Повесть о красном галстуке

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Группа Ивана Бондаренко упорно продвигалась к линии фронта. Питались лесной ягодой, иногда грибами. Варили в котелке, без соли. Вкус был непривычный, неприятный. Ели с отвращением и прислушивались, не слышно ли артиллерийской канонады. Днем не слышали, а по ночам доносились далекие орудийные раскаты.

В начале июля погода стала портиться. Ждали дождя. По едва заметной тропинке группа осторожно пробиралась цепочкой. Населенные пункты обходили стороной: в селах стояли многочисленные немецкие части.

Вдруг Рахматулин насторожился и поднял руку. За ним остановились все. Каждый гадал — в чем дело? На всякий случай спрятались за деревья и присели. В просвете деревьев показался боец. В пилотке, с вещмешком за плечами. Прислушиваясь к лесным звукам, он осторожно пробирался по лесу. Вот он остановился, огляделся и тихонько свистнул. Рядом появилось еще несколько человек.

— Покажись, — шепнул Бондаренко Рахматулину, — а ты, Юра, ударь своей палкой по дереву чтоб услышали.

Юра ударил. Бойцы мгновенно повернулись на звук. Бондаренко махнул им рукой. Боец, которого увидели первым, подошел ближе, спросил строго, подозрительно:

— Кто такие?

— А ты не видишь? — вынырнул из молодой поросли Прохоров и встал рядом со старшиной. Готовый ко всему Рахматулин следил за движениями новичка. Тот кивнул своим, и четверо подошли к нему. Увидев старшину, каждый представился. Выяснилось, что они тоже пробиваются к линии фронта. Старшим в группе был рядовой Савушкин.

— Вы нас, товарищ старшина, в подчинение принимайте, — сказал он. — Правда, патронов у нас маловато, с десяток осталось, но ничего — раздобудем.

Бондаренко приказал всем построиться. Юра стоял в стороне и наблюдал, как, почувствовав дисциплину, все подтянулись, становились в строй.

— А тебя что, не касается? — спросил Прохоров Юру и показал ему место рядом с собой. — Быстро становись!

Юра встал, приставил к ноге свою палку, как винтовку. Бондаренко прошел вдоль строя, пристально оглядел каждого.

— Теперь нас вдвое больше, и осторожность нужна вдвойне. Предупреждаю: дисциплина и устав — для нас закон. Главная наша задача — вырваться из окружения и бить фашистов до последнего, без всякой пощады, понятно?

— Так точно! — дружно ответил строй. Все были довольны: есть дисциплина, порядок, цель.

— Рядовой Савушкин, выйти из строя! — приказал Бондаренко.

Савушкин четко, как положено, выполнил приказание.

— Назначаю вас своим заместителем, ясно?

Савушкин покосился на своих товарищей, но все восприняли назначение как должное.

— Итак, — продолжал Бондаренко, вернув Савушкина в строй, — тридцать минут на отдых — и в путь. В случае опасности — каркайте. Это каждый умеет. Но не больше двух раз.

Не успела группа расположиться на отдых, как совсем рядом началась беспорядочная стрельба. Стреляли из винтовок и автоматов. Бондаренко послал Рахматулина выяснить обстановку. Прохоров вручил ему автомат и «лимонку».

Рахматулин тут же растворился в лесу. Группа замаскировалась и ждала возвращения разведчика…

Стрельба утихла неожиданно, как и началась. Каждый терялся в догадках — что же произошло? Стояла гнетущая тишина. Только ветер прошелестел листвой, и опять вокруг все тихо.

Появился Рахматулин. Взмокший, побледневший. Попросил воды. Ему дали фляжку и в напряженном молчании ждали, когда он напьется и расскажет, что же там случилось.

— Там… была засада… Много наших погибло… Часть людей вырвалась, в лес ушла… По следам проверил… Немцы не преследуют… Может, побоялись или подкрепления ждут… На бугре, у леса, деревня — с немцами… Так что нам лучше всего…

— Все ясно: ловушка! — Бондаренко не раздумывал ни секунды. — Но нам, товарищи, необходимо догнать своих и соединиться. Ведите, Рахматулин!

Группа пошла ускоренным шагом. Рахматулин уверенно вел по следу. Различал следы, которые никто не мог разглядеть. Юра постоянно проверял за пазухой то галстук, то гранату. Боялся потерять. От частых проверок «лимонка» стала перекатываться с одного бока на другой. Юра переложил ее в карман. Бондаренко заметил это.

— Что, мешает?

— Нет-нет! — торопливо ответил Юра, боясь, что ее отберут.

— Ну-ну, — Бондаренко подмигнул. — Славный ты парень. Я о таком сыне мечтал. А родилась дочь. Хорошая дивчина, люблю ее. И жинка у меня добрая, ласковая. Если батьку твоего не разыщем, сыном будешь…

Впереди остановились. Бондаренко пошел узнать причину.

Рахматулин стоял в густых кустах, вытянувшись на носках, вслушивался в лесной шум. Бондаренко осторожно приблизился. Рахматулин шепотом доложил:

— Голоса слышу, а чьи — не разберу. Разрешите уточнить?

Бондаренко разрешил, но предупредил — будь осторожен!

Рахматулин исчез. Вернулся через несколько минут.

— Те самые! Человек двадцать. Командует лейтенант Коваль.

— Неплохо! — сказал Бондаренко и повел группу за Рахматулиным.