения не могут объединяться в отдельные парламентские фракции, они могут осуществлять в парламенте свою деятельность только в качестве представителя соответствующей турецкой политической партии. В связи с этим особое внимание заслуживает статья 14 конституции, где говорится, что ни одно из основных прав и свобод не может быть использовано в целях нарушения неделимости государства, его территории и населения.

Рассматривать положение греко-православного меньшинства в Стамбуле и турецко-мусульманского в Западной Фракии на настоящем этапе только в свете политики официальных властей в отношении этих меньшинств было бы не вполне обоснованно. На самом деле существует множество факторов, которые влияют на формирование условий жизни этих этнических общин. Поэтому, делая сравнительный анализ положения меньшинств, надо учитывать их комплекс, а не только политику правящих кругов Греции и Турции.

Исторически сложилось так, что представители греческого меньшинства в Стамбуле в основном являются преуспевающими коммерсантами, в отличие от представителей турецкого меньшинства в Западной Фракии, которые остаются крестьянами. Западная Фракия не может сравниться по уровню жизни со Стамбулом, одним из самых больших городов Турции. Соответственно и уровень образования названых меньшинств не одинаков. Стамбульские греки, столкнувшись с трудностями при получении образования, обусловленными принципом взаимного ответного препятствия к самовыражению меньшинств в Греции и Турции, всегда могут продолжить свое образование в американских, английских или французских колледжах.

Даже беглого ретроспективного взгляда на проблему меньшинств в Греции и Турции, а также других странах достаточно, чтобы воспроизвести довольно неприглядную картину политики этих стран в отношении этой части населения.

Никогда раньше этнические противоречия не вызывали такую большую тревогу, как в настоящий период развития Балкан. Более того, политическая ситуация в регионе постоянно выводит на политическую арену экстремистские силы. Периодическое разжигание националистических страстей приводит к тому, что национальное меньшинство не может жить в гармонии с остальным населением, а остальное население не может терпимо относиться к меньшинству.

Конечно, нет государства на Балканах, которое без определенной доли настороженности относилось бы к тем или иным меньшинствам. Но если государство, призванное относиться лояльно ко всем своим гражданам, рассматривает какое-то меньшинство как абсолютное зло, которое должно быть устранено оперативным путем, внутренний конфликт неизбежен. В таких условиях легко могут разгореться радикальные националистические и сепаратистские настроения. Более того, они могут вызвать обострение отношений двух соседних государств или перерасти в международный конфликт, так как меньшинство вполне может ориентироваться в достижении своих целей на помощь соседнего этнически родственного государства, с которым связано религиозными или культурными традициями. Неоднократно проблема национального меньшинства становилась причиной ухудшения международных отношений. Это происходило: между Грецией и Турцией, Албанией и Югославией, Албанией и Грецией, Болгарией и Турцией.

В свою очередь, ухудшение отношений между балканскими государствами отрицательно сказывается на положении национальных меньшинств. Так, для греко-турецких отношений второй половины XX века характерно, что все случаи их обострения непосредственно отражались на жизни греческого меньшинства в Турции. Например, увеличивалось число провокаций и угроз в адрес греческого населения, а также количество вооруженных нападений и убийств представителей этого меньшинства. Так было в 1955, 1964, 1974 годах. Во время греко-турецкого кризиса 1974 года на островах Имброс и Тенедос греческое меньшинство подверглось грабежам и насилию. В это же время в Греции в Западной Фракии можно было увидеть сгоревшие мечети, угрожающие надписи на стенах домов мусульман, представители мусульманских общин также нередко подвергались насилию.

В значительной степени взаимная психологическая нетерпимость создает проблему национального меньшинства и является одной из причин возникновения конфликта. Сложная история Балкан, оставившая в памяти их народов не одну зарубку, сформировала противоречивую систему взаимовосприятий, стереотипов представлений друг о друге.

Пожалуй, общим для большинства балканских народов была память об османском прошлом и негативное восприятие Турции как наследницы Оттоманской империи. В этом они абсолютно солидарны. Конечно, актуализация памяти происходит у каждого народа по своему. Для Греции это связано с территориальным спором и соперничеством с Турцией в Эгейском море, а также военной поддержкой Анкарой де-факто раздела Кипра. В Болгарии так же есть те, кто считают, что территории Западной Фракии могли бы принадлежать болгарскому государству. В период вхождения Болгарии в Организацию Варшавского Договора Турция рассматривалась как основной ее вероятный противник.

Отношение балканских государств к Турции определяется не только их претензиями на ее территорию и озабоченностью по поводу своей безопасности. В своих негативных стереотипах по отношению к туркам балканские народы самоутверждаются, выстраивая удобную для себя иерархию оценок: «мы лучше, чем они». Так, Турция и турки воспринимаются как олицетворение азиатчины, восточного деспотизма и коварности, верный союзник Запада, сателлит США.[59] В негативном отношении к Турции есть и скрываемое чувство если не зависти, то неудовольствия тем, что Америка так опекает эту азиатскую страну, не имеющую права называться европейской. Соответственно Турция воспринимается как враг. В настоящее время обращается особое внимание на различного рода радикальные высказывания турецких политических и общественных деятелей, которые истолковываются однозначно как стремление Анкары к реваншу, воссозданию Османской империи или реализации идей пантюркизма и панисламизма.

Другой страной, традиционно воспринимаемой негативно рядом балканских государств, является Греция. Это связано с византийским периодом истории балканских народов, когда могущественная империя решала их судьбы по собственному усмотрению. В греческой ретроспективе соседние балканские народы видят потенциальную угрозу их целостности и безопасности. И если на государственном уровне вопрос о границах не поднимается, то в общественных кругах Албании и Болгарии оспаривается принадлежность ряда северных районов Греции и идентификация его населения. Турция же претендует на острова в Эгейском море, находящиеся в непосредственной близости от ее западного побережья, принадлежащие Греции. В памяти турок осталась и последняя греко-турецкая война, когда ослабленная в ходе Первой мировой войны Турция подверглась агрессии со стороны соседнего государства.

Естественно, что у Турции и Греции есть свои восприятия. Традиционно говорится о «славянской угрозе», попытках некоторых соседних государств расширить свои границы «от моря до моря», ассимилировать соответственно турецкое и греческое население. Анкарой и Афинами высказывается озабоченность и по поводу положения мусульманского населения и греческой церкви.

Далее в иерархии «врагов» и «угроз» на Балканах после Турции и Греции следует Сербия. Когда-то сильное средневековое государство Великая Сербия доставила массу проблем всем балканским народам. В новое время, когда устанавливались границы независимых балканских государств, у Сербии возник спор сразу со всеми ее соседями. Причем они видели в Сербии агрессора, стремящегося создать империю от Адриатики до Эгейского моря. После Второй мировой войны Югославия, несмотря на свой федеративный строй и многонациональный состав, продолжает отождествляться с Сербией, которой и приписывали создание этого мощного государства на Балканах. Греция к тому же видела в ней еще и «коммунистическую угрозу». Негативное восприятие Сербии во многом способствовало тому, что скоротечный распад югославской федерации прошел при молчаливом согласии соседей. Только позднее опасность расползания войны на все Балканы, вмешательство США и НАТО в балканские дела изменили отношение к Сербии. С сочувствием к ней стали относиться в Греции, в меньшей мере в Болгарии и Румынии. Сербия видится общественностью или ее частью жертвой сепаратистов, поддержанных Западом и Турцией. Особую лояльность проявляет теперь Греция, ибо македонский вопрос в ее отношениях с Сербией был исчерпан после возникновения независимой Македонии. Теперь греческое общественное мнение рассматривает Сербию как жертву экспансии Запада и католической церкви и ислама, а также видит в ней потенциального союзником в решении тех или иных вопросов своей безопасности, в частности как сдерживающий фактор в отношении Турции.

Болгарское общество с большим предубеждением относится к сербам, что проистекает из исторического соперничества этих двух славянских государств. Только один раз они были союзниками — в 1912 году, когда в Первой Балканской войне все государства этого региона воевали против Турции. До того и после Болгария и Сербия всегда были по разные стороны фронтов, в том числе во время Первой и Второй мировых войн. Интересно отметить, что одновременно Россия ни разу не поддерживала оба славянских государства. После Второй мировой войны Болгарии, как члену организации Варшавского договора, отводилась значительная роль как в сдерживании натовской Турции и Греции, так и титовской Югославии. После падения коммунистического режима Болгария изменила свою геополитическую ориентацию и стремилась войти в НАТО. А до этого она поддержала операцию НАТО против Югославии и заявила о возможности размещения военных баз этого военно-политического союза на своей территории. Так ее исторические антисербские представления соединились с новыми амбициями.

Взаимовосприятия балканских народов не всегда были связаны с международными отношениями. Часто актуализация негативных стереотипов имела чисто внутренние причины. В частности, наряду со стереотипами отражения внешнего мира существуют аутостереотипы (то есть устойчивое представление о своем коллективном Я), выраженные в соответствующих национальных идеях и мифах, воздействующих на характер отношений того или иного народа с внешним миром и определяющих иерархию этих отношений.

Великое прошлое античной Греции и средневековой Византии, их бесспорно определяющий вклад в развитие культуры европейских и балканских народов питают амбиции современной греческой элиты, которая считает свою страну колыбелью западной цивилизации и лидером на Балканах.

Другим культурным полюсом национальных амбиций на Балканах является Румыния. Для румын значимо, что они являются автохтонным (как и греки) народом — потомками древних даков. Эта нация претендует в какой-то степени на римское наследие и гордится тем, что название государства и язык имеют римские корни, что, по ее мнению, дает основание считать себя частью западного мира, на культурное развитие которой отрицательно сказались длительное пребывание под гнетом Османской империи и соседство с Российской империей и Советским Союзом.

Бытующее в России представление о Болгарии и болгарах как братской славянской стране не полностью совпадает с представлениями болгар о себе. Их самовосприятие абсорбирует из исторического прошлого все то, что позволяет выделить себя из внешней среды, а не отождествлять себя с ней. Болгары гордятся тем, что их легендарные сонародцы Кирилл и Мефодий создали славянскую письменность. Но славянские корни являются не единственным ориентиром в болгарском сознании. Официально болгарская государственность началась с прихода болгар из степей Северного Крыма на Балканы их тюркских предков. Тюркофильство культивировалось в 30-х, а затем в начале 80-х годах XX столетия. Третьей составляющей основой болгарской культуры считается автохтонный фракийский элемент.[60] Последнее особенно важно для болгарского самолюбия и его соперничества с греками и румынами: находящиеся на территории Болгарии археологические памятники, идентичные культуре Великой Трои, дают им основание претендовать даже на ее наследство.[61] Болгарский аутостереотип также основан на ценностной интерпретации своего прошлого как истории, того, что нация не смогла реализоваться полностью в силу внешних причин. Прежде всего упоминается тяжелое наследие 500-летнего османского ига, которое не только отрицательно сказалось на культурном развитии нации, но и существенно снизило его демографический потенциал. Некоторые болгарские элиты считали в прошлом и считают в настоящее время, что одной из причин национального застоя является однобокая пророссийская ориентация Болгарии и навязанная ей Москвой коммунистическая модель развития.

Сербское национальное сознание определяет свою нацию не только как абсолютно славянскую по корням, но и как сумевшую сохранить свою чистоту, несмотря на все исторические перипетии. Это и центральное положение в мире южных славян позволяет Сербии заявить о своем праве на югославянское лидерство и считать себя оплотом борьбы с как с восточной, так и западной экспансией. Оба эти народа явно не удовлетворены своим положением на Балканах.

Но другие народы — македонцы и черногорцы — оспаривают у сербов право на славянскую чистоту. Македонцы определяют себя как центр всеславянского сопротивления и подчеркивают, что в последней войне они освободились абсолютно самостоятельно от фашистских захватчиков и ни один союзный солдат не участвовал в этом.

В соперничающем пространстве национальных греческих и славянских амбиций практически не остается места на Баканах албанскому национальному самосознанию. Единственной опорой его является бесспорная автохтонность и образ «народа жертвы», в течение веков подвергающегося экспансии более сильных государств, но все же выжившего.

Турция всем своим интересом к балканским событиям и подчеркнутой озабоченностью судьбами мусульман и тюркоязычного населения полуострова показывает, что она не собирается отказываться от своего прошлого. Напротив, она претендует и на античное наследство, на определенный вклад османской культуры в развитие Балкан. Кроме того, в Турции считают, что, потеряв значительную часть территории Османской империи, страна не смогла за сравнительно короткий срок продвинуться в своем развитии и стать в один ряд с европейскими народами. И только предвзятость и проволочки европейской бюрократии и интриги Афин мешают занять ей достойное место в европейском сообществе.

Если же говорить о самовосприятиях хорватов и словенцев, то они взяли курс на интеграцию своего прошлого, настоящего и будущего в европейскую культуру и старательно дистанцируются от балканской и югославской истории, считая этот период лишь драматическим курьезом. В свою очередь, австро-венгерский период рассматривается как более близкий их идентичности. В подтверждение этого обращается внимание на католический элемент их национальной культуры, латинскую письменность и т. д., то есть все то, что позволяет их отнести к среднеевропейскому типу государства.

Дополнительные проблемы в межэтнические отношения вносит вопрос об идентификации национальных меньшинств. Этот вопрос весьма сложен, ибо идентификация и самоидентификация ряда этнических групп — помаков, чаков, боснийских мусульман, македонцев-славян и др. — противоречива и неоднозначна.

Не утихают споры об этнических корнях балканских мусульман, говорящих на турецком языке или на языке одного из балканских народов. Каждое государство, где проживают мусульмане, считает их частью титульной нации, в прошлом подвергнутой насильственной исламизации. В какой-то степени так оно и было. Хотя нельзя отрицать факта, что все же часть турок не покинула Балканы после крушения Османской империи и Балканских войн. Не говоря уже о том, что среди общей массы тюркоязычных народов затерялись где-то потомки половцев и татар.

В восточной части Балкан проживает особая этническая группа помаков. В религиозном отношении они — мусульмане, которые говорят на болгарском языке. Идентификация этой группы населения оспаривается Болгарией, Грецией и Турцией. В Болгарии считают это население исламизированными болгарами. В Греции — потомками эллинистических македонцев, которые первоначально были ассимилированы славянами, а затем турками. Турецкая сторона считает это население однозначно турками. Сами же помаки не считают себя ни греками, ни турками. Язык помаков близок к болгарскому (является его диалектом). Но несмотря на это для них продолжает оставаться значимой их принадлежность к исламской культуре. И в этом плане они дистанцируются от болгар. Также оспаривается в Албании и Греции идентичность чамов, проживающих на Северо-западе Греции. В Албании их считают албанцами, а в Греции — греками.

Вопрос идентификации ряда этнических групп на Балканах не так сложен с научной точки зрения, как политизирован. Какие бы исторические корни не имела та или иная этническая группа, важнее ее собственная самоидентификация и возможность ее сохранения и реализации в конкретном государстве. Последнее же весьма затруднительно, так как практически все государства Балкан проводили или проводят активную или пассивную ассимиляторскую политику по отношению к национальным меньшинствам. Например, не разрешается говорить и печататься на родном языке, не открываются или закрываются школы для меньшинств. Национальная история, преподаваемая в школах и вузах, замалчивает или интерпретирует соответствующим образом факты проживания на территории государства предков национальных меньшинств и т. д. Например, в Румынии и Греции игнорируется факт проживания на этой территории славян. Более того, их выселяли из приграничных территорий, соседствующих с Болгарией и Сербией.

Процесс самоидентификации и консолидации балканских обществ еще продолжается. Вековой срок слишком мал, чтобы эти государства сформировались как гражданские нации. Да и бесконечная череда войн, конфликтов и интриги великих держав этому мешали. Кроме того, всем балканским государствам присущи в той или иной мере черты традиционного общества, имеющего, в частности, склонность к изоляционизму, а значит, преодолению внутренних противоречий через актуализацию образа внешнего врага.

К сожалению, следует констатировать, что проблему национальных меньшинств на Балканах полностью решить ни международное право, ни практика международных отношений оказались не в состоянии. Это являлось одной из причин всех войн на Балканах, а также Первой мировой войны. Не дала ответы на многие болезненные исторические и этнографических вопросы и наука. А потребность в разработке единой целостной концепции, соответствующей общему процессу гуманизации в Европе и охватывающей все аспекты — этнические, культурные, вопросы эмиграции, межгосударственные проблемы и т. д. — очень велика.