Последний день в... Париже

День восьмой

Первое утро за отпуск без похмелья. Пробуждение настигло меня ощущением странного дискомфорта, как послевкусие ночи неукротимых наслаждений. Кажется, вчера ночью мы с Алексом пере… хм, переусердствовали. Потягиваясь в постели, я поднялась и поморщилась, ощущая боль в мышцах между ног. Я, конечно, посещала зал регулярно, но провисеть с широко расставленными ногами почти всю ночь – к такому меня ни одна тренировка не готовила.

Алекса снова не было рядом, а я бы хотела проснуться вместе и просто потискаться, получить утренний заряд нежности от его прикосновений.

На прикроватной тумбе нашла записку:

«Прости, веснушка, мне срочно нужно в офис. Вечером хочу отвести тебя в мой любимый ресторан. Возьми мою карту, прогуляйся в соседнем молле.

P.S. Сдери с меня по-максимуму, милая. В качестве компенсации за то, как безжалостно отодрал тебя ;)»

Я улыбнулась, чмокнув записку, напоминая себе безнадежно влюбленную дурочку. Сонно зевая, пошла в душ. Каждое движение отзывалось легкой болью – тело напоминало о физиологии, размерах и о том, что иногда страсть имеет свои последствия. Я чувствовала легкое жжение между ног, нежная кожа натерлась – пусть это и не критично, но весьма ощутимо.

В ванной я взглянула в зеркало, и в отражении увидела не только свою усталую улыбку, но и следы прошедшей ночи – легкие покраснения и следы зубов и два больших засоса, о которых я сама же и попросила вчера.

С глупой улыбкой, я принимала душ, не особенно желая смывать с себя запах Алекса на коже. Состояние поистине пришибленное. В этом было что-то поэтичное: приятная боль и сладкие воспоминания о ночи переплелись в едином потоке эмоций.

На кухне я включила кофемашину, надеясь, что горячий бодрящий напиток вернет мне ясность мысли.

Я достала телефон и отправила сообщение в общий чат с подругами:

Селезнева:У меня день до вечера свободен, может пересечемся?

Будущая Самойлова:Мы в Пантеоне, потом пойдем на блошиный рынок, купить сувениров. Ты с нами?

Селезнева:О! Я за! Подъеду туда.

Кристина ничего не написала текстом, прислала лишь картинку с Томом из мультика, который лежит в гамаке. И знак вопроса.

Селезнева:Нет, Крис, я не звезданулась.

Ланг:Ты же понимаешь, что я не отстану от тебя с вопросами?

Будущая Самойлова:Ой, все! Как так вышло, что отношения есть у одной меня, а секс есть у всех, кроме меня?

Ланг:Детка, ты еще замуж не вышла ;)

Селезнева:И детей нет!

Будущая Самойлова:У нас будет все по-другому.

Ланг:Ха-ха! Ты слышала, Эйнштейн?! Анекдот дня. Напомни мне поднять бокал за ее семейный секс через пять лет. Не чокаясь.

Селезнева:Да, ладно, не жести. Может, у них все нормально будет.

Ланг:О, еще одна наивная! Буэээ.

Крис вышла из чата.

Я потягивала кофе, ощущая, что он не приносит желаемой бодрости. В отчаянии я схватила пульт и включила ТВ. На экране показывали «Холостяка,» и как раз тот выпуск с Алексом.

Чувства любопытства и ревности затопили меня. На экране мелькали последние эпизоды, где две финалистки сражались за сердце холостяка. Сам Алекс был моложе, менее накачанный, без тату, волосы очень коротко стриженные. Он часто и заметно заикался, но это вызывало умиление. Хотелось обнять его и зацеловать, так очаровательно он стеснялся своего недостатка.

– Бедненький, – прошептала я, улавливая каждое слово его интервью.

– Хорошее решение. Лучше пересмотреть моменты позора своего мужчины, чтобы знать с чем будешь иметь дело в будущем…

За спиной проворчал голос с хрипотцой, и я вздрогнула. На кухне появилась Мария Леонидовна в шелковой пижаме, маской для сна на лбу и взлохмаченными волосами.

– Позора? – я замялась, не зная, куда деваться от ее харизмы, заполняющей все пространство кухни.

Она выглядела так, будто всю ночь вспоминала молодость, делая заплывы в бассейне с шампанским и, похоже, только им не ограничилась. Но при этом, она все равно вела себя так, словно шла на коронацию. Мне бы ее способность.

– А ты не знаешь, чем закончился сезон?

Я покачала головой. Просмотрев не больше получаса передачи, трудно составить мнение, но, похоже, Алекс наделал шума в этом шоу.

– Он перепортил больше половины девочек, повлюблял их в себя, а потом не выбрал ни одну и ушел в закат! – взмахнула руками женщина и села за стол, взявшись за голову и метнув взгляд на кофемашину.

Не дожидаясь просьбы, я приготовила ей кофе, Полезла за чашкой в верхнюю секцию, приподнимаясь на носочки. Ну, кто делает кухню такой высокой? Хотя, учитывая рост и размеры Алекса, все логично…

– Ты, случайно, балетом не занималась, девочка? – с живым интересом спросила Мария Леонидовна.

– Да, в детстве… – Но как она это поняла, лишь взглянув на мои ступни?

– Ноги балерин, – промолвила она с достоинством, отведя ногу и приподняв штанину пижамы, – всегда видны. Я посвятила двадцать лет этому искусству. Поищи: Мария Петренко, семидесятые. Мы продвигали русский балет, продолжая дело Дягилева.

Я погуглила ее имя и была поражена, разглядывая фотографии.

– Ух ты! – воскликнула я, подавая ей кофе и садясь рядом, чтобы вместе посмотреть запись ее сольного выступления. Присев, я едва заметно вскрикнула от легкой боли, отголоска вчерашней ночи. Опасаясь, что она заметит мою реакцию, сосредоточилась на экране телефона. – Вы потрясающая, Мария Леонидовна!

Я запустила запись, погрузившись в экран с искренним восхищением и комментируя моменты, которые особенно впечатляли. Понимая, как устроена эта «кухня», мне действительно было о чем сказать; эта женщина была звездой своего времени. Я и так это понимала по тому, как она себя вела. Но увидев доказательства, прониклась к ней еще более глубоким уважением.

– Еще кофе? – предложила я, плененная встречей с настоящей легендой русского балета.

– Посмотри на меня, девочка, – укоризненно промолвила она, – какой тут кофе? Весь вечер шампанское пила, не помня себя. Загляни в закрома Александра и принеси старой женщине что-нибудь игристое или хотя бы пенное…

Я уже обожала эту женщину!

Отыскала в мини-баре у Алекса бутылку шампанского, кажется, той же марки, что приносили в клубе. Интересно, знает ли его бабушка о его «бизнесе» вне семьи?

Долго старалась справиться с пробкой, пока Мария Леонидовна не отобрала бутылку, ворча, и ловко срезала пробку ножом. Пробка с характерным щелчком вылетела из бутылки.

– Бери себе бокал, девочка, – повелительным тоном сказала она и сама искусно налила напиток без миллиметра пены. – Наконец-то хоть кто-то приятный составил мне компанию в этом чертовом городе!

Мы выбрались на крышу, устроились на шезлонгах, пили и общались. Мария Леонидовна попросила включить телевизор над баром, тот же канал, где показывали «Холостяка».

– Моя любимая серия, последняя, где он посылает нахер всех этих вертихвосток! – изящным жестом она взмахнула рукой, вызвав у меня приступ смеха. Не ожидала таких слов от нее. – Вымотали пацана до изнеможения!

– Зачем же он туда пошел?

Я искренне недоумевала. Молодой мужчина выглядел статно, но интервью давались ему с трудом.

– Это я его туда и отправила, – с гордостью заявила она, хлопнув себя по груди. – Знаешь, как бывает: чтобы научить плавать, надо бросить в середину озера и смотреть, как выплывет. Рада, что он перестал женщин возвышать и наконец понял, что к чему.

«Настолько, что открыл целый секс-клуб и занимается всякими извращениями, даже не видя их лиц!» – подумала я.

– А сколько ему было тогда лет, когда он участвовал?

– Кажется… – она считала на пальцах, – когда его мать умерла, лет семь назад.

– У него мама умерла? – спросила я с болью в сердце.

– Да, у него на руках, он тебе разве не рассказывал?

– Нет, – я покачала головой, осознавая, что он был моего возраста, когда все это случилось, а это шоу… – Мы мало знаем друг о друге. Я здесь всего восемь дней.

– Так, ты приехала в Париж, как… туристка? – она была искренне удивлена и начала с любопытством разглядывать меня.

– Да, я улетаю домой в Москву послезавтра.

Произнеся это вслух, мне вдруг стало физически больно, легкие как будто поймали в лассо и крепко сжали.

– И ты не останешься?

Я помотала головой.

Мария Леонидовна нахмурила брови и еще раз осмотрела меня, видимо, не понимая, кто я такая и как так вышло, что оказалась в квартире его внука, когда никто другой не был. Мое прозвище навсегда останется на его коже, а я при этом не требовала ни отношений, ни кольца на пальце…

Хотя, знаете, я вот сейчас бы поставила на паузу и призналась честно, что хотела бы всего этого. Как в волшебной сказке с Энн Хэтэуэй в главной роли. Что-то про принцессу. Но я всего лишь Вика Селезнева и моя реальность соответствующая Вике Селезневой: без отца, с мамой в ссоре и не в ладах со своей головой, а еще и в принца влюбленная. Клиника! Даже, если в конверте ничего смертельного, то я все равно обречена. Такое помешательство на мужике не лечится.

– Девочка, ты знаешь, что именно между тобой и Александром? – уточнила Мария Леонидовна.

Я кивнула. А потом помотала головой.

Захотелось плакать. Я понимала, что совершенно потеряла голову в этой поездке. Алекс за несколько дней проник мне в душу, в сердце, а после умопомрачительного секса, который я теперь никогда не забуду, еще и каждую клетку.

– Мне кажется, что ты не совсем понимаешь… – вздохнула Мария Леонидовна, выпив остатки шампанского. – Пожалуй, отменю поездку в Вермонт и останусь с внуком, когда ты уедешь.

Я смотрела на нее с благодарностью, но и с недоумением.

– Ты действительно не осознаешь, что происходит? – она склонила голову набок, с легкой укоризной. – Не уверена, что должна говорить это тебе, но мой внук тебя не отпустит.

– Но я должна уехать, – призналась я, зачем-то качая головой.

– Даже если Александр попросит остаться? А он точно попросит, можешь мне поверить.

– У нас с ним была договоренность.

– У него татуировка с твоим прозвищем, девочка.

– А у меня – с его именем.

Мы обменялись взглядами, ведя безмолвный диалог.

– За последний год я потеряла двух близких мне людей, они ушли, борясь до последнего с неизлечимой болезнью, – объяснила я, сдерживая слезы, которые рвали горло. – Возможно, у меня такой же диагноз.

– Возможно?

– Я решила не открывать результаты до конца поездки. Но у меня нехорошее предчувствие.

– Но ты не знаешь наверняка?

– Вы верите в судьбу?

– Я верю в то, что жизнь часто приносит неожиданные сюрпризы. И чего ты точно не узнаешь – это когда она завершится.

– Я узнаю это, открыв конверт.

– И Александр, конечно, знает об этом конверте… – произнесла она скорее как утверждение, будто мысленно построив пазл. – Теперь я яснее вижу наш ночной разговор. – Она горько усмехнулась своим мыслям, добавив: – Думала, что ничего не поняла, будучи пьяной в стельку!

Я заметила, как она начала потирать место на безымянном пальце, где отпечатался след от кольца, которое обычно носишь годами.

– Вы долго были замужем? – решила сменить тему, потому что продолжать эту не было никаких сил.

– О, да сорок лет и три года, – просияла женщина. – Жорж обожал балет и буквально поклонялся мне. Ездил за моей труппой по миру, как одержимый!

Я с любопытством слушала историю ее любви и горькой потери. Настолько увлеклась длинным рассказом, что не уследила за временем на часах.

***

– Ну, наконец-то! – проворчала Крис, когда я нашла их на блошином рынке. – Я реально думала, что ты уже не появишься!

– Ты думала по-другому, – поправила ее Соня, – но я не стану озвучивать все, что ты говорила.

– О, пожалуйста, будь добра! – попросила я, шутливо сложив руки в молитве.

– Ладно, пойдем, мы пока еще купили магнитики и какую-то чушь для Темы…

– Это кошелек из натуральной кожи! – возмутилась Соня.

– Пока он не набит деньгами – это кожаная чушь, не спорь, – отбрила Крис и взглянула на меня в поиске поддержки.

Я осознала, как соскучилась по подругам, и, взяв их под руки, повела по рынку.

Мы бродили по бесконечным рядам старинных вещей, антиквариата и всевозможных сувениров. Я искала что-то особенное для себя и, конечно, подарок для мамы. Мне хотелось сделать что-то хорошее, чтобы помириться.

– А где твой наследный принц? – начала свои расспросы Крис.

– Срочные дела в офисе, – ответила я, не отрывая глаз от прилавков.

– А я думала, ты опоздала из-за того, что не могла выбраться из постели, перелезая через мужика.

– Баян! –подметила Соня, пожурив блондинку.

– Нет, он ушел, когда я еще спала, – пояснила я, – потеряла счет времени, заболтавшись с его бабушкой.

– Он живет с бабушкой? – уточнила Крис, поморщившись. – Точно извращенец.

– Нет, он с ней не живет, но у них очень теплые отношения. Она русская и была когда-то известной балериной. Его дедушка реально был каким-то графом, у них куча поместий по всей Франции, все перешло во владение бабули. Потрясающая женщина! Я в нее влюбилась.

– А я думала, что ты влюбилась в Алекса.

– И это тоже… – со вздохом согласилась я. Ну, а что тут скрывать, все слишком очевидно.

– Не могу поверить, что ты в этом призналась! – Соня часто заморгала.

– После вчерашнего, я в этом только лишний раз убедилась, – обреченно вздохнула я.

Я случайно наткнулась на милую винтажную шкатулку, украшенную яркими узорами. Взяла ее в руки, внимательно разглядывая.

– Красивая! – озвучила мои мысли Соня.

Я почему-то сразу подумала о маме. Это был бы идеальный подарок. Внутри достаточно места для ее любимых украшений, так что купила ее, не раздумывая долго.

– Ну, так что на счет принца? У него гигантское наследство?

Угадайте, кто спросил?

– Не то слово, – тихо ответила я, закусывая губу.

– О, я так и знала! – блондинка повеселела. – Когда ты вылезла из-под того стола, у тебя было такое лицо, как будто у тебя вывих челюсти…

– У меня было такое лицо, потому что я смутилась официанта! – я не знала то ли ругаться на нее, то ли хохотать. Ну, как можно быть такой прямолинейной? – Дурочка!

– А знаешь, что я поняла? – с улыбкой Крис коснулась бус из голубых камней. – Не страшно, когда небольшой. Нужно просто два.

– Это что-то на кунсткамерном…

– И кто из нас дурочка? – Ланг шлепнула меня по попе, попав по татуировке и я вскрикнула. Она начала извиняться и шутливо дуть мне ниже поясницы, что на нас начали оборачиваться прохожие.

– Ведите себя по-человечески, вы как две придурошные! – шикнула Соня, выныривая из соседнего отдела с расписными, старинными чашками.

– Это все она! – сказали мы с Кристиной одновременно.

Пока мои подруги выбирали себе одежду и аксессуары, я продолжала искать что-то интересное. Я купила несколько магнитиков с изображением Парижа и керамическую кружку с милым рисунком. Каждый сувенир напоминал мне о нашем путешествии, полном смеха и радости. Стало чертовски грустно, что оно заканчивается.

– Какие планы на вечер? – спросила Соня.

– Алекс сказал, что мы пойдем в его любимый ресторан.

– О, теперь я понимаю, зачем он привел тебя в клуб, бабушка же дома, – Кристина задумчиво разглядывала подушку, расшитую золотыми узорами. – Возьму Изме!

– Ты берешь подушку за сто пятьдесят евро из царской коллекции для… чихуахуа?

Соня с изумлением смотрела, как та отсчитывала деньги продавцу. Крис счастливо положила подушку в пакет.

– Ты, блин, чокнутая!

– А что? Я люблю свою собачку.

– Она жеста не поймет!

– Зато я его понимаю.

– Ты ненормальная!

Кристина пожала плечами.

– Ты купила сервиз на последние деньги для будущей свекрови, которая уже итак на голове у тебя сидит. Моя собака меня хотя бы любит.

– Она никого не любит, она всех ненавидит. Всегда кусается или рычит.

– Твоя свекровь тоже.

– Ты невыносима! – Соня всплеснула руками и пошла вперед.

– Зачем ты так с ней? – спросила я Кристину.

– Меня бесит, что она гробит свою жизнь ради Тёмыча. Нет, я его люблю, он наш лучший друг, но он… не становится взрослым. Он не достаточно старается ради Сони.

– Никто не будет достаточно хорош для лучшей подруги.

– Ну вот, Алекс для тебя более чем хорош. Прямо топчик. Жан и Поль для меня тоже ничего. Жаль многомужество запрещено.

– Неправда, это единственное, что тебе в них нравится больше всего. То, что они – временное развлечение.

– Ты права, мне с ними весело.

– Хорошо, что моя память оказала мне услугу, и я не помню вашего веселья в винном погребе.

– Вы вошли как раз в тот момент, когда они зажали меня между телами и…

– Пожалуйста, не продолжай! – попросила я, но воображение уже все нарисовало. Я не помнила эту сцену, но зато теперь представила. – Фу, Крис!

– Ничего не «фу», я давно так не развлекалась! Мальчики сделали «работу над ошибками». Теперь я снова от них в восторге.

– Боже дай этой женщине немного мозгов…

Кристина замахнулась, чтобы шутливо шлепнуть меня, но сдержалась в последний момент.

– А как вы, простите, сексом занимались с твоей татушкой? А! Так вот к чему качели! Умно!

– Да, я тоже от них в восторге, – смущенно улыбнулась я.

– Рада за тебя: наследный принц, секс-качели и большой пенис – прям выигрыш в лотерее!

– Да, что-то вроде сладкого пряника перед тем, как судьба достанет кнут, – пробормотала я под нос.

В приложении секс-клуба появилось новое сообщение, и, открыв чат, я прочитала:

Boss:Веснушка, я уже освободился, могу тебя забрать.

Обрадовавшись, я быстро напечатала ответ:

Я:Кайф! Мы с подружками на блошином рынке, уже закончили.

Boss:Как вас туда занесло?! Это ж дыра!

Boss:Я недалеко, выходи через 5 минут, кидаю точку геолокации.

– Вот это улыбка! – Кристина подошла, смеясь. – Ты так жестко палишься, Эйнштейн! Любому очевидно, что тебя кроет от того, с кем ты переписываешься.

– Все, ты уезжаешь, Вик? – Соня обняла меня, прижав голову к моему плечу.

– Послезавтра наша пресвятая троица снова воссоединится, – хмыкнула Крис.

– Учитывая то, чем вы двое занимаетесь, не стоит богохульствовать, – проворчала Соня.

– Ты милую парочку плеткой отхлестала, кто из нас прогневал всевышнего – еще вопрос! – засмеялась Ланг и тоже обняла меня. – Пойдем, проводим, передадим тебя из рук в руки, так сказать.

– Хочешь еще раз взглянуть на его Теслу? – догадалась я, уловив шкодный взгляд подруги.

– Твои мозги меня иногда пугают.

– А меня пугает их отсутствие у тебя, – поддела я, за что получила вполне заслуженный шлепок по попе там где нет тату. – Ай!

Алекс ждал меня у машины, разговаривая с кем-то по телефону. Увидев нас, он закончил разговор и просиял от улыбки.

– Еще одна «улыбочка»! – тихо процедила Крис, посмеиваясь. – Эйнштейн, он в тебя точно влюблен!

– Тише ты! – шикнула Соня.

– Привет, красавицы! – поприветствовал Алекс, быстро оглядев нас, и обнял меня, целуя в губы, проговорив на французском: –Привет, милая. Я не доделал и половины дел, хотел скорее оказаться в тебе.

– Ты хотел сказать «со мной»?

– Нет. Я все правильно сказал.

Зная, что девочки нас не понимают, все равно казалось они просекли смысл каждого слова.

– Чем займетесь завтра, у вас есть планы? – спросил Алекс, обращаясь ко всем нам троим.

Соня приоткрыла рот, уже готовая изложить строго упорядоченный график, но Кристина мгновенно прикрыла его рукой, слегка покачав головой:

– Абсолютно никаких! – ее улыбка, ослепительная и яркая, могла вскружить голову кому угодно. Однако Алекс не проявил никаких эмоций, и это льстило мне до чертиков.

– Слышал, вы не против адреналина… – начал он, интригуя всех нас. Я прислушалась еще внимательнее. – Есть одна крутая штука, на нее трудно попасть, так что подумайте...

– Все, я в деле! – воскликнула Ланг, не дождавшись окончания фразы.

– А что именно ты предлагаешь? – Соня нахмурилась в сомнении.

– Видели тросы на башне? Почти восемьсот метров пролета.

– Зип-лайн?! – первой выкрикнула я, схватив Алекса за руку. – Правда, ты сможешь это устроить для нас?!

– Могу. И устрою.

Мы все трое восхищенно согласились на предложение.

Алекс распахнул заднюю дверь Теслы, приветливо кивнув Соне и Кристине.

– Ты нас подбросишь? – с блеском в глазах спросила блондинка.

– У вас куча пакетов…

Он не успел договорить, как Кристина юркнула на заднее сиденье, подгоняя Соню.

Улыбка не сходила с моего лица всю дорогу, даже щеки заболели.

***

От поездки в Тесле Кристина так подобрела, что сама предложила мне свое лучшее платье для сегодняшнего ужина в ресторане.

– Ты же сама его ни разу не надевала, – я не могла согласиться, разглядывая роскошное бежевое платье.

– Потому что оно особенное, – Ланг расстегнула потайную молнию сбоку, – Примерь.

– А я дам тебе свой браслет и кулон, – с энтузиазмом добавила Соня, роясь в своей косметичке.

– Вы уверены, что готовите меня для обычного ужина? – с сомнением прищурилась я.

– Мужчина ведет тебя в свой любимый ресторан, – подмигнула Крис. – Ты не догадываешься зачем?

– Э-э-э… чтобы поужинать?

– Эйнштейн, не тупи!

Я искренне не понимала. Мысли только о том, как мне хочется поскорее принять душ, переодеться и побежать к Алексу, который дожидался меня внизу в машине.

Когда я вернулась из ванной, девочки зашикали друг на друга, торопливо пряча что-то в верхний ящик прикроватной тумбы.

– Опять поспорили на меня? – спросила я с подозрением.

– Нет.

– Да.

Я посмотрела на них обоих с осуждением, покачала головой. Платье село на меня как вторая кожа, несмотря на то, что я была ниже Ланг. Оно обвило меня, подчеркивая каждый изгиб, а украшения Сони добавили нежности и изысканности. Косы были собраны в пучок на затылке – все сложилось воедино.

– Бедный твой принц, – выразила вслух мои мысли Соня. – При взгляде на тебя в этом платье, он будет думать лишь о том, как его снять.

– Как удобно, что у него есть целый клуб, правда? Можно для этого ехать сразу туда! – выгнула бровь Крис. – Платье бомба!

Покрутившись у зеркала и послав подругам воздушный поцелуй, я стремительно выскочила из номера, услышав комментарий Кристины, перед тем как дверь закрылась:

– Это платье официально станет помолвочным.

Я чуть не оступилась о ковер в холле гостиницы. Помолвочным?! Что за глупости?

Алекс заметил меня, выходящую из отеля, и его глаза округлились. Он просто замер, пока я не подошла ближе. Встав на цыпочки, я чмокнула его в губы, рассмеявшись:

– Тебя инсультнуло, Винчестер? Ты выглядишь так, будто нуждаешься в медпомощи.

– Возможно…

– Давай заедем в аптеку, проверим твое давление?

– Я не намного старше тебя.

– Тебе скоро тридцать, – напомнила я, приглаживая невидимые складки на его рубашке.

– А тебя, судя по твоей логике, привлекают мужчины постарше?

– Должен же кто-то отводить меня на качелях покачаться, – улыбнулась я. – Ты выглядишь бледнее обычного, может, стоит тебя покормить.

– Сейчас ты меня и накормишь, — с лукавой улыбкой отозвался он, открывая дверь автомобиля.

Я села внутрь, а он устроился рядом, подтолкнув меня коленом. Закрыв дверь, он неожиданно обнял меня, опрокинув на спину.

–Начнем с моего любимого аперитива,– заговорил он своим волшебным низким голосом.

– О Боже, не здесь же! – слабо сопротивляясь, промямлила я, когда он снял с меня трусики. – Алекс, серьезно, это не смешно!

– А кто шутит?

Он подтолкнул меня чуть выше, а сам устроился у меня между ног.

–Моя любимая девочка, бедная, больно да?– заговорил он, ласково погладив меня между ног и покружил кончиком языка вокруг входа. –Злой озабоченный дядька тебя совсем растер…

– Алекс? – позвала я, приподнимаясь, – ты с кем разговариваешь: со мной или с моей вагиной?

– Тшшш, веснушка, не отвлекай! – он продолжал ласкать меня нежно, укладывая мои ноги на свои плечи.

Я захлебнулась смехом, скрывая лицо от смущения, но вскоре смех обернулся тихими стонами. Похоже, в ресторан вовремя мы не успеем.

***

Мы вошли в ресторан, и мой взгляд задержался на роскошном интерьере, сверкающих хрустальных люстрах и идеально накрытых столах.

Стоило нам переступить порог, и атмосфера мгновенно изменилась: гости и официанты принялись красноречиво перешептываться между собой. Кто-то из гостей обращал внимание едва заметным наклоном головы, кто-то – чуть слышным вздохом. Меня это, конечно, смущало. Но Алекс будто бы не замечал этих взглядов, как и полагалось аристократу, привыкшему к всеобщему вниманию.

– Как тут красиво, с ума сойти! – тихо проговорила я, оглядываясь.

Мы сели за столик у окна, откуда открывался чудесный вид на вечерний Париж.

– Хотел впечатлить тебя, – улыбнулся Алекс, раскладывая салфетку на коленях. – Не возражаешь, что я заранее выбрал для нас блюда?

– Я ничего здесь не знаю, конечно, – кивнула я, робко оглядываясь.

Вино мерцало в бокалах под мягким светом свечей. Я думала как можно разрядить мое напряжение. Почему-то вспомнила слова, брошенные Кристиной, когда я уходила и еще больше разнервничалась.

– Что с тобой, веснушка? – с теплой улыбкой спросил Алекс.

– Эммм, не знаю с чего и начать…

– Начни с объяснения, почему за целый день мне не пришло ни одного уведомления от банка.

– Ах, это, – нервно сделав глоток вина, я восхищенно взглянула на мужчину, – какое вкусное!

– Знаю.

Он пристально смотрел на меня, ожидая ответа.

– Я не брала твою карту, – объяснила я, сердце поскакало галопом. Я чувствовала себя виноватой перед ним за то, что веду себя как добропорядочная.

– Почему?

– Потому что у меня есть замечательные подруги, – указала я на платье и украшения.

– Не имей сто рублей… – понимающе улыбнулся он, – мне было бы приятно, если бы ты купила что-то? И это платье, я бы знал, что оно на тебе благодаря мне…

Когда я размышляла над подходящим ответом, подали первую перемену – легкий салат из свежих овощей и зелени, благоухающий ароматным соусом. Я машинально поддела зелень на вилку, попробовала и долго пережевывала, пытаясь сосредоточиться на вкусе и не показывать волнение.

– Хочешь утвердиться в своей мужественности? – наконец нарушила я молчание.

Он по-актерски склонился ко мне, сквозь легкую улыбку сказал:

– В этом я утвердился прошедшей ночью.

– Я сегодня посмотрела эпизод из «Холостяка», – торопливо сменила тему я, чтобы не покрываться красными нервными пятнами на глазах у стольких людей.

– Зачем, веснушка? – разочарованно вздохнул он.

– Я случайно, – пожала я плечами, – твоя бабушка сказала, что отправила тебя туда и ты перепортил половину участниц.

– Она хотела, чтобы я чем-то занялся и не… не совершал глупостей, – пояснил Алекс, отводя взгляд. – Но участие в этом маскараде – вот она, настоящая глупость.

– Ты правда переспал с половиной участниц?

–Период не из лучших, – тихо сказал он, – не думал, как это повлияет на мою репутацию.

– Но это повлияло, – я ковыряла вилкой соус на краю тарелки, размышляя, хочу ли посмотреть все шоу или нет. – Половина участниц…

– Веснушка? – его голос был мягким, а глаза – как вечерний свет, темный и манящий. – Это было семь лет назад.

– Мы с твоей бабушкой…

– Спелись?

На столе появились изысканные вегетарианские деликатесы – паста с трюфелями и прожаренные артишоки, украшенные съедобными цветами.

– Она была величайшей балериной, – искренне призналась я. – Она рассказывала историю любви с твоим дедушкой. Я пару раз даже прослезилась.

– Не удивлён, – Алекс улыбнулся с теплотой, – она мастерски рассказывает.

– Она сказала, что твоя мама, – я с трудом вдохнула, как тяжело было касаться этой темы. – Ты потерял маму, мне так жаль.

– Я справился с этим, веснушка.

– С любимыми людьми трудно расставаться, – говорила я, вспоминая свои потери. – Даже когда кажется, что ты пережил горе, оно все же остается здесь, – я указала на сердце. – И болит. Всегда.

Алекс сделал небольшой глоток воды и отвел взгляд на город за окном. Я ждала его слов, сердце билось гулко и часто.

– Тогда ты должна понять, что я чувствую, когда думаю о том, что ты уедешь…

Я испугалась, куда могут завести его слова, что он скажет что-то, с чем я не справлюсь, коснется одной из запрещенных тем. Или самой главной.

– Очень вкусно! – показала я вилкой на блюдо, практически нетронутое.

Алекс изучающе смотрел на меня и вдруг потянулся к карману брюк, произнеся:

– Я знаю лишь один способ уговорить тебя остаться…

– Боже, нет! – я уронила приборы, ужасом уставившись на Алекса, который замер, держа руку под столом.

Словно в подтверждение моей тревоги, официант, едва заметно согнувшись, принес десерт – нежное облако из шоколада и малины – и оставил нас в каком-то волшебном коконе тишины и намеков.

Алекс поднял взгляд, окунувшись в глубину моих глаз, и в этот момент мне вдруг показалось, что время остановилось, и все вокруг стало казаться лишь фоном.

– Вика, – с нервным выдохом встал он, и я заметила маленький бархатный футляр в его руке.

– О, Господи, Боже… – перехватило дыхание, ладони стали влажными от волнения.

Алекс сделал то, что я так боялась – встал на одно колено передо мной и открыл коробочку со старинным кольцом.

Голова закружилась, внутри разгорелся вихрь чувств: радость, страх, восторг и неуверенность. Глаза расширились от удивления, а губы приоткрылись в немом вопросе.

– В-выходи за меня, в-веснушка, – он стал похож на того Алекса семилетней давности, который заикался от волнения перед камерами.

Каждый звук вокруг стал громким и резким – шепот гостей, треск свечей, даже стук сердца был оглушительным. Я не могла оторвать взгляд от его лица, полного надежды.

Я безумно этого хочу. Каждая клеточка моего тела кричала “да”, захлестывая волной неописуемого счастья. Но внутри шипел холодный страх – страх неизвестности, страх того, что может ждать впереди. Я боялась причинить ему боль, стать обузой, покинуть слишком рано. Я слишком хорошо знала, каково это – быть по ту сторону, когда уходят любимые люди.

Слезы заволокли мой взгляд, но я улыбалась сквозь них.

– Можно я… – с трудом проговорила я, глотая ком горьких слез, скатывающихся по щекам. – Можно мне время подумать?

– Нет, – он покачал головой, обхватив мою руку, – ты сама сказала, что у нас нет времени.

Я нервно, почти истерично усмехнулась, заметив, что весь ресторан следит за нами, что музыка звучит громче специально для нас. "А был ли он в офисе сегодня?" — мелькнула мысль, когда я огляделась и поняла, что все взгляды направлены на нас.

– Не то чтобы я тебя т-торопил, но у меня больное левое к-колено, – с улыбкой произнёс Алекс, заставив меня усмехнуться.

Я взяла его за руку, в которой он держал кольцо, и потянула к себе.

– Говорила же, ты стареешь, Винчестер, – нас обоих трясло, как в посттравматическом шоке, – иди ко мне, глупый дурачок!

Я поцеловала его, желая раствориться в этих поцелуях.

– Сперва скажи "да", – прошептал он сквозь поцелуи.

– Я кивну, чтобы все вокруг перестали смотреть и снимать, но ответа пока не дам…

С этими словами я несколько раз кивнула, улыбаясь, и весь ресторан взорвался аплодисментами, громкими и восторженными.

– Вполне сойдет за согласие! – Алекс взял мою руку и, пока я не опомнилась, надел мне на палец кольцо, чуть больше моего размера.

– Хэй, это называется принуждением! – у меня не было никакого настроения спорить, я плакала от переполнявших меня чувств к этому мужчине.

– Будешь рассказывать эту историю нашим приемным внукам.

Алекс поднялся и заключил меня в объятия, покрывая лицо поцелуями.

– Это бабушкино кольцо? – спросила я, догадываясь об ответе. Алекс кивнул.

– Это сговор!

– Это новая история о любви.

– Алекс, мы знакомы всего восемь дней.

– Ничего, у нас на это вся жизнь впереди.

На этих словах я замерла и посмотрела в его глаза. Они светились счастьем, а я плакала, как ненормальная.

– Любая жизнь, веснушка, – пояснил он, погладив меня по мокрой щеке, – если тебе суждено уйти раньше, я это приму.

Меня затопило таким глубоким чувством любви к этому человеку, я разрыдалась ещё сильнее, а он прижал меня к груди, в которой бешено стучало его сердце.