Последний министр - 4

Глава 1

«Ослу бы надо избавиться от хозяина, а он лишь хочет сбросить свою ношу».

Генри Райан Хаггард.

Там же, время то же.

Надо отдать должное, Николаю удалось действовать одновременно жестко и осмотрительно. Сохранять должный баланс между риском и обоснованностью предпринимаемых мер. Государь не пошёл на поводу у английской и французской делегаций и четко обозначил свою единственную позицию. Назначение, как и снятие с поста министра внутренних дел Российской Империи, является исключительно прерогативой правящего монарха, независимо от желания представителей других стран. Как бы не были такие страны важны, нужны и какие бы обязательства не складывались между союзниками — в вопросах формирования русского правительства это не имеет совершенно никакого значения. Потому как ни коим боком и высером не входит в диапазон сути поднимаемого делегатами вопроса.

Отставки не будет.

Точка.

Не нравится, господа хорошие иностранцы — отправляйтесь в пешее увлекательное путешествие в Париж и в Лондон.

При этом делегации Англии и Франции повыкобенивались, поугрожали уходом, да затихли — схавали решение русского Императора. Как иначе — по факту, не имея на то прочих распоряжений от своих обожаемых прогнивших капиталистических правительств, важные английские и французские дядьки остались. Ну и вынуждены были проглотить волю русского самодержца, а своё раздутое эго — засунуть поглубже себе же задницы.

И пока продолжался неистовый штурм здания министерства внутренних дел Уссурийской дивизией во главе с генералом Крымовым, Союзническая конференция оказалась открыта.

Одновременно Государю Николаю удалось вселить в делегатов от Франции и Англии полную уверенность, что ситуация находится под чутким контролем правительственных сил и оснований для переноса заседания — таких оснований в принципе нет. Поэтому господам делегатам нечего беспокоиться на счёт собственной безопасности — их пятые точки надёжно прикрыты. Ничего им не угрожает.

На момент окончания боевых действий снаружи, конференция пребывала в самом разгаре. Обсуждался насущный и, пожалуй, основополагающий вопрос дальнейшего финансирования России союзниками из Антанты на текущий 1917 год.

Заседательствующих господ Александр Дмитриевич застал за выступлением главы делегации англичан — лорда Милнера. Этот милостивый государь как раз высказывался на тему кредитного плеча, которое Великобритания готова любезно подставить России в ближайшие двенадцать месяцев нового года.

Россия в лице министра финансов озвучила свои конкретные пожелания, известные, впрочем, задолго до начала конференции в Петрограде. И Милнер, поднявшись со своего места в кабинете министра внутренних дел, давал полноценный развёрнутый ответ по обозначенным пунктам.

Лорд закурил и говорил на английском, хотя прекрасно владел русским языком. Для удобства понимания английского лорда (как и остальных делегатов, которые далее заговорят по французски), мы приведём их речи, транскрибировав на понятную кириллицу:

— Настоящим сообщаю, — кашлянул Милнер в кулак, обводя взглядом присутствующих в кабинете. — Делегация Великобритании не уполномочена принимать ответственные решения и брать окончательные обязательства перед Россией за британское правительство. Мы можем лишь рекомендовать нашему уважаемому правительству те или иные решения и ссылаться на актуальность и надобность таких мер.

Присутствующие, в том числе военный министр Беляев и министр финансов Барк, уже выступивший со своим докладом, энергично закивали. Милнер продолжил.

— Однако наша текущая поставленная задача — основательное и благожелательное выяснение нужд союзной России в войне.

Милнер сделал внушительную паузу, глубоко затянулся своей папиросой и выпустил густой клубок дыма в потолок. Судя по тому, что его белая кожа приобрела немного зеленоватый оттенок, это была даже не вторая сигарета, выкуренная лордом подряд. Он сделал ещё несколько глубоких затяжек, прежде чем продолжить прерванную речь. Снова закашлялся.

— Так вот, господа союзник, наша основная задача, как доверенной делегации, выявить и затем сообщить такие средства удовлетворения ваших нужд, которые будут наиболее приемлемы британскому казначейству. Но! — лорд поднял указательный палец с пожелтевшим от никотина ногтем. — Я должен обратить внимание господ союзников, что средства удовлетворения нужд будут представлены таким образом, чтобы иметь в виду тяжёлое положение в котором находится в настоящее время британское правительство и народ Великобритании.

С этими словами лорд Милнер потушил свою папироску в пепельнице, давая членам российской делегации, в том числе Государю Николаю, осознать услышанное.

Ещё раз, англичанин предлагал поверить, что Великобритания сейчас находится плюс минус в той же заднице, что и Россия.

Ага, поверили.

Вопросов вообще как бы нет.

И у него ещё хватает наглости говорить об этом вслух?

Александр Дмитриевич очень хорошо знал, что только задокументированные потери мирняка России в Первой мировой превысили потери Великобритании погибшими солдатами. И после того, как Россия лишилась огромного процента трудоспособного резерва (задукоментированные потери в 350! раз больше, чем Великобритания, если что так) английский мудак Милнер будет рассказывать об экономических тяготах его страны?!

Но Александр Дмитриевич молчал — пусть. Пусть союзнички выскажутся и покажут своё лицо в полной мере. Как хорошо, что на этой конференции лично присутствует русский Государь.

— Дополнительно отмечу, что Великобритания следует экономической целесообразности, а потому удовлетворению подлежат заказы не только от России, но и от других нейтральных стран, если таковые поступят... — продолжал английский лорд с невозмутимым выражением лица. — И если таковые заказы окажутся более привлекательны для Великобритании, то именно они будут иметь первоочерёдность. Тут все просто, господа союзники — нашей стране необходимо иметь возможность выручать финансы, чтобы помимо прочего направлять их на поддержку союзников.

Пока Милнер исхищрялся в дипломатической риторике, Александр Дмитриевич не спешил присаживаться. Стоял у двери, скрестив руки на груди, опершись плечом о дверной косяк и внимательно слушая. А заодно сверля англичанина суровым взглядом. Пел лорд Милнер, как соловей — заливался аж.

— Предварительно наши рекомендации британскому правительству по ряду поднятых пунктов будут следующие, — Милнер сдул прядь упавших на лоб волос и начал загибать пальцы. — По части снабжения предметами необходимыми армии натурой. Мы будем однозначно рекомендовать, чтобы стоимость предметов, доставленных натурой не относилась на счёт специальных кредитов, открытых для России британским правительством. Такие поставки должны быть возмещены обязательствами на 5% русского Государственного казначейства. Напомните пункт?

Милнер обернулся к одному из членов своей делегации, директору снабжения, а сам воспользовавшись паузой и промокнул лоб платком. В кабинете было крайне душно, а ещё воняло сигаретным дымом и порохом.

— Параграф за номером «5» соглашения от 27 октября 1916 года по порядку в отношении тяжелой артиллерии, — подсказал лорду директор снабжения, взглянув в свои записи, лежавшие перед ним на столе.

— Именно! — кивнул Милнер и поспешно загнул второй палец. — Относительно заказов предметов на военные нужды от Русского правительственного комитета в Лондоне, здесь мы будем ориентироваться на то, что размер заказов на текущий 1917 год установится согласно сформулированной программе подкомиссии снабжения. Мы готовы говорить перед правительством, чтобы кредиты на эти цели выделялись по мере надобности и формирования обоснованного запроса российской стороны. Выделять средства заранее и под неопределенные нужды — Великобритания не имеет возможности.

Протопопов видел, что Николай, внимательно слушавший выступление англичанина явно не особо доволен услышанным. А чему тут собственно радоваться?

— Третье, — продолжал глава английской делегации. — Мы намерены рекомендовать британскому правительству предоставить России на 1917 год средства для покрытия внешнего долга в размере 3 миллионов фунтов стерлингов. И средства для компенсации расходов по учету и переучету обязательств русского казначейства, как выданных уже, так и подлежащих выдаче в будущем календарном году.

Протопопов не смог сдержать улыбки — кредит на то, чтобы обслуживать кредит. Классно англичане придумали. С другой стороны, все в лучших традициях западных капиталистов. Поглубже загнать в финансовую кабалу своего партнера. И сделать это с улыбкой на лице и заверениями, что все это — из лучших побуждений.

Милнер завидел, что Александр Дмитриевич давит лыбу, зыркнул глазами так, что сразу всплыло все пакостное нутро англичанина. Урод, блин, фуфлыжник галимый. Ничего, не долог час и наступит твой черёд горя хапнуть. Протопопов подмигнул англичанину, ничуть не смутившись.

— Продолжайте, милостивый государь, — спокойно сказал Николай, видя, что Милнер устроил игру в гляделки с Протопоповым. — Мы вас внимательно слушаем.

— Также мы готовы ходатайствовать перед правительством за предоставление свободного кредита для русской промышленности, — Милнер заставил себя отвести взгляд от министра внутренних дел. — В том числе для содержания за границей представителей русского правительства и содержания военнопленных. Размер займа на основании предыдущего опыта и аналитики видится нам на рекомендуемом уровне 5.5 миллионов фунтов стерлингов в месяц. Обращаю внимание, что предоставление этой суммы видится нам возможным в том случае, если Русское правительство не станет выдавать разрешения частным фирмам на ввоз товаров без надлежащих гарантий, что такой ввоз ни в коем случае не отразится на заказах и закупках русского правительства.

Николай аж закашлялся, заслышав это условие. Но тотчас сделал вид, что подавился табачным дымом.

Протопопов хорошо помнил, что пункт предоставления займа для нужд промышленности являлся для Российской империи основополагающим и животрепещущим. Потому как министр финансов господин Барк не раз докладывал, что большинство уже имеющихся заказов на удовлетворение нужд частной торговли и промышленности были урегулированы путем так называемых акцептных кредитов, на погашение которых необходимо предоставления дополнительных средств. И без надлежащей перекредитовки Россию ожидал скорый дефолт, ввиду неспособности оплаты по своим взятым финансовым обязательствам. Полная финансовая яма, глубже некуда.

Все это хорошо, но Протопопов буквально чувствовал как на шее Империи смыкаются когти Ротшильдов и Рокфеллеров. А эти не будут долго тянуть резину — выпьют из русских все соки и выбросят, а ещё лучше — дадут время, чтобы восстановиться от тяжёлого потрясения, а потом снова выпьют...

Милнер следом насыпал соль на рану, снова подчеркнув:

— Мы с особой тщательностью представим обозначенный выше вопрос на рассмотрение во всех его деталях британскому казначейству, но мы не считаем себя уполномоченными высказать какие-либо конкретные соображения уважаемым союзникам, насколько британскому казначейству будет возможным согласиться на вышеизложенное.

Запутано так, что без ста граммов не разберёшься. Протопопов вздохнул.

Руку поднял российский министр финансов Барк, который также заговорил по английски. Слушать это было совершенно неприятно, когда член правительства огромной империи прогинается в угоду Англии. И в столице Российской Империи говорит на забугорном ленгведже, а не на своём родном языке.

— Прошу господ делегатов ещё раз учесть и обратить пристальное внимание на необходимость принятия решительных мер по предотвращениб дальнейшего падения расценки рубля за границей. Мы были вынуждены урегулировать заграничные заказы путем продажи рублей, ввиду незначительного размера вывоза, которым балансировались бы эти покупки, — крайне заумно заверил Пётр Львович, тщательно подбирая слова и тараща свои большие от природы глазища на делегатов. — Уже запрещён ввоз предметов роскоши и далее мы применим ещё более решительные ограничения ввоза и остальных предметов. Но одни такие ограничения не в состоянии остановить стремительное обесценение рубля на рынке. Над нами домокловым мечом висят затруднения внутреннего транспорта, недостаток в сырых материалах и дороговизна труда, что приводит к росту стоимости жизни. В то же время обязательства нашего казначейства, вынуждают Государственный банк производить огромный выпуск бумажных денег. Нам необходимо в кратчайший срок внушить доверие к рублю путем установления устойчивости его курса за границей, чтобы получить необходимые средства для покрытия военных расходов, — протараторил Барк. Пожал плечами. — Иначе нас ожидает катастрофа не только в финансовом, но и в военном и политическом отношениях.

Барк ещё раз обвёл иностранных делегатов взглядом, беря паузу. Но не получив ответа или возращений, продолжил свой спитч.

— Убеждён, что подобные расходы будут предельно минимальны, разумны и обоснованы. Поддержка рубля станет производиться с осторожностью и только тогда, когда рубль будет оцениваться в Лондоне ниже кусов 10 фунтов стерлингов за 140 рублей. Тем не менее для этого необходим большой резервный фонд, и мы надеемся, что британское казначейство не откажет открыть нам кредит... в размере 12 миллионов фунтов стерлингов на каждые три месяца до конца текущего года.

Делегаты внимательно выслушали слова министра финансов, закончившиеся очередным робким и как бы виноватым пожеланием выделения средств России. Начали перешёптываться.

Протопопов ощущал себя так, будто предстал перед очами вершителей мира. И как будто это не Великобритании нужно, чтобы военная махина России оставалась на плаву, а совершенно наоборот.

Наконец, Милнер заговорил:

— Мы вполне признаём серьезные неблагоприятные последствия, связанные с этим вопросом, господин, Барк, и понимаем, насколько разрешение означенного вопроса должно озабочивать вас. Как и разделяем ваши опасения, что результатом дальнейшего обесценения рубля могут явиться серьезные последствия как для России, так и для ее союзников по Антанте, и мы готовы рекомендовать принятие мер для исправления этого явления. Мы будем просить свое правительство предоставить единовременный кредит в размере 12 миллионов фунтов стерлингов на три месяца, начиная с 1 апреля. Этот кредит может быть использован в полном размере с момента его открытия в течение трех месяцев.

Барк выслушал все это стоя.

И когда «хозяева» вынесли своё решение, буквально сполз на стул — счастливый, как таракан. Чему радоваться только — очередной подачке с барского плеча, за которую тебя потом обдерут, как Сидорову козу? Да и выдавать России кредит в том размере, который запросил министр финансов — никто не стал.

— Разумеется, что открытие каких-либо новых кредитов для этой цели бущет зависеть от того, насколько русским и британским правительствами будет признан удовлетворительным результат покупки рублевой валюты в Лондоне совместно с централизированной валютной политикой, проводимой министром финансов в Петрограде, а также насколько будет действительным результат от предохранительных мер, предпринятых в целях ограничения ввоза, — сухо добавил лорд Милнер, как раз поясняя все то о чем подумал Александр Дмитриевич.

Руку поднял Беляев.

— Прошу ещё раз обратить внимание коллег, что у нас остро стоит потребность в серебре, необходимом для содержания военного отряда в Персии. И эта потребность носит весьма срочный характер и не терпит отлагательств. Речь о 4 миллионах фунтов стерлингов до конца текущего года, чтобы держать сии силы в боеспособном состоянии.

Речь шла об армейском корпусе Баратова, который в кампанию 1917 года планировал выступить в совместное наступление с англичанами через Багдад на Мосул. И без оного корпуса англичанам могло прийтись очень несладко на чужой земле.

— Да-да, мы помним о вашей обеспокоенности, это предмет обсуждения между британским посольством в Петрограде и Министерством иностранных дел в Лондоне, — охотно подтвердил лорд Милнер. — Вопрос о выдаче чеков Учетно-ссудным банком Персии затрагивает исключительно дипломатическую область, и поэтому мы полагаем опять таки, что можем только обратить внимание на пожелание русского правительства по возвращении в Лондон. Ну и по возможности ускорить реализацию вашего запроса, — заключил англичанин на старый лад.

Протопопов не сдержался — хмыкнул. На хрена вот эту комедию надо ломать господину Беляеву. Русские взяли на себя обязательства, которые готовы последовательно выполнять в случае надлежащего финансирования — нет денег, нет обязательств. И пропади все пропадом. Почему вот так прямо об этом англичанам не сказать? И более того — отчего именно так не поступить? Все карты то у российских генералов на руках. Да и примени такой подход в Персии русская армия, то полегли бы англичане у Багдада в апреле 1916 года. Милнер, как и его правительство все это наверняка понимают, а вот Беляев — нет.

Но Александр Дмитриевич, опять же, хотел дослушать выступление Милнера и не спешил вмешиваться. Пока же англичанин своими речами все глубже закапывал себя в яму из которой ведь выбираться придётся.

— Дополнительно сообщаю важность исполнения заказов на военные предметы, помещённые в Японии, ввиду экономии в тоннаже и дешевизны перевозки, — продолжал Беляев, проглотив предыдущее утверждение Милнера. — Нам необходимо получить кредиты в иенах и в интересах России, Франции и Великобритании, всей Антанты, начать немедленно переговоры по помещении в Японии займа под наши общие гарантии.

Закончив, Михаил Алексеевич сел на место. Понятно, что удовлетворённым он не был ни в коем случае.

— Обсудим, господин министр, мы непременно передадим все озвученные пожелания правительству, и смею заверить, что решение будет принято такое, которое в лучшей степени отразит интересы Англии и ее союзников, — резюмировал Милнер и также занял своё место за столом.

Протопопов тоже резюмировал, для себя, что по отношению с Англией никаких определенных решений по большинству рассмотренных вопросов достигнуто не было. Да и не будет. Складывалось впечатление, что единственная задача, стоявшая перед делегацией Великобритании, заключалась в том, чтобы снять пробу с нынешней политической обстановки в Петрограде. Ну а уже на основе полученной информации — действовать. Очень так могло статься, что уже скоро понадобится выделять средства не Николаю и нынешнему русскому правительству, а тем, кто заберёт себе в России власть.

Поднялся директор снабжения Великобритании — сэр Лайтон, который пустил по столу записку, за подписями его самого, полковника Ремона и майора Каваллсро.

— Ознакомьтесь господа.

Записка содержала в себе заключения союзнических делегаций по вопросам, рассмотренным комиссией снабжения. План иностранных заказов, так сказать.

Протопопов понимал, что составлена она задолго до конференции и вряд ли в ней реально что-то изменилось после прений сторон на конференции.

Записка дошла до Протопопова и Александр Дмитриевич ознакомившись с ней узнал, что предоставляемый союзными державами общий тоннаж составляет 4250 тысяч тонн на нынешний год. При этом непосредственно на артиллерийское довольствие придётся порядка 20 процентов груза — 1200 тысяч тонн. Количество орудий и боевых припасов точно обозначено с указанием калибров и образцов, равно распределение означенного тоннажа по странам и по предметам артиллерийского довольствия.

Если считать сухим языком цифр — сама цифра выглядела грозно — это 1000 барж или гружённых под завязку железнодорожных составов на год. Считай по 3 баржи/поезда с грузом 4000 тонн в день.

Но если вспомнить сколько весит британская тяжёлая полевая пушка калибром 5 дюймов (127 мм), то картина складывается не так радушно.

5 тонн вес самого орудия, 25 килограмм — один снаряд.

И объём 1200 тысяч тонн поставляемых вооружений артиллерии видится совершенно несерьезным.

Это всего несколько десятков орудий с боекомплектами на весь 1917 год и на всю Антанту... Для понимания — один только Восточный фронт длиной 900 километров и глубиной 500 километров проглотит эти орудия не заметив и нисколечко не усилившись.

Для справки кстати — в русской армии на 1917 год имелось порядка 2 тысячи орудий тяжёлой артиллерии и гаубиц, когда как в Германии и Австро-Венгрия количество орудий превышало 20 тысяч единиц...

Поставка в виде десятых долей процента за год?

Смешно.

России по сути прямо указывали — солдатами империи, русскими живыми людьми, будут затыкать фронт и пускать несчастных под переламывание немецкими и австро-венгерскими орудиями. Такой способ ведения войны задерживает врага и обходится куда менее затратно, чем производство артиллерии.

Протопопов понимал, что сравнение грубое, но суть оно отражает крайне верно.

Судя по выражению лица Николая, Государь точно также понимал куда и зачем все идёт. Часть Российской империи уже оказалась засунута в мясорубку капиталистического мира. И Запад не остановиться, пока Россия не пройдёт через острые вращающиеся лезвия целиком.

— У кого какие ещё замечания или дополнения господа? — холодно спросил русский Император.

Поднялся глава французской делегации Думерг. Этот заговорил по французски.

— Вынуждены сообщить, что Франция усматривает в настоящих требованиях России малообоснованный запрос, при котором вся оказанная до сих пор помощь Францией как бы сводится к нулю и обесценивается, — начал он. — Это напоминает стремление России доказать союзникам невозможность продолжать борьбу в случае неполучения помощи.

Думер выждал несколько секунд, полагая, что Николай или кто-то из российской делегации выразит своё решительное несогласие с позицией ключевого союзника. Все молчали.

— Перед поездкой в Петроград мы отталкивались от позиции нашего министра вооружений Альбера Тома, который выступал за приостановление всякого изучения очередных срочных вопросов снабжения России. И мы полагали, что позиция России определённо изменится в сторону более понятных требований, но мы не увидели ничего конструктивного в вашем запросе сегодня.

Поднялся Михаил Алексеевич Беляев.

— Категорически возражаю против подобных предположений. Передайте от меня господину Тома, что, стремясь всемерно развить успех на восточном фронте во благо Антанте, мы разработали программу усиления наших вооруженных сил и сообщили на конференции лишь о той материальной части для новых формирований, которую не можем получить на наших заводах, если сохранять планируемые темпы ведения боевых действий. Если же союзные страны не в состоянии уступить нам недостающее вооружение, мы вынужденно сократим число новых формирований. Но мы считаем необходимым ознакомить представителей союзных армий с намеченным планом развития нашей армии, который, однако, будет осуществлен в пределах, допускаемых той материальной частью, которую мы получим с заводов России и союзных нашей стране государств. Прошу делегатов это учесть.

Французский глава делегации внимательно выслушал. И в свою очередь воспринял слова Беляева по своему, ещё более и с нахрапа решив упрочить позиции своей страны за столом переговоров.

— Полагаю, что все это возможно передать господину Тома вместе с заверениями Николая, что в условиях мира, который будет навязан Германии, Эльзас Лотарингия вернётся Франции, — ответил Думерг. — Для России полагаю не составит труда в письменном виде поддержать сие намерение союзника? Французские газеты с великой радостью опубликуют такой приказ за подписью Николая.

Тут уже Александр Дмитриевич не выдержал.

После франко-прусской войны 1870-1871 годов часть Лотарингии и почти весь Эльзас отошли прямиком под контроль Германии и проблема возвращения французских земель была одной из ключевой для Франции в этой войне. Однако на минуточку, готовы ли французы выдать такое же «письменное» публичное заверение об отходе турецких проливов Российской империи? Вот вопрос.

Протопопов подошёл к Николаю.

— Разрешите, Государь, я обрисую общую картину нашим союзникам, прежде чем вы выскажетесь?

Император коротко кивнул. Министр внутренних дел видел, как неприятно Государю все здесь происходящее.

Протопопов вышел в центр кабинета. Похлопал по плечу француза и кивнул тому на его место у стола.

— Присаживайтесь.

— Я не договорил, — покачал головой глава французской делегации.

— S'asseoir, господин хороший, — припомнил Протопопов русское слово «садитесь» на французском. — Вам и остаётся теперь только, что «сосур». А нам, ей богу не интересен ваш пустой трёп.

Понятно, что сравнения француз не понял, но на своё место таки сел. Александр Дмитриевич обвёл взглядом делегации союзников. Дождался, пока установится тишина — англичане было завозмущались, что Николай дал слово ненавистному министру, против присутствия которого открыто выступили. А когда тишина установилась, он заговорил. По русски, понятное дело.

— Вы тут ничего не попутали? Сэры, пэры и миссьеры? — процедил он сквозь стиснутые зубы. — У Российской империи в армии ребят больше, чем у ваших Франций и Великобританий работоспособных мужчин в стране! Вы часом, охреневшие господа не забыли, что Восточный фронт по количеству сил союзников и по количеству сил противника — главный? И что половина армии «вашей» Антанты — это русские Иваны, которые сдерживают 2 миллиона немецких Шульцев от того, чтобы они хорошенечко не наподдали вашим Джонам и Себастьянам под жирный зад?

Французы и англичане похоже слегка изумились подобному напору. И даже на некоторое время потеряли дар речи — рты пооткрывали. Дерзко разговаривал русский министр и это при попустительстве русского Государя. Удивительно однако все складывалось.

— В себя придите! — пошипел Протопопов. — Это мы будем диктовать условия вам, а не вы нам. И если русский Ваня велел вам напрячь свои жопы и вымучить для нужд великой российской армии арту, значит ноги в руки и побежали исполнять. Как вы это сделаете — нам плевать с высокой колокольни.

— Уважаемый... — попытался возразить лорд Милнер, первым придя в себя.

— Пасть закрой, — рявкнул Александр Дмитриевич.

Министр обернулся к Николаю.

— Извините Бога ради, Государь Император, вы наверняка что-то нашим союзникам хотели сказать. А я вот вмешался.

Николай признательно кивнул. Речь министра была импульсивной и эмоциональной, но она в полной мере отражала сложившуюся реальность. Россия без Антанты и без всего этого западного дерьма, которое загоняло огромную Империю в кабалу — она сдюжит. Поскрипит, покряхтит, но сдюжит. А вот Запад без России долго не выдержит.

Что правда — то правда.

С этими словами Протопопов вышел из кабинета вон. Громко хлопнув за собой дверью. Хотелось верить, что Николай не станет ходить вокруг да около, а выбьет из союзников все необходимое до последней капли.

Не согласятся?

Это будет уже другой разговор. Но самое время напомнить прогнившему западному миру о политических амбициях Отечества, немного так подзабытых и упущенных из виду.

Пока же — время выполнять другие, срочные и неотложные задачи. Главное, чтобы у Государя Николая хватило мужества и внутреннего стержня донести до «партнёров» позицию Российской Империи по ряду ключевых вопросов.