Последний реанорец. Том II

Глава 3. Первый день и дворянские игры…

Место распределения бойцов.

Категория не ограненных.

Мой номер был шесть. А это означает, что скоро настанет моя очередь.

Ох, Бездна, выколи мне глаза, чтобы более не видеть этих жалких трепыханий. Я хоть и был ранее сосредоточием всех смертных грехов в Мерраввине, но то, что вижу сейчас, заставляет мою угасшую гордыню вспыхнуть с новой силой. Потому как первые пять боёв мне пришлось лицезреть своими глазами. И я был до невероятного разочарован.

Это было… жалко. Порхание сонных бабочек выглядят и то быстрее. Мало того, что наша многострадальная арена была у самого края, но коробило еще и то, что за боями новичков никто не следил. Даже камеры вяло переводили в эту сторону.

Но была и еще одна неожиданность. Среди всех участников были также и женщины, что меня слегка удивило. В Мерраввине мне порой попадались поистине могущественные воительницы, но дольше нескольких секунд те не жили.

Да и чего греха таить, чем дольше я смотрел на бои не огранённых, тем больше мой взгляд соскальзывал на схватки двух старших витязей. Вот в ней сражались более эффектно и эффективно. Прямо сейчас там были два бойца со слабенькой силой духа, и скорость сражения там была… ниже средней.

Частые охи и ахи зрительного зала, лишь подогревали весь бой, а вездесущая пылкая речь диктора только накаляла всю якобы напряженную обстановку. Но стоило отвлечься всего на миг от не ограненных, как практически сразу оттуда раздался жалкий крик, и один из них повалился на гладкий пол арены с пронзённым бедром. Он уже хотел было поднять руку, чтобы сдаться, но его противник не был с этим согласен.

Два якобы быстрых шага и грудь раненого пронзил наконечник протазана, а горячая кровь, наконец, впервые обагрила чистое покрытие ристалища.

Вот и первая смерть пришла.

Но эффект вышел весьма неожиданным, толпа вдруг обратила свои взгляды на арену для не ограненных и ликующе загомонила радостным и кровожадным криком, а затем сразу же раздалась пылкая речь ведущего диктора:

— Святые угодники, что мы видим?! Дамы и господа, кто бы мог подумать, что первая смерть произойдет именно среди не огранённых?! С ПОЧИНОМ!!! Надеюсь, ваше сиятельство и ваше благородие видит это?!

«А он мне нравится, умеет завести толпу. Мастер своего дела», — похвалил я в душе церемониймейстера, наблюдая за безумствующей толпой довольных зрителей, стоило тем увидеть первую смерть среди воителей.

— Номера шесть ко мне! — разнесся громкий голос распорядителя над категорией не ограненных.

Во имя Угорских бесчинств, наконец-то! Сколько можно ждать?

Рядом с двумя воителями в черно-бордовой форме, которые и были распорядителями, я оказался несколько секунд спустя, а следом за мной притопал и мой оппонент. Патлатый мужик лет тридцати с весьма дерзким выражением лица и почти такой же наглой ухмылкой как у меня.

— Артефакты, как защитные, так и атакующие, а также любые усиливающие зелья запрещены! Если что-то есть, сдайте, — громко произнес один из них, рукой указывая на своего товарища. — Позже всё вернут. При себе иметь стандартную экипировку и собственное оружие. Более ничего!

Артефакты? Зелья? Он сейчас пошутил? Откуда такое у не ограненных с третьего кольца?

А вот одеждой я решил обойтись самой простой. Предпочел распространенный стиль военных-стеновиков и только черного цвета, прямо как моё сердце. Тактические брюки-карго, такая же тактическая рубашка плотного покроя, лёгкие берцы и удобную портупею с ножнами для ношения джадов, которую заказал через Лёню и его знакомого оружейника Семёна. А вот мой визави был одет в некое подобие лёгкой и укрепленной кожаной брони последнего поколения для военных-стеновиков.

Да! Иглы я решил не использовать вовсе. Ведь это было бы тотальное уничтожение для всех моих будущих противников.

Увидев, что мы оба молчим, распорядитель громко произнес:

— Готовы? — и после нашего обоюдного кивка, добавил. — Тогда вперед! Порадуйте народ!

— Мне кажется, или ты заблудился, мелкий щенок? — гоготнул мне в лицо мой оппонент, когда мы оба уже были возле арены, которую закончил полировать персонал, а тело нерадивого воителя утащили буквально сразу. — Советую тебе бежать отсюда, молокосос, — широко улыбнулся он, касаясь двух коротких клинков у себя за спиной. — Иначе на куски порежу!

Темнейшая Бездна-матерь, как же нутро соскучилось по этому! Просто не передать словами. Я словно вернулся в своё детство.

— Не переживай, мой хороший, — с малой долей ласки и огромной кровожадности осклабился я, запрыгивая на канвас арены и поймав момент посмотрел на того сверху-вниз. — Дядя Зеантар всё сделает быстро! Ты ничего не заметишь, только почувствуешь…

Жалеть весь этот сброд я всё равно не собирался, а вот устроить маленькое шоу и привлечь для начала слабое внимание к своей скромной персоне и было основным планом. Нужно лишь сделать так, чтобы многие подумали, что это случайность. Я ведь не полный идиот, чтобы самого себя лишать будущих денег, потому как ставки на победу в каждой категории откроются лишь после первого дня аренария.

Вип-ложа Грановских.

Полчаса назад…

— Жора, наш парень какой по счёту? — неспешно поцеживая вино из бокала, тихо спросил Тулаев, стоя в обществе главы клана Гамбит в личной вип-ложе князя Астраханского княжества.

— Шестой, Виктор Митрофанович, — также тихо шепнул Устинов, наиграно улыбаясь всей собравшейся великосветской знати, которую полчаса назад пригласил к себе сам Грановский, а его в свою очередь взял с собой сам Виктор.

— Ты уверен в его навыках? — с тенью сомнения начал уточнять мужчина, косясь вниз на арену, где всё уже вот-вот должно было начаться.

— Если честно, на двести процентов… — кивнул мгновенно Георгий. — Я сам уже приказал поставить на победу Захара порядка десяти миллионов.

— Десять? — с лёгким смятением переспросил Тулаев. — Вижу, ты в нём действительно уверен. Если всё так, как ты описал, эта троица подлых ублюдков кровью умоется и лишится солидной доли своих активов. Поглядим, как он себя сегодня покажет, — пряча кровожадную усмешку за бокалом вина, проскрежетал Виктор, пронзая взглядом Грановского, Ветвицкого и Аскарханова, которые о чём-то беседовали неподалёку. — О! И Ежов с сыном здесь! Всех влиятельных решил собрать, сукин сын, — и почти сразу отсалютовал вошедшему начальнику Царицынской Плеяды и его старшему сыну.

Те в свою очередь уважительно кивнули и тотчас направились к нему, лишь задержавшись на пару мгновений для приветственных расшаркиваний с остальной знатью и лично с князем Грановским.

— Виктор Митрофанович, рад тебя видеть, — залихватски начал Ежов, единственный младший семижил на весь город, обнимая Тулаева и поигрывая «гусарскими» усами под носом. — И тебе здравствуй, Георгий Семенович, — а после, подозрительно прищурившись, оглядел с ног до головы ратая. — Батюшки святы! Да тебе рукой подать до сконателя! А там и до заветного дворянства. Тем более, как я слышал, твой клан теперь единственный на всём третьем кольце. Молодец, хвалю, на месте не сидишь. Потом загляни ко мне, нужно будет обсудить одну небольшую поставочку из малого пятна. Если что, это уже лично для меня, а не для Плеяды, — уточнил мгновенно тот.

— Вы тоже не сидите на месте, Дмитрий Александрович, растёте. Разумеется, всегда к вашим услугам, — уважительно отозвался Устинов, пожимая руку Ежову и здороваясь с его сыном.

Начальник Плеяды открыл было рот, чтобы что-то сказать, но того перебил громкий голос князя и очередные подоспевшие гости:

— Господа и дамы! Разрешите представить наших сегодняшних гостей из столицы, которые прибыли сюда, чтобы лицезреть бои нашего аренария, что делает нам не малую честь, — и тот со слащавой и угодливой улыбкой указал на двух прелестных княжон и мужчину. — Боярышня Потёмкина, боярышня Трубецкая и капитан третьего тайного отдела господин Решетников. Прошу любить и жаловать!

— Не стоит так нас превозносить, ваше сиятельство, — с легкой улыбкой поприветствовала всех Потёмкина, а вслед за ней и двое оставшихся. — Как вы и сказали мы гости и давайте лучше понаблюдаем за тем, для чего сюда и прибыли…

— Вы полностью правы, княжна, — кивнул резво Грановский, указывая рукой к застеклённой ложе, а после обернулся к остальным. — Дамы и господа, всех прошу к зрительским местам. Ставки, развлечения, споры и оживлённые диспуты только приветствуются! И не забывайте внимательно приглядываться к участникам. Вдруг вам повезет и кто-то из них укрепит ваш род…

— А этот ветеран неплох…

— Как и тот вартал…

— Поддерживаю! Он хорош! К тому же еще и молод…

— Плевать на них! До витязей им далеко…

— Тому витязю уже под тридцать! Ему только в садовники ко мне идти…

— Руки прочь…

И весь поднявшийся дворянский гвалт, гомон, споры и те самые диспуты, о которых говорил Грановский, прервал остервенелый и пылкий голос диктора-ведущего:

— Святые угодники, что мы видим?! Дамы и господа, кто бы мог подумать, что первая смерть произойдет именно среди не огранённых?! С ПОЧИНОМ! Надеюсь, ваше сиятельство и ваше благородие видит это?!

И все как по щелчку пальцев обратили свои заинтересованные взоры на самую крайнюю арену.

— Надо же, действительно смерть, — хмыкнул озадачено Ежов, а после залихватски и в гусарской манере поправил усы и хлопнул в ладони. — Мужественные господа и прекрасные дамы, это знак! — обратился тот с широкой улыбкой ко всем. — Предлагаю сделать игру! После каждой смерти в той или иной категории, делаем ставки в этой же категории на следующих двух бойцов, как вам?

— Предлагаешь обратить внимание на не огранённых? Там ведь сплошной сброд… — скептически и с долей презрения вопросил Аскарханов.

— А почему бы и нет? — просто с запредельно счастливой улыбкой поддержал Ежова Тулаев. — Я только за! Нужно ведь как-то развлекаться…

А следом за ним заговорил тот, от кого меньше всего этого ждали. Слово взял государев жандарм:

— Знаете, по воле службы, я мало отдыхаю, но предложение Дмитрия Александровича мне пришлось по душе. Позволите присоединиться? — блеснул тот азартно глазами, расстёгивая пару верхних пуговиц на форме третьего отдела.

И лишь две девушки из всех присутствующих обратили своё внимание на такое кардинальное изменение извечно отстраненного характера Решетникова.

— В таком деле мы можем вас поддержать, — раздался бархатистый голос Ветвицкого и невысокий мужчина выпорхнул из толпы заинтересованных дворян.

— Уговорили! — фыркнул скептически Аскарханов.

— Так и быть, посрамлю своё достоинство князя, если не присоединись к вашему веселью… — с улыбкой изрёк Грановский, делая несколько шагов к образовавшей группе. — Я в игре.

А следом за ним последовала стая заинтересованных лиц из знати, и все как один воззрились на двух не огранённых, которые перебросившись парой фраз, запрыгнули на арену.

«Давай, Зеантар, не подведи, это твой шанс», — взмолился в душе Устинов, стоя рядом с Тулаевым и не сводя взгляда с насмешливого и даже хамоватого лица Лазарева.

— Распорядитель, — раздался громкий и приказной тон Грановского. — Кто они?

По мановению руки рядом с князем образовался человек в черно-бордовом одеянии и внимательным взглядом на несколько секунд углубился в планшет, ловко орудуя пальцами на сенсорном экране.

— Ваше сиятельство, имя молодого человека Захар Лазарев, восемнадцать лет. Имя воителя постарше Григорий Левицкий, тридцать лет, — отчитался тотчас взволновано распорядитель. — Оба не ограненные и оба с третьего кольца.

— Восемнадцать лет? — фыркнул насмешливо Аскарханов, не скрывая своего презрения. — Самоубийца. Легкая схватка. Пятьдесят тысяч рублей на Левицкого.

— Поддерживаю, Марата Ренатовича. Также пятьдесят тысяч, — тихо сообщил Ветвицкий. — Парень — не жилец.

— Соглашусь с вами, друзья мои. Слишком юн, а юные склонны к глупостям. Только немного увеличу… — хитро молвил князь Астраханского княжества, созерцая арену. — Сто пятьдесят тысяч!

— Боюсь, что так и будет… — после недолгих раздумий проговорил Ежов. — Сто пятьдесят тысяч.

— А я бы не списывал парня со счетов. Не думаю, что он не дружит с головой, — отмахнулся со злорадной усмешкой Тулаев. — Триста на победу восемнадцатилетнего!

После оглашенной суммы вновь поднялся изумлённый и неодобрительный гвалт среди остальных дворян. Для некоторых такие деньги были ничем, но ставить столько на не ограненного, никто бы не стал.

— А вы рисковый человек, Виктор Митрофанович, — хмыкнул загадочно Решетников. — Что ж, триста так триста. На победу Лазарева.

— Поддерживаем! — почти сразу отозвались в один голос четверка дворян, что поставила свои деньги на Левицкого, азартно переглянувшись между собой.

И гвалта стало на порядок больше, и большинство из знати уже с нетерпением стали дожидаться начала боя. Первые ставки пробили потолок оных в прошлом году. За первые сутки такие суммы не озвучивались ни разу на прошедшем аренарии. К тому же среди не ограненных.

Даже Потёмкина с Трубецкой заинтриговано стали наблюдать за этой великосветской игрой дворян, да и сама схватка на крайней арене возбудила слабый девичий интерес. Ведь в ней участвовал сам Решетников.

Бой начался весьма вяло и тоскливо. Молодой человек не спешил нападать, и в данный момент лишь только оборонялся и уворачивался от ударов и выпадов двух коротких клинков. Порой это происходило так внезапно, что складывалось впечатление, будто юнец чудом остался жив и в любой момент мог быть зарезанным. Но странным было другое. Парень без умолку и с широкой улыбкой продолжал что-то говорил. Он пытался донести нечто до своего оппонента, а тот в свою очередь с каждой фразой противника злился всё сильнее, и напор его силы продолжал расти с каждой секундой и с каждым словом разговорчивого не ограненного.

— Он еще и болтун! — презрительно скривился Аскарханов. — Точно труп! Недолго ему осталось плясать. Ему бы на танцы, а не в воители.

Спич мужчины поддержал гулкий смех многих дворян, включая Ветвицкого и Грановского. Не смеялись всего несколько лиц, а ошеломлённый увиденным был Ежов — начальник Царицынской Плеяды, потому как был единственным семижилом из всех. И Трубецкая, ведь девушка происходила из боярского рода, в котором наравне взращивали как воителей, так и магов.

Та даже искоса взглянула на подругу и поняла, что она видит лишь двух не огранённых, ведь их род славился своей магической силой и лишь в остаточной форме обучали воителей, но вот сама Трубецкая видела гораздо больше.

Одно из главных отличий боярских родов от остальных, и в особенности их одарённых членов, были глаза и их родословная. Недаром говорят, что глаза зеркало души. Во время какой-либо бурной реакции, когда те не контролируют свои эмоции, сильного восторга и неподдельного интереса, гнева, ярости, их взгляд отображает бурю чувств подконтрольной стихии и их крови. И прямо сейчас глаза княжны Алины просто пылали ярко-синей бирюзой морской волны и та не сводила пылающего взгляда с арены не огранённых. Трубецкие был родом, в котором несколько раз рождались уникомы-изгои и по этой самой причине они многое знали не только о магии, но и о боевом искусстве. А точнее о техниках. И прямо сейчас один не ограненный странным и непонятным образом уклонялся от всех атак своего оппонента и использовал… неизвестные ей техники движения!

Но уже в следующий миг вечно болтливый не ограненный невольно оступился и с глупым видом стал заваливаться в бок, и со злорадной усмешкой этим воспользовался его противник. Клинок вонзился и полностью прошел тело насквозь. Толпу вновь радостно взревела. А два воителя в этот момент почти вплотную прижались к друг другу.

— Я ведь говорил, — с широким оскалом вынес вердикт Аскарханов, отворачиваясь от арены и поворачиваясь к остальным. — Парень проиграл или умер, неважно…

Вот только пару мгновений ничего не происходило и все также не сводили изучающих взглядов с двух не ограненных, которые прилипли друг к другу, словно кровные братья. Но уже в следующую секунду тело Левицкого медленно осело на канвас арены, часть зрителей вмиг замолкла, а Лазарев с беззаботным и даже озадаченным видом, непонимающе пожал плечами и вынул клинок из подмышки.

— Ты как всегда прав, Аскарханов, в воду глядел прямо-такт, завидую твоей прозорливости. А парень да, проиграл… — с белоснежной и надменной улыбкой, медленно и, цедя каждое слово, заключил Тулаев, переводя глаза с одного изумлённого аристократа на другого, — …вот только не наш, а ваш. Продолжим дальше игру? — предложил сразу тот, отчего Решетников показал слабую усмешку. — Мне понравилось…