Последний натиск на восток ч. 1

Глава 6

Людской гул все нарастал, и Вацлав убедился в правоте Неждана. Такое не могло сулить ничего хорошего. Невольничий рынок находился в Константиновом городе, в полумиле от Ипподрома и Большого дворца[6]. Толпы народу валили по улицам, горяча себя грозными криками. Судя по воплям горожан, иноземцам ничего хорошего не светило. Их обвиняли во всех смертных грехах. Послушать ромеев, так и Христа уже распяли проклятые склавины и франки. И это было скверно, потому что в воздухе запахло большой кровью.

— Мстивой! — крикнул Вацлав. — Домой хочешь?

— Только если кое-кому кишки выпустить, — хмуро ответил мужик. — А так мне идти туда незачем. Семья тут. Где сядем, там и дом будет.

— Отведи меня к Всеволоду, — предложил Вацлав. — Если покажешь путь, то получишь добрую землю, топор, соху с железным наконечником, корову и двух волов.

— Поклянись! — пристально посмотрел на него мужик.

— Перуном и Сварогом клянусь! — поднял руку Вацлав. — Разрази меня гром! Идешь со мной?

— Иду, — кивнул Мстивой.

— Почтенный, купчая готова, — подбежал к Вацлаву купец. — Можем идти в гавань Неорион, к купцу Марку.

— Да, нам как раз туда, — кивнул Вацлав, вытащил сакс и рубанул по веревкам, связывающим деревянные жерди клетки. Мстивой и другие словене полезли наружу, многообещающе глядя на почтенного торговца. Судя по взглядам, им было, что обсудить.

— Грабят! — тоненько заверещал купец, но захлебнулся собственной кровью, когда из его груди показалось острие ножа. Яромир вытер нож об одежду убитого и взял из его руки купчую.

— Спасибо, — благодарно кивнул Вацлав и сунул пергамент за пазуху. — Мальцов, у кого родителей нет, оставляем здесь. Им тут лучше будет, с голоду не помрут точно. Остальные за мной, бегом.

— Слушаюсь, старшой, — спокойно ответил Неждан, поднимая копье убитого им только что охранника. Тот решил проявить отвагу и поплатился за это жизнью. В его горле торчала рукоять метательного ножа. Копье Неждан отдал Мстивою. — Бери, пригодится!

Два десятка словен, многие из которых тащили на руках своих детей, быстрым шагом пошли за воинами. Города они не знали вовсе и боялись отстать. До гавани было четверть часа неспешным шагом, и текущие с Ипподрома люди с удивлением поглядывали на полуголых варваров с женщинами и детьми, которые шли за тремя иностранцами и мальчишкой греком. Люди еще не попробовали крови, они только-только начали входить во вкус, а потому группки горожан провожали ненавидящим взглядом толпу явно опасных людей и лишь осыпали их оскорблениями.

А вот в порту Неорион все было гораздо хуже. Тут и там валялись тела забитых в звериной злобе торговцев, а купеческие конторы и склады уже брали штурмом. Откупоренные бочки с вином опустошались веселеющей с каждым новым глотком толпой. Вино набирали кувшинами, мисками, ладонями и даже шапками. Пили жадно, обливаясь и проливая больше, чем попадало в рот. А потом снова лезли в бочку за новой порцией вина. Зачем его беречь, если его так много. То и дело погромщики пытались наскочить на тех, кого спьяну посчитали легкой добычей, но они даже не успевали пожалеть об этом. Воины Тайного Приказа не зря назывались воинами. Мародеров они резали без всякой жалости. Контору Марка уже осадила немалая толпа, а ее двери выносили топорами.

— Бей! — коротко скомандовал Вацлав, и три сакса заработали с бешеной скоростью, разя в спины ничего не подозревающих людей.

Мстивой с сородичами не отставали. Они уже обзавелись дубинками, топорами и ножами, взятыми у убитых, и с ревом вломились в толпу ромеев, раздавая удары налево и направо. Они же мечтали об этом с тех самых пор, как только их посадили в клетку, словно диких зверей. Словенские бабы с распущенным волосами, словно фурии, с диким воем рвали ромеев, попавших под руку. Они как будто мстили этим людям за поломанную жизнь, за убитых и искалеченных детей, за поруганную женскую честь. Толпа дрогнула. Они пришли грабить и убивать. Умирать они не были готовы, ведь они не воины. Это придет позже, когда реки крови зальют улицы, и горожане вконец озвереют и потеряют страх в пьяном угаре. Громить склады иноземцев пришли мелкие лавочники и мастеровые, а также нищая братия, которая почувствовала хорошую возможность поживиться. Именно эти люди плавали сейчас в собственной крови, пока их более счастливые товарищи пошли искать добычу попроще.

— Эй, Марк, выходи! — крикнул Вацлав. — Тут уже спокойно!

— Да? — из-за разбитой топорами двери выглянул бледный, как полотно купец и еще пара человек, что прятались с ним. — А ко мне вот охранник прибежал, сказал, чтобы мы к доместику Стефану шли. Он слуга императора, его дом не посмеют тронуть. Отведи меня туда, Христа ради! — взмолился Марк, с ужасом оглядывая трупы погромщиков, разбросанные перед его конторой. — Я туда сам не доберусь. Там Фабия… дети…

— Хорошо, — кивнул Вацлав и повернулся к своим людям. — Яромир, бери бужан и уходи на тот берег. Лодку украдите какую-нибудь, тут их много. Прячьтесь в лесу. Встречаемся в полдень у северных ворот Галаты. Неждан, ты со мной! Если через три дня не придем, идите без нас. Мстивой путь покажет.

— Хозяин, я отлучусь, ладно? — спросил Коста, когда словене побежали искать какой-нибудь подходящий кораблик.

— Куда это ты собрался? — удивился Вацлав.

— Да ты посмотри, хозяин, что вокруг делается? — с болью в голосе сказал Коста и ткнул рукой. — Когда еще такая возможность представится? Я через три дня у северных ворот буду, не изволь сомневаться. Пограблю самую малость, и приду.

— Да куда же ты! — беспомощно сказал Вацлав, глядя, как мальчишка уже ввинтился в толпу, которая выносила соседний склад. — А! Леший с тобой! Кому суждено сдохнуть на колу, тот не утонет! Марк, мы уходим!

Дом доместика был в получасе ходьбы от порта. Путь оказался непрост, Марк и, впрямь, не добрался бы туда сам. Вацлав и Неждан прирезали по дороге несколько человек из самых непонятливых, и погромщики убегали, не готовые разменивать свою жизнь на чужую. К дому доместика княжеские люди так и подошли, держа в руках ножи, с которых капала кровь.

— Марк! — черноволосая женщина бросилась на грудь купца, заливаясь слезами. — Живой! Я тут с ума сходила! Я молила Деву Марию, чтобы она сохранила тебя!

— Доместик! — Марк оторвал от себя жену и показал рукой на своих спутников. — Это купец Аймар из Турне и его слуга. Они спасли мою жизнь.

— Будьте моими гостями, — высоким, словно у мальчишки голосом сказал евнух.

Вацлав с любопытством рассматривал того, о ком слышал от государя. Доместик вел дела с князем, а значит, был важен для него. Высокий, нескладный человек с бритым обрюзгшим лицом кого-то смутно напоминал, но Вацлав никак не мог понять, кого именно. В его лице было что-то неуловимо знакомое. Эта улыбка… Вацлав точно видел ее раньше. Странно, очень странно… Впрочем, он выбросил эти мысли из головы, потому что на улице нарастал шум. Его удивлению не было предела, когда он увидел, как евнух вытащил из кладовой арбалет новгородской работы и полный колчан стрел.

— Однако! — крякнул Неждан, который сказал это по-словенски, за что заслужил уничтожающий взгляд Вацлава.

— Хозяин, их больше! — в комнату зашел бледный охранник из тех, что охраняли дом. — Не сдюжим. Уж очень они злы.

— Иди к дворцу, — сказал Стефан высоким певучим голосом, в котором сейчас чувствовалась сталь. — Найди казарму варангов. Спроси Хакона Кровавая Секира или Сигурда Ужас Авар.

— Кого? — выпучил глаза охранник.

— И не вздумай перепутать или сократить их имена, — предупредил Стефан. — Они обидятся. А когда они обижаются… Не будем о плохом… Скажешь, Стефана убивают. Они нашего языка почти не знают, поэтому ори погромче «Стефан!» и води рукой по горлу. Тогда они все быстро поймут.

— Понял, — кивнул охранник и припустил, что есть мочи.

— Мы можем уйти, — сказал бледный, как полотно Марк. В дом набилось еще человек двадцать купцов и их семей. — Тебе не обязательно умирать из-за нас.

— Заткнись, Марк, — зло бросил Стефан, и начал взводить арбалет. — Да если вас на моих глазах поубивают, я в петлю полезу. Ни за что себе этого не прощу. Я же крестный твоему сыну. Забыл?

— Дай арбалет мне! — протянул руку Марк. — Не марайся об эту шваль.

— Нельзя! — покачал головой Стефан. — И никому нельзя! Ты не понимаешь. Я в своем праве. Мне ведь даже штраф не присудят, я же свой дом защищаю. Уйди в дальнюю комнату, Марк!

Евнух вышел на улицу, а Вацлав, сгорая от стыда, мерил шагами комнату. Его защищал этот слабосильный человек, лишенный мужества с малых лет. Воин готов был провалиться сквозь землю.

— Получи, сволочь! — послышался голос Стефана и короткий всхлип какого-то бедолаги, в которого, видимо, прилетела стрела арбалета.

— Гля, старшой, какой кастрат отважный, — глубокомысленно покивал головой Неждан. — Надо же, никогда бы не подумал!

— Убил! — послышались крики с улицы. — Убил, кастрат проклятый! Ну, конец тебе!

— Бей эту сволочь! — орал кто-то, а потом завыл в голос. — А-а-а!

— Лавки, столы, стулья, всю мебель тащите на улицу, — скомандовал бледный, как мел Стефан, который зашел в комнату. — Она тут шириной в восемь шагов. Валите все в кучу. Из-за нее отобьемся.

Неждан и Вацлав переглянулись и потащили на улицу изящную резную кушетку. Остальные купцы взяли лавки, стулья и даже сундуки с добром. Их тут было немало. В кучу, перегородившую улицу, полетела даже кровать доместика, разломанная на куски, а купцы, обнажив оружие, стали плечом к плечу. Бургундцы, франки, словене, наемные ромеи… Они были готовы.

Горожане сорвали двери с соседних домов. Их было много, намного больше, чем защитников жидкой баррикады. Укрывшиеся за импровизированными щитами горожане шли неспешно, подбадривая себя руганью и угрозами. Арбалетная стрела ударила в дерево с сухим стуком, и это стало сигналом. Погромщики с воплями побежали вперед. Впереди пошли крепкие мужики с остро заточенными кольями. Прямо перед Вацлавом какой-то горожанин, сопя, пытался перелезть через обломки мебели. Воин схватил дрын, которым ромей пытался его достать и дернул на себя. Тот не устоял, застряв ногой в дереве баррикады.

— Хха! — ударил Вацлав на выдохе. Так, как учили опытные воины в Сиротской Сотне. Так, как учили его франки, служившие в Тайном Приказе. Они с сызмальства учились владеть своими ножами длиной в локоть. Ромей осел, неверяще глядя на клинок, который зашел ему в живот снизу вверх. В его глазах поселилась тоска, которая сменилась паволокой смерти. Он еще жил, а по его телу уже лез следующий боец. Причина храбрости константинопольской черни стала ясна. Они разгромили по дороге винный погреб и были пьяны. Удар в ногу. Ромей завыл. Шея! Куча тел перед Вацлавом все росла. Он бил экономно, поглядывая вправо, где, сберегая дыхание, бился Неждан. Суровый немногословный мужик был спокоен, словно делал какую-то привычную работу. Посматривал Вацлав и налево, туда, где ополоумевший от страха доместик Стефан пускал стрелу за стрелой из своего арбалета. У него тряслись руки, и большая часть стрел уходила в никуда, но толпа была хорошей целью. Даже такой никчемный стрелок собрал неплохую жатву.

Строй купцов опасно прогнулся, многие погибли или оказались ранеными. А толпа ромеев все шла и шла, чувствуя скорую победу. Рядом с Вацлавом прорвался какой-то оборванец с дубинкой, которую занес над головой евнуха. Тот обреченно опустил разряженный арбалет и крепко зажмурил глаза. На его тунике расплылось мокрое пятно.

— Хха! — выдохнул Вацлав и ударил ромея по шее, перерубив ее до кости.

Оборванец упал прямо в объятия доместика, заливая его с ног до головы толчками алой крови из перерубленной жилы. Евнух тоненько завизжал и упал, придавленный телом врага.

— Конец нам, старшой! — крикнул Неждан, покрытый чужой кровью. — Прощай, что ли! На том свете свидимся!

— Прощай, Неждан! — крикнул Вацлав, рассекая бедренные сосуды какому-то пузатому лавочнику, пьяному в дым. Он приготовился к смерти, баррикаду они потеряли, а значит жить осталось совсем недолго. На открытой улице их просто поднимут на колья.

— То-о-ор! — раздался протяжный крик. — Кто не бросать оружие, мы убивать на месте! — Поперек улицы стоял строй щитоносцев, закованный в броню. Впереди маячила фигура известного всему Константинополю Сигурда Ужас Авар. И он в предвкушении поигрывал своим чудовищным топором.

— Варанги! — охнул кто-то в толпе, и строй нападавший рассыпался. Видно, данов тут хорошо знали.

— Я доместик императора! — закричал Стефан. — Вы бунтовщики и должны быть наказаны! Но я дарую вам свою милость. Я и мои люди уходим в дом, а вы бежите отсюда изо всех сил, или воины василевса вас убьют. Вспомните, что было при великом Юстиниане. Тридцать тысяч мятежников перебили в цирке.

— Мы уйдем, — раздался злой голос из толпы. — Повезло тебе, сволочь. Не радуйся сильно, мы еще вернемся!

Евнух стоял, покрытый кровью до кончиков бровей, а в его руке бессильно висел разряженный арбалет. Толпа отхлынула в сторону и понемногу побежала прочь. Тут не было дураков биться с императорской гвардией. Даны двинулись вперед, оживлено судача на своем наречии. Вацлав неплохо понимал их говор.

— Глянь, Трюгги, чего кастрат натворил! Раз, два, три… восемь человек положил насмерть из своей стрелялки…

— Ага, парни в казарме со смеху помрут… Глянь, в крови весь, а трясется, как лист… Попервой, наверное…

— Позорное оружие… Один не примет в Валхалле…

— Да ладно тебе! Весело же! Кастрат с баллистой… Гы-гы…

Оказывается, громила Сигурд и доместик Стефан были хорошо знакомы.

— Ха! — Сигурд хлопнул по плечу Стефана, который бессильно прислонился к стене своего дома. — Я-то думал, что ты слабак, у которого нет яиц. А у тебя, оказывается, были еще одни яйца, но ты их зачем-то спрятал.

— Ты, наверное, теперь вису сложишь про эту битву? — спросил Стефан с каким-то обреченным видом.

— Как ты догадался? — просиял Сигурд.

— Я хочу, чтобы ты прочел ее мне и этим людям, — Стефан показал рукой на купцов, которые с немалой опаской поглядывали на воина. — Только не сегодня, а когда все успокоится. Мы дадим пир в вашу честь. Ведь ты сочиняешь лучшие висы на свете, дружище!

— Марк, нам нужно уходить, — Вацлав подошел к купцу, которому плачущая жена перевязывала тряпицей раненую руку. — Мы нашли след предателя. Пошли его светлости весть, что он в районе реки Бох, в землях бужан. Других сведений пока нет.

— Хорошо, — со стоном поднялся Марк, открыл немалый ларец и вытащил оттуда три увесистых кошеля. — Возьми! Тут триста солидов. Купите припасы и уходите. Идите на север, к побережью Понта[7], и купите там склавинский моноксил[8]. Туда всего двадцать миль. В Боспор не суйтесь, его охраняют патрульные дромоны. Увидят варваров, утопят сразу же, даже разбираться не станут. Тут много пиратов из Семи племен.

— Понял, — кивнул Вацлав. — Бывай, Марк. Тебя где искать потом? Тут ведь точно небезопасно оставаться.

— В пригороде пока поживу, — поморщился от боли Марк, — пока тут все не успокоится. У меня небольшой домик в предместье есть. Мальчишку-грека ко мне пришлите, присмотрю за ним.

Из города они вышли без особенных проблем. Там, где жили добропорядочные подданные василевса, особенных волнений не было, и это удивило Вацлава без меры. Видно, громили только те районы, где жили иноземцы, а значит, кто-то очень тонко и аккуратно направил гнев толпы в нужно русло. До Галаты пешком — около пятнадцати миль. Два воина будут там к вечеру. Жаль только, что одежда забрызгана кровью так, что не отстирать.

Стража у ворот выпустила их из города, не задавая лишних вопросов. Только проводили долгими задумчивыми взглядами. Два крепких решительных мужа побывали в непростой переделке, это и так было понятно. Тут, на севере Константинополя, было спокойно, только людские волны доносили сюда тот ужас, что творился в старом городе, в двух шагах от императорского дворца.

— Как думаешь, мальчишка не сгинет в этой кутерьме? — спросил Вацлав.

— Коста? — хрипло захохотал Неждан. — Да он из горящей печи целым выйдет. В жизни не видел такого ушлого парня. Слушай, старшой! А чего это мы пешком в обход пошли? Ноги, чай не железные. Может, лодку наймем, а?

— Тьфу, ты! — расстроился Вацлав. — И, правда! Пошли чистую одежду купим и рыбака какого-нибудь найдем. Он нас за кератий прямо к Галате довезет. Тяжелый сегодня день был, Неждан. Совсем голова не соображает.