После развода не нужно возвращать

Глава 36

Ева

Проходит месяц. Тихий, странный месяц, в котором нет ни ультиматумов Глеба, ни истерик Иры. Моя жизнь обретает свой ритм, похожий на нормальный. Ира находится под стражей, и это, как ни странно, мне чувство облегчения. Опасность минует, но осадок от всей этой истории остается горьким и невыносимым.

Я сижу на кухне, пью чай и смотрю, как за окном медленно завершается осенний день. Сын с дочкой играют у нее в комнате, довольные, счастливые.

Внезапно раздается звонок в дверь. Я вздрагиваю. Старые привычки, старые страхи умирают медленно. Подхожу к домофону.

— Кто там?

— Курьерская служба, для вас документы, — доносится из домофона безличный, отстраненный голос.

По телу пробегает смесь облегчения и нового, смутного беспокойства. Документы? Какие еще документы? Я не жду ничего.

Я открываю. На пороге стоит молодой парень, и его лицо не выражает ровным счетом ничего. Он протягивает мне плотный картонный конверт формата А4. Я машинально расписываюсь на его электронном планшете, пальцы чуть дрожат.

Беру конверт. Он оказывается неожиданно тяжелым, как будто внутри лежит не бумага, а чугунная плита.

Возвращаюсь на кухню, где в полумраке тускло горит лампа над столом, освещая недопитый чай. Беру со стола нож, лезвие со скрипом разрезает картон. Внутри, как и ожидалось, лежит папка. Словно под гипнозом, открываю ее, и мгновенно перехватывает дыхание.

Сверху лежит выписка из ЕГРН. Я пробегаюсь глазами по строчкам, не веря им. Кадастровый номер, адрес… Офисное помещение в самом центре города. Престижный район, о котором я могла только мечтать. Площадь сто семьдесят квадратных метров. Имя собственника Ева Леонидовна Саржинская. Буквы пляшут перед глазами.

Листаю дальше, лихорадочно, почти с отчаянием. Бизнес-план. «Создание бюро переводов «Лингва-Профит». Он прописан до мелочей: анализ рынка, стартовые затраты, планируемая прибыль.

За ним подборка резюме. Пять человек, опытные переводчики с разными языковыми парами. В графе «желаемая должность» у каждого «старший переводчик».

И последний лист список компаний. Телефоны, имена контактных лиц. И жирная, победная пометка: «Готовы к сотрудничеству после открытия». Мне не нужно ничего делать. Мне предлагают готовый бизнес на блюдечке с золотой каемочкой.

В самом низу лежит визитка. «Александр Королев, юрист. Специализация: корпоративное право, регистрация бизнеса». И от руки сделана приписка: «Жду вашего звонка для консультации. Все вопросы решим».

Все вопросы. Какие вопросы? Вопрос о том, как жить дальше, когда тебе дарят мечту, в которой таится неизвестная, пугающая цена?

Во рту пересыхает, будто я наглоталась пепла. Я откидываюсь на спинку стула, и он противно скрипит в тишине кухни. Голова идет кругом, я пытаюсь осмыслить прочитанное, собрать в кучу разрозненные мысли.

Это… Это невозможно. Это его изощренная шутка? Нет. Это продуманный, безжалостный в своей щедрости план. План моей новой жизни.

Не позволю.

Я почти не понимаю, как собираюсь. Бросаю на ходу Матвею, что ненадолго отлучаюсь, и выскакиваю из квартиры, как ошпаренная, зажав в руке папку, будто это украденное сокровище. Выбегаю на улицу, сажусь в такси и еду к Глебу, чтобы в лицо ему швырнуть документы, и сказать, что мне не это нужно было.

Весь месяц был нормальным, спокойным. Не понимаю, что произошло.

Он не отступал, но делал это иначе, сбивая меня с толку. Без нажима, без требований, без привычного давления. Он просто был рядом. Привозил Алисе не горы бездушных игрушек, а одну, но именно ту, о которой она мечтала. Он звонил не каждый день, докучая, но всегда в тот самый момент, когда я сама, глядя в стену, невольно думала о нем.

Он приглашал в кино, на прогулки, и мы действительно гуляли. Молча, комфортно, как когда-то, в самом начале. Он не пытался говорить о чувствах, не клялся в вечной любви и не просил прощения. Он просто… заботился. Добивался.

Я видела его старое, знакомое упорство, но теперь это было упорство не собственника, а… влюбленного мужчины.

Я не понимаю зачем нужно было зарождающееся доверие рушить такой понтовской подачкой.

Такси резко останавливается у знакомого подъезда. Я выскакиваю из машины и иду в дом.

Мне нужно посмотреть ему в глаза.

Поднявшись на нужный этаж, я почти бегом преодолеваю короткий коридор и нажимаю на звонок. Дверь открывается не сразу, заставляя меня простоять в тягостном ожидании целую вечность. Когда она открывается, передо мной не Глеб, а незнакомый мужчина в очках. Он смотрит на меня и не понимает кто я, и зачем здесь.

— Здравствуйте? — неуверенно ни то здороваюсь, ни то спрашиваю.

— Добрый вечер. Вам кого?

— Мне… Глеба. Глеба Саржинского. Он здесь живет? — спрашиваю, а у самой внутри все холодеет от плохого предчувствия.

Мужчина качает головой, и по отечески улыбается.

— А, Глеб Викторович! Нет, он уже съехал. Сегодня. Я, конечно, не стал удерживать, но квартира еще на три месяца оплачена, и деньги не стал забирать. Сказал домой едет.

Мир вокруг меня на мгновение замирает, звуки приглушаются, будто кто-то выдернул вилку из розетки.

Съехал.

Уехал домой.

Значит… Значит все это время… Эти нежные прогулки, эти своевременные звонки, эта настойчивая, но бережная забота, которая по капле растапливала лед в моем сердце… Он делал это, зная, что уедет? Зная, что мы с Алисой снова остаемся одни. Я ничего не понимаю.

— Спасибо вам, — благодарю мужчину и ухожу, а у самой не только голос дрожит, но и руки.

— Не за что. Всего доброго, — бросает мне вдогонку.

Я не плачу. Слез нет. Я не злюсь. Язык не поворачивается назвать его подлецом за такой дар. Я просто стою и не понимаю, не понимаю ничего, прижимая документы к груди.

Медленно поворачиваюсь, дохожу до лифта и спускаюсь вниз. Мне нужно домой. Просто добраться до дома, где меня ждут дети, где привычный, понятный мир. Мне нужно просто добраться.