Последний из рода Грифичей

Глава 5

Ожидая ответа от герцога, я изучал местные окрестности. Гулял по саду, а из головы не выходили мысли: почему я здесь оказался? Как мне научиться контролировать способность.

Я прожил в замке графа неделю, а наутро восьмого дня в окно комнаты увидел въезжающую карету герцога, а также его охрану из пятидесяти тяжеловооруженных всадников. Встречать вышли граф Алиронский и барон Гегенский, также гостивший у графа после совместной охоты.

Распахнув дверь кареты, из нее вышел герцог Роберт собственной персоной, после чего карета отпружинила. Ощущение было такое, что она перевернётся на другую сторону. Гигант возвышался над всеми его встречающими.

Приоткрыл окно, услышав разговор.

— Брат, что же ты без предупреждения, мы бы хоть приготовились, — вялым голосом спросил Карл.

— Извини, брат, но такая ситуация, что каждый гонец на вес золота, — отмахнулся Роберт. — Так что проще самому.

Под руководством братьев Даттон конюхи начали принимать поводья у сопровождения герцога и уводить коней в конюшню, туда же и отогнали карету, чтоб привести в порядок.

Роберт заметил висящие на шеях Филиппа и Гордена помандеры, но виду не подал. Лишь проводил братьев долгим взглядом, да и по выражению лица было видно, что герцог Линский все понял.

— Я получил письмо, о том, что твое войско едва ли не лучшее в моем герцогстве, хвалю. — обратился герцог к своему брату.

Барон Гетенский же предпочел уйти за спину графа и не мешать родственникам общаться.

— Пригласишь меня в дом или тут заставишь стоять? И где моя невестка Юлиана? — рассмеялся Роберт. — Ну и твою ненаглядную красавицу жену Беннет тоже хотелось бы повидать, а то все дела и дела. С похорон моей любимой Эльзы не виделись, а это, почитай, три года тому назад было, даже и не заедете в гости, — и Роберт грустно вздохнул.

Медленным шагом троица брела в замок, позади них шел сэр Ален вместе с сопровождением герцога.

Спустившись из своей комнаты на второй этаж, я направился в кабинет Карла.

В небольшой зале возле кабинета графа на мягком диванчике расположились сэр Ален и пару знакомых мне людей, которых я видел в дворце Роберта. Кивнув им, я сел рядом.

А из-за закрытых дверей кабинета графа был слышен разговор.

— Ну, так вы покажете мне своих жен, или они до сих пор не могут прийти в себя от моего подарка?

Воцарилась тишина.

— Какого подарка? — раздался голос Беннета

— Вот чертовки, значит, скрывают до сих пор. Наверное, не надо было говорить, пусть бы оставалось тайной.

Из коридора раздавались звонкие голоса Юлианы и Анны, которые шутили и смеялись. Они пропорхнули мимо нас, даже не обратив внимания, сразу в кабинет графа.

— Дорогая, почему ты не показывала подарок, который тебе сделал герцог? — спросил барон.

— Да и мне тоже интересно, что же подарил брат моей супруге, — промямлил граф.

В кабинете повисла гнетущая тишина.

— Ваша светлость, мы их оставили в сторожевой башне, когда ходили на ночную молитву, мы сейчас принесем, — нервным голосом проговорила Анна

— Да ладно, чего уж там, вы женщины такие копуши, — со смехом произнес Роберт, — я вас так давно не видел, соскучился, а вы уже бежать собрались. Сэр Ален, распорядитесь позвать двух красавцев, что командовали конюхами, когда я только подъехал, — выглянул Роберт из кабинета.

А мне герцог махнул рукой. Пройдя в кабинет, я увидел растерянность и испуг на лицах Анны и Юлианы. Стараясь не отсвечивать, я встал в угол.

Через минуту братья Даттон вошли в кабинет графа. Меня они не заметили, поскольку я стоял в стороне и, когда они вошли в кабинет, оказался у них за спинами. И герцог сразу взял быка за рога:

— Позвольте поинтересоваться, господа, — произнес он с иронией, — вот эти украшения у вас на шеях, где такую прелесть можно найти? — спросил Роберт

— Это подарок любви, — звонко ответил Филипп, его даже не смутило испуганное выражение лица любовницы.

— Подарок любви, говоришь, а ведь именно эти «два подарка любви» я преподнес Юлиане и Анне. Их передал мой дорогой друг, приехавший с проверкой ваших войск, — с каждым словом в глазах Роберта разгоралась ярость, и последние слова он прокричал.

— Ратибор, ведь именно эти помандеры ты подарил Юлиане и Анне? — произнес Роберт, уставившись на меня.

Братья обернулись и увидели меня. В их глазах я увидел страх и безысходность.

Филипп сглотнул слюну и спросил:

— Это вы?

— Да, это я. — Сделав пару шагов вперед, подошел ближе к братьям: — Да, это, безусловно, помандеры, которые я привез в подарок Юлиане и Анне по просьбе его светлости герцога Линского. Их изготовил ювелир Андрэ Грасси, при необходимости можно представить их ему для подтверждения и опознания.

Размахнувшись, герцог засадил кулаком по столу, так что был слышен натужный скрип древесины, и столешница проломилась.

— Стража!!! — заревел Роберт.

В кабинет, звеня доспехами, влетел сэр Ален.

— Заковать в кандалы и увести в темницу этих двоих, — справившись со своим гневом, проговорил герцог.

Тут же раздался истеричный плач сестер, и они обе бухнулись на колени и поползли в сторону Роберта, умоляя о пощаде. Не церемонясь с братьями Даттон, стража их скрутила, они даже шевельнуться не успели, как очутились в кандалах. После чего их увели прочь из кабинета.

— А вы, мои голубушки, будете сидеть под арестом до вынесения вердикта о вашей виновности или невиновности. Сэр Ален, проводите графиню и баронессу в башню и поставьте круглосуточную стражу возле дверей, — спокойно проговорил Роберт.

После того как стража увела сестер, в кабинете остались герцог, граф, барон и я, изображающий из себя предмет интерьера.

— Как же так, брат? — дрожащим голосом проговорил Карл. — Ты уверен?

— А вот так, брат, ты в собственном доме не смог уследить за супругой и обеспечить её верность. Да, уверен, а ты так, что ли, и не понял? — со злостью бросил Роберт.

— Может, тогда не стоит придавать это огласке и устраивать суд? — с надеждой спросил Карл.

— Надо, наша честь была попрана какими-то конюшими, прости господи, — и герцог перекрестился.

— Для организации суда стоит сообщить о случившемся графу Валерианскому, все-таки Юлиана и Анна его дочери. И данное дело касается в том числе и его чести тоже, как вы считаете? — проговорил барон Беннет, он был серьезен и что-то обдумывал.

— Непременно, сегодня же послать гонца к графу, — рявкнул Роберт. — Сейчас напишу письмо, и отдадите его гонцу, который прибыл со мной. Антуан, кажется, его зовут, смышленый парень, быстро доставит. Герцог начал искать писчие принадлежности в кабинете, и я решил воспользоваться этим моментом и удалиться.

Выйдя из кабинета, я спешно направился в свою комнату. Войдя, увидел Антуана, ожидавшего меня, сидя за столом. Перед ним стояла еда, которую он нервно ковырял.

— Ты где так долго был, почему не предупредил, что герцог едет со свитой?

— Простите меня, ваша светлость, возникли независящие от меня обстоятельства. Вы сами просили, чтоб я ждал ответа в письме или на словах. Меня сначала вообще не хотели пускать в замок, только когда я показал печать графа и пригрозил им, они сдались. Да и герцог меня не сразу принял. После прочтения письма он пришёл в ярость, я думал, он меня там же убьет. Сказал, чтоб я ожидал в комнате, в вашей комнате. Я прожил там два дня, а после мы выдвинулись сюда к вам, так что я не мог вырваться, — нервным голосом спешно ответил Антуан.

— Сядь перекуси, сейчас опять в дорогу поедешь. На этот раз к графу Валерианскому с печатью герцога, так что там тебя точно никто не задержит.

За один присест Антуан съел копчёного каплуна и запил бокалом вина, утерев рукавом рот, в дверь постучал и вошел сэр Ален.

— Письмо необходимо доставить как можно скорее в графство Валериан. Это поручение герцога, — отчеканил рыцарь.

Антуан, взяв письмо, сунул его внутрь дублета и выскочил за дверь. Из окна я наблюдал, как он вскочил на всё ту же лошадь, на которой и приехал, и умчался.

Через некоторое время за дверью послышались тяжелые шаги Роберта. Дверь распахнулась, и вошел герцог.

— Ну, ты молодец, красиво придумал, а главное, оригинально. Расскажи мне все подробно, — с явным интересом спросил Роберт.

— Здравствуй, Роберт, — на что получил задумчивый кивок. Устроившись поудобней в кресле, я начал рассказ: — Я предполагаю, эта связь длилась на протяжении длительного времени. Юлиана и Анна тайно встречались с братьями Даттон в старой сторожевой башне, на берегу пруда недалеко от замка. Я их там и застал в процессе прелюбодеяния. Пользуясь тем, что граф и барон друзья и особо не уделяют время своим красавицам-женам, сестрички брали с собой на прогулку в качестве провожатых молодых красавцев-конюших, это, я так понимаю, здесь не запрещено, ну а ночами, когда отсутствовали граф и барон, они ходили в башню.

— Вот ведь шлюхи. Они опозорили этой связью семью, и меня в том числе, — и Роберт в порыве злости вновь ударил по столу кулаком. Мой стол оказался менее крепким, чем графский, и столешница мгновенно надломилась. А Роберт лишь потер ушибленный кулак. Да на него никаких столов не хватит, — подумал я, слегка ухмыльнувшись.

Отстегнув с пояса кожаный мешочек с серебряными монетами, который мне дал герцог у себя в замке, я протянул его Роберту.

— Это остаток, столько денег мне не понадобилось, тут около семидесяти монет, так что возьмите, — я прокомментировал свои действия.

Тут раздался хохот Роберта, словно гром.

— Лишние? Лишние? А ты умеешь рассмешить даже в такой час. Деньги никогда не бывают лишними. Это я тебе как властитель герцогства говорю, их, наоборот, всегда не хватает. Это была лишь часть, так сказать, на расходы, а вот это тебе уже за работу.

Герцог отцепил кожаный мешок от пояса и бросил мне. Я ловко схватил его на лету левой рукой. Мешок был достаточно увесистый.

— Это честная плата. Эх, лучше бы заговор какой, чем вот это все, — протянул задумчиво Роберт

— Кто-нибудь еще, кроме тебя, знает о графине и баронессе и их любовниках?

— С моей стороны явно никто, кроме вас, графа и барона, со стороны братьев Даттон и сестер, полагаю, что тоже никого, поскольку, если б кто-то еще об этом знал, рано или поздно все равно проболтался бы. Такое в тайне сложно сохранить. Хотя, возможно, кто-то из слуг и знал или видел что-то.

— Что ждет Филиппа и Гордена Даттон и Юлиану с Анной, как все закончится?

— Их судьбу решит совет, после того как получат признание от братьев Даттон. Ну а на сегодня, пожалуй, хватит разговоров. Ты тоже отдыхай, впереди еще много работы, — ударив ладонью по колену, Роберт встал и пошел в свою комнату.

Сидя вечером у камина и попивая вино, я размышлял о сделанном. Может, мне надо было позволить бандитам в ту ночь ограбить и прирезать братьев Даттон, тогда бы никто ни о чем не догадался. Но все равно при первом визите в графство герцог бы справился о его подарке, и тогда было бы то, что было.

А может, надо было предупредить графиню, но она ведь не верна своему мужу, а это грех. Нет, я все верно сделал, они все виновны. Братья Даттон виновны в том, что соблазнили замужних дам, да еще и более знатных. Они не дети и прекрасно должны были знать, с каким огнем играют. А Юлиана с Анной — в неверности своим мужьям.

Утром после привычной зарядки и завтрака решил прогуляться по окрестностям графского замка. Фруктовые сады завораживали. По периметру располагался искусственный водоем шириной не более трех-четырёх метров, периодически встречались мостики. Дорожки вдоль водоема выложены из камня. В центре сада располагался фонтан, рядом с которым стояли беседки. Так, бродя по прекрасным окрестностям замка, я вышел к невысокому и мрачному зданию, это была темница и пыточная для узников. Это здание соединялось подземным ходом с замком графа.

Лежавшие на сыром и грязном полу в камере братья Даттон познали все мучения, которые могли обеспечить им местные палачи. Еще вчера они были красавцами с темными кудрявыми волосами, в светлых камзолах, а сейчас они лежат в грязи избитые и презираемые. Их было не узнать, лица превратились в сплошную незаживающую рану от побоев и пыток. У них не было даже сил стоять на ногах. Палачи подвесили их за кандалы на кроки, торчащие из стены.

Разумеется, братья отрицали любовные связи с графиней Алиронской и баронессой Гегенской. Но спустя несколько дней палачи смогли выбить признание из молодых конюших.

Вечером шестого дня после приезда герцога Линского в графство въехал кортеж графа Генриха Валерианского. Выйдя из кареты, граф сразу же направился в зал, где уже был собран совет.

— Где мои дочери? Я желаю их видеть, — сказал нервно Генрих присутствующим благородным господам.

— Успокойтесь, ваше сиятельство, ваши дочери в башне. С ними пока все в порядке. Присядьте за стол, — на удивление спокойным голосом ответил Роберт.

— В чем они виновны, и какие доказательства есть? — тем же нервным голосом спросил граф Валерианский.

— Вот протокол допроса, в котором указано, что братья Даттон сознались в прелюбодействе с вашими дочерями, Юлианой и Анной, — протянув документ графу, сказал герцог Линский.

Прочитав документ, граф Валерианский, опустив глаза в пол и нервно поглаживая пояс, сказал:

— Я хочу услышать своих дочерей, и как можно скорей.

Роберт кивком дал понять сэру Алену, чтобы тот проводил графа в башню к дочерям.

— Ратибор, помоги сэру Алену и проводи графа в башню.

Откланявшись, наше трио отправилось в башню, где содержались графиня с баронессой. Впереди шел сэр Ален, а я шел за графом.

Передо мной шел высокий, но сутулившийся мужчина сорока пяти лет с худощавым лицом и тонким длинным носом, со светло-голубыми глазами. Виски его уже были покрыты седыми волосами, а на макушке пробивалась лысина.

Он шел, уткнувшись взглядом в ноги сэра Алена, и как будто вокруг ничего не замечал. Дойдя до башни, мы поднялись на самый верх, сэр Ален распорядился открыть двери, и мы вошли в большую комнату, в которой располагались всего две кровати и стол.

— Отец, — вскрикнула Юлиана и со слезами бросилась ему на шею.

Следом подбежала Анна и обняла отца. Обе дочери стояли и плакали. Граф Генрих прижал их головы и поцеловал по очереди в макушки.

— Что вы натворили, дочери мои, рассказывайте все как есть, иначе я помочь вам не смогу. Это правда, что я слышал, что мне сейчас сказали? Вы вступили в связь с этими мерзавцами конюшими? — прошептал граф, и из его глаз упали слезы на головы дочерей.

Юлиана подняла заплаканные глаза на отца:

— Да, отец, это правда. Я люблю Филиппа Даттона. С ним, в его объятиях, я самая счастливая женщина на свете. Ты выдал меня замуж за человека, который даже спит в другой постели. Мы были близки с ним последний раз около года назад, он отвратителен мне.

— Я тоже не люблю своего супруга, он мне противен. В постели он ничего не может. Он на охоте проводит времени больше, чем со мной. А мы, женщины, хотим любить и быть любимыми, — истерично завопила Анна.

— Дочери мои, я вас выдавал замуж за самых богатых и уважаемых людей нашего герцогства, а не за любовников. Вы понимаете, что натворили? Вас за это могут казнить. Хорошо, что ваша мать не дожила до этого и не видит такого позора, — еще сильней граф прижал дочерей к груди, и из его глаз полились слезы.

— Папа, ты знаешь, что с Филиппом и Горденом? — прошептала Юлиана.

— Мне дали прочитать протокол. Допрос вел мессир Морэ. Я наслышан о его методах. Сейчас совет решает их дальнейшую судьбу. Насчет вас еще разговора не было, но я приложу все усилия, чтоб вам сохранили жизнь, — смахивая слезы с лица, чтоб никто не видел, тихонько произнес Генрих.

— Граф, нам пора, — произнес сэр Ален.

Попрощавшись с дочерями, как будто видит их в последний раз, граф отступил на пару шагов и отвернулся. За нашими спинами закрылась тяжелая дверь, отрезая покои с неверными женами от всего остального мира.

Идя в замок, граф Генрих Валерианский, вновь опустив голову, смотрел себе под ноги. В лучах закатного света на его лице проявлялись морщины, которых по пути в башню не было видно. Создалось такое ощущение, что он за пять минут общения с дочерями постарел на десять лет.

Зайдя в зал, где ожидал совет, граф Валерианский подошел к столу. Словно гора, перед ним из-за стола встал герцог Линский с бумагой в руке.

— Граф, вы как раз вовремя, совет вынес приговор братьям Даттон, я оглашу его. Филипп и Горден Даттон признаны виновными в порочащей связи и нанесении тяжкого оскорбления графу Карлу и барону Беннету. Через два дня, в полдень, на центральной площади им будут переломаны кости рук и ног, после чего приговоренные будут оскоплены, с них будет содрана кожа. После их обезглавят, и их головы будут выставлены на всеобщее обозрение.

— Что насчет моих дочерей, приговор уже вынесен? — дрожащим голосом произнес граф Генрих.

— Нет, граф, без вас мы не можем приступить к разрешению данного вопроса. Мы вернемся к нему после казни конюших, — ответил Роберт.

Граф Валерианский кивнул и, подойдя к герцогу Линскому, тихо попросил о снисхождении для братьев Даттон, дабы сохранить им жизни. На что Роберт ответил, что он не вправе изменить приговор, поскольку тот был вынесен и утвержден советом достойнейших.