Последнее желание

- 43

На второй день она уже достаточно окрепла, чтобы позволить себе предпринять кое-какие действия.

Разве сложно приготовить пиццу, сказать мальчишке: «Ладно, приходи»? Он и так постоянно звонил, справлялся о ее самочувствии. Когда трубку снимала Лера, притворялся, что не туда попал, молол разные заезженные глупости вроде «Это баня? Нет? Тогда почему вы в трусах?» или «Это сумасшедший дом?»

— Приходи и сам увидишь, — ответила она в последний раз.

— Ты шутишь?

— Я же сказала, приходи. Или ты боишься?

Он пришел.

Валерия не могла понять, от чего так волновал ее этот визит.

Просто мальчишка, годящийся ей в сыновья… разве это не мило — угостить его пиццей?

Она тщательно причесалась, минут двадцать провозилась, чтобы собрать волосы в симпатичную «мальвинку». Надела свой новый костюм, перешитый из маминого бархатного платья — жакет и юбочку. Однако увидев свое отражение, разозлилась. Что за званая вечеринка? Переоделась в синие парусиновые шорты и белую футболку с мишкой.

Когда она открыла дверь, мальчишка растерянно мялся в пороге.

— Где-то здесь должна валяться симулянтка, сачкующая школу.

Лера шутовски поклонилась (и когда успела перенять у него эту манеру изгаляться?)

— Вам сюда, мсье, — и вычурным жестом пригласила его войти.

Фома выудил из-под кожанки розу и ткнул ей.

— Какая прелесть, — она припала к цветку лицом. — Ты купил мне розу!

— Обычно я предпочитаю рвать цветы на клумбе во дворе. Но, так уж и быть, в честь выздоровления больной — никаких средств не жалко.

— Ладно, цирк на гастролях, проходи на кухню!

— Ого! — Фома присвистнул, когда они вошли. — Даже «Пепси» прикупила.

— Все как реклама велит, товарищ! Мойте руки и присаживайтесь.

Лера достала из буфета стакан, набрала воды, поместила в него розу и поставила на стол.

— Я видел твоего отца в школе. — Фома намочил руки под краном, вытер их и развязно уселся на стул. — Очень строгий мужчина. Он все еще мечтает спустить меня по лестнице?

— Ну, если повод появится…

— И что же это? — Он посмотрел на пиццу. — А, знаю, американское что-то.

— Вообще-то итальянское, но это неважно. Это есть везде — от Кубы до Китая.

— Да, только не у нас, — поправил парень.

— А, ну да, у нас общепиты. И язвы тоже общие.

— Спасибо мамам, что не дают помирать в общепитах, — он поднял бутылку с «Пепси», произнося свою реплику, как тост.

— Я, кстати, это сама приготовила, — похвасталась она, садясь напротив.

Фома взял кусок, поднес ко рту — и половина начинки тут же посыпалась назад в тарелку. Лера прикрыла рот и захихикала.

— Вижу, что сама, — насмешливо заметил он.

— Воспользуйтесь ножом и вилкой, мсье байкер, — она тоже не упускала момента его подначить.

— Еще чего, мсье байкер — с вилкой! — Он сложил два куска пиццы лицевой стороной внутрь, сделав из них сэндвич, — и победно откусил.

— Вкусно? — спросила она.

— Гадость редкая! — Он жевал на обе щеки, как и она вчера, после своего выздоровления. Сложил еще два куска вместе, отправил в рот.

Валерия сделала то же самое. Они оба ритмично жевали, набивая полные щеки, не прекращая смеяться друг над другом.

— Ты похожа на хомяка!

— А ты на очень большого и жадного хомяка! Вся рожа в томатах!

— Где, здесь? — Мальчишка быстро подцепил пальцем соус из тарелки и вымазал ей щеку.

Она подпрыгнула на стуле, глаза ее метнулись к банке с соусом на буфете.

— Не-а, даже не думай, — предостерег он. — Я все равно сильнее!

Девчонка размашисто ударила его пяткой под столом. Фома вскрикнул.

— Это подло, — простонал он, хватаясь за ногу. — Пригласила в гости, кормишь не пойми чем, еще инвалидом решила оставить…

Лера предпочла убрать свои ноги как можно дальше под табурет.

— Не завидую твоему будущему мужу, — с ехидцей заметил парень.

— Я ему сама не завидую!

Все это время котенок игриво метался по кухне.

— Я видел такого же на улице, хотел тебе принести.

— Зачем?

Фома пожал плечами.

— Просто.

— Если просто, то возьми его себе.

— А мне он на что?

— Вырабатывать терпение.

— Так у меня для этого есть ты!

Валерия громко хмыкнула, он ее передразнил. Она снова хмыкнула, он снова передразнил, так продолжалось около минуты.

— Скучал по мне, да?

— Отдыхал от тебя!

Пиццу они съели очень быстро. Парень помог ей помыть посуду, притирался в опасной близости, как бы ненароком наступая на ноги и прижимаясь к ней — то боком, то плечом, то грудью, вытягивался поперек ее тела, чтобы взять полотенце, когда нужно было лишь протянуть руку. Лера периодически чувствовала жуткое смущение, но еще больше вся эта ситуация забавляла ее, потому что для своих лет мальчишка казался уж очень упорным, и это не могло не вызывать восхищения. Любая другая девчонка на ее месте уже бы втрескалась по самое не горюй и мечтала о куче детишек.

— Ты здорово пахнешь, — его нос уперся в ее макушку, когда она привстала на цыпочки и потянулась к сушке над мойкой. Но ее пятки так резко опустились ему на ступни, что парню пришлось сжать челюсти и отступить.

— Мы с Митрофаном собрали для тебя кучу рухляди, но я не знаю, сколько нужно. Что? У тебя такое детское выражение!

Она смотрела на него невольно разинув рот.

— Ты хочешь сказать, что все это время вы таскали металлолом?

— Ну ты же просила.

— Да, но… Не думала, что вы действительно поможете. Нужно было и Митю пригласить на пиццу, — спохватилась Валерия.

— А по-моему, гастрит у него уже есть.

Она серьезно посмотрела на него.

— Я попросила просто так, честно. Чем вы еще занимались?

— «Ласточкой», — самодовольно заухмылялся мальчишка. — Ты бы видела, как она летает!

Лера ничего не ответила, повернулась и повела его в свою комнату.

Увидев швейное оборудование, Фома изумился:

— Да ты правда шьешь! Я думал, это болтовня. Девчонки обычно мечтают стать актрисами. — Потом налетел на ее письменный стол. — Черт, почему он у тебя стоит посреди комнаты? Хотя — это же ты! О, а тут ты спишь, да? — Он кивнул на ее кровать и в глазах заметались дьяволята.

Она указала на кресло у стены, приглашая его присесть.

— Нет, я пока постою. Значит… ты меня пригласила поесть эту вкусную ерунду, пока никого нет дома?

Лера взглянула на часы.

— Не обольщайся, папа придет через двадцать минут.

Он вскинул бровь, посмотрел на нее свысока:

— Тогда зачем ты меня пригласила?

— Поесть эту вкусную ерунду.

— Вот так вдруг? Решила, что я плохо питаюсь, или надумала отравить?

— Ладно, — призналась она. — Если бы не ты, я, возможно, находилась бы сейчас в музее несчастных случаев в виде трафарета с табличкой «раздавил автобус». Это мой папа учит меня быть благодарной, его идея.

— Я и забыл… Что ж, идея хорошая, — кажется, мальчишка даже огорчился. Добавил чуть слышно, с интересом изучая стены: — Только чуть не та…

— Что?

— Я рад, что ты выздоровела. Ты же мне какое-то место обещала показать.

— Когда-нибудь покажу.

Похоже, он начинал скучать — шатающийся столб посреди комнаты, с запущенными в карманы руками. Да и Лере становилось все больше не по себе. Нарастало неловкое молчание. Все таки дурацкая это вышла идея — приглашать его домой.

— Так ты полностью готов для гонок?

— Возможно. Похоже, что да.

— А как же твой главный соперник?

— Кто? — Он изобразил непонимание.

— Глеб.

— Он мне не соперник.

— А выглядит все иначе.

— Глеб мой друг, но у него кишка тонка меня обогнать!

— Ты так говоришь о нем, словно он увел у тебя девушку.

— Кто знает, может он собирается это сделать.

Лера притворилась, что не понимает его намеков.

— А Барановская? — спросила она.

— Она ему не жена. Сегодня одна Светка, завтра — другая!

— Слушай, — она быстро переменила тему, — я так хочу крепкого арабского кофе — аж сил нет! Ты не представляешь, как мне осточертело сидеть в четырех стенах. — Она умоляюще посмотрела на него. — Знаешь хорошее кафе?

Фома с минуту изучал ее, трудно было понять, о чем он думает, смуглое красивое лицо казалось спокойно-ироничным, но внутри угадывалось напряжение и масса сложных вопросов. Именно о них Валерии и не хотелось знать.

Наконец, он ответил:

— Знаю вроде одно…

Благо, Фома догадался в тот день оставить свою «Ласточку» в гараже.

Пройтись погожим светлым днем с другом, да еще после того, как все бока отлежала — просто мечта!

— Когда весна успела так разгуляться? — поделилась она впечатлениями, вдыхая запах цветущих деревьев.

— Ты как кошка, которую неделю продержали в подвале, — усмехнулся парень.

— Знаешь, жизнь слишком коротка, чтобы тосковать, болеть, еще какой-то непонятной херней страдать. Понимаешь, о чем я?

Он пожал плечами.

Валерию же переполняло странное возбуждение, от которого распирало грудь. Контрастные ощущения после болезни, прилив гормонов, весеннее вдохновение и жажда жизни опьяняли ее. Невозможно было представить, когда еще она чувствовала столь сильный подъем просто так, без причины: не выпив, не поскандалив, не заткнув за пояс очередного конкурента…

Столько адреналина — и все от того, что на улице весна, ей пятнадцать, и она ничего не знает о своем будущем!..

Фома привел ее в небольшой кафетерий, больше похожий на семейное кафе, — почти за каждым столиком сидели дети с родителями, уплетая высокие горы мороженого из металлических вазочек. Круглые белые столы на железных ножках, такие же стулья, плиточный ромбовидный пол, абсолютная прохлада. Витрины с гастроемкостями мороженого, половина из которых уже пустовала, пирожные…

Аромат кофе заполнял все вокруг, у Леры просто помутнело в голове.

— Мне, — сказала она, нетерпеливо присаживаясь за свободный столик, — сразу две чашки… А потом и мороженого… Боже, какое счастье, что кофе есть во все времена!

— А мне мать до девяти лет не разрешала кофе пить, — усмехнулся Фома.

— Пусть бы до шестнадцати не разрешала, — подначила она его, подталкивая к буфетчице. — А то слишком прыткий получился!

Только позже, когда Фома принес ей все на подносе, и она насладилась кофе в волю, с закрытыми глазами прихлебывая его маленькими глотками, заставляя присутствующих оборачиваться на приглушенные стоны и громкие вздохи, Лера поинтересовалась:

— Ты ходил сюда в детстве?

— Я думал, здесь самое вкусное мороженое в городе, — ответил он, равнодушно выбирая синий сироп, густо стекающий по горке фиолетовых шариков. — Разучились делать.

— Черничное? — Она полезла своей ложкой к нему в вазочку. — А, по-моему, ничего. Я его тоже в детстве любила. Мы с родителями, правда, не часто где-то ходили. Но этот вкус ни с чем не спутаешь, даже я его помню! Этим сиропом можно склеить что угодно.

— После него зубы черные.

— Ага! Хорошо, что вовремя напомнил, — она показала ему синий язык. Половины его порции уже не было.

Пятилетняя девочка, сидевшая неподалеку, увидев, что Лера показывает язык, сделала то же самое. Лера засмеялась и снова показала язык. Тогда девочка высунула свой настолько сильно, насколько смогла. Сидевшая рядом пожилая дама, видимо, бабушка, резко обернулась и строго поглядела на Валерию. Затем нагнулась к малышке и что-то сказала, девочка опустила голову и надулась.

— Почему, взрослея, люди начинают делать все возможное, чтобы жизнь казалась катастрофой? — глубокомысленно проронила Валерия.

— А что — жизнь должна быть непрерывным праздником? — спросил Фома, доставая пачку сигарет, но вспомнив, где они находятся, положил ее назад в карман.

— Почему бы и нет? Ты просто не видишь это так, как вижу я. Нужно уметь развлекаться, и главное, не запрещать себе этого. А то вот — посмотри! — Она нарочно продемонстрировала язык старухе, когда та снова взглянула на нее. Уже с другого столика какой-то мальчишка на все стороны выставлял язык.

— Твое поведение нравится ясельной группе, — заметил Фома. — Кажется, ты нашла одномышлеников.

— А мне смешно, когда в семнадцать лет слишком серьезничают. Ты прав, лучше буду как эти дети. Однажды я уже допустила непоправимую ошибку — задавила в себе ребенка. Но свято место пусто не бывает и, поверь, ничего хорошего в замен не возродилось. Мы потом не понимаем ни своих детей, ни себя самих. Но я не собираюсь повторять это дважды. Если у меня будут дети, я стану их другом, а не директором холдинга, которому по век обязаны…

— Ооо, — протянул Фома и приложил ладонь к ее лбу. — Кажется, тебе еще рано выходить на улицу…

Она стукнула его ногой под столом.

— Что это?

— В смысле? — Он растерянно оглянулся по сторонам.

— Что ты слышишь?

По-прежнему ничего не понимая, он подозрительно на нее покосился.

— Ты слышишь вот это? — Лера вскинула кисти рук, указывая на окружающее их пространство. — Я про фон. Про так называемую музыку!

— Но здесь нет музыки, — заметил парень.

— Вот и я об этом! Здесь хорошо, но кофе выпито, языки синие, а люди в этом кафе совершенно не помнят вкус детства. А я хочу музыку!

Фома поймал, наконец, ее мысль:

— Я знаю, где есть музыка. Но там воняет бензином и паленой резиной.

— Лучше не придумаешь. И, кстати, забыла тебе сказать, я тоже собираюсь принимать участие в гонках.

Фома мгновенно поменялся в лице и, приподнявшись было над стулом, сел обратно.

— Что?

— Ты слышал.

— Девушки не участвуют в гонках.

— Почему? Что тут такого? Это же безопасно.

Он ничего не ответил.

Собиралась ли она это делать?

Ну уж нет.

Но иначе к этой теме не подобраться, закорми его хоть всеми пиццами на свете!

Он закурил сразу же, только они вышли из кафе.

— Ты вообще как это себе представляешь? И… на чем?

— Вы же с Митей не жлобы, придумаете что-то для меня, — поделилась она простодушно.

Фома истерично заржал.

— Ты хоть представляешь, как к этому готовиться нужно?

— А я и не стремлюсь занять первое место. Главное — участие.

— Нет, ты точно меня доконаешь, — он взъерошил волосы на лбу. — Участвовать в гонках. Меня ребята на смех поднимут!

— Ты за них так печешься?

— Нет! — Он шел широким быстрым шагом, она с трудом поспевала за ним. — Это ты пока в горячке лежала такое придумала?

— Фома, ты должен был уже догадаться, не важно, какая абсурдная идея пришла мне в голову, но я сделаю все, чтобы ее воплотить. — Она решительно встала посреди тротуара. Он замедлил шаг и тоже остановился. Достал еще одну сигарету.

— Ненормальная, — проворчал, подкуривая, продолжая ошарашено мотать башкой. — Так не бывает…

— Не бывает, чтобы человек вернулся в прошлое, — возразила она. — А что такое девушка, участвующая в гонках?

— Да ты за руль хоть раз в жизни садилась?

Валерия сжала зубы, упрямство мальчишки изводило ее терпение. У нее, черт дери, водительский стаж — двадцать лет!

— А ты проверь меня! Я тебя еще как удивлю.

Он молчал.

— Ладно, — сказала она с показной обидой. — Мне надоели твои насмешки. Не веришь в меня, ну и черт с тобой. Найду кого-нибудь другого, кто мне поможет.

Затем повернулась и пошла в противоположную сторону.

Как она и предполагала, через несколько секунд за спиной раздался звук догоняющих ног.

Мальчишка рванул ее за плече, возможно, сильнее, чем нужно. Нагнулся вплотную к лицу:

— Ненормальная, — прошептал дрожащим голосом. — Ты только что показывала язык маленькой девочке в кафе. Теперь хочешь гонять мотоцикл! Я такую ненормальную точно никогда не встречал… Свихнутая просто! Тронутая!…

Лера знала, что он видит сейчас. Блестящие на солнце волосы, нежная розовая кожа, пресловутый нос-курнос и бенгальские огни в глазах. Никаких салонов, косметики и эпатажа ей не нужно — волшебство происходит само по себе, молодая энергия делает свое дело. Глаза мальчишки пожирал ее и Лера, далеко уже не пятнадцатилетняя, понимала, что сейчас он попытается ее поцеловать. Резко отпрянула.

— Какое тебе дело до того, что я хочу! — выпалила гордо. — Я же сказала, мои бредовые идеи — это мои идеи. Силой никого в помощь не зову!

Фома с яростью швырнул окурок на асфальт и растоптал.

— Ты просто вьешь из меня веревки…