Последний шанс на счастье

Глава 21

За недостающую сотню, нам пришлось четыре часа соскребать жир с противней и сковородок, которых было несколько десятков. Я отмывала пол несколько раз, но недовольная женщина администратор постоянно находила несуществующие пятна. Нина перемыла сотню стаканов из-под злосчастного латте, который я сейчас ненавидела всей душой. И только когда на улице стемнело и люди стали покидать торговый центр нас с чистой совестью отпустили на свободу.

За дверью теплого здания снова испортилась погода. Метель набирала обороты, и снег валил с неба крупными хлопьями. Застегнув дубленку, я натянула на голову вязаную шапку и завязала на шею пушистый шарф.

— Прохладно, однако, — недовольно бурчала Нина, зябко кутаясь в теплый пуховик. — Впервые в жизни, я пожалела о том, что у меня нет дурацкой шапки. Хоть бы шарф одолжила, что ли.

— Нет уж, — злобно шикнула я на подругу. — Пусть тебя согреет латте.

— Ты не забудешь об этом, верно? — засмеялась Нина.

— А как забыть-то? — я окинула девушку недобрым взглядом. — Теперь мы будем идти пешком, а это два часа без малого. Еще и в метель.

— Не ворчи, как старуха, — продолжала хохотать Нина. — За то мы узнали, что Флоранс и доктор боятся чего-то. И настолько сильно, что Спарк готов убить ту тетку, что приходила к Филиппу. Однако, шустро она слиняла из города. Видать немало денег отхватила у старика Брайтона, если смогла забрать из клиники смертельно больного парня. Химиотерапия, если не ошибаюсь, применяется в онкологии.

— Не ошибаешься, мне это очень хорошо известно, — ответила девушке, снова вспомнив мучения матери.

Внезапно, в маленькой сумочке Нины раздался телефонный звонок.

— Черт, — подруга смачно выругалась. — Если это мать, то мне конец. Как объяснить, почему мы задержались?

Девушка неохотно достала телефон из сумки и взглянув на экран, зарделась и улыбнулась.

— Это Паркер, — прошептала Нина и ответила на звонок. — Привет, милый, — щебетала она в трубку, напоминая маленькую забавную птичку. — Я не дома, но по дороге, мы с Тиной ходили в торговый центр, а теперь ждем такси, — нагло лгала Нина.

Я широко распахнула глаза, глядя на нахалку.

— Да, она рядом, — весело болтала подруга. — Конечно. Тина, тебя к телефону, — подмигнула девушка, протягивая серебристый смартфон.

— Я слушаю, — пропищала я и услышала родной голос. — Коннор, я так рада тебя слышать!

— Скучаешь? — спросил парень и тихонько рассмеялся. — Почему так поздно возвращаетесь? Я звонил в особняк, мне ответил отец. Он не болен?

— Я не видела его сегодня, — соврала я. — Но обещаю, что как только доберусь до дома, обязательно наведаюсь к нему. Договорились? Вот только дома, я буду не очень скоро.

— Что-то случилось? — голос Коннора был встревоженным.

— И да, и нет, — хихикнула, глядя на то, как нервно жестикулирует Нина.

Девушка явно не хотела рассказывать о сегодняшнем происшествии, но я поведала Коннору историю нашего позора. Мой парень громко рассмеялся и выругался похлеще Нины.

— Я же говорил, что от блондинки одни неприятности, — подытожил любимый. — Стойте у центра, я вызову вам такси. Проведаешь отца и сразу в горячую ванну, договорились? Целую, Тина. Скоро увидимся.

Я хотела сказать, что люблю его, но связь оборвалась. И я действительно его любила. За то, что он просто замечательный человек. Заботливый сын и верный друг. Снова вспомнила тот день, когда впервые переступила порог особняка. Кто бы мог подумать, что звонок из фирмы по трудоустройству, может так круто изменить мою судьбу.

— Зачем ты рассказала? — всхлипнула Нина. — Он обязательно поведает эту историю Паркеру, а тот посмеется.

— И что? Коннор тоже смеялся, — я пожала плечами, возвращаясь к центральному входу здания. — Идем, я замерзла, а Коннор обещал вызвать такси. Вот только сомневаюсь, что ему это удалось. Связь оборвалась.

Нина пыталась набрать номер Паркера, но тщетно. Нам все-таки пришлось идти пешком. Но вины Коннора не было в этом.

— Как холодно, — стучала зубами Нина, — Дай хотя бы шарф, я его на голову завяжу. Уши мерзнут.

— Серьезно? — воскликнула я, останавливаясь.

Мы шли уже час, и все это время, Нина постоянно ныла. Я вырвала пакет из ее руки и, достав оттуда кружевные трусики, натянула их ей на голову.

— Ты же так мечтала о красивом белье, — хохотала, глядя на подругу. — Вот оно и пригодилось.

— Дура, — смеялась Нина, стягивая с головы бирюзовые трусы. — Можно еще свечи зажечь, и освещать себе дорогу.

— А это неплохая идея, — продолжала хохотать я, понимая всю абсурдность ситуации.

До особняка мы добрались к полуночи. Аллею, что буквально днем расчистил садовник, замело. Утопая в белоснежном снегу, мы обошли беседку и, пройдя по аллее, проскользнули в открытые ворота. Я в который раз отметила, что даже главный вход не запирался. Странный дом. Странные его обитатели, что хранили тайны и секреты. Все это напоминало интересно закрученный сюжет какого-то старого фильма.

На пороге отряхнула сапоги, потянула на себя дверь, которая, конечно, оказалась незапертой. Словно в доме не боялись того, что сюда могут забрести нежданные гости. Например, грабители.

— Думаешь о том, что дом могут ограбить? — фыркнула Нина.

— А ты умеешь читать чужие мысли? — передразнила девчонку. — Да, именно об этом я только что подумала.

— Бояться нечего, Тина, — прошипела Нина, проходя в прихожую. — Весь этот участок надежно охраняется. Брайтоны известны в широком кругу аристократов. Неужели ты думаешь, что они не побеспокоились о безопасности?

— Не подумала, — прошептала я, снимая обувь. — Ну что, пора по спальням?

— И чем, скорее, тем лучше, — тихо ответила Нина, поднимаясь по лестнице. — Завидую я тебе. По-доброму, но завидую.

— Почему?

— Ты можешь стать женой самого богатого парня США. Паркер не плох, но он не Брайтон. Ты не подумай, я не питаю к Коннору романтических чувств. И он давным-давно развеял дым моих иллюзий по поводу каких-либо отношений.

— Не завидуй, Нина, — прошептала я. — Во-первых, это грех, а во-вторых, мне никто пока не делал предложения. То, что мы провели вместе ночь, еще не значит, что он на мне женится.

Говорю, а сердце сжимается от боли. А что, если он действительно играет со мной? Это было бы жестоко. Гоня прочь неприятные мысли, я пожелала девушке спокойной ночи и побежала по теплому ковролину к своей спальне, волоча в руках пакеты и сапожки.

С тоской взглянув на комнату напротив, вошла в прохладную спальню и включила напольный обогреватель. Жутковатый особняк, построенный черт знает когда, не имел центрального отопления. Холодный и не живой, как его хозяйка. Но ведь раньше, тут жила Мередит, мать Филиппа. И вспоминая рассказы Доры, я понимала, что эта женщина была добрейшей души человеком. Неужели ей самой было приятно находится в этом бархатном склепе? Интересно, а она была счастлива? После того как Филипп поведал историю своей вынужденной женитьбы, я сделала вывод, что его отец был не особо приятным человеком. Мое воображение несло меня в прошлое чужой семьи. И всему виной дурацкое любопытство.

Осторожно повесив промокшую дубленку на трехногую вешалку в углу комнаты, я надела комнатные тапочки и вышла из спальни. Сейчас я должна была убедиться, что с мистером Брайтоном все в порядке.

Дверь в кабинет Филиппа была слегка приоткрыта, и я постучала.

— Мистер Брайтон, — тихонько позвала мужчину. — Я могу войти?

— А? Что? — дернулся Филипп, явно не ожидая, что поздней ночью в его кабинет кто-то явится. — Да-да, конечно, Тина, проходи. Коннор дозвонился до тебя? Он волновался.

— Все в порядке, мистер Брайтон, не беспокойтесь, — улыбнулась я, становясь рядом с мужчиной.

Он смотрел в окно, на заснеженный двор. На старую конюшню, где произошла страшная трагедия. Лицо мужчины было пепельно-серым, а в руке он крепко сжимал стакан с янтарным напитком.

— Выпьешь со мной? — тихо спросил Филипп, указывая на письменный стол, на котором стояла бутылка коньяка.

— Я не пью, и вам не советую, — осмелев, ответила хозяину особняка. — Миссис Брайтон уезжая, просила приглядывать за вами. Сказала, что у вас больное сердце. Коннор тоже печется о вашем здоровье. Все волнуются. У вас заботливая семья.

Мужчина вздрогнул и протянул мне фотографию. Возле деревянного строения сидела молодая светловолосая Дора и читала книгу. Снимок был довольно старым, но хорошо сохранился. Затем Филипп подошел к столу, отодвинул ящик секретера и достал еще один снимок. На траве сидела милая девушка, как две капли воды похожая на молодую Дору. Я недоуменно глядела на фото. Единственным отличием обеих девушек, был цвет волос. У незнакомки со второго снимка, были темные локоны, такого же цвета, как у Коннора. Я побледнела и схватилась за стол.

— Ее зовут Виктория, — тихо заговорил Филипп. — И она моя дочь. Моя и Доры…

Я присела в кресло, продолжая всматриваться в фото девушки.

— Но как? — тихо прошептала, нервно сглатывая. — Она же не выжила.

— Все гораздо страшнее, милая. В тот роковой день, меня не оказалось дома. Я вообще старался бывать здесь, как можно реже. Дора носила ребенка и Флоранс тоже. Какая страшная ирония. С женой быть я не хотел, а с любимой не мог. Потому и сбегал. Сегодня у меня побывала гостья, — Филлип схватился за столешницу. — Она медсестра и была ассистенткой Спарка, когда Дору оперировали.

Оказалось, что девочка родилась живой и здоровой несмотря на то, что была недоношенной. В ту же ночь, еще одну роженицу прооперировали, но, к несчастью, ее девочка умерла через час после того, как появилась на свет. И тогда доктор Спарк, предложил поменять детей. Уже тогда он страстно любил Флоранс и хотел сделать все, чтобы угодить любимой женщине. Филипп знал о тайном романе супруги и доктора. Но когда она забеременела Коннором их отношения прекратились, а после вспыхнули с новой силой. Филиппа устраивало это. Коннора воспитала Дора, потому что Флоранс, не хотела его видеть, называя сына, плодом нелюбви.

— А те люди, что забрали девочку, они понимали, что идут на преступление? — тихо спросила я мужчину.

— Это мне предстоит узнать, — вздохнул мужчина, закрыл глаза и тихонько заплакал.

Я подбежала к нему и крепко обняла.

— Я горжусь своим сыном, —вдруг улыбнулся Филипп. — В отличие от меня, он борется за свое счастье. Я же свое потерял.

— Не говорите так, — я положила голову на плечо мужчины. — А что будет теперь? Вы расскажете Доре? Она имеет право знать. Столько лет оплакивать дочь, которая жива.

— Я должен буду уехать, — мужчина отстранился и снова открыл ящик стола, доставая оттуда коробку. — Держи, это твой новый смартфон. Я вставил твою сим карту. Нашел ее в спальне сына. Очень прошу тебя, не говори Доре о том, что узнала. И Коннору пока тоже. Я должен сам убедиться в том, что Виктория моя дочь. Именно за этим я и еду в Бостон. Обещай, что сохранишь мою тайну.

— Обещаю, — тихо прошептала, понимая, что это будет сложнее, чем все, что я делала раньше.

Одно дело хранить свои секреты, и совсем другое чужие. Тем более такие, как этот.

Пожелав Филиппу спокойной ночи и поблагодарив за новый телефон, я поплелась в свою спальню, понимая, что вряд ли усну. И как теперь общаться с Дорой? Как сохранить страшный секрет хозяина особняка?