Потаповы&Potapoffs (СИ)

17. Разговор Павла с отцом

Павел хорошо знал Боба, поэтому сразу заметил, что до атомного взрыва остался один шаг. Судя по лицам отца с матерью, их нервы тоже были на пределе. С очевидностью назрел скандал. Павел решил не вдаваться в детали, быстро отчитаться о разговоре с Алексом и как можно скорее покинуть отцовский дом от греха подальше.

— Почему так долго? — начал ворчать отец. Что такое там случилось? Почему понадобился ты? Алекс должен был рассказать все мне.

— Для начала замечу, конечно, в скобках и самым мелким шрифтом. Вообще-то, я отец Алекса, и есть вещи, которые касаются только нас с ним.

— Видимо, это только у меня…

— Макарушка, — перебила отца мама, — помолчи и послушай. Павлуша сейчас все расскажет, — одна мама могла хоть немного утихомирить отца. — Павлуша, начинай с самого страшного.

— Мама, пока страшного ничего нет. Есть новости. Девушка Надя, которую любит Алекс, беременна, и она в больнице. У нее шок после всего случившегося на заводе. Алекс очень боялся, что Надя потеряет ребенка, но вроде прогнозы хорошие. Надеюсь, Вы поняли, что Надя беременна моим внуком или внучкой.

— Неужели Бог благословит дожить до правнуков? — мама перекрестилась.

Павел с удивлением заметил, что у отца на глазах появилась влага.

— Папа, я уже попросил Нору забронировать билет на первый рейс на Москву, я хочу быть рядом с сыном, как минимум, пока Надя в больнице. Я считаю, что ребятам срочно нужно узаконить свои отношения. Как там в Потаповске все повернется с несчастным случаем, пока непонятно. Мне надо во всем разобраться на месте. Вызови юристов из заводской конторы, пусть подставят плечо. Будем считать, что у меня форс-мажор. Все, что могу сделать удаленно, я сделаю.

— Нечего кого-то вызывать. Я сам со всем разберусь. ВИП-клиентов приму я, остальных пусть принимает Джонни, пора ему стать самостоятельным. Пусть Джонни с Норой составят мне список всех дел и доложат. Контора — это не проблема. Я хочу спросить тебя о другом: почему о каком-то посетителе, который угрожал тебе разобраться с Алексом, конторой и Бетти, я узнаю от Алекса, которому звонил Джонни. Почему я ничего не знаю?

— Папа, я уже сто раз тебе объяснил, что работаю над этим. Публичность сейчас ни к чему, — за Павла ответил Боб, — сколько можно? Ты мне весь мозг вынес, теперь взялся за Павла.

— Это называется, ты работаешь — у Алекса уже неприятности. Теперь остается похерить репутацию конторы, которую я создавал десятилетиями.

— Папа, почему ты считаешь, что ЧП на заводе в Потаповске как-то связано с нами? — Павел поддержал брата. — Сто процентов, это какие-то русские разборки. Важно одно, чтобы они не задели Алекса. Этот посетитель, как ты его назвал, обыкновенный шизофреник, все его угрозы — блеф. Кстати, Алекс просил, чтобы вы ничего не говорили о ЧП на заводе Бетти, если паче чаяния будете с ней разговаривать.

— Вы все делаете шиворот-навыворот. Сейчас Бетти надо быть рядом с сыном и Надей. Что ты, Павел, понимаешь в беременности? — уж, если отец начал ворчать, то остановить его было совершенно невозможно.

— Бетти сейчас читает лекции в Лондоне, через три недели она с ними закончит, и тогда Алекс попросит ее приехать.

— Захочет ли она приехать, если ты будешь торчать в Потаповске?

— Почему это Бетти не захочет меня видеть? В прошлом году мы там виделись, и ничего страшного не случилось.

— Вы виделись? И что?

Павел начал выходить из себя:

— Папа, это не твое дело. Виделись и виделись.

— Да, Бетти — девочка отходчивая, могла ради Алекса и простить тебе твои похождения.

— Папа, что мне должна простить Бетти? Какие похождения? Что ты несешь?

— Не успела жена выйти за порог, как ты снюхался с этой сучкой Кларой. Разве не так?

— У тебя есть доказательства? — ледяным голосом поинтересовался Павел.

Отец встал, зашел в свой кабинет и принес фотографию, которую швырнул Павлу в лицо.

— Вот, любуйся, доказательства ему подавай, совсем совесть потерял.

Павел глянул и ужаснулся. На фотографии он лежал в одной постели с Кларой, причем на снимке стояла именно та дата, когда Бетти ушла от него. У Павла застучало в висках. Этого не могло быть. Он отлично помнил, что на следующее утро после перепоя проснулся у себя в гостиной на диване совершенно одетый, а Клару выставил из дома еще вечером, сразу после ухода Бетти. Сзади к Павлу подошли Боб и мама и тоже стали рассматривать фотографию.

— Папа, ты что? Это же фотошоп! — заорал Боб. Неужели ты этому поверил?

— Да, Макарушка, это точно фейк, — поддержала сына мама, — такой же снимок прислали Бетти утром в клинику. Я пришла к ней, а она вся в слезах. Я фотографию внимательно рассмотрела и сразу внесла ясность, что это не просто фейк, а доказательство того, что Павлуша не виноват. Все-таки отцы плохо знают своих детей. Ты что, забыл, что у Павлуши большое родимое пятно на плече, а на снимке его нет. Это значит, что тот, кто сделал эту гадость, никогда не видел Павлушу без одежды. Бетти тогда нашла еще несколько нестыковок. Сейчас уже и не припомню каких.

— Мама, ты о чем? Почему Бетти была в клинике?

— Павлуша, ты что ничего не знаешь?

— Представь себе.

— В тот день мне вдруг позвонила Бетти и попросила приехать в клинику. Она днем почувствовала себя плохо, поехала к врачу, а там ей стало еще хуже. Бетти пыталась дозвониться до тебя, но ты был на судебном заседании и выключил телефон. Она волновалась за Алекса, боялась, что няня уйдет и оставит ребенка одного. Врачи разрешили ей съездить домой, но только в сопровождении. Мы с отцом забрали Бетти и по дороге к вам решили, что ей разумно будет вернуться в клинику и полежать там несколько дней, а Алекса мы пообещали взять к себе, чтобы тебе было полегче. Когда я уходила на следующий день утром от Бетти, она собиралась звонить тебе. Все было в порядке.

— Мама, почему я ничего не знаю? Почему ты поговорила с Бетти, но не поговорила со мной? — Павел еле сдерживался. Он был в бешенстве.

— На следующий день Бетти объявила, что Вы разводитесь. Мы с отцом решили, что Вы выяснили с ней отношения, и ты признался, что всерьез увлекся Кларой. Мы с отцом приняли решение не вмешиваться и оставить все как есть.

— Решение, достойное семьи заслуженного юриста. Нашли жертву, лишили ее слова и защиты, зато вынесли приговор: двадцать пять лет одиночества. Что же, можете радоваться: приговор приведен в исполнение, — Павел встал, повернулся и ушел, не попрощавшись. Вслед за ним дом родителей покинул Боб.