Потому что ты любишь ненавидеть меня: 13 злодейских сказок [антология]

Сара Инни. Благословение маленьких желаний

Сигрид Бальфур ненавидела использовать магию для ерунды, например для того, чтобы удержать в равновесии кипу бумаги, когда нужно отпереть дверь собственной комнаты. Занимаясь сверх программы, она как раз добралась до искривления времени, и после этого предотвращение нелепой катастрофы выглядело немного унизительным.

Скрипнули петли, она ступила через порог, и тут из комнаты донесся голос, заставивший ее вскрикнуть и дернуть руками. Сигрид выставила ладони перед собой, листы запорхали вокруг нее точно снежная буря из резаной бумаги.

Обладатель голоса прыгнул на кровать и замер там.

Тяжело дыша, Сигрид уставилась на незваного гостя:

– Черт тебя подери, Томас!

Он моргнул, и она сообразила, что так и стоит со вскинутыми ладонями, точно парализованная.

Сигрид поспешно опустила руки.

– Я только сказал «привет», – пробормотал Томас, потряхивая конечностями, чтобы убрать с них наложенные девушкой магические путы. – Ни к чему было так нервничать.

Глядя на него сердито, она щелкнула пальцами.

Томас схватился за грудь, задохнулся, глаза его расширились:

– Что это было?

– Заставила твое сердце пропустить удар, – сказала Сигрид. – И кто тут нервный?

– Нет нужды тратить на меня всю энергию, – Томас засопел и попытался пригладить растрепанные волосы: темно-каштановые с проблесками седины.

Шевелюра, как обычно, не обратила внимания на усилия хозяина: он выглядел лохматым и побитым ураганом даже в самый тихий лондонский день.

Закончив прихорашиваться, Томас прислонился спиной к стене с таким видом, словно находился у себя в комнате – хотя если судить по тому количеству времени, которое он проводил здесь, дело примерно так и обстояло.

– Если ты не можешь выносить чужого гнева, то не стоит поджигать кухню, – сообщила Сигрид, подбирая разлетевшиеся листки.

Она положила пачку на стол и отдернула штору, впустив в комнату свет заходившего солнца... Интересно, что, Томас сидел тут в темноте?

– Ты слышала последнее заявление насчет ограничений на использование магии? – спросил он. – Они даже не внесли поправок в текст... «Пендл Хилл» имеет право запрещать применение даже базовых заклинаний!

– Томас.

– И так все плохо, ведь магии почти не осталось, кот наплакал...

– Томас! – Сигрид вскинула правый кулак, намекая на немедленное удушение. Томас заткнулся, и она сложила ладони перед грудью. – Не сегодня. Пожалуйста.

Она слышала эту песню не один раз за последние годы.

Что канцлер Дюамель и его правительство вступили в сговор с лидерами «Пендл Хилл», чтобы отыскивать и вербовать урожденных ведьм с хорошими способностями, а еще обучать слабейших так плохо, как только возможно, чтобы уменьшить их возможности.

Некогда так много магии было в мире, и она приливала и отливала в зависимости от того, сколько ведьм рождалось и умирало, училось и забывало, что такое могущество. Дюамель и его соратнички стремились к тому, чтобы оставить как можно больше для себя. Три года назад это звучало как теория заговора, но сейчас темой интересовались не только случайные наблюдатели.

Сигрид и Томас прятали свои реальные способности, чтобы избежать внимания системы, руководимой из «Пендл Хилл» – обязательные визиты в офис канцлера, откуда студенты возвращались более тихими, более осторожными, и даже вроде бы униженными.

Томас нагнулся и, подхватив с пола один из забытых листков, принялся читать с фальшивым британским акцентом, который – он хорошо это знал – Сигрид не выносила:

– За время, проведенное в «Пендл Хилл» я понял, что кооперация между ведьмами – важнейший ресурс, что позволит нам решить проблемы, стоящие перед человечеством, особенно кризис распределения того конечного объема магии, что есть в мире, – Томас сделал паузу, изобразил, как поправляет монокль. – Деградация чародейства в Соединенном Королевстве не может быть более выносима, но только с помощью энергичных переговоров Международная Палата Волшебных Наук может надеяться сбалансировать нужды столь...

Сигрид застонала:

– Остановись, пожалуйста! Заполнять это заявление – все равно, что нежданно встретиться с налоговым инспектором, что живет у тебя в голове, а ты об этом не знаешь. Ужасно!

– Я не понимаю, почему ты беспокоишься, – Томас пожал плечами. – Какую бы работу тебе не предложили, она все равно окажется много ниже твоих возможностей, – скомкав лист, он швырнул его в Сигрид.

Она со вздохом поймала шар из бумаги.

– А разве у нас есть выбор? – вопрос прозвучал устало. – Мы не можем позволить, чтобы хоть кто-то узнал, на что именно способен любой из нас. Мы должны быть как остальные – выбрать тихое место, жить обычной жизнью.

Томас с сожалением покачал головой, пожевал свою обычную жвачку из листьев кхата:

– Офисный планктон, что пашет на дядю, пока не умрет или не выйдет на пенсию? Я бы не назвал это жизнью.

– Мелочи повседневности. Свидания, встречи с друзьями. Легкие споры с ними, – проговорила Сигрид, разворачивая скомканное заявление.

Говоря «друзья», она имела в виду одного конкретного человека, хотя и не осмелилась произнести имя – Аннабель Бейтс. Аннабель и Томас никогда не ладили. Мягко говоря. Но если Сигрид планировала будущее, наполненное таким же количеством пустяков, как и магии, то мысль о встречах с Бейтс в пабе каждый вечер выглядела лучом надежды.

Она похлопала по почти чистым страницам:

– Что-то было сказано насчет маленьких желаний.

– Я видел, на что ты способна, – сказал Томас негромко. – На что способны мы оба. Мне не кажется, что мы имеем право на жизнь, заполненную лишь «маленькими желаниями». Мы должны совершить что-то... нечто значительное, что изменит весь наш мир.

– Ты говоришь как мой отец.

Томас пожал плечами:

– Твой отец был великим человеком.

Сигрид отвела взгляд:

– Не для меня.

Аннабель появилась в дверном проеме и только после этого осторожно постучала по косяку.

– Извини, если я не вовремя, – проворковала она; губы розовые и напоминают два лепестка, волосы – сверкающий водопад золотисто-каштанового.

Сигрид невольно выпрямилась и улыбнулась как можно лучезарнее:

– Нет, ты вполне вовремя.

– Не найдешь минутку, чтобы глянуть на мое резюме?

Сигрид хлопнула себя по лбу:

– Ой, я забыла, Бел. Извини.

Аннабель посмотрела на сумку Томаса, что стояла около кровати, часть книг вывалилась на пол.

– Слишком занята в библиотеке? – спросила она.

– Что-то вроде этого, – отозвалась Сигрид, стреляя взглядом в Томаса.

– Ну, послушай, документы на свободное место в офисе канцлера Дюамеля надо подать до следующей пятницы. Я не хочу быть занозой в заднице, но это вакансия в его офисе, я имею в виду, в его собственном офисе, и...

Когда Аннабель заворковала насчет того, какая удача – собственноручно разбирать заметки канцлера, огоньки затанцевали на краю зрения Сигрид, аморфные сверкающие фигуры закружились вокруг лица Бейтс. В один миг они распались на множество крохотных звезд, а те сложились в незнакомые созвездия.

Магия Томаса иногда действовала таким образом, особенно когда он хотел показать Сигрид нечто красивое, или когда не мог справиться с заклинанием.

Огоньки сформировали гало вокруг Аннабель, а затем повисли кольцом на ее шее.

Воздействие на облик или разум другой ведьмы было позволено только студентам, получившим диплом чародея, это колдовство не поощрялось, не одобрялось почти никем на уровне университета. Но Томас показывал Сигрид особую магию с первого курса.

Сигрид никогда не говорила об этом Аннабель или еще кому-либо; она и Томас старались изо всех сил, чтобы укрыть пределы собственных сил, и иногда Сигрид беспокоилась, что ее приятель скрывает их уж слишком хорошо. Томас был почти невидим для однокурсников и не водил настоящей дружбы ни с кем, кроме нее самой.

Иногда Сигрид хотела, чтобы они могли показать всю красоту магии Томаса целому свету. Но в конечном итоге поступала так, как нужно: держала при себе все, что знала об особенностях Томаса.

Он потер глаза, зевнул, и звездочки вокруг Аннабель растворились.

– Сиг? Эй? – та подняла бровь.

Сигрид моргнула, изгоняя посторонние мысли:

– Извини.

Аннабель улыбнулась, встрянула головой.

– Ты таращилась в никуда целых десять секунд. Рекорд, – она кивнула на груду бумаг позади Сигрид. – Ты как, уже заполнила все документы?

– Ну, ты знаешь... – Сигрид взяла лист, половина которого выглядела помятой. – Все получилось.

– Прекрасно, – сказала Аннабель сухо. – Я вспомню этот момент, когда тебя возьмут на то место, которого ты хочешь, как обычно, – она шагнула обратно через порог. – Дай мне знать, когда это случится.

И Бейтс зашагала прочь по коридору, а Сигрид подошла к двери и глянула подруге вслед.

– Если тебе нужны доказательства, что магия деградирует, то глянь на Аннабель, – буркнул Томас. – Она не в состоянии наколдовать даже чувство направления.

Сигрид бросила в него ручкой:

– Молчи уже, мерзкий элитарист!

Томас шлепнул по ручке, отправив ее в полет, та зацепила лежащую на полке колоду карт Таро. Вручную раскрашенные картонки закружились в воздухе: Императрица, Валет Жезлов, Дурак, Смерть.

Сигрид устроилась на кровати, сдвинув подушки так, чтобы оказаться рядом с Томасом. Подсунула свои ноги под его и обняла так, что они образовали теплый комфортабельный клубок.

Магия имеет собственное тепло, разновидность сияния, что остается на некоторое время после того, как заклинание брошено. Томас излучал подобный жар постоянно. Листья кхата, которые он непрерывно жевал, заставляли его слабо пахнуть лакрицей. Вместе эти две вещи создавали для Сигрид ощущение дома.

Томас был единственным, кто знал – на сто процентов, – что могла Сигрид. Исключительно рядом с ним она имела возможность полностью расслабиться.

– То, как ты смотришь на Аннабель... – он встряхнул головой. – Она единственная, кто заставляет тебя думать, что ты хочешь нормальную скучную жизнь. Но ты Сигрид! Королева викингов! – Томас обнял ее за плечи, притянул к себе. – Ты рождена для иного! Можешь стать легендой.

Она понимала, что Томас хочет ее ободрить, но Сигрид не была уверена, чем именно является такая судьба – благословением или проклятием. Она смотрела, как все медленнее и медленнее кружат порхающие в воздухе карты.

Последний луч солнца осветил Башню, предзнаменование перемен, рисунок, на котором две фигуры в средневековых одеждах летели навстречу смерти.

Чай в клубной комнате для четвертого курса «Пендл Хилл» был всегда жидким и холодным, разбросанные по помещению диваны выглядели такими потрепанными, что напоминали мешки с сеном. Но здешняя импровизированная библиотека выглядела святилищем чтения, с ее книгами, слишком тесно натыканными на слегка обвисших полках или образующими настоящие сталагмиты в переплетах из кожи.

Томас прочел их все, так что Сигрид чувствовала, что и она должна сделать то же.

Он даже начал упорядочивать коллекцию, руководствуясь десятичной классификацией Дьюи, алфавитным порядком и собственной прихотью.

В данный момент Томас опирался животом на единственный в комнате стол, стопки открытых книг громоздились перед ним. Рядом с его локтем валялся блокнот, чьи страницы покрывали торопливые каракули. Ноги молодого человека прятались под креслом, наполовину высунутые из дешевых мокасин, что уже начали обтрепываться; кусочки подошв кое-где отслоились.

Сигрид ужасно хотелось нагнуться и вставить пятки приятеля на место.

Услышав стук ее каблуков, Томас поднял глаза и, оглядев подругу с головы до ног, заявил с лучезарной улыбкой:

– Выглядишь точно крутая ведьмища.

На Сигрид в этот момент были огромные солнечные очки и потрепанное пальто из твида, некогда купленное на распродаже имущества эксцентричной дамы в возрасте. «Трупноватое» – как назвал его один человек на улице.

– Ага, точно, – отозвалась она.

Перед одной из книжных груд, что возвышалась около ног Томаса, Сигрид остановилась, и осторожно, точно и в самом деле имела дело с древним артефактом, взяла темно-синюю книгу в твердом переплете.

Глядя на этот том, она едва не задохнулась от удивления.

Книга была настолько знакома Сигрид, что она бы нарисовала ее обложку исключительно по памяти: очертания северного побережья Шотландии, выполненные золотой фольгой, и огромный X, плавающий в дальнем северо-восточном углу, как раз за последним островом.

– Где ты это взял? – спросила она.

– Какую? – Томас нахмурился. – А, на распродаже всякого барахла. Старье. Определенно такое, какое я люблю. А почему ты спрашиваешь? Что-то не так?

– Это «Необычные проблемы», – отозвалась Сигрид. – Биография Алисы Грей. Точно такая же книга была у меня в детстве – прочла ее столько раз, что запомнила почти наизусть.

– Алиса Грей?

Она подняла бровь в ответ на смущенный взгляд Томаса:

– Экспедиция Хефер Блефер?

Он покачал головой.

– Не слышал? Серьезно? – Сигрид убрала пачку книг с одного из кресел, и уселась на самый край, уложив «Необычные проблемы» на колени. – Тебе бы она понравилась. Невозможно поверить, что ты не в курсе... Вот что значит быть урожденным янки.

Она хмыкнула, наслаждаясь моментом.

– Это было около двадцати лет назад, точно после того как Мак-Клатчки предложил теорию оскудения магии. Алиса как раз тогда обучалась в «Пендл Хилл». Великолепная ведьма, лучшая на курсе, предназначенная для работы в Международной Палате... Когда Мак-Клатчки доказал, что магия – это ограниченный ресурс, который непропорционально распределяется по все время растущей популяции, наступил хаос. Казалось, что всему пришел конец – отдельные страны запасали магию, шарлатаны заявляли, что могут создавать ее.

– Эту часть я знаю, – сказал Томас.

– О, неужели ты принялся-таки посещать занятия по новейшей истории магии? – насмешливо проговорила Сигрид. – Настоящее издевательство над собой. Но неважно... Алиса начала изучать легенду с Оркнейских островов, что на крайнем севере Шотландии, о всемогущем затворнике-чародее. Предполагалось, что он живет на таинственном острове Хефер Блефер, который большую часть года невозможно даже просто обнаружить. Если другая ведьма вступит на этот остров, она может предъявить на него права, как и на всю мудрость того колдуна.

– Всемогущество могло дать ответы, как решить проблему оскудения магии, – продолжила она. – Ну, по меньшей мере, так думала Алиса. И она не была одинока. Восемь других ведьм поддержали ее, и они затеяли экспедицию на север, чтобы отыскать Хефер Блефер и обитающего на нем волшебника... Но произошло нечто...

Томас наклонился вперед, глаза его горели.

Щеки Сигрид пылали, она заново переживала дрожь от повторения этой истории, не раз посещавшую ее в детстве.

– Корабль доставил их на Эйнхаллоу, покинутый остров на оркнейском побережье. По легенде, если ты хочешь найти Хефер Блефер, то отправляться нужно именно оттуда. И это последний раз, когда их видели вместе и живыми, – она сделала паузу. – Несколькими неделями позже следователи обнаружили Алису и двух ее спутников в руинах монастыря на Эйнхаллоу, лежащими внутри магической фигуры и покрытыми черными значками. Они не были убиты, погибли от истощения и холода.

Глаза Томаса расширились.

– Еще троих нашли на побережье: с внутренними повреждениями, но без ран. Выглядело все так, словно их утащило под воду, смяло, – Сигрид свела руки перед лицом, – и выбросило волнами на песок.

Улыбка пропала с лица Томаса, но глаза его загорелись еще сильнее – он был весь внимание. Сигрид продолжила рассказ, и ее поле зрения начало темнеть, по углам комнаты заклубился туман.

Томас оказался настолько сосредоточен на истории, что начал воображать ее в своей – а теперь уже и в ее – голове.

– Последнюю троицу не могли найти очень долго, годы, – сказала Сигрид. – Следователи полагали, что их корабль утащило отливом, или они потерялись в оркнейском тумане и врезались в рифы или другой остров.

Томас представил стального цвета дымку над острыми волнами в белых барашках. Сигрид еще в детстве прочла все книги об экспедиции, что нашла в пространной отцовской библиотеке, и тогда она нарисовала себе берег Эйнхаллоу почти таким же, как он увидел его сейчас: мрачный и туманный, черная тень намекает на весельную лодку, что идет сквозь мглу.

– И в конце концов нашли остатки судна. На дне северной Атлантики.

Поле зрения Томаса изменилось так, как это происходит во снах, они оказались в сумрачной преисподней под волнами. По коже Сигрид побежали мурашки, когда она ощутила на губах вкус соленой воды, увидела покрытое дюнами дно, из которого торчали скалы, похожие на зубы хищника.

Кораблик лежал на боку, зажатый между выступами камня цвета крови.

– Дыра была просверлена в днище, – голос Сигрид прозвучал словно издалека. – Снизу.

Томас вообразил круглое отверстие в помятом днище.

– И три тела обнаружили рядом.

Они появились, столь же яркие, какой выглядела для Сигрид улыбка Томаса мгновения назад: кожа серая и вздутая, растрепанные волосы колышутся вокруг безжизненных голов, ноги зарыты в песок цвета пепла, а тела покачиваются в течении словно пряди водорослей.

– Все выглядело много хуже, – Сигрид стряхнула с себя оцепенение, навеянное видением Томаса. – Они провели там очень много времени.

Под влиянием ее слов кожа принялась отслаиваться от спин и рук мертвецов. Изжелта-бледные лица заострились, глаза распахнулись, обнажив молочную белизну.

Сигрид едва заметила, что Томас схватил ее за руку.

– Они тоже были помечены, – тут Сигрид вмешалась в видение, проецируя пентаграммы искаженных шрамов на груди утопленников. – До того, как умерли.

Томас сжал крепче, еще крепче, стискивая кости ее предплечья словно пучок прутьев.

– Сигрид... – протянул он напряженно.

И так же стремительно, как и появилось, видение исчезло, сменившись обычным сумраком клубной комнаты. От иллюзии осталась только раскалывающая голову боль.

– Что это было? – тут Томас отпустил ее руку. – Ты меняла образы в моей голове? – Томас выдохнул так, будто задерживал дыхание не один день. – Ты разве способна на это?

– Я не уверена, – Сигрид потерла виски, что пульсировали от боли, вспомнила о тех многочисленных случаях за эти три года, когда Томас сам запихивал видения в ее разум. – Ведь это нормально, разве нет?

Томас повел плечами, точно стряхивая нечто.

– Ты думаешь, Алиса нашла его? Волшебника?

– Если нет, то что за чертова хрень убила ее?

Он глянул в сторону:

– И что произошло со следующей экспедицией?

– С какой?

– Ну, с теми, кто решил пойти по стопам Алисы. Что стало с ними?

– Томас, все, кто отправился в экспедицию на Хефер Блефер, умерли. Жутким образом. Поверь, люди не выстроились после такого в очередь, чтобы повторить эту ошибку.

– Ошибку? – поинтересовался он недоуменно. – Они точно знали, что делают – пытаются спасти магию. Отважное предприятие – это риск, а вовсе не ошибка. Они хотели стать необычными людьми, достигнуть предела собственных возможностей. Превратиться в легенду.

Разум Сигрид в этот момент заполнило описание тепа Алисы Грей: кости, обтянутые кожей, что изрезана шрамами символов, которые ни один эксперт не сумел расшифровать.

– Но к чему стремиться к необычности, если цена столь высока?

Томас схватил ее за руку.

– Потому что цена того, чтобы не делать ничего, – в его взгляде читался вызов, – ничуть не ниже. Люди умирают все равно. И если ты действуешь, то по крайней мере, их кровь не остается на твоих руках.

Сигрид высвободилась из его хватки и встала:

– Алиса могла задолжать миру некоторое количество магии, но не думаю, что она должна была нам свою жизнь целиком.

– Сигрид! – Аннабель влетела в комнату. – Самое время вынуть голову из книг! Пойдем, подруга!

– И то верно, подруга, – Сигрид подхватила сумку и повернулась к Томасу спиной. – Мне надо немного от пего отдохнуть.

– От кого? – Аннабель обняла Сигрид за талию и повела в сторону бильярдного стола в противоположном углу комнаты.

Несколько лохматых парней стояли рядом с ним, собираясь начать игру. Поглядывали на подходивших девушек и натирали мелом кии.

– Вот чем мы займемся, – заявила Аннабель. – Посмотрим, как эти дебилы катают шары, поставим немного денег на обладателя самой красивой задницы, и к завершению вечера нам будет по барабану, кто выиграл, что там с нашими заявлениями, что творится в Лондоне, и вообще все на свете.

Сигрид оглянулась на Томаса: тот запихивал книги в сумку, и в глазах его читалось разочарование.

В этот раз Сигрид позволила Аннабель увлечь себя в мир случайных развлечений. Когда та находилась рядом, так легко казалось просто отбросить все заботы и просто получать удовольствие. Игнорировать ту часть мозга, что зудела от беспокойных мыслей, и вместо них думать о выпивке, о флирте, о том, как устроить все комфортно и мирно.

К моменту, когда у Сигрид получилось сымитировать небрежный ритм общения, царивший в компании, она решила, что счастлива.

Вокруг бильярдного стола собрались сливки «Пендл Хилл»: они стояли, толкаясь и перебрасываясь шутливыми оскорблениями, время от времени раздавались взрывы смеха. Интересно, и когда только они все успели так тесно сдружиться?

Аннабель прислонилась к стене, болтая со студентом, чьего имени Сигрид не помнила: Блэйк, Блэйр или может быть Блэйн. И речь шла о вакансиях для выпускников.

– Для меня есть местечко в «Манчестер Юнайтед», – заявил БлэйкБлэйнБлэйр.

– Ух ты! – сказала Аннабель. – Серьезно!

– Что? – недоверчиво спросила Сигрид. – Ты же маг. Ты это знаешь, так?

– Да, знаю. Ну и что?

– Ты можешь творить заклинания. И собираешься работать в футбольном клубе?

– Не в каком-то там клубе! Это же МЮ! Сечешь?

Сигрид недоверчиво покачала головой:

– Какая разница? Ты все равно не получишь шанса использовать свой талант. Всегда вынужден будешь прятать свою сущность.

БлэйкБлэйнБлэйр пожал плечами:

– Ну как бы я все равно не смогу спасти мир... ну а держать в воздухе всякое барахло или сводить пятна с кроссовок... Салонные трюки.

– Точно, – Аннабель рассмеялась, изящным жестом отбросила сверкающие волосы от лица.

Она флиртовала! И с кем? С этим недоразвитым кретином!

Сигрид хотелось сделать ответный выпад, замедлить бильярдные шары на столе, чтобы они вообще остановились, или вернуть комнату целиком назад во времени в тот момент, когда игра еще не началась, показать Аннабель и остальным хотя бы часть того могущества, от которого они столь небрежно отказались.

Но она столько лет тщательно утаивала свои силы, а желание доказать свою правоту – недостаточный повод для того, чтобы в один момент начать доверять однокурсникам.

И в этот момент Сигрид поняла, что не сможет обуздывать свою необычность вечно, и что у нее нет выбора.

Салонные трюки...

– Точно, – Сигрид повернулась к подруге: – Хочешь уйти?

Та заколебалась, и желудок Сигрид сжался, а щеки вспыхнули при виде того, как на лице Аннабель появилось сожаление.

– Ну ладно, – буркнула Сигрид. – Забудь, что я сказала.

Губы Аннабель изогнулись в улыбке:

– Да ладно тебе, Сиг. Не уходи, – и она кончиками пальцев поскребла Сигрид по запястью.

Та отдернула руку.

– «Не уходи» вовсе не то же самое, что и «останься», – она закинула сумку на плечо. – Хорошей жизни. Ты ее заслуживаешь.

И Сигрид зашагала прочь.

В это воскресное утро, как и в любое другое, Сигрид ждала приятеля у киоска с кебабами, на противоположной от парламента стороне Темзы. Сам Томас узнавался издалека: плечи горбятся под курткой цвета верблюжьей шерсти, и коротконогий аллюр, не совсем подходящий к его гибкой фигуре.

– Кебаб? – его глаза вспыхнули при виде вращающегося над жаровней отреза ягнятины.

Томас всегда предлагал, и Сигрид всегда отказывалась, а потом они отправлялись гулять, шагая рука об руку и разговаривая. Так дело шло чуть ли не с самого знакомства.

Именно во время одной из таких бесед Томас признался, что никто в Штатах не знает о его способностях. Он не летал домой уже три года, насколько Сигрид могла вспомнить. Когда-то на берегу реки она повинилась, не утаивая ничего, что сдерживает себя во время занятий, боится показать кому-либо свои способности.

Это выглядело так, словно ты шепчешь секреты на ухо забывчивому ветру.

Они уселись на лавочку рядом с дорожкой в тени кизилового дерева, и в этот момент солнце выглянуло из-за облаков, словно высыпав на волнистую поверхность Темзы горсть сверкающих бриллиантов.

– Итак, Алиса Грей, – сказал Томас. – Я просмотрел все, что нашел о ней и об экспедиции. Ее дневник обнаружился в нашей библиотеке, и никто не трогал его двенадцать лет. Она была лучшей на потоке, способности выше любых пределов. Захлебывавшаяся в банальном, желавшая быть великой.

– Я в курсе, – Сигрид знала о дневнике, и о тех книгах, которые Томас, должно быть, проглотил за последние дни.

История об экспедиции на Хефер Блефер занимала ее внимание долгие годы.

И вот теперь интерес вернулся.

Томас пробежал рукой по волосам, оставляя торчащие вихры там, где прошла его ладонь.

– Она – это ты, – заявил он.

– Это о чем ты?

– Она – это ты, Сиг. Клянусь. Она была необычной и желала испытания под стать таланту. Например, спасти магию.

– И много хорошего это принесло ей и ее друзьям.

Томас покачал головой.

– Речь не об этом. Они хотели попробовать, – тут он замялся. – И в любом случае. Есть теории.

Сигрид покосилась на приятеля.

– Есть вещи, которые они могли сделать иначе, – продолжил Томас. – Предания Исландии и Норвегии говорят, что путешественники в силах кое-что предпринять, чтобы отклонить влияние колдуна-отшельника, остаться в трезвом рассудке рядом с ним. Наверняка он загадывает загадки, некий сорт проверки, и всякий, кто отвечает, оказывается магически прикован к результату, – он аккуратно ткнул подругу локтем. – Плюс еще такая штука... Мы куда сильнее, чем Алиса.

– Мы не в состоянии этого знать.

– Если бы сама Алиса или кто-то из ведьм в ее экспедиции обладал способностями вроде наших, это было бы замечено.

– О чем ты говоришь?

– Мы могли бы это сделать, Сиг. Ты и я. Добраться до этого проклятого острова. Забрать все знания, что накоплены тем волшебником, и спасти магию, – Томас повернулся к ней, и пестрая тень от усеянных цветами веток легла на его одухотворенное лицо.

Он откинулся на спинку скамьи, закрыл глаза.

– Тот день, когда я понял, что слово, описывающее то, что я есть – «магия», оказался лучшим днем моей жизни, – пока Томас говорил, белые лепестки на цветках кизила начали раскручиваться. – Ты не можешь сказать мне, что это и есть вся жизнь целиком: моднейший способ носить костюм или работа до самой пенсии.

Лепестки засияли голубым, красным, фиолетовым.

– Алиса хотела, чтобы мир открылся перед ней, показал ей что-то невероятное и новое. Она увидела шанс войти в легенду и ухватилась за него обеими руками.

Сигрид вздрогнула, ощущая, как идея прорастает у нее в мозгу, дикая, абсурдная, но неким образом и логичная. Ее сердце забилось с перегрузкой, первый раз она позволила себе заглянуть в то будущее, что начнет разворачиваться с путешествия на север в поисках великого неизвестного.

Она осторожно положила руку Томасу на плечо, и он открыл глаза.

Кивком указала на дерево, чьи цветки горели флуоресцентным огнем, точно крохотные свернутые радуги. Томас моргнул, и лепестки разом опали, затрепыхались на ветру, кружась, точно природное конфетти. Крапинки лаванды, фуксии и золотарника осели в его волосах, мазнули по отвороту как предательский поцелуй.

– Алиса Грей не сумела отыскать свое новое и невероятное, – сказала Сигрид.

– Но она умерла, пытаясь, – возразил Томас. – И это больше того, чего большинство из нас сможет добиться собственной гибелью, – он всмотрелся в лицо подруги. – И ты – больше того, о чем Алиса Грей когда-либо могла мечтать.

Сигрид подумала о больших глазах Аннабель, о ее небрежной улыбке.

Представила себя работающей в городе, ходящей каждый вечер в бар с подругой в надежде, что полоумные мужики оплатят их счет, просыпающейся каждое утро с гудящей головой и надеждой лишь на то, что следующий день будет повторением предыдущего.

И мысль о том, что она может научиться жить в таком ритме, показалась невыносимо лживой.

– Ради всех ведьм, прячущих свою силу. Ради магии, – Томас погладил ее по щеке, большим пальцем убрал выкатившуюся из глаза одинокую слезинку. – Ради Алисы.

Сигрид положила руку ему на предплечье, а когда ущипнула изо всех сил, Томас изумленно вскрикнул.

– Ради нас самих! – заявила она.

Они не стали терять времени.

Утром понедельника они встретились на вокзале, и тут Томас показал себя не с лучшей стороны. Он не смог разобраться, как работает автомат по продаже билетов и как сориентироваться между путей и платформ.

В какой-то момент он оказался настолько сбитым с толку, что Сигрид велела ему заткнуться и держаться в кильватере. Наконец они заняли места в вагоне, Томас сунул новую порцию листьев кхата за щеку, прислонился головой к окну, и начал похрапывать.

Сигрид же сидела на скамье напротив и кусала ногти, наблюдая, как отступает за стеклом Лондон. У ее ног торчал горб рюкзака, набитого походным снаряжением и магическими инструментами.

Сигрид прихватила даже железный штырь – согласно легендам, тот был самой необходимой вещью для путешественников, желающих посетить зачарованный остров; взяла и сердолик, чтобы тот помогал находить путь. Несколько мешков для одежды набила различными драгоценными камнями, излечивающими и усиливающими, открывающими истину и отводящими зло.

Все эти штуки, спички... ну и их собственная отвага.

Через несколько часов Томас проснулся.

– Привет, – сказал он, неуверенно потягиваясь.

– Что мы делаем? – поинтересовалась Сигрид, глядя на него. – Алиса и остальные были подготовлены, они спланировали все до мелочей, и работали вместе на протяжении недель, прежде чем отправиться на север, и знали все о магии соратников вдоль и поперек.

– Ты знаешь все о моей магии, – Томас пожал плечами. – Ты знаешь все.

Он наклонился, подхватил ноги Сигрид, и попытался упереть их в собственную скамью, но девушка отдернула конечности.

Томас вздохнул:

– Ты готовилась к этому всю жизнь.

И чем дальше на север Шотландии уходил их пыхтящий состав, тем чаще мир за окнами погружался в зловещий сумрак густого леса, ну а тот сменялся лигами морского побережья.

За очередным поворотом открылась вспененная река, и поезд пересек ее по мосту столь узкому, что Сигрид показалось – они летят.

Томас был прав, в конце концов: каждый километр пути приближал ее к тому, чем она должна быть, или, возможно, к тому месту, где она не сможет избежать того будущего, что ее ожидает.

Найти лодку до Эйнхаллоу оказалось нелегко.

Не сезон, да и местные рыбаки все как один несли суеверную чушь насчет приливов.

В конце концов, они отыскали древнего моряка, закутанного в плащ, что обедал консервами рядом с ржавым траулером. Они повторили, что хотят, три раза, пока оркнеец жевал сардины золотыми зубами, но затем он все же кивнул. Ни Сигрид, ни Томас не осмелились задавать вопросов, когда он повел их на свой корабль, отдал концы, и плюющийся движок понес судно прочь от берега.

Ветер был ледяным и безжалостным, и Сигрид держалась поближе к Томасу, как обычно излучавшему тепло. Его глаза, острые и чистые как стекло, метались по поверхности воды, которую судно разрезало носом.

Рыбак заглушил мотор, и траулер заскользил к разрушенному причалу.

Сигрид перепрыгнула на него, ожидая, что тот развалится под ее весом, вцепилась в руку Томаса. Но старые отсыревшие доски выдержали, хотя ощутимо промялись под ее каблуками.

– Лучше поосторожнее, мисс, туман на подходе, – сказал моряк с тяжелым оркнейским акцентом. – Это неправильно, чтобы молодая женщина ходила тут одна.

Сигрид заморгала в смущении, но не успела ничего сказать, как траулер растаял во мгле.

– Старый глупый плут, – буркнул Томас, вешая рюкзак на плечи.

Эйнхаллоу был гладким и маленьким, наклоненным и одну сторону, будто тарелка в раковине. Высокий берег, опиравшийся на скалистые утесы, понижался до уровня моря на другой стороне.

Края острова скрывал накатывавшийся туман, и подобно большинству пустынных мест, Эйнхаллоу выглядел до предела чуждым, нечеловеческим. Сигрид ощущала липнущий к коже страх, а под кожей – жужжание незнакомой магии.

Волнистая зелень острова нарушалась там и сям серыми пятнами валунов, заросших мхом, и того же цвета курганами из камней. Летавший надо всем этим ветер хлестал точно кнут, и холод проникал через одежду до самых костей. Изучая рябой пейзаж, было нетрудно поверить, что они подобрались к краю мира так близко, как смогли.

Томас повел их на север и немного к западу, через центр острова, сквозь руины монастыря, где когда-то обнаружили тела Алисы и двух ее спутников. Он прошел развалины со странной уверенностью, как будто вернулся туда, где побывал однажды.

Щебень кишел латентными наговорами, ветер свистел в останках зданий так, словно пытался говорить шепотом.

Сигрид присела в траве рядом с тем местом, где нашли Алису.

Что за сила заставила столь умную и опытную ведьму осознанно лечь здесь и ждать смерти?

Сигрид закрыла глаза и попыталась воззвать к тем остаткам магии, которые Алиса могла оставить после себя. Что-то ведь сохранилось... ощущение парящего дуновения. Открыв себя ему, Сигрид позволила тому, что уцелело от чужой души, коснуться собственного сердца.

Страх. Бездонный и беспорядочный.

Переплетенный с гневом и с предупреждением: НЕ ДОВЕРЯЙ ВЫБОРУ

Сигрид отпрянула, плотнее закуталась в теплый плащ.

Томас привел их на берег, и в низкой, похожей на проволоку траве не осталось следов там, где прошли путники. Стена тумана придвинулась, и все растворилось в ней, кроме серой, взрыхленной поверхности океана.

Они стояли у самой воды, бросая взгляды по сторонам.

Сигрид попыталась не думать, что нашли другие исследователи на этом самом берегу. Образы наполовину сгнивших тел поползли через ее сознание привычной уже дорогой, и дыхание ее остановилось.

На холоде, в окружении могучей чужеродной энергии девушке не хватало воли, чтобы отбросить в сторону фантазии Томаса. Сигрид видела то же самое, что и он: отвратительный спектакль, поставленный смертью.

Прямо за телами гребная лодка утыкалась носом в пляж, качалась на волнах.

– Томас! – воскликнула она.

Столь же быстро, как и появилась, иллюзия рассеялась.

Сигрид моргнула, один раз, второй... лодка никуда не делась!

Томас ухватил судно за нос... похоже он соткал его из материи собственного разума.

– Ты готова? – поинтересовался он, перенося ногу через борт и протягивая девушке руку.

Предупреждение Алисы эхом отдалось в ушах... но они зашли так далеко.

Нет пути назад.

Сигрид ухватилась за ладонь Томаса и заползла в лодку, вздрагивая при каждом ударе волн в борт. Они оттолкнулись от берега, и уже через несколько минут работы веслами Эйнхаллоу пропал из виду.

Сигрид вытащила из поклажи железный штырь, другой рукой проверила, на месте ли сердолик, что висел па шее: он был теплым и пульсировал.

– Что он говорит? – спросил Томас, не переставая грести. – Мы на верном пути?

Она закрыла глаза и сжала камень крепче, вызвала перед собой призрачный образ Алисы, вновь услышала ее отчаянный вопль. И в такт трепыханиям сердолика крик мертвой ведьмы стал громче, сильнее, безысходнее.

– Мы приближаемся, – сказала Сигрид. – Греби дальше.

Туман вокруг них, темный, как пятно дегтя, оставшееся на песке, начал светлеть и рассеиваться. В точности по контрасту с воплями Алисы, что стали настоящей проблемой, терзающей уши и разум.

Днище лодки заскрежетало по каменистому дну, Томас перепрыгнул через борт, и вытащил суденышко на берег. Отвесные утесы нависли над головой, и путешественники пошли вдоль их мрачной стены.

– Не выпускай штырь, – буркнул Томас через плечо.

Сигрид прижимала кусок железа к груди с такой силой, что у нее болели пальцы.

Где-то здесь экспедиция Хефер Блефер встретила свою судьбу...

Сердолик в ладони девушки начал испускать волны жара.

– Это волшебник. Он рядом, – прошептала она.

Резкое потрескивание оказалось единственным предупреждением, и сразу после него сверху обрушился дождь из камней. Томас схватил Сигрид за руку и потащил к утесу, прижал ее к поверхности скалы.

Последняя «дождинка» упала наземь, и они рискнули выглянуть из убежища.

И обнаружили на вершине утеса смутную фигуру в тумане, черное пятно во мгле.

Сигрид оценила утесы, а затем решительно запихнула железный штырь себе в лифчик, не обращая внимания, что он ранит нежную кожу. Используя крохотные выступы и трещины, она шустро полезла по отвесной стене.

В тот момент, когда ободранные пальцы Сигрид нащупали ровную поверхность, поросшую травой, она подняла взгляд и увидела, что Томас таращится на нее сверху.

– Как ты сюда...

Но тут нога соскользнула, и незавершенный вопрос повис в воздухе.

– Помоги! – закричала Сигрид.

Томас продолжал смотреть на нее.

Ее хватка на пучках травы и торчащих из земли корнях начала слабеть, растения отрывались одно за другим. Последним отчаянным рывком Сигрид подтянулась и оперлась локтями на край утеса. Закинула одну ногу, вторую, и перекатилась от обрыва.

Встав на колени, она попыталась восстановить дыхание.

Краем глаза она видела заляпанные кроссовки Томаса.

– Грязный ублюдок, – пробормотала Сигрид, поднимая голову.

Но за его спиной, там, где в тумане занималось сияние, похожее на рассвет, двигалась закатно-сумеречная фигура.

Приближалась. Шаг за шагом.

Томас повернулся, Сигрид вскочила.

Фигура окуталась золотым сиянием, в дымке проявились, выступили очертания плечистого мужчины и элегантной тунике, подпоясанной широким плетеным поясом, и в тяжелом, отделанном мехом плаще.

– Это ты... – Сигрид задохнулась.

У него была оливковая кожа, и сплошная масса темных завитков на голове. Подстриженная борода разделялась на три части двумя струйками седых волос. Сверкающее гало окружало волшебника, он излучал ауру спокойствия.

– Я не знаю вашего имени... – пробормотала она.

Мужчина покачал головой.

– Ты многое притащила с собой, – он взмахнул рукой, и земля рядом с ним провалилась, открылась яма, заполненная пенящейся грязью.

Щелкнул пальцами, и в кратере возник огонь, зеленый и пахнущий серой.

Никакой растопки или дров, чтобы поддерживать пламя...

– Но все нужно принести в жертву, если ты хочешь получить то, за чем явилась.

Сигрид точно так же покачала головой.

– Откуда вы знаете, зачем я здесь?

– Ты хочешь все, – он развел руками. – Как и остальные. Но ты должна выбрать.

– Выбрать?

Мужчина глянул на Томаса:

– Другие. Или ты.

– Я не понимаю! – воскликнула Сигрид.

– Только один из вас может пройти дальше. Если ты хочешь знать все, стать подмастерьем небес, выучиться, как лепить из плоти мира, ты должна принять решение.

Сигрид посмотрела вниз и закусила губу: железный штырь был у нее в руке, кусал тонкую кожу на пальцах.

Томас отступил на шаг, он смотрел на нее со сверхъестественным хладнокровием, с тем самым, что вызывало ее раздражение во время их вечерних споров, с тем самым выражением, с которым пялился, совершенно бесчувственный, когда она балансировала на краю скалы.

– Это был тот выбор, перед которым ты поставил Алису Грей, – Сигрид посмотрела прямо в черные глаза волшебника.

Он поднял бровь:

– Некоторым образом.

В конце концов экспедиции было предложено принести в жертву одного за другим всех, кроме одного, кто и получил бы все. Но они сказали «нет». Алиса сказала «нет».

«Необычные, – Томас назвал их. – Великолепные».

Альтруистичные. Глупые. Отважные.

У Томаса не было оружия, но руки его задвигались, заплясали, складываясь в воплощающие магию жесты. Поле зрения Сигрид начало темнеть – он призывал волшебство, и затягивал ее в собственное восприятие... но ведь он не учился такому!

– А что будет со спасением мира? – прошептала она.

– Один из нас выполнит эту задачу, – ответил Томас, нервно встряхивая головой. – Только один сможет умереть, пытаясь. Стать легендой. Как Алиса.

Чернота поглотила Сигрид целиком, теперь она видела себя через глаза Томаса: взгляд, каким можно резать алмазы, светлые волосы, выбившиеся из прически, треплет океанский ветер.

Она стояла всего в нескольких шагах от края утеса, ноги расставлены, руки сжаты: поза воина. Хватка на железном штыре была такой плотной, что кровь сочилась между стиснутых пальцев.

Томас желал, чтобы Сигрид двинулась по стопам Алисы.

Вступила бы на лишенный эгоизма путь, оказалась бы храброй.

Упоминая, что «они» могут получить все, он имел в виду только себя самого. Хотел, чтобы она принесла себя в жертву, оставив его, чтобы спасти магию и заорать всю славу.

Все, что она ощутила в этот момент – спокойствие.

Сигрид смотрела, как она сама движется на Томаса, подняв оружие, наблюдала холодную решимость в ее собственных глазах, когда ее рука метнулась вниз, погружая железный штырь в его живот. Свободной ладонью она схватила его за плечо и потянула на себя, погружая острый кончик глубже и глубже.

Ее кисть стала теплой от хлынувшей крови, и Сигрид потащила его к краю утеса, не обращая внимания, как Томас дергается, пытаясь сражаться, отсрочить неминуемую смерть.

– Я явилась сюда не спасать магию, – прошипела она: глаза льдисто-синие, холодные и спокойные. – А доказать, что я могу это сделать!

Сигрид моргнула и отпустила его.

Голова Томаса задралась вверх к желтеющему небу, и он полетел вниз, туда, где волны облизывали берег.

Сигрид моргнула еще раз и, вернувшись в собственное тело, заглянула за край утеса. Звука падения она не услышала, а туман оказался слишком густым, чтобы разглядеть точное место, где Томас нашел смерть.

Царила полная тишина, четко слышался удар каждой волны по скалам.

Сигрид повернулась к волшебнику, запыхавшаяся, с растрепанными волосами.

– Все устроено? – его черные глаза выражали холодную неумолимость.

Сигрид сделала шаг, и боль разорвала ее живот.

Она провела рукой от солнечного сплетения до паха и с ошеломлением уставилась на измазанную в крови ладонь. К ее ужасу, слегка пожеванный лист кхата выпал из ее рта.

Сигрид нервно моргнула, и обнаружила над собой сверкающую арку небес. Моргнула снова, и увидела собственную руку, облаченную в перчатку из засохшей крови. Закрыла глаза и ощутила, как вращается ее разум.

– Все устроено? – повторил волшебник. – Ты сделала выбор?

Осмелившись поднять веки, Сигрид обнаружила, что магическое пламя все так же пляшет у ног хозяина острова. Его свет не давал теней, и от огня не шло тепло – это был не более чем трюк, вымысел чего-то реального, созданный, чтобы воплотить некое абстрактное, подсознательное значение. И оно будет мерцать, пока в нем есть нужда.

Тело Томаса не издало звука при падении, оказалось столь же невещественным после смерти, каким оно было при жизни: просто вымысел, каприз Сигрид.

Она выпрямилась, боль в животе исчезла.

Железный штырь все так же лежал в траве, но никаких следов крови на нем не было. Сигрид покрутила шеей и вздохнула полной грудью, ощущая себя парящей, живой, наполненной, целой.

– Все устроено.

– Хорошо, – проговорил волшебник и, повернувшись, поманил девушку за собой. – Теперь мы можем начать.