Повелители тьмы

Глава третья. Клетка

Домой мы пришли к вечеру. Увидя деревья посёлка, падре Мигель впал в истерику, обличал, ругался и молился. Люди жались к орку, тоже поглядывая с ужасом на посёлок и его жителей.

Вэйри обступили чужаков. Просто стояли и смотрели – тёмные силуэты, сверкающие в свете прихваченных с собой фонарей глаза.

– Это наши пленники, – сообщил я, вскарабкавшись повыше, на толстую ветку черёмухоподобного кустарника. – Они вторглись в Лес, и мы убили трёх, а этих прихватили с собой.

Народ глухо зароптал. Меня знали, и я был достаточно популярен, хотя мало с кем общался. Может быть, и поэтому тоже – люди, а в данном случае и эльфы ценят тайну и интригующее поведение. Да ещё мои шрамы, заработанные в бою с нелюдями.

И Нан. Она взяла PR на себя, умная и общительная девушка умела к себе расположить, и отсвет оказываемой ей благосклонности падал на меня.

И Жасмин. Хидон верил своему Архимагу. Коли уж волшебница приютила эту странную парочку – прекрасную волшебницу и странного мага, чьё лицо покарябано огнём так, что он выглядит страшнее равнинника – так тому и быть.

– Возможно, мы убьём и их тоже, – холодно уронила Нан. – А возможно, используем как-то иначе. Вы можете видеть, что один из них – орк, представитель расы, что мы почитали сказкой…

Донеслись завывания Мигеля.

– Это обитель ужаса!.. – голосил он. – Древесные великаны, последыши нечестивой цивилизации, погрязшей в…

– А это – безумец, по которому слишком сильно ударил плен, – докончила Нан. – Эй, ты!.. Хватит голосить.

Падре не внял, и по знаку Жасмин к нему подкралась лиана и ткнулась в ногу. Он с воплем подскочил и упал ничком.

– Хватайте этого придурка, – велел я, – и несите…

Я завертел головой. Из толпы выбрались закадычные подружки, две одинаковые девушки и Орла, которая уже успела выложить близняшкам подробности эпического сражения. Два человека и орк восторженно уставились на них.

– Отец, – одна из близнецов поклонилась Дайриму. – Мы всё сделали, как было написано в твоём письме.

– Эм-м-м, хорошо, – промычал Дайрим, он явственно покраснел. Валья тоже покраснела. Жасмин смотрела бесстрасно. Дайрим не был отцом девочек, даже отчимом – всего лишь любовник матери. Но близнецы ясно давали понять, что желают упрочнения отношений.

– …Тащите его сюда, – продолжил я. – Вы вольны ходить по посёлку и окрестностям, но если зайдёте слишком далеко…

Я вскинул руку, трое тут же закашлялись, стукнутый током падре Мигель зашевелился.

– Ошейники вас задушат, – докончил я.

Кнут был пущен в ход, теперь пряник. Нан шагнула вперёд, я телепатически подсказывал, и она на ломаном человеческом языке объяснила, что предоставленное им жилище – живое, а вот здесь, буквально за углом, можно найти плоды приживлённых на дерево-гигант растений, которые хотя выглядят довольно странно, всё же более съедобны и вкусны, чем пайки.

Фридрих, только сейчас её разглядевший – до того Нан была укрыта Плащом Теней – лишь кивал зачарованно, едва ли поняв хоть слово. Мальчишка Марк «бежал искушений», как выразился бы падре Мигель, смотрел себе под ноги, то краснел, то бледнел. Чем глядел бесстрастно… но точно так же спотыкался на ровном месте.

Орк мотнул головой, сбрасывая чары, по его кивку Чем и Марк послушно подступились к падре. Вэйри, столпившиеся округ, расступились, давая дорогу. Я боялся, что жители посёлка потребуют их крови, но те просто расступились. Вояки скрылись в хижине.

После двух почти бессонных ночей я хотел только одного – упасть и уснуть.

– Жасмин? – позвала Нан. – Валья?

Женщины кивнули.

– Мои «жучки» работают, – Валья избегала глядеть на подругу.

– И все разговоры записываются сразу в компьютер Хидона, – докончила Жасмин. – Мы узнаем всё, о чём они будут говорить.

Даже не знаю, как они это устроили – соединили магические «жучки» и огромный биокомпьютер, призванный управлять биокомплексом Хидон, но пока дремлющий. Можно было спросить, но едва ли я понял бы больше половины. И сейчас меня тревожил другой вопрос.

На совете приняли мои доводы о миролюбии, но каково будет лесным жителям терпеть рядом присутствие нелюдей?

– Мой Архимаг… – начал я. – Можно ли быть уверенными в людях посёлка Хидон? Их ненависть к чужакам…

– Не затмит им рассудок, – Жасмин нехорошо прищурилась. – Все слышали мой приказ.

– Прошу прощения, – смиренно сказал я. – Я вовсе не хотел оскорбить вас или посёлок. Наверное, я слишком устал.

Архимаг смягчилась.

– Все мы устали. Хорошо поработали. Все молодцы. Ступайте, отдыхайте.

И она непринуждённо подхватила под локоток и Валью, и Дайрима. Последний отвесил челюсть, но не растерялся, позволяя себя вести.

Гм, неужели у них всё сладится? Ох, вряд ли – с ног ведь падают от усталости. Вэйри обступили, расспрашивали о захвате, я отмалчивался, Нан отделывалась общими фразами. Понимая, что и от нас толку не будет, народ отпустил с миром.

До нашего с Нан домика я добрался, не запомнив дороги. Стащил сапоги и грохнулся ничком на кровать, Нан упала рядом. Я подгрёб её ближе.

– Уф, ну и денёк, – девушка сладко зевнула в ухо. – Деньки то есть.

Я хотел ответить, но провалился во тьму без снов.

Мы проспали всю ночь и ещё полдня. Я проснулся, услышав жалобное бурчание своего совершенно пустого желудка.

– Проснулся наконец? – поинтересовалась Нан. Выглядела моя эльфийка не по-эльфийски. Лицо заспанное, немного помятое, с лёгкими тенями под глазами…

– На себя глянь, – буркнула Нан и зевнула смачно. Я послушался и посмотрел на себя её глазами. М-да… Морда опухшая и ещё более жуткая, чем обычно. На щеке и на лбу остались рельефные отпечатки листьев. Я смутно вспомнил, что перед засыпанием меня осенила замечательная идея – приказать живой одежде самостоятельно с меня «сняться». Но проконтролировать процесс уже не смог, отрубился, уткнувшись лицом в листья своей лозы.

Нас уже ждали. Пошатываясь и позёвывая, я вышел из домика и окинул взглядом посёлок.

Кажется, всё было в порядке. Но именно что казалось. Как волшебник клана Хидон, я мог чувствовать его.

Посёлок волновался.

Это волнение расходилось вокруг нас двоих, росло и ширилось, как волны на воде. Я видел обращённые в мою сторону не совсем человеческие лица. Лесные жители смотрели с недоверчивой опасливой радостью. Надежда вдруг осияла их, привыкших скрываться от мира вне Леса, прятаться от грубой силы.

Странное ощущение… немного сходное с тем, что я чувствовал, когда выходил на татами под свет софитов, зная, что там, на трибунах, за меня болеют родные и близкие… да, похожее, но другое…

Нан ёжилась, чувствуя взгляды, я неосознанным движением приобнял её за плечи, девушка вздрогнула, напряглась ещё больше.

Извини, опять забыл… – я хотел убрать руки, её плечи расслабились.

Я снова нарушил табу, впёрся в чужой монастырь со своим уставом. У вэйри не принято выражать чувства прилюдно.

А ведь и вправду монастырь. Как же научить вас радоваться жизни, сдержанные вы мои?!

– Пусть, – Нан сняла мою руку с плеча, удержала в своей. Запрокинула голову, улыбнулась мне – словно солнечный луч пронизал листву. – Настала пора перемен. Мы раскачаем этот мир.

Трудно идти по узким переходам, держась за руки, но у нас получилось.

– Наконец-то! – Орла выглянула из листвы. Она не обратила внимания на наше поведение, почти вызывающее по местным канонам – привыкла уже. А вот Йурас рядом принялся краснеть.

– Матушка хотела вас разбудить, но Дайрим запретил… – застенчиво поведал.

При случае скажу ему спасибо. Погодите-ка…

– Не поняла. Как это – запретил? Ей, Архимагу?

Парень дёрнул плечами.

– Не знаю, – хотя, кажется, выглядел довольным.

Я закрыл глаза, вызывая Жасмин по радио. Женщина отозвалась.

– На Полигон? – спросил я.

– С чего бы это? – удивился Йурас. – Нет, сначала нужно сообщить посёлку…

– Что? – спросил я, предчувствуя недоброе. Сон пропал.

– Что обычно, – Орла кивнула вниз.

Не понял, – пожаловался я Нан.

Представление. Мы должны отчитаться за проделанную работу…

Перед кем? – спросил я, уже зная ответ. Нан кивнула.

Именно. Перед всем Хидоном.

Я замотал головой.

Это обязательно?

Конечно, – удивилась она.

– Идём, – откуда-то снизу возникла Жасмин. Поглядела на меня, улыбнулась, неверно истолковав неверие и потрясение на моём лице: – Пришла ваша минута славы.

– Этого ещё не хватало, – пробурчал я, но направился туда.

В центре посёлка была небольшая площадь, заросшая короткой жёсткой травой. Жасмин, Валья, Дайрим и Гром расположились на поросших мхом валунах, выстроенных кругом. Мне тоже достался камень, узкий и неудобный, я усадил Нан рядом, чуть ли не себе на колени, проигнорировал удивлённые и шокированные взгляды.

Дайрим, впрочем, смотрел с чем-то похожим на зависть. Интересно, если бы он решился, он бы сажал себе на колени обоих своих баб?..

Жители посёлка выстраивались вокруг, на земле, на невысоких мостках. Я оглядывался, лица, лица, лица, как их много-то, господи, как много… Мужчины и женщины, причём женщин больше чем в два раза. Старики, взрослые и юные, матери прижимают к себе грудничков, дети постарше задумчиво качаются на страховочных лианах…

Тишина, в которой всё происходило, казалась неестественной. Если бы собралось столько людей, гвалт стоял бы дикий. А тут – кто-то кашлянёт, кто-то перебросится парой реплик, под чьей-то ногой треснет сучок – и снова тишина затыкает уши ватой.

Жасмин поднялась со своего камня.

– Как знает, наверное, большинство из вас, у нас всё получилось, – слово взяла Жасмин. – А теперь о том, что именно получилось…

Пока она толкала речь, я мысленнно расспрашивал Нан. И успокаивался.

Не демократия и не коммунизм, даже не военный. Да, Архимаг и советники должны отчитываться перед кланом. Но народ узнаёт о событиях лишь постфактум. И «плебс» очень редко вмешивается в дела «власть предержащих», обычно предоставляя тем делать, что им заблагорассудится.

Я понял, – сказал я.

Что понял?

Причину такого пофигистичного отношения к политике и вообще – ко всему.

Так поведай мне, – нетерпеливо потребовала Нан.

И я стал рассказывать.

На самом деле кланом не нужно править. Он прекрасно существует сам по себе. Решения и занятия волшебников и советников на жизнь клана почти не влияют. Что там? Совместные экспедиции за край ведомых земель, драки с чужаками, которые вторглись в Лес, регулирование численности опасных животных, выявление детей, имеющих талант к магии – вот и всё.

Политики как таковой нет. Торговли, по сути, тоже – дары Леса щедры, биокомплекс обеспечивает своих жителей всем необходимым. Дети получают от родителей начальное воспитание, навыки выживания в окружающем мире.

Слишком хорошо – тоже плохо… Вэйри живут в раю. А те, кому всё в жизни давалось даром, ничего не умеют.

Эти сказочные эльфы – всего лишь охотники и собиратели. Народ без будущего.

Не из-за того ли рухнула предыдущая цивилизация, оставив Наследие – огромные биозаводы, разрушенные самолёты и боевых роботов, наверняка ещё что-то. Неужели людям – ну, и эльфам? – действительно необходимы конкуренция, борьба за жизнь и войны, а наступление Золотого Века будет означать начало конца?

Нан вздрагивала рядом, подслушивая мои мысли.

Ты… ты вправду так думаешь? Надо сказать!..

Кому? – усмехнулся я. – Даже лучшие из вэйри, которые пытаются что-то делать и осознают необходимость перемен… всё равно не поймут. Ваше общество совсем другое.

Можно попытаться объяснить…

Это ты знаешь, что может быть другая жизнь, ты видела в моей памяти мой мир. Для остальных есть лишь их Лес, и привычный уклад жизни кажется им чем-то незыблемым.

Нан стиснула кулаки, я почувствовал, как впились в ладони её ногти.

Мы будем делать это незаметно. Исподволь. Вот так, – и я сказал, как.

Мы с Нан привыкли говорить друг с другом на Тихой Речи незаметно для окружающих. Не подавали вида, что общаемся. Но сейчас она повернулась ко мне, я взял маленькую руку в свою, разжал пальцы, разгладил на ладони следы ногтей.

Даже подобная мелочь может что-то изменить.

Ни фига себе мелочь!.. – Нан, молодец, порозовела только чуть-чуть, привыкает – ещё несколько недель назад её личико полностью бы залилось алым.

Весь посёлок Хидон видел, что двое не стесняются прикосновений. Я чувствовал, что окружающие… удивлены, мягко говоря. Не одобряют такую открытость чувств, но вслух ничего не скажут… ведь не принято обсуждать кого-то, это нехорошо!.. Так что нам снисходительно простят недолжное поведение. Делают скидку на усталость, на нашу юность, на мою чуждость…

А самые юные видоки… посмотрите-ка на них. Ведь мы герои? А героями принято восхищаться, героям нужно завидовать и стремиться подражать… и нам будут подражать!..

Жасмин почувствовала, что внимание клана от неё уплывает, ловко скомкала концовку речи и повернулась к нам. Я по привычке постарался принять примерный вид, словно школьник, пойманный учителем за болтовнёй. Рука Нан трепыхнулась в моей, я удержал.

– Вы все знаете юных советников. Вэй Нанджи и вэй Серый… – её глаза остановились на наших руках, гладкая речь Жасмин чуть споткнулась, – проделали большую работу, они придумывали и дали возможность осуществить…

Продолжая говорить вслух, она мысленно сказала, что следует делать. Мы встали, поклонились. Жители клана, не-совсем-люди, смотрели, казалось, прямо в меня – блеск разноцветных глаз, бледные, не знающие загара лица.

В наступившей тишине мой желудок издал басовитый звук. Торжественность момента была нарушена шелестом смешков в публике. Нан пихнула локтём в бок. Смешки раскатились снова.

Церемониал не предусматривает подобной музыки! Или ты и это безобразие решил использовать для переделывания существующего порядка?

Нет, но идея неплоха, – я попытался ещё побурчать животом, но убедился, что по заказу это невозможно.

Мы сели, Жасмин заговорила о других советниках и участниках похода, ухитрившись отметить каждого особо. Очень кратко обрисовала наш поход, не забыла и двух близняшек, что изготовили жилище для чужаков согласно письму Дайрима. Девушки отрапортовали, что «гости» чувствуют себя нормально и потихоньку осваиваются.

– Когда и как вы собираетесь их убить? – спросил кто-то из публики.

Моё сердце с грохотом обрушилось в пятки.

Всё напрасно. Все мои усилия прахом. Вэйри не намерены терпеть нелюдей рядом с собой. Пленники уже приговорены.

Я прикинул, смогу ли вывести пленников из посёлка. По всему выходило, что не смогу.

Архимаг мельком глянула в мою сторону.

Договорённость в силе, – дала понять, что не намерена отдавать пленников на расправу. От сердца отлегло.

– Чтобы успешно сражаться, мы должны многое узнать о своём противнике, – она отвечала почти моими словами, те же доводы приводил я на многочисленных советах. – Мы будем изучать пленников.

Гул пронёсся по сборищу. Лесные жители переглядывались, я не мог понять, одобряют они новость или нет. Извечная привычка вэйри к сдержанности…

– У меня предложение, – из толпы вышел высокий мужчина. – Знаю, что у многих из нас родные и близкие погибли от рук нелюдей. И у меня тоже… Всё же предлагаю – когда совет решит, что надобность в пленных отпала, пусть они будут преданы смерти быстро, без излишних мучений.

Вэйри снова зашумели, с оратором были многие согласны. У меня поперёк горла встал комок.

– Милостивая смерть будет их уделом…

– Иное было бы недостойно вэйри, – говорили жители посёлка.

К счастью, у вэйри не принято было «лить воду» в публичных выступлениях. Жасмин объявила заседание закрытым, люди принялись расходиться. Советников и участников похода тут же отловили, обступили, принялись расспрашивать. Я попытался ускользнуть, но не успел оглянуться, как оказался в кольце тинейджеров.

Конечно, юные не решались обратиться ко взрослым. А мы, хоть и советники, всё же сверстники, с нами можно и попроще.

С некоторыми мы уже успели познакомиться. Другие здоровались почтительно, называли свои имена, длинные, странно звучащие. И ведь каждый счёл своим долгом поздравить, выразить своё восхищение. Его всемогущество Этикет, юнцы изо всех сил стараются вести себя сдержанно и солидно… ничего, я ещё научу вас восторженно вопить и колотить героев по плечам!..

Кто-то хлопнул меня по плечу, я от неожиданности даже дёрнулся. Обернулся – кто посмел?

– Мама ждёт, – сообщил Йурас. Я кивнул, извинился перед молодёжью и стал выбираться из толпы. Впрочем, народ сам расступался перед нами, это не человеческая толпа, где и танк застрянет…

Йурас оглядывался на нас, словно опасался, что мы удерём. Что-то не то с парнем. Щёки раскраснелись, глаза чуть ли не светятся. И маму назвал мамой, не Архимагом, и по плечу запросто меня похлопал. Пьян, что ли?

Нан покосилась:

Пьян, – сказала уверенно. – Чужим вниманием пьян.

Я понял. Сын знаменитой матери, он впервые не сиял отражённым светом её славы, стал известен сам по себе. Парни смотрят на него с уважением и завистью, девушки расточают улыбки, – как тут не опьянеть?

Жасмин подняла на нас отрешённый взгляд, с кем-то разговаривая то ли на Тихой Речи, то ли через радио импланта. Повела рукой, предлагая сесть за низкий стол, уставленный всяческой снедью. Я сглотнул слюну и сел, на всякий случай подальше. Йурас пантомимой дал понять, что вот сейчас сходит кой-куда и тут же вернётся, матушка рассеянно махнула рукой, отпуская, и парень как испарился. Пошёл греться в сиянии чужих взглядов.

– Так, – сказала Архимаг. – Ладно, – и скривилась как от зубной боли. – Доставил же ты мне новых проблем…

Я попытался изобразить раскаяние, видимо, не очень получилось. Жасмин улыбнулась.

– Пожалуй, мне, скоро потребуется помощник, – заявила.

– Возьми, – рассеянно сказал Гром, входя с внучкой. – Почему нет?

– Дайрима, – ляпнул я и прикусил язык. Жасмин поглядела остро, но ничего не сказала. Должно быть, потому, что упомянутый как раз вошёл, поздоровался и улыбнулся ей. Женщина – на этот раз именно женщина, не Архимаг, – опустила глаза.

– Валья сейчас придёт, – сказал Дайрим.

– Знаю, я как раз с ней разговаривала. Садитесь, друзья… дел у нас много, но сначала поедим.

Мой желудок отозвался восторженным пением. Я цапнул самую большую ягодную лепёшку, зачерпнул ею мелко нарубленное и круто посоленное сырое мясо, добавил нежные побеги какого-то растения, по вкусу напоминающего сладкий перец. Вгрызся и замычал от удовольствия.

Ну не умею я себя вести за столом, не умею…

Нан рядом чинно кусала лепёшку, неодобрительно посматривая на меня. Утолив первый голод, я постарался притвориться воспитанным. Орла где-то пропадала, верно, тоже общалась с народом. Да и Райо сидела как на иголках, готовая вскочить и бежать, хвастаться напропалую или хотя бы просто многозначительно молчать, благосклонно принимая восторженные взгляды.

Зашуршали чаши, расправляясь, забрякала крышка чайника, Жасмин разлила дымящийся отвар фарри. Появилась Валья, взволнованная и деловитая.

– Его можно выпускать с минуты на минуту, – сообщила, залпом выпивая чашку, которую Жасмин налила себе.

– Кого?

– Дарела.

Услышав это имя, Нан съёжилась, вжала голову в плечи.

– Что, уже отросла рука? – поинтересовался я бесстрастно. Моя любовь по-прежнему раскаивается в содеянном.

– Да. Скоро «яйцо» закончит восстановление, – Валья кивнула мне: – А потом, насколько я поняла, будет перестройка всего отсека.

– Да.

– Ты хоть примерно представляешь, каким он будет?

Я пожал плечами. Откуда мне знать? Верно, компьютер Хидона может сказать, но лезть в него для того, чтобы узнать такую малость, неблагоразумно. В прошлый раз едва не сдох, неосторожно сунувшись.

– Разделимся, – предложила Нан торопливо. – Я на оружие.

Мне оставалось только кивнуть. Всё никак не может простить себя, хотя, по мне, имела полное право отрубить Дарелу не руку, а голову. Впрочем, хорошо, что она отрубила ему руку, не голову.

Нан виновато посмотрела на меня. Я пожал плечами и сбросил ей всё, что знал об оружии нелюдей.

– Тогда я к «яйцу», – докончил. – Но сначала хотелось бы устроить разбор полётов.

– При чём здесь птицы? – удивился Гром.

Наскоро объяснив, что такое разбор полётов, я дал присутствующим поразмыслить о новой концепции. У вэйри не было принято подробно обсуждать минувшее дело. Какой в этом толк? Ну, отчитаться перед кланом, похвастаться семье, друзьям-товарищам…

Мы разобрали ошибки. Валья держала шею неподвижно и по-прежнему носила руку на перевязи, я не без самокритики напомнил, что едва не попался под выстрел чужака.

Все остальные признались, что и для них шустрость врагов оказалась сюрпризом.

Потом удивлялись странному поведению Дэва, который сначала сократил наши тропы, а на обратном пути не попался нам вовсе. Обсуждать не стали, сошлись, что пути Сил неисповедимы.

На том заседание было объявлено закрытым. Я и Валья пошли к «яйцу», остальные на Полигон, прихватив с собой трофеи.

Из-за травмы Валья предпочла идти к месту пешком по земле, а не прыгать в стиле Тарзана по деревьям. Я был ей за это благодарен.

Орла, – позвал.

Нет, не пойду!.. – и телепатический сигнал, который я посчитал за всхлип.

Зря. Это твой отец.

Если приказываешь…

Нет.

Тогда я с Нан.

И ученица отправилась вместе с остальными к Полигону, так и не пожелав увидеть выходящего из «яйца» отца.

Сайна ожидала там, нервно переминаясь с ноги на ногу. Увидев меня, опустила взор и прижала к себе близнецов. Мальчишка и Девчонка смотрели на меня опасливо. Слишком малы, чтобы понять всё, они тем не менее догадывались, что именно из-за меня и Нан их отец оказался в «яйце», а Орла перестала общаться с матерью, а заодно и с ними.

– Вэй Серый, – пролепетала женщина.

– Вэй Сайна, – кивнул я, вслед за Вальей проходя в дверь между корнями дерева.

Там возвышалось «яйцо» – полулежачая капсула, достаточно большая, чтобы в неё целиком вошёл даже и Фридрих. Но сейчас там лежал Дарел, гораздо более субтильный, жалкий и голый. Даже более того – розовая исцеляющая жидкость, заполнявшая капсулу, сожрала все волосы с тела пациента. Всё его тело оплетали какие-то трубки, к лицу прилегала маска. В общем – кадр из «Матрицы».

Руки Дарела выглядели абсолютно одинаковыми и целыми. Если бы я не знал, что Нан самолично отрубила одну из них, если бы я не приходил сюда время от времени, любуясь странным зрелищем, я бы не поверил. Нарастающие кости, постепенно возникающая плоть, паутина нервов и кровеносных сосудов… нам бы такую медицину.

Валья встала рядом с «яйцом» и прикоснулась к полупрозрачной крышке, накрывающей этот «хрустальный гроб». Её глаза закатились – целительница принимала доклад компьютера.

– Можно, – обронила холодно.

Сайна всхлипнула за спиной. Что-то булькнуло, и уровень розовой жидкости стал стремительно уменьшаться. Потом в капсулу хлынула вода, смывая остатки.

Пациент зашевелился, но трубки удержали его на месте. Крышка медленно открылась. Валья с профессиональным хладнокровием врача наклонилась над непристойно голым телом.

И тут же охнула, схватилась за раненое плечо.

– Серый… если тебя не затруднит… – прошипела сквозь зубы.

Я помог ей стянуть маску с лица пациента. Дарел распахнул безумные глаза, кое-как сфокусировал на мне. Зрачки расширились – узнал. Задёргался.

– Спокойно, – сказала Валья.

В три руки мы продолжали его освобождать, отбрасывали трубки, некоторые разламывались с треском сухого хвороста. Валья кидала их просто на пол капсулы:

– Растворится…

– Папа? – неуверенно спросил кто-то из близнецов. Дарел улыбнулся прыгающими губами.

– Не шевелитесь пока, – сказала Валья, взяв его руку, несколько раз согнула и разогнула. Дарел дикими глазами смотрел на утраченную конечность.

– Что?.. – прохрипел.

– И молчите. Скоро всё восстановится. Ну-ка…

После нескольких минут массажа целительница разрешила пациенту попытаться шевельнуться. Дарел кое-как вылез из капсулы и стоял, покачиваясь, вцепившись в крышку «яйца».

– Как вы себя чувствуете?

Дарел потоптался, попытался сделать шаг и завалился было, мы подхватили. Мужчина икал и трясся. Сайна оказалась рядом, накинула плащ, глянула на Валью.

– Это пройдёт, – заверила целительница.

– Холодно, – прошептал Дарел. – Глазам… больно…

Добро пожаловать в реальный мир, чуть не сказал я.

– Где я?

– В Хидоне, – ответила Сайна.

– Сколько времени прошло? Я помню только… – он шевельнул рукой и вздрогнул.

– Кости не укрепились, и мышцы тоже…

Сайна старалась укротить детей, которые стремились повиснуть на папке. Валья давала наставления ей и пациенту. Я подпёр стену и закрыл глаза, но перед внутренним взором всё ещё стояла та сценка – дрожащая бледная рука с ещё мягкими ногтями и новенькой кожей, не знавшей мозолей, треплет детей за апельсиновые шевелюры.

Как бы я поступил тогда на его месте?..

– А что же… Орла?.. – сипло прошептал Дарел. – Вот как, – через секунду, Сайна бросила ему пояснение на Тихой Речи. – Что ж…

Я почувствовал на себе его взгляд, но открывать глаза не стал. Суета детей, тихие причитания Сайны, шаркающая походка мужчины.

Ушли. Валья давала наставления бесстрастным голосом, проводила, окликала дочерей, веля помочь.

– Итак, мы пробуем, – сказала, вернувшись.

– Пробуем, – согласился я, отлипая от стенки. – Где здесь вход?

Целительница провела меня в закуток, где стояло контактное кресло. Она села первой, какое-то время пробыла в виртуале компьютера, ведающего целительной капсулой, вынырнула.

– Задачи не принимает, – пожаловалась.

– Так и должно быть, – ответил я. – Если хотите, я отменю трансформацию, и…

– Не надо.

Я погладил подлокотники кресла.

ДОСТУПЕН МЕДИЦИНСКИЙ МОДУЛЬ «ПАРАЦЕЛЬС-7». ОЖИДАНИЕ.

– Ждёт, пока мы уйдём, чтобы начать переоборудование, – сказал я, опять пытаясь сообразить, что мне напомнило это название. Ладно, неважно…

– Так давай его уважим, – предложила Валья, оглядываясь по сторонам. Нервы на стенах пещеры начинали светиться, пришли в движение.

Мы поторопились уйти. За нашими спинами дверь в медотсек заросла жёсткими побегами, и началось странное движение, бульканье и хрюканье.

– Насчёт орка. Если его засунуть в «яйцо», его рука восстановится?

Я пожал плечами:

– Откуда мне знать? Спросите компьютер, когда медотсек закончит трансформацию. Но не думаю, что есть какие-то ограничения на расу и давность травмы. Кстати, а где его рука?

Валья виновато развела руками.

– Утопила в колодце, – догадался я. – И опять-таки невоспроизводимо на текущей технической базе, – процитировал ответ, который давал сканер-повторитель на любое помещённое в него сложное устройство чужаков.

– А вот и не угадал!.. – у меня возникло такое впечатление, что Валья ещё и язык собралась показать, но в последний момент всё же одёрнула себя.

– Что, воспроизводимо? – удивился я.

– Не совсем так, – ухмыльнулась Валья загадочно, пояснять ответ не стала.