Последний из рода Грифичей

Глава 20

— Жить будет, но восстановление займет долгое время, — сообщила она нам, а после уставилась на меня своим пронзающим взглядом.

Я же промолчал, рядом был герцог, и посвящать его в авантюру с Виржинией не хотелось.

Не дождавшись от меня реакции, Перрайн продолжила:

— Ближе к вечеру приступим к лечению инквизитора, а пока мне нужно отдохнуть, давненько я так не уставала.

И она пошла в соседнюю комнату, которую приготовили специально для нее и остальных девушек. Дверь в спальню, где лежал Карл, она оставила открытой, дав понять этим, что можно войти. Как только Перрайн отошла от двери, Роберт, словно ураган, ворвался в комнату к брату. Я же в комнату к Карлу не стал проходить, а наблюдал через открытую дверь.

Граф лежал в постели, глаза его были закрыты, на щеках появился небольшой румянец, тогда как днем ранее лицо Карла было бледным. Роберт присел на кресло рядом с кроватью и взял руку брата. Глаза графа слегка приоткрылись, и на лице появилась слабая улыбка.

— Брат, я узнаю тебя, — хриплым тяжелым голосом произнес Карл.

— Отдыхай, брат, набирайся силы, — ответил Роберт, и из его глаз побежали слезы радости.

После чего он смахнул их с лица, чтобы никто его таким не видел, и вышел. Подошел ко мне и крепко обнял. От этих объятий у меня потемнело в глазах.

Ослабив хватку и выпустив из своих здоровенных рук, он взял меня за плечи:

— Я этого никогда не забуду, проси, чего хочешь, все для тебя сделаю, — радостным голосом сказал Роберт, но из глаз продолжали непроизвольно катиться слезы.

— Ваша светлость, у меня есть все, чего бы я мог желать, и это все благодаря вам. Но все же имеется одна просьба. Я бы хотел на территории герцогства открыть лавки по продаже различных мазей, отваров и снадобий, чтобы люди могли лечиться. Я понимаю, что на это необходимо согласие инквизитора и церкви.

— Это пустяк, если эти лекарки и поставят его на ноги, у Конрада не останется выбора, кроме как подписать такое разрешение, а если и откажется, я ему сделаю предложение, от которого он не сможет отказаться и он все подпишет, — с ироничной улыбкой на лице ответил Роберт.

После бессонной ночи мы разошлись в предоставленные нам комнаты. Улегшись в кровати, я еще долго размышлял о том, правильно ли поступил, выкрав Виржинию и отпустив Конора.

Часть меня говорила о том, что поступил правильно в отношении Виржинии, поскольку ее бы сожгли, в этом я был уверен.

Но вот насчет Конора меня терзали смутные сомнения. На какой-то конкретной мысли я не мог сосредоточиться, поскольку одна перебивала другую. Так в раздумьях я и уснул.

Встав поздним вечером с легкой головной болью, я направился в комнату к Карлу. Войдя в апартаменты, увидел рядом с Карлом сидящего в кресле Роберта. Так же в комнате был сэр Ален и барон Беннет.

После того как нашу компанию покинули сэр Ален и барон Беннет, Карл признался в том, что после того, как его супругу изобличили в измене, он был сам не свой. И искал других ее любовников, просто хватал молодых парней, похожих на братьев Даттон, и волочил их в подземелье к мессиру Морэ.

Где их пытали, выбивая показания.

Но после того, как он побывал на дне рождения маленького Людовика, где на его глазах голодные кабаны разорвали барона Вальдемара, это зрелище ему понравилось. И после пыток он начал бросать несчастных в клетки с голодными кабанами, которые разрывали бедолаг, а после и съедали их.

Я был в шоке от рассказа Карла, это же скольких людей он умучил таким образом?

— Позовите священника, хочу исповедаться и смыть с себя свои грехи, я виноват перед нашим господом и готов простить свою супругу, — тихим голосом проговорил Карл.

Незадолго до полуночи в комнату вошла Перрайн и вновь напоила своими снадобьями графа, уложив того спать.

— Пора и инквизитору помочь, — произнесла она ледяным голосом.

И я только сейчас заметил, что она избегала называть его по имени.

Сэр Ален распустил всю стражу во дворе и проверил, чтобы лишних глаз вокруг не было.

Внизу за конюшней собрались герцог Роберт, сэр Томас, сэр Ален и я, а также лекарки во главе с Перрайн.

— Принеси животное, — скомандовала Перрайн.

И я приволок заранее заготовленного барана.

А слуги уже тащили инквизитора на носилках к небольшой площадке. Как только инквизитора опустили на землю, слуги удалились, после чего Перрайн начала рисовать на земле магические символы и расставлять черные свечи в определенной последовательности.

— Положите его в центр круга, — командным голосом приказала Перрайн.

Я и сэр Ален перенесли инквизитора в центр круга. Рядом забили в землю деревянный кол, к которому привязали барана.

— Всем отойти от круга подальше и желательно не смотреть, — сказала Перрайн.

Она зашла в круг и в только ей известной последовательности зажгла свечи, после чего встала между инквизитором Конрадом и привязанным животным. Разведя руки в стороны, она произнесла несколько неразборчивых слов, после которых свечи начали гореть ярко-алым пламенем. Обернувшись вокруг себя три раза через левое плечо, она провела пальцем правой руки, словно сделав невидимый круг. Взяв огарок свечи, стоявший у ее ног, она в него воткнула четыре иглы крест-накрест и поставила в небольшой сосуд с какой-то жидкостью.

Поставив это сооружение у головы инквизитора, она начала читать заклинание.

— Causa est, tenebrae, maledictum est nigrum, a matris ore, a daemonum cogitationes, impetro off, get off, conversus in inferno. Quomodo candela tabescet, quam acus cadet, sic maledictum cadent a me Conradum et transibit ad hoc animal

Amen. Amen. Amen.

После прочтения пламя свечи у головы инквизитора начало колебаться в разные стороны, и вспыхнуло как бенгальский огонь и тут же погасло.

Взяв аккуратно этот стакан, она запрокинула голову барана и влила содержимое ему в горло. На удивление, в сосуде следов воска или игл я не заметил, только жидкость поменяла свой цвет с бледно-синего на почти черный. После чего Перрайн мигом выскочила из круга и, достав небольшой бутылек из сумки, что держала Изабелла, залпом выпила.

— Отцепите животное, уведите его и убейте скорей, после чего тушу сожгите. Нельзя, чтоб невинное животное испытывало такие муки, а инквизитора можете нести обратно, — тяжело дыша, сказала Перрайн.

Было видно, как непросто для Перрайн прошел данный ритуал.

Махнув рукой, позвав к себе Изабеллу и других девушек, она неспешно пошла в сторону замка, придерживаясь за плечи идущих рядом девушек. В то же время я отвязал барана от деревянного кола, вбитого в землю. Животное начало приседать на передние копыта. Баран шел с трудом, немного запинаясь, как будто пьян. Отведя его немного подальше, я достал меч и, размахнувшись, отрубил ему голову.

Я смотрел, как на земле растекалась темная кровь убитого мною животного, а сэр Ален уже нес охапку хвороста и масло для его сожжения.

Обложив тушку барана хворостом, я облил его сверху маслом и поджег. Пламя взмыло вверх, осветив окрестности. После чего мы с сэром Аленом направились в замок. Проходя мимо места, где только что закончился ритуал, увидел, что там уже никого и ничего нет. Все атрибуты были уничтожены.

Вернувшись в замок, я тихонько побрел по тихим коридорам в свою комнату. Подойдя к кровати, я рухнул на нее в полном одеянии и уснул.

Проснувшись ближе к обеду, первым делом направился к Карлу, дабы его проведать. Граф сидел на краю кровати, свесив ноги. Его поили мясным бульоном. Убедившись, что больной идет на поправку, я заглянул в соседнюю комнату.

Где в последнее время пребывал герцог в ожидании выздоровления брата. Я увидел одиноко сидящего в кресле Роберта, заметив меня, он приветственно кивнул и заговорил:

— О, заходи. Как раз о тебе думал. Вот, держи, это разрешение, как я и обещал. — И герцог протянул мне свиток. — А лично от себя я освобождаю их от уплаты налога на целый год, вот соответствующая грамота. — И также протянул мне второй свиток. Оба были запечатаны гербом герцога.

— Благодарю, — ответил я ему.

— Граф и инквизитор идут на поправку. Так что я еще раз благодарю тебя, ну и, разумеется, целительниц. Вот еще что, лично от графа, поскольку, я так понял, у нет лошадей, он дарует им повозку с парой замечательных скакунов. И еще, не захочет ли, как ее звать? Ну, такая в черном вся, а, вспомнил, Перрайн стать целительницей у меня в герцогстве? Спроси у нее при возможности. Ты ведь понимаешь, я не могу сам.

— Хорошо, я обязательно спрошу ее. Разрешите тогда идти?

— Да, конечно, иди.

Идя по коридору и завернув за угол, я лоб в лоб столкнулся с Перрайн.

— Я выполнила обязательство по нашей договорённости, теперь твоя очередь, — произнесла она.

— Ее не хотели отпускать, поэтому я выкрал Виржинию. Оно сейчас в Бартоне, в моем замке. Если не веришь моему слову, можешь сама туда съездить и убедиться. Более того, теперь вы можете в пределах герцогства открыть лекарские лавки, плюс к этому на год вас освобождают от уплаты налогов. Герцог Линский и Конрад Милфордский подписали соответствующее разрешение. Вот они, — и я протянул грамоты Перрайн. — А также лично от графа Алиронского возле конюшни вас ждет повозка, запряженная парой отличных лошадей, они ваши. Теперь вам не придется мучить вашу старую клячу.

— Хм, а за это тебе отдельная благодарность, я признательна, — протянула она, задумчиво. — Сестру я проведаю в ближайшее время, — уже более мягким голосом сказала Перрайн.

— Вот еще что. Герцог спрашивал, не хочешь ли ты быть у него при дворе?

— Вот ещё, чтоб мной кто-то командовал, нет уж, спасибо. Мне и в своей деревушке неплохо живется, а если что случится, так пусть сам к нам приезжает. Мы всех примем, — ответила девушка и пошла дальше по коридору.

После отъезда из города целительниц прошла пара дней, прежде чем граф смог самостоятельно встать на ноги и начал выходить в сад для прогулок. К нему присоединялся инквизитор Конрад Милфордский.

Я же эти два дня ходил по окрестностям замка и по городским улочкам, а также посещал торговые лавки, пытаясь разобраться, что пользуется спросом.

С утра я расположился за завтраком в беседке, а что, хорошо, солнышко светит и птички поют, лепота. И мое уединение неожиданно нарушил инквизитор Конрад.

— Не возражаете, сэр Ратибор, если я составлю компанию? — и он уселся в кресло напротив меня.

— Присаживайтесь, я только буду рад компании такого человека, — с улыбкой протянул я.

— Очень лестные слова, многие в герцогстве меня боятся, я рад, что вы не из их числа.

— Вы делаете богоугодное дело и боретесь с ведьмами и другими врагами рода человеческого.

— Я рад, что ты так считаешь, — и он склонил голову набок, внимательно меня рассматривая.

Я же медленно, по глоточку, тянул вино из кубка, пытаясь прикинуть, зачем это все. Хотя человек на такой должности, а я явно в последнее время привлек к себе много лишнего внимания.

— Ратибор, я знаю, что это ты освободил ведьму из башни, хоть у меня и нет никаких доказательств, но я уверен в этом, — заговорил он. Я чуть вином не подавился и даже закашлялся, а Конрад продолжал, словно не обратив на это внимание.

— Пойми меня правильно, возможно, ты считаешь меня чудовищем, что сжигает людей ради забавы, но это не так. Ты не смотри, что она красивая и милая с виду. Это чудовище. Не пройдет и пары лет, как ты сам потащишь ее на костер, — он прикрыл глаза на пару секунд и достал из своего одеяния деревянные чётки с крестом и начал их перебирать. А после медленно и неспешно заговорил:

— Есть одна легенда, которая рассказывает, что первой ведьмой стала целительница, которая лечила людей и была не согласна с божьим замыслом. Об этом говорится в старой рукописи из аббатств на севере.

- Я расскажу об этой легенде тебе вкратце. Эта женщина хотела большего, чтобы она могла лечить не просто травами, мазями, а силой собственного прикосновения к больному, словно святая, которой Господь даровал для этого силы. Но способностей у нее таких не было, а бог не слышал её молитв, и в один из дней она разуверилась в силах Господа нашего, обратилась к той силе, что низверг наш Господь, и заключила с ними соглашение, она продала им душу в обмен на силу. Поначалу все шло хорошо, и она лечила людей и животных прикосновением своих рук. Раны заживали на глазах. Но чем больше она пользовалась этой силой, тем быстрее было её падение в бездну.

- Целительницами не просто так становятся или рождаются. У них с детства проявляются способности к излечению живых существ, и родителям это поначалу нравится. Они считают, что к их ребёнку прикоснулась длань божья.

Но по достижении определенного возраста, как правило, это шестнадцать лет, они должны сделать выбор: либо отказаться от своего дара и остаться с людьми с возможностью иметь полноценную семью, детей, либо остаться со своей силой, но тогда они лишаются возможности иметь детей.

Я же внимательно слушал Конрада, не прерывая.

— Они могут лечить раны, в том числе смертельные, но многим хочется большего. Тогда они переступают этот порог, обращаются к темной магии, и неважно, во имя добра или зла, если ей воспользоваться, итог один, она сломает и поглотит разум.

Конрад замолк и внимательно на меня смотрел, словно взвешивая и принимая какое-то решение. Я же был поглощен его рассказом. То ли не дождавшись эффекта, то ли наоборот, он увидел то, что хотел, Конрад вновь заговорил.

— Ну да ладно, ты молод, она красива, но вот зачем тебе этот рыжий шотландец?

Я резко повернулся и посмотрел инквизитору в глаза.

— Не отрицай этого, — и он поднял ладонь, словно отбрасывал сразу все мои оправдания. — Я знаю, что это ты сделал, ты помог ему сбежать, — загадочным голосом проговорил Конрад Милфордский.

— Знаете, оправдываться и что-либо говорить на этот счет я не буду.

А инквизитор кивал в такт моим словам, не перебивая.

— Многие меня считают очень злым человеком. Так я вам скажу, что это не так, у меня есть чувство сострадания и милосердия. И, несмотря на мой возраст, я в этой жизни кое-что видел и могу по глазам понять человека. По его глазам я видел, что он это не со зла сделал. Он не убийца, полагаю, это произошло чисто случайно. Так сказать, несчастный случай, — я пожал плечами.

Тут инквизитор рассмеялся громким и звонким голосом.

— Так ты думаешь, его за убийство посадили в башню? Однако ты прав, он не убийца. Он настоятеля Талия не убивал, как ему было предъявлено. Он его неловко толкнул, и тот после падения ударился головой об пол, но он всего лишь потерял сознание. Монахи принесли его в келью и привели в сознание. - А разыскивают его, чтобы выпороть, и всего то, за то что забрал Библию с собой.

— Ладно, не буду тебя спрашивать, где он и для чего он тебе, но постарайся сделать так, чтоб его не нашли хотя бы первые полгода. Пусть это будет моей благодарностью тебе за спасенную мне жизнь.

— Разрешите вас спросить, если у нас пошел разговор по душам? — обратился я инквизитору.

— Спрашивай, что тебя интересует? — с интересом взглянул на меня Конрад.

— Я слышал, что у некоторых людей имеются нечеловеческие способности. Такие, как умение очень быстро двигаться. Для обыкновенного человека его движения еле уловимы. А некоторые могут подавлять силу другого человека, и он будет обездвижен на некоторое время. Вот скажите, это колдовство?

— Я наслышан о таких способностях человека. Полагаю, данные силы даны человеку Господом нашим. Я читал даже некоторые древние трактаты, говорящие об этих силах, там же была легенд,а о первой ведьме, — ответил спокойно инквизитор.

— А проклятые предметы? Тоже слышали о таком. И предметы эти обладают немыслимой силой. Будто они дошли до нас от старых богов.

— Это ересь и выдумка невежественных крестьян, — спокойно ответил Конрад, но вот его взгляд изменился.

Волчара, матерый волчара. С таким не поиграешь и долго за нос не поводишь, и я рад, что он благодарен за свое спасение, иначе у нас мог состояться совсем другой разговор.

Я лишь склонил голову, признавая, что услышал и понял Конрада.

— Приятного дня, сэр Ратибор, — инквизитор, поднявшись пошел дальше гулять по саду.

Посмотрел, как он удаляется от меня, и в голове возникла мысль. Если каждого настигает возмездие по делам его, значит, Конрад Милфордский должен был умереть от проклятья, или это было просто испытание, предупреждение, а может, и возмездие, — вернув его к жизни, и не дав умереть, я продлил его жизнь, во благо ли?

Размышляя об этом и о многом другом, я не заметил, как ко мне подошел сэр Ален и попросил разрешения присесть рядом.

Сидя напротив меня, он долгое время молчал и посматривал по сторонам, будто был чем-то взволнован, но, насколько я его знал, он был не робкого десятка, просто так его не напугать, тем более мы находились не где-нибудь, а в графском саду.

— Сэр Ратибор, будьте вечером в главной зале, вас желают видеть граф и герцог, — сказал он, глядя мне в глаза. — И будьте внимательнее и лучше смотрите по сторонам, вы человек новый в этих краях, но уже слишком близки к герцогу и его семье, это многим не нравится.

— Спасибо, сэр Ален, за предупреждение, — поблагодарил я его.

Кивнув мне в ответ, он удалился. Я задумался над его словами, а ведь он прав, прибыл я недавно и так быстро вознесся в глазах окружающих. Вожу дружбу с герцогом и его братом. Уж парочка недоброжелателей у меня найдется, ну и хрен с ними, так веселее.

Продолжая сидеть, я размышлял о том, что еще задумал герцог, да еще и приглашение такое странное через сэра Алена.

Утро плавно перешло в день, а после непродолжительной прогулки по городу и вовсе солнце склонилось к закату.

Возле входа в замок меня встретил сэр Ален и попросил проследовать за ним в зал.