Портреты разного размера

МЕКСИКАНСКИЙ МУРАЛИСТ ДАВИД АЛЬФАРО СИКЕЙРОС

Он должен был придти в музей – прославленный мексиканец, делающий огромные росписи. Он появился передо мной в красном бархатном пиджаке и ярком узорчатом шарфе. Было в этом что-то сценическое, театральное. Улыбался. Но чувствовалась сила и темперамент. "Давид Альфаро Сикейрос, – сказал он, протянув мне свою руку и поцеловал мою. – Моего Ацтекского деда звали Семь Ножей, а другой мой дед был европейский интеллектуал".

Тогда в Москве я должна была написать статью о нем. Он говорил, не останавливаясь, о том, как любит Советский Союз и не любит Соединенные Штаты; как он научил Джексона Поллока швырять краску на холст – без него тот "не стал бы знаменитым Поллоком"; что американцы всегда что-то у всех берут, а все почему-то рвутся в Америку.

Ему очень понравился наш музей. "Здесь хорошо дышать и хорошо чувствовать", – сказал он. Мы шли по залу Матисса. Он восхищенно посмотрел на одну из его картин, потом повернулся ко мне и как-то мрачно сказал: "Но искусство должно быть для народа, а не для эстетов", – как бы давая мне понять, что революционные темы его огромных росписей – это его гражданский долг. Сказал, что он не разрешает себе быть Матиссом.

У Сезанновской картины "Пьеро и Арлекин" – он видел ее впервые – он вытянул вперед руки с открытыми ладонями, как в какой-то молитве, и пробормотал: "Я не верю в Бога, не верю! Но я верю в Сезанна!"

Я не знала тогда его прошлого – ни его участия в Народном Фронте в Испании, где его называли "лихой полковник", ни его работы для НКВД, когда он даже свои письма подписывал "Коммунист-Сталинист"; ни то, что он был главой террористической группы, целью которой было убийство Троцкого – тот скрывался в Мексике, в доме Диего Риверы и его жены Фриды Калло, которые были не сталинисты, а троцкисты.

Годы спустя в мексиканском городке Куарнаваке я узнала историю этого неудавшегося покушения. В доме Троцкого, который теперь музей, сохранились сикейросовые пули в стенах и насквозь простреленные дыры. Троцкий и его жена, прижавшись к полу, не были задеты. Троцкий был вскоре убит, но не Сикейросом, которому это сделать не удалось.

Никого из того окружения сейчас не осталось в живых. Никого! А какие страсти тогда разыгрались в Куарноваке: Фрида Калло и Троцкий (как Фрида писала кому-то в письме) “предавались страсти”; жена Троцкого, Наталья, была близка к самоубийству; Ривера изменял Фриде с ее сестрой; коммунист-сюреалист Андре Бретон, приехавший к Троцкому из Франции для обсуждения мировой революции, воровал в мексиканских церквях ретаблос – яркие народные картинки на металле. Вскоре они все утомились и возненавидели друг друга. Ривера почти выгнал Троцкого, и тот переехал в очень скромный дом, который через какое-то время безуспешно обстрелял сталинист Сикейрос.

Как все обманчиво. Ведь когда я его увидела в Москве, он в своем бархатном пиджаке был больше всего похож на актера или на оперного певца, но никак не на террориста.