Повелители тьмы

Глава восьмая. Золото

– Золото, – пробормотал я, просыпаясь. – Манит нас… как всегда, обманет нас… Нет, не помню.

– Чего? – Нан зевнула и вопросительно уставилась на меня.

– Снилась какая-то чушь. Как будто я плаваю по ручью, мутю… мучу… взбаламучиваю воду и пытаюсь поймать золотинки пальцами, – я перебросил ей сумбурное воспоминание о сне.

– Золотая лихорадка, так, кажется? – Нан хмыкнула. Встала, уронив с себя одеяло, потянулась. Я тут же прикинул, чем можно занять час, оставшийся до времени, которое уже можно считать началом рабочего дня.

– Может быть, хватит? – Нан без труда прочла мои мысли. – А то станем… какое слово ты там… маньяками!..

– От избытка этого нельзя стать маньяком, – сообщил я тоном эксперта. – Вот наоборот запросто. Как говорят, все болезни – от недо… статка!..

Туман плотно обложил посёлок, и сверху и снизу – белая пелена. Сырой ветерок свивал этот туман, нёс мимо. В кои-то веки мы ночевали в посёлке, а не на Полигоне.

– Мы как будто летим через облака, – сказал я, вдыхая воздух пополам с водой. Нан посмотрела вопросительно, я вспомнил и показал девушке кусочки своей памяти и впечатлений от нескольких полётов на самолётах.

– Здорово, – вздохнула она. – Представляешь, если тот самолёт можно будет восстановить?

– Это было бы слишком хорошо, – я покачал головой, вспомнив сломанное крыло, перекошенный колпак кабины.

– Жаль, твоей Джулии нет…

Я с изумлением посмотрел на любимую.

– Сам же говорил, она знает всё о самолётах, – Нан пожала плечами. – Может быть, помогла бы построить.

– Интересно, а зрение регенерационная капсула может исправить? – задумался я. Юлька ведь за такое бы душу продала.

– Кстати, о капсулах, – из тумана вынырнула Валья. – Пора освобождать орка. И лучше сделать это сейчас… пока гости не проснулись и не поинтересовались, что делает представитель несуществующей расы у нас в посёлке.

Мы переглянулись и вскочили.

Передняя прозрачная стенка обиталища орка помутнела, словно покрытая изморозью. Как будто перед нами была не регенерационная капсула, а анабиозная.

Валья легко тронула крышку капсулы, и от места прикосновения стала разбегаться прозрачность. Близняшки стояли наготове, одна держала одежду, вторая нервно теребила ошейник, от которого отчётливо несло недоброй магией. Жасмин решила перестраховаться.

Валья снова прикоснулась к «яйцу», что-то булькнуло, и розовая жидкость стала уходить из капсулы. Полилась вода, смывая остатки, потом крышка отошла в сторону. Фридрих зашевелился, открыл мутные глаза, двинул челюстью.

Девушка прянула вперёд и защёлкнула ошейник на могучей шее. Руки орка дёрнулись… и он выпучил глаза на здоровую кисть. Неуверенно пошевелил и тут же перекосился – её свело судорогой.

– Разум отвык, – сообщила Валья. – Тебе придётся заново привыкнуть к тому, что у тебя опять две руки.

Голос её был холодно-доброжелательным. Фридрих очумело уставился на неё, двинулся и чуть не вывалился из капсулы. Валья забрала у дочери одежду, бросила ему под ноги. Мы ушли в коридор, оставив его приходить в себя.

Скоро чернокожий выбрался, пошатываясь из стороны в сторону и щурясь на свет. Он всё покручивал рукой.

– Что… зачем?.. – поинтересовался, завидев меня.

– А вот захотелось, – буркнул я.

– Я скорее ожидал смерти за свой побег… – тут чёрное лицо выразило тревогу.

– Но она пришла к другому, – подтвердил я его опасения, не спеша сообщать, что побег здесь вообще-то ни при чём. Фридрих выпрямился, сжав руки в кулаки, шагнул ко мне.

Я прищурился.

Орк остановился. Размышляя, пошевелил бровями – вернее, тем местом, где они отрастут потом, пока же на его теле не было ни одного волоска. Фыркнул и прошёл мимо нас к выходу, завертел головой, определяясь с местоположением.

И почти бегом устремился в сторону тюрьмы.

Валья!.. – позвала Жасмин через некоторое время.

Да, – я закрыл глаза, подключаясь к «жучкам», что целительница установила в месте заключения людей. Двери узилища раскрылись перед ним.

Марк, завидя орка, вскочил с радостным воплем и чуть не собрался повеситься на его шее. Чем улыбнулся меланхолично, но было видно, что он тоже рад видеть чернокожего. А потом оба уставились на руку товарища.

– Это что?

– Рука, – поведал Фридрих.

– А… откуда она?

– Эти подарили, – он ткнул большим пальцем «подаренной» руки куда-то за спину.

– Мы думали, тебя тоже убили, – сказал Марк.

– И я так думал, – орк оскалил крупные белые зубы, – пока не очнулся невесть где и с полным комплектом конечностей.

Он осёкся. Оглянулся.

– «Тоже убили»? – переспросил. – А… где папаша Мигель?

Люди переглянулись. Кажется, они чувствовали себя виноватыми перед церковником.

– Хотелось бы мне знать, – пробормотал Чем.

– Они его куда-то дели.

– После нашего побега?..

– Нет, позже.

Фридрих постоял, нервно дёргая ошейник.

– Спрошу… – метнулся к двери, но та и не подумала открыться перед ним. Орк обрушил кулак, дверь лишь чуть дрогнула.

– Оставь, – негромко сказал Марк. – Нас теперь не выпускают.

– Как? – потребовал ответа орк. Марк пожал плечами.

– Его несколько дней уводили и спрашивали. С помощью болтай-травы. А потом однажды не вернули.

– Так может, он где-то… – орк неопределённо покрутил новой рукой. – Как я?..

Марк покачал головой.

– Я почувствовал его смерть. Плохо он умер, – парень нервно потёр висок. – Но уж лучше он, чем ты…

Марк замолчал, поняв, что ляпнул неподобающее. Священник против орка, кто больше заслуживает жизни?

Полигон просыпался. Оплетаи начинали свою суету, где-то вполголоса ругалась Жасмин.

– Тихо ты! – прошипел кто-то рядом. Нет, не рядом, просто аудиосенсоры биокомба поймали и усилили звук. – Осторожно, где-то здесь Серый и Нанджи!

Я узнал голос Йураса. Нан подняла брови, кивнула в сторону кустов.

– А что, они действительно такие сердитые? – робко спросила Ваэлли. Или Вэллаи. Мы незаметно шли на сближение по кустам.

– Сердитые… Знаешь, я бы предпочёл налететь одновременно на бабку, дядю, Архимага, Грома и твою мать. Нам давно следовало быть на тренировке, и если они заметят, что вместо этого мы шляемся по кустам…

– Ругать будут? – прошептала девушка.

– Если бы… Ругань – чего тут страшного… А вот они… Серый взглянет – как ортикой жиганёт! Знаешь, как он однажды наказал одного парня? Тот в чём-то провинился, а Серый его уличил. Не стал ругать, а просто сказал – доложи Дайриму о своём проступке.

Девушка согласилась, что это самое странное и страшное наказание, о котором она только слышала.

– И что?

– Как – что? Доложил. И о том, кто ему приказал доложить. Дайрим даже отругать его забыл. Только рот открывал.

Нан пихнула локтём. Я скорчил гримасу и пожал плечами – уже и думать забыл о том случае.

– А Нанджи ещё хлеще – посмотрит этак насмешливо-понимающе… что мурашки по телу!.. Она мысли читать умеет.

Я посмотрел на Нан, поднял руку, целясь локтём. Девушка вздохнула скорбно и повернулась, подставила бок, чтобы мне было удобнее.

– Мысли читать никто не умеет, – робко возразила девушка.

– А ты попробуй соврать в её присутствии – хоть немного.

Я наконец разглядел их через зелень. Нет, по кустам молодёжь шлялась вовсе не за тем, что я подумал. Двое медленно шли, поводя перед собой лозами, словно нашаривая перед собой что-то невидимое. Я сообразил, что они используют свои лозы… как лозы. То есть что-то ищут, как на Земле лозоходцы ищут воду, или древние клады, или аномальные зоны.

– Если мы ещё немного опоздаем, нас точно засекут, – вздохнул Йурас. – Шла бы ты. Спасибо, что вызвалась помочь.

– Скажи лучше, ты не хочешь, чтобы Орла не узнала, что ты гулял со мной, – подколола его девушка.

Йурас покраснел.

– Да ладно. Если что, я ей скажу, что мы случайно пересеклись, – великодушно заявила близняшка. Надо же, Орла, оказывается, ревнива.

– Спасибо, – буркнул парень. – Но тебе бы лучше действительно…

Нан бесшумно возникла перед ними.

– Вэй Йурас!.. и… Вэллаи, так? Доброе утро, – приветливо сказала.

Девушка подскочила и пискнула, с ужасом глядя на нас. Йурас едва не уронил лозу, таращился и открывал рот, но не смог издать ни звука.

– Доброе утро, ребята, – я с трудом сдерживался, чтобы не заржать.

– Доброе утро, – тон Йураса отрицал сказанное.

– Доброе утро, вэй Серый, вэй Нанджи, – голос девушки сорвался в фальцет. Вэллаи умоляюще покосилась на товарища, но тот снова как язык проглотил.

– Как дела? – спросил я.

– Хорошо, – неубедительно соврал Йурас. – Вот, мы здесь… гуляем.

– Ага, гуляем, – бормотнула девушка, заливаясь краской до кончиков ушей.

– И что-то ищете? – невинно спросила Нан.

Йурас икнул. Вэллаи вжала голову в плечи. Двое заговорщиков переглянулись, смиряясь с неизбежным.

– Аккумулятор, – буркнул Йурас. – Невесть куда запропастился.

Я подобрал с земли челюсть.

– Ты ухитрился потерять целый аккумулятор?

– Нет, не технический. Магический.

– Магический аккумулятор, – пробормотал я. – Ага, ясно.

– Он не опасный, – поторопился сказать Йурас. – Примерно вот такой золотой накопитель, – продемонстрировал мизинец. – Вчера для стрекозок делал.

Он болтал, посматривал с затаённым ужасом, видимо, ожидая, когда я прикажу ему рассказать Жасмин о пропаже.

– И здесь тоже золото, – сказал я. – Для чего делал?

Парень окончательно приуныл. Полез в сумку и достал какую-то конструкцию из веточек и тонкого блестящего биопластика. Мы встали плотнее.

Кажется, я знаю, что это такое, – пробормотал я. Сбросил Нан воспоминание – Джулия открывает пакет, в котором примерно то же самое – проволочки, плёнка, механизмы…

– Вот, – Йурас что-то нажал, подкрутил, вещица зашевелилась. Тонкие жгуты псевдомускулатуры ставили ветки на свои места. Через какое-то время в руке у него оказалась… авиамодель, как я и думал.

– Там, на реке Дэва, – сказал парень, – я смотрел на этот самолёт и думал… а потом видел сны. Механизмы для полёта. Не боевые. Вэйри во снах летали для собственного удовольствия. И… вот.

От покрутил в руках небольшую, с локоть длиной, механическую стрекозу. Я присмотрелся к её крыльям.

– Пока не получается хорошо. Постоянно врезается в деревья. А теперь я ещё и золотой аккумулятор потерял.

– А она… оно… гм, это… летает? – спросил я, разглядывая длинные крылья.

– Не совсем, – ответил Йурас. – Уж сколько я стрекоз поймал и птиц съел, пытаясь разобраться в том, как они летают…

Парень вбросил магию в стрекозу. Та встрепенулась, бжикнула крыльями раз, другой, и они превратились в размытый круг. Я восхитился. Насколько прочен биопластик и сильны синтетические мускулы!..

Стрекоза сорвалась с места, взлетела, обошла одно дерево, другое, и с хрустом врезалась в кустарник.

– Вот так всегда, – виновато сказал Йурас. – Деревья она узнаёт, а кустов не понимает.

Он с помощью лозы выпутал аппаратик из веток, уныло разглядел сломанные тяги.

– Ну вот, теперь сращивать…

Я похлопал дерево по коре, и она пошла волнами под пальцами. Первая попытка не удалась, выросло что-то вроде абстрактного двухлепесткового цветка. Пришлось просить Нан. Девушка, приняв мою мысль, усмехнулась и ласково погладила дерево.

Через минуту выросшая ветка приняла требуемую форму. Я осторожно сломал её у основания.

– Держи. Что это, по-твоему, такое?

Йурас повертел в руках детскую игрушку – небольшой двухлопастный винт на длинном стержне.

– Похоже на те штуки, вёсла, – вопросительно посмотрел на меня.

– А это вёсла и есть, – усмехнулся я. – Только для воздуха.

Зажал длинный стержень между ладонями, покрутил.

– Чувствуешь ток воздуха?

Все по очереди подставляли ладони под слабое дуновение. Я с силой крутанул стержень.

Игрушка взлетела в крону кустарника. Вниз порхнули сшибленные листья. Йурас вякнул что-то, провожая взглядом её полёт.

– Понял? – поинтересовался я.

– Да!.. – восторженно завопил Йурас и сделал попытку штурмовать куст, чтобы вызволить застрявший «вертолётик».

– Не забывай, у нас ещё занятия.

Кажется, энтузиаст аэромоделирования чихать хотел на все занятия.

– Так я выключаю тебя из Стражи? – уточнил я, когда понял, что он меня едва слышит.

– Что? А, да, конечно, спасибо… – отмахнулся он и вдруг застыл столбом. – Чего? Ну уж нет!..

– Тогда… – я кивком предложил ему идти впереди.

Вот ведь… мечтатель, – сказала Нан. – Кажется, с твоей Джулией он бы живо нашёл общий язык.

А я подумал о другом. Что, если такие стрекозки… ну, не такие, конечно, а нормально летающие, – понесут на себе, например, гранаты? Будет немногим хуже, чем фениксы Орлы.

Бр-р-р!.. – Нан передёрнулась. – Ох уж эти мужчины. Всё бы им опасные игрушки.

Жизнь такая, – я пожал плечами.

На тренировках присутствовали гости, и мои подопечные, кое-как освоившиеся с боевыми ухватками, при свидетелях снова стали «деревянными». Позор и поношение!.. Мне пришлось злым шёпотом пообещать страшные кары, вроде тысячи «упал-отжался».

Гости вполголоса переговаривались, они не понимали, какой прок в этих «кривляниях». Я подметил тех, кто обозвал так упражнения.

Нан?

А давай.

К концу тренировки мальчишки и девчонки готовы были свалиться с ног. Но не свалились. Надо было держать марку перед наблюдателями-гостями, и вообще – зря я, что ли, гонял их перед этим?

– Купание, обед и отдых, – велел я кратко, одновременно отдавая приказ по импланту. К тренировочной площадке приблизились оплетаи, изображающие «мишеней» – таких, которые и сдачи могли дать. Ученики, почуяв что-то интересное, уходить не спешили. Я уже хотел рявкнуть, разогнав.

Ты сам только что был зол оттого, что они при свидетелях чувствуют себя скованно, а сам-то!..

Одно дело – ученики, которые, конечно, ещё хлипки, но уже вполне могут подметить чужие ошибки, другое – гости, которым всё это кажется бесполезным дрыгоножеством и рукомашеством, – ответил я Нан. Впрочем, она была права, и рявкать я не стал.

И – начали!..

Потом мы просматривали запись – в компании целителей и наших гостей. Кажется, мы здорово их впечатлили.

Мы и сами себя впечатлили.

Используя неровности рельефа, кусты и элементы полосы препятствий, мы подкрадывались сзади, демонстрируя скрадывание сторожей, пускали в ход бесшумные клинки… или открывали пальбу.

Двое в хитинах двигались со скупой безжалостной грацией, разя биомечами, лозами, магией, прожигая путь огнём из бластеров или огнешарами. Иллюзии валились нам под ноги, призрачная кровь разлеталась во все стороны, серый огонь стелился по земле. Вполне себе реальные оплетаи разлетались в стороны, опалённые или разрубленные на части.

Словно сцена из невероятного фантастического боевика… Мне пришлось приложить усилие, чтобы поверить – эти двое мы и есть.

Вы, пожалуй, лучшие бойцы клана… может быть, и Леса, – протелепатировала Валья, тоже присутствовавшая на просмотре. – Только не зазнавайтесь.

Не зазнаться было мудрено. Гости посёлка таращились теперь с восторгом и опаской, спрашивали, разве что автографы не просили. Мы отвечали на вопросы, в конце концов удалось отвертеться, сославшись на усталость. Вежливые вэйри тут же оставили нас в покое.

Нан, что с нами происходит? – спросил я растерянно. И понял. Наше тао, телепатическое единение достигло нового уровня. Мы действовали как единый организм, предугадывали движения друг друга.

Как во время секса, – Нан раскраснелась после боя, её глаза пылали жёлтым огнём, щёки горели. Я понял, что бой не так уж меня утомил.

В купальню? – предложил.

Нан помедлила и кивнула.

И не думай, – мысленно погрозила пальцем. – Купальня предназначена для купания.

Мы рука об руку вошли в купальню, сняли доспехи и одежду. Мне не пришлось затратить много сил, чтобы убедить Нан, что здесь можно не только купаться.

– Рассказать кому, не поверят, – Нан лениво размешивала пальцем туман купальни. – Двое советников днём уединяются в купальне Полигона, и не только для того, чтобы омыть усталые тела после тяжёлой тренировки…

Мы лежали животами на тёплых камнях, ветерок сушил наши тела.

– Ну мы же не будем травмировать нежную психику вэйри рассказом о том, что произошло в купальне между двумя советниками, – сказал я.

– Разве что напишем новую главу в «Беседу трёх женщин», – сказала Нан.

Я перевернулся на спину, запрокинул голову, глядя в молочную белизну. Там, всего в паре десятков шагов, ходят люди, отделённые от нас только ширмой тумана, несколькими заклинаниями да полупрозрачными плетёными стенками. А мы, словно эксгибиционисты…

– Словно кто? – заинтересовалась Нан.

– Тебе это пока рано знать, любовь моя… – рассеянно ответил я. И заработал кулаком в бок.

– Я уже давно не наивная девочка! – Нан села, сложила руки на груди, предоставив убедительные доказательства сказанного.

– Вижу, что не девочка…

– Держи руки при себе! И рассказывай, какие ещё извращения выдумали твои соотечественники!

– Только, пожалуйста, не падай в обморок, – сдался я. И стал рассказывать.

– Пожалуй, мне и в самом деле было рано это знать, – Нан залилась румянцем, причём по всему телу. Выглядело очень провоцирующе, и я среагировал адекватно.

Вдруг её тело напряглось, она запрокинула голову, опасливо глядя в сторону выхода, затянутого туманом:

– А если развеется?

– А что, такое может быть? – спросил я. Нан пожала плечами.

– Иногда… всё-таки купальня была заклята не таким уж великим мастером, так что всё может быть…

Я представил себе это «всё», остро кольнул страх, но вместе с тем я ощутил возбуждение. Тьфу ты, вот уж никогда не подозревал в себе тяги к эксгибиционизму!..

– Но-но! – сказала Нан. – Руки!.. и ноги!.. и прочие части тела!.. и вообще, нам пора. Кто-то может задуматься, что мы здесь делаем так долго.

– И сочтёт, что мы просто очень чистоплотные, – сказал я. – А даже если кто-то и заподозрит что-то – пускай его завидует.

– Нарочно давать понять остальным, чем мы занимаемся – это тоже эксгибельцинизм? – спросила Нан.

Она какое-то время удивлённо смотрела, как я смеюсь, потом пихнула в бок, я повалился, она села сверху и принялась меня щекотать. Я перехватил запястья, уронил её на себя, мы стали целоваться…

– Вот теперь точно кто-то заподозрит что-то, – вздохнула Нан, разыскивая одежду.

– Они и так знают, что мы вместе, так что какая разница?..

– Знают, – вздохнула Нан. – Ещё бы им не знать, когда мы держимся за руки и разве что не целуемся у всех на виду… Вот это уж точно эксбиг… тьфу!.. короче, ты понял.

– Это – воспитание, – назидательно ответил я, продевая себя в джинсы. – Пошли, пока наших учеников там не разорвали на клочки.

Гости действительно наседали с расспросами, наши ученики отвечали так, как было уговорено заранее. Кто-то даже пытался повторить приёмы, кто-то рассматривал оборудование, ворча, что с таким-то любой может…

– Присоединяйтесь к нам, и вы тоже сможете, – сказал я, подходя. Ворчун хмуро обернулся. Красавчик-эльф, немногим старше меня. Хоть сейчас в женское фэнтези.

– Хотите собрать весь Лес под свою руку? – поинтересовался, высокомерно оглядывая меня. Это у него хорошо получалось, я немедленно возмечтал заехать ему в гладкую морду.

– Отчего нет, – хмыкнула наш Архимаг, она стояла в окружении гостей, услышав разговор, подошла и встала за спиной ворчуна. Тот невольно вздрогнул, вызвав смешки, обернулся.

– Жасмин Хидон, – размеренно проговорил, скрывая замешательство. – Ты не пошла к Мёрдоху, когда он тебя звал.

Женщина спокойно кивнула.

– …Но и не говорила никогда, что собираешься сама взяться за объединение Леса.

– Тогда это было некстати.

– А сейчас? – поинтересовался невежливый гость. Жасмин пожала плечами.

– Кто знает.

– Кто знает?.. – выразительно переспросил Красавчик, обводя Полигон рукой, словно предлагая полюбоваться. – Вот это всё откуда-то взялось. Оружие. Оплетаи. Новые идеи – скорее авантюры. И…

Он обратил смазливое личико к нам. Тёмные глаза с золотыми искрами оглядели меня и Нан.

– Странные вэйри, невесть откуда взявшиеся, – докончил он задумчиво.

– Объяснений не будет, – отрезала Жасмин. – Я пока Архимаг Хидона, а верховной власти над лесом не было уже несколько веков.

– Никто не требует у тебя объяснений, – заговорил Красавчик примирительно. – Но многим интересно.

– Что ж, – сказала Валья. – Пусть остаются и удовлетворят своё любопытство.

– Посмотрим, – сказал Красавчик, – но не взяли ли вы ношу не по себе?

Он явно угрожал, не очень умело. И, кажется, по чьему-то приказу, слова звучали излишне выспренно и многозначительно, и сам он явно ощущал неловкость ситуации. Эльфы не умеют врать.

– Посмотрим, – согласилась Жасмин.

– Посмотрим, – в глупом желании оставить за собой последнее слово сказал Красавчик и ушёл.

– Какой милый парень, – сказала Нан. – Вежливый, приветливый… Кто это?

– Один из мальчиков Мрака, – ответила Жасмин.

– Кто такой Мрак? – поинтересовались другие.

– Один из мальчиков Мёрдоха.

Кто такой Мёрдох, никто спрашивать не стал. Люди переглядывались, все как-то попритихли. Имя самого одиозного мага Леса как будто осталось звучать в воздухе. Кто-то сейчас наверняка передумал оставаться и участвовать в наших «авантюрах». Ну, дядя, я тебе это как-нибудь припомню. И смазливому, и Мраку, и самому Мёрдоху.

А пока, выбросив эти мысли из головы, я поспешил к тем гостям, что не струсили после завуалированных угроз Красавчика и всё ещё жаждали приобщиться нашей, гм, крутизны. Заговорил – негромким размеренным тоном, так говорил Дед, объясняя очередную тему.

Начало операции «Маккена» было назначено на завтра. Было уговорено, что идут лишь жители посёлка Хидон, но в последний момент присоединился ещё один участник.

– Зачем? – спросила Жасмин, когда я выдвинул его кандидатуру.

– Чтобы дать ему возможность убежать, – ответил я. – Пусть отправляется к своим. Расскажет о церковниках, о гостеприимстве нашего народа. Похвастается новой рукой.

– Думаешь, в орках мы найдём союзников? – спросила Жасмин.

– Не знаю. А вдруг? Фридрих кажется вменяемым малым. Если он характерный представитель своего народа, то шанс есть.

– Забирай, – Жасмин разрешающе махнула рукой.

Поздним вечером я и Нан вошли в темницу. Люди глядели настороженно, не зная, чего ожидать от этого посещения.

– На выход с вещами, – сказал я орку.

– Какими ещё вещами? – хмыкнул тот, воздвигаясь – слово «встал» к этому процессу не подходит. Мы запрокинули головы с риском вывихнуть шею.

Нан прищурилась, кивнула. Пациент полностью восстановил форму, разве что шевелюра ещё не отросла, щетинилась ежом.

– Пойдёшь с нами, – сказал я. Фридрих даже не соизволил спросить, куда.

– Я вернусь, – пообещал Марку и Чему.

– Уверен? – усмехнулась Нан.

– Вряд ли меня исцелили только для того, чтобы казнить. Не было нужды чинить моё потрёпанное тело, чтобы тут же вздёрнуть его повыше или скормить хищным деревьям, или как у вас здесь убивают.

– Это правда? – спросил Марк. Скорее даже потребовал ответа.

Мы переглянулись и засмеялись.

– Да, это правда, – сказал я. – Но попробуешь ещё раз навести чары, и финал твой будет плачевен и более разнообразен, чем верёвка и сук или хищные деревья.

– Что? Как это – навести чары? – парень задохнулся. – Я же не…

– Что ты – не? Я бы как раз сказала, что ты – да. Сам не понял? – ухмыльнулась Нан. – Тогда, в ручье. Ты смог поломать чужое заклинание и освободить товарища, – она кивнула на орка. – Забыл? Просто так это не получилось бы.

Мальчишка обхватил себя руками за плечи и задрожал, словно свова оказался в этом холодном пропитанном магией ручье.

– И сейчас ты попытался принудить нас ответить, – продолжила Нан. – Получилось, впрочем, так себе, но след магии вполне отчётлив.

– Это неправда, – жалобно сказал Марк. – Ведь неправда же?

Он посмотрел на орка: «Ну же, подтверди!». Тот растерянно пожал плечами.

– Это правда, – усмехнулся я, и мы вышли.

– Почему он так испугался? – поинтересовался я у орка. Фридрих помолчал.

– У людей магия считается наказанием. Искушением, знаком дьявола. Магии учат лишь в специальных семинариях. Говорят, раньше вольных магов и вовсе сжигали. Но теперь жгут только ведьм…

Помолчали.

– Ты не спрашиваешь, куда мы тебя ведём. Неинтересно? – спросила Нан.

– Интересно, – хмыкнул орк. – Да вот только думаю, что вы всё равно ответите мне или не ответите не потому, что я спросил или не спросил.

– Вообще-то здравый подход, – сказал я и перебросил ему небольшую вещицу. Орк поймал – я заметил, новой рукой. Приноровился. А в первые дни обоеруким, я видел, неловко держал её, натыкался на предметы, время от времени принимался недоверчиво ощупывать.

– Что это? – небольшой, но тяжёлый цилиндрик в его лапище показался и вовсе крохотным.

– Батарейка, – сказал я. – Вроде той, что была в твоём протезе.

– Угу. Это же золото? – Фридрих приложил к месту удара.

– Да. Как его ещё используют?

– Схемы, бионическая электроника… я в этом не разбираюсь. Вещицы всякие волшебные. Ну, и баксы чеканят, конечно.

– Чего чеканят?.. – переспросил я.

– Баксы. Это деньги такие, – негр почесал широкий нос, кажется, этот жест что-то значил. – Деньги – это…

И задумался. Пожалуй, я бы тоже не сразу сказал, что такое деньги.

– Я понимаю концепцию товарно-денежных отношений, – буркнул я. Орк с интересом поглядел на меня. – Какие ещё деньги есть?

– Раньше были дублоны и ещё какие-то. После денежной реформы стали делать баксы, даймы и сенты. В баксе десять даймов, в дайме десять сентов. Бакс примерно столько и весит, – орк передал батарейку обратно. Нан мимоходом сотворила птицу, та взяла вещицу в когти и полетела на поиски Йураса.

– То есть золото высоко ценится?

Фридрих кивнул.

– Вот за ним мы и идём, – сообщила Нан. – Как насчёт того, чтобы прогуляться с нами?

Вот тут орк удивился.

– Чего? – растерянно переспросил.

– С нами. За золотом.

– Куда?

– К границе леса.

Орк подобрался.

– Гм… почему бы и не прогуляться? В конце концов, это может быть интересно, – сказал таким тоном, будто делал нам одолжение.

Рано-рано утром на границе Полигона собралась компания.

Оплетаи. Семь простых «основ». Семь же «горцев». Нас тоже было семеро, если считать и орка.

Мы шли целый день. Устроились на ночлег в небольшой прогалине. Волшебники быстро раскинули сторожевые заклинания. Развели три магических костерка, подогрели копчёного мяса, испекли несколько плодов хлебного дерева.

Дайрим распределил стражи, посмотрел, как пленнник устраивается на ночёвку, подсел ко мне.

– Что думаешь?.. – двинул бровью в его сторону.

– Хороший ходок.

– И всё?

– Орку очень удобно прятаться в ночи. Надевать маскировку необязательно.

– Хватит хохмить. Не боишься, что он удерёт?

– На то и расчитываю, – Дайрим не был в курсе «хитроумного» плана, но сразу всё понял.

– То есть? Ты считаешь, мы могли бы заключить союз с орками?

Я пожал плечами.

За ночь никаких событий не случилось. Я работал с импом, составляя списки необходимых дел и планы на будущее. Едва задремал – подошла моя стража. Отстояв положенные часы, всё-таки уснул, утром проснулся раньше всех.

– Три часа? – спросила Нан.

– Едва ли больше, – я попытался зевнуть, но вышло неубедительно. Несмотря на малое время сна, я прекрасно выспался.

– Я тоже, – сказала Нан. – И готова перерыть дно всех золотоносных ручьёв.

– А я готов съесть все завтраки, обеды и ужины всех золотоискателей в один присест.

Нан сообщила, что от завтрака тоже не намерена отказываться, и раскинула походную печку. Разбуженные чарующим запахом, все остальные стали подтягиваться к поляне.

После завтрака двинулись.

Время от времени кто-нибудь отходил в сторонку и шёл параллельным курсом, возвращался с парой зайцекрысов, птиц. Иногда Орла отправляла феникса, и тот притаскивал добычу, причём уже частично жареной. Выпендривается ученица.

За день останавливались на отдых лишь единожды. Охотники потрошили добытое, засаливали или жарили. Остальные рвали ягоды, плоды с близпроизрастающих деревьев и кустов.

Йурас и Орла кормили «горцев». Зрелище было ещё то. Они резали на части выброшенные потроха, вполголоса называли позывной оплетая. Названный подходил, открывал грудь и выдвигал бионический реактор. Из него вытряхивался пепел, и подростки помогали загружать лопаточками малоароматную массу.

Остальные брезгливо следили за этими манипуляциями. Аппетит, впрочем, ни у кого не пропал.

– Серый, – позвала Нан. – Что-то странное происходит.

Мой имплант подал сигнал тревоги. Он следил и за картинкой со спутника и теперь засёк семь объектов, быстро движущихся к границе Леса. Самолёты. Но что они здесь делают?

– Серый, – позвала Жасмин по радио.

– Вижу. Как ты думаешь, что это?

Ответ мы получили довольно быстро. Проскочив границу, самолёты несколько раз прошлись над одним местом, а потом спутник показал обширную тепловую засветку.

– Очень мило, – проговорила Жасмин ледяным голосом. – Пожар. Хорошо, что сейчас зима, дожди…

– У вас есть какие-нибудь соображения, что они делали? – нервно спросил я, глядя, как семь отметок покинули зону пожара и направились прочь, опять к границе Леса.

– Есть, – усмехнулась Жасмин. – И у тебя появятся, если ты дашь себе труд немного подумать.

Я немного подумал и обругал себя за то, что не сообразил раньше. А упорные ребята эти левокефалии. Они же бомбят тот несчастный самолёт, до которого уже добралась первая группа, которую я вырезал подчистую!..

Вот только начальство не знает, что самолёт уничтожен, и после потери уже второй группы решили пустить в ход авиацию.

– Жасмин. Предложение.

– Валяй.

– Когда ещё одна группа попрётся в Лес – церковники упорные люди и я уверен, что так и будет, – пусть они спокойно дойдут до места крушения и засвидетельствуют, что первая группа действительно уничтожила все останки самолёта, а бомбардировка и останки перемешала с землёй.

Жасмин подумала.

– Это мысль. Так и сделаем… Ладно, отбой.

– До связи, – ответил я.

Команда людей была словно отражением нашей в каком-то злом зеркале.

Семеро. В кожаных куртках с нашитыми металлическими и роговыми пластинами, вооружённые топорами, мечами, копьями, у двоих – корявые громоздкие ружья, пожалуй, им действительно больше подходит именование «пищаль». Бредут, спотыкаясь, испуганно оглядываются.

И время от времени покрикивают на других.

Тех четырнадцать, разбитых на две группы. Оборванные, измождённые. И безоружные, понятно. На шеях – широкие железные ошейники, через их проушины пропущены толстые смолёные верёвки. Последние люди закованы в цепи и несут металлические болванки размером с четвертушку канализационного люка. Судя по позам носильщиков, весят эти громоздкие штуковины примерно столько же.

Я чуть качнул чашку, в которой видел эту картинку, птица, глазами которой мы и смотрели, повернула голову. Моя команда толпилась вокруг, тянула шеи.

– Что это за люди? – поинтересовалась Ваэлли. – Они странно выглядят. Пленники?

– Рабы, – понял я.

Пришлось объяснять концепцию рабства. Вэйри потребовалось какое-то время, чтобы обдумать идею о владении человеком, как скотом.

– Это какой-то ужас, – пробормотала Орла. – Считать себе подобного кем-то вроде оплетая? Да милосерднее убивать…

– Нелюди, – фыркнул Дайрим. Вэйри согласно загомонили, глядя с гадливостью.

Хлестнул бич одного из вооружённых людей, и раб, самый маленький и измождённый, с криком покатился в мох. Он тормозил отряд больше всех, и разгневанный хозяин поспешил высказать своё неодобрение.

– Серый!.. – тонкие пальцы Ваэлли вцепились в мою руку. Я чуть не разлил чашу. – Сделай что-нибудь!.. он же его убьёт!

Признаться, я не наблюдал за экзекуцией, а поворачивал чашу, пытаясь подробнее разглядеть оружие людей.

– А что я сделать могу? – резонно спросил. – Ну, убьёт, что с того? Это ведь нелюди, – постарался как можно точнее скопировать презрительную манеру Дайрима. Кажется, получилось.

Ваэлли стиснула мою руку чуть не до синяков. Нан прикусила губу, решилась и легко прикоснулась к поверхности воды. Птица, через которую мы и смотрели, каркнула и с шумом сорвалась с ветки. Это отвлекло людей, экзекутор выронил кнут и схватился за предмет, в котором я с некоторым напряжением воображения опознал древний пистоль. Палить в белый свет или в волшебную птицу, что почти одно и то же, не стали. Жаль, я бы не отказался взглянуть на действие оружия.

Отвлечение сработало. Убедившись, что тревога ложная, хлыстоносец несильно и почти беззлобно пнул раба. Старший – каравана, экспедиции? – отдал приказ на отход.

– Он всё равно умрёт. Слишком сильно избит. Очень скоро, – потрясённо сказала Ваэлли. Не думал, что она будет так реагировать, хотя мог бы догадаться. У целителей особое видение мира, они не переносят чужую боль так же, как свою. И расизм здесь не при чём.

– Почему? – коротко спросила Нан, глядя, как мальчишка довольно резво для избитого до полусмерти спешит вслед за всеми.

– Слишком сильно ему досталось. Нелюди действительно звери. Как они могут быть такими даже друг с другом? – Валья захлюпала носом и вдруг повисла у меня на плече, заливая слезами. – Как они могут?..

Я стоял дурак дураком и слышал, как девушка сквозь всхлипы ругает мою расу.

– Ну-ка, успокойся!.. – велела Нан, чуть хлопнув её по плечу и мимоходом сотворив какое-то заклинание… которому подошло бы название «валерьянка». Надо бы как-нибудь научиться. Ваэлли всхлипнула напоследок и отстранилась, одарив извиняющейся улыбкой.

– Прости.

– Ничего, – сказал я. Встряхнулся и попытался вернуться к делу: – Что ж, вот и те, кого мы искали. Судя по грузу рабов, они идут как раз за золотом… нашим золотом!.. – рявкнул.

По всем канонам фильмов и книг сейчас все должны были яростно завопить, потрясая оружием. Но этого, я конечно, не дождался.

Ну, хочешь, я повоплю и поулюлюкаю, – предложила Нан.

Давай, – ответил я. – С удовольствием посмотрю.

Хорошо, но чуть позже… – Нан показала язык, приведя этим в недоумение остальных, а потом моментально обрела серьёзность, вскинула подбородок.

– Сделаем так… – веско сказала.

Мы очертили круг, посадили в него орка, велев не нарушать границу. В качестве утешения вручили чашу, показывающую сцену боя.

Впрочем, боя как такового не должно было быть. Сначала всё шло по плану, мы смогли подкрасться вплотную к стоянке людей. Рабы, освобождённые от верёвок, ковырялись в ручье, мутя воду, орудовали деревянными лопатами, лотками. Хозяева наблюдали да покрикивали. Нан под прикрытием Плаща Теней подкралась совсем близко, мне жутковато было видеть её стоящей в пяти метрах от одного из людей. Казалось, её непременно должны были заметить.

Её и заметили.

Один, с баклажками на поясе и в одежде с узором, который отдавал магией, что-то почуял и издал удивлённый возглас, схватился не за пищаль или саблю, а какой-то амулет на шее, выкрикнул короткую гортанную фразу.

Словно порыв холодного ветра ударил через меня, и я понял, что наши маскирующие заклинания спали.

Люди испуганно завопили, обнаружив себя окружёнными, схватились за сабли и кинулись к Нан, которая оказалась ближе всех. И девушка перекрыла нам директрисы прицеливания.

Не растерявшись, она полоснула одного лозой и в кувырке ушла вбок:

– Стреляйте!..

И засвистели стрелки. Люди валились на бегу, засыпая. Промелькнуло огненное заклинание Орлы – и во вспышке пламени разбилось, наткнувшись на щит. Вокруг воздетых рук волшебника замелькали белые искры, подул горячий сухой ветер…

Я выстрелил из мультигана. Плазменный заряд прошиб и щит, и волшебника, и воспламенил шалаш за его спиной. Рванулось рыжее пламя.

Краем глаза я ухватил, как двое скрестили сабли с Йурасом… Орла отчего-то стояла столбом… вроде феникс был не такой уж сильный, чтобы вымотать её. Ага, очнулась, метнула лозу, связывая одного из противников парня, другой тупо уставился на рукоять сабли – приняв удар биомеча на лезвие, тут же лишился его.

И тут я поравнялся с Нан. Девушка отбивалась от наседающих с саблями людей, убрав мультиган, я пустил в ход биомеч. Мы рубили оружие и нанося широкие, кровавые, но неопасные раны, улучая моменты, в упор стреляли из стрелкомётов. Такой натиск заставил людей попятиться, и очень скоро против нас остался только один. Тот самый любитель подраться хлыстом.

Я смерил его взглядом. Куртка с чешуями оставляла открытыми только руки до локтя и ноги, голова закрыта кожаным шлемом с «ушами», похожими на будёновки. Оставалось стрелять только в лицо или в шею. Мы так и сделали, но воин закрылся рукавом и ударил хлыстом на уровне коленей. Я и Нан одновременно подпрыгнули, а вот Дайрим, который только что оказался рядом, с болезненным возгласом свалился.

Враг замахнулся вторично. На этот раз Нан бросилась ничком, а я шагнул вперёд, и хлыст обвил мои плечи. Крутанувшись, я намотал на себя плетёный ремень, выдёргивая рукоять из рук противника, продолжая движение, с разворота ударил ногой в живот.

Хлыстоносец хекнул и улетел в кусты. Я обернулся к Нан, та взмахнула клинком, и разрезанный хлыст осыпался с меня. Даже сквозь доспехи пронял… Мы оглядели поле боя.

Люди валялись в отключке, кто-то был связан лозами или ветками кустарников, в которые вэйри за какие-то секунды умудрились вдохнуть жизнь, кто-то был ранен. Ваэлли и Нан поспешили наклониться к ним, останавливая кровь. Орла, посчитав, что бой закончен, уже блевала в сторонке.

– Берегись!.. – вдруг закричала Ваэлли. Я обернулся – хлыстоносец вставал из кустов, поднимая пистоль. Никто не успевал. Девушка хлестнула лозой, и пистоль, кувыркаясь и рассыпая порох с полки, взлетел высоко…

А потом лоза взвилась и опустилась. Раз, другой, третий, жёсткие листья прошлись по человеку, разрезая толстую кожу, разрывая редкие чешуи доспеха. Тело человека покрылось десятками порезов.

– Зачем?! – воскликнул я запоздало. В последние секунды жизни садист ощутил всё, что ощутили запарываемые им рабы. Вариативный яд с листьев лозы уже начал действовать, он хрипел и корчился, лицо посинело. Ваэлли всхлипнула, подняла лозу и хлестнула последний раз. Лезвия листьев прошлись ниже подбородка неудавшегося стрелка, перерезая ему горло. Девушка дёрнула плечом, сматывая на руку лозу.

И тут заорали рабы.

До того они стояли, оцепенев, и лишь сейчас очнулись. Длинный и худой как скелет человек бросился к Ваэлли, вопя и размахивая лопатой, девушка испуганно шарахнулась, споткнулась о труп под ногами и завалилась. Нан хладнокровно заступила долговязому дорогу и выстрелила в шею.

Ещё один попросту метнул свою лопату, как копьё. Дайрим отмахнулся каким-то заклинанием, только разбрызгались горящие щепки. Я выстрелил из мультигана в лицо ещё одного смельчака или безумца. Тот с воем повалился, хватаясь за глаза. Ослепнет на день, пожалуй. Может быть, придётся снова пустить в ход плазму. Четырнадцать против шести, проклятье, если они бросятся все разом, нас попросту сомнут…

Нет, эти ребята явно неспособны были на такой подвиг.

Орла всё ещё стояла согнувшись. Йурас задвинул её за спину и взмахнул обращённым в длинное копьё биоклинком, удерживая трёх рабов на расстоянии. Дайрим бросился к ним на помощь и опять упал, когда один из связанных травой людей дал ему подножку. Упал удачно – прямо на свою помеху, и пустил в ход кулаки и колени. Я оказался рядом, с силой пнул в локоть.

Пленник взвыл, когда удар вывернул его руку в непредусмотренном природой месте. Я вздёрнул Дайрима на ноги, мимоходом дал по морде ослеплённому. Йурас тем временем отогнал рабов, ранив одного из них серьёзно. Остальные двинулись было, но Ваэлли взмахнула рукой, и вода в ручье поднялась волной, потянулась, словно выгибающая спину кошка. Выплеснула на берег приспособления для добычи золота и людей. Те, впечатлённые мощью заклинания, валялись там, где их застала волна.

Бой был закончен.