Поймай Джорджию

Глава 13. Не могу без тебя

Начало сентября выдалось по-летнему тёплым и солнечным. О приближающейся осени намекал лишь укорачивающийся день. Васька впервые ехала самостоятельно дальше, чем от деревни в город. Для неё жизнь вне пределов родных пенатов раньше не существовала. Она не успела оглянуться, а пролетела уже не одну сотню километров за пять часов. Красотка «Alfa Romeo Spider» слушалась безотказно. Попутки сигналили редкой птичке в российской глубинке. Васька не замечала. Мозг работал в одном направлении – добраться как можно скорее и узнать всё самой. Больше никаких сомнений, никакой темноты.

«Гоша, учусь у тебя. Буду объективной. Поверю только тому, что увижу сама», – сказала сама себе Васька, досадуя на потерянное время.

Ночь прошла в аду. Письма Гоши-Джорджии пугали. Они были невнятными, размытыми. Гоша уходил от прямых вопросов, писал всякую чушь. И тогда Васька залезла в Интернет. Она не любила просматривать ленты новостей, хроники происшествий и прочие сплетни. На сайте «MacroNews» девушка увидела огромное интервью, о котором говорил Мизинчик, и прочла его несколько раз, поплакала над некрологом. Всё, что касалось смерти, она принимала близко к сердцу. Потом нашла колонку Джорджии и её мысли о нелюбви. На душе заскребли кошки, а спустя ещё десять минут Васька выпала из реальности, найдя с десяток видео, где с разных точек любопытный люд снял обезвреживание человека с пистолетом. Она узнала Гошу сразу. В груди нещадно закипело, расплёскивая огненную кровь по всему телу, которое медленно замерзало. От звуков выстрелов пробивало голову. В сумерках было сложно разобрать, что именно происходило, кто кого мутузил по земле. Страх стягивал кожу. Васька вытащила номер Гоши из чёрного списка, но абонент был вне зоны действия сети. Тогда она заметалась по дому, собирая старую походную сумку отца, с которой он путешествовал в поисках разбитых старых автомобилей. Побросав в неё сменную одежду, Васька забросила всё в багажник «Alfa Romeo» и открыла гараж. Было ещё темно, но её не пугало, что звуки привлекут внимание соседей. Она залила в бак бензин из канистры и выкатилась в ночь. С невероятной скоростью ей удалось закрыть ворота, дом, калитку, запрыгнуть в машину и умчаться, доверяя навигатору свою жизнь. Он вёл безотказно, сообщая о поворотах, камерах наблюдениях и автозаправках.

«Мне нужен точный адрес. Мизинчик, ты попал. Только попробуй мне его не прислать», – разозлилась Васька и отправила крёстному сообщение.

На ближайшей заправке она позвонила ему и вызвала приглушённый гнев, не действующие приказы и просьбы. Адрес он всё-таки скинул, поняв, что спорить бесполезно. Ему оставалось только ждать, прикидывая, сколько по времени несносная девчонка будет добираться по незнакомой дороге в полном одиночестве. Находясь от неё в нескольких сотнях километров, он не знал, как реагировать, поэтому тихо рычал, скрывая волнение от Гоши.

«Без неё забот хватает. Куда ломанулась? Полетела, очертя голову. А если авария? Придурков на дороге больше чем людей. Первый раз дальше забора поехала. Прибью, любимку», – метался он по квартире под неусыпным взглядом хозяина.

– Мизинчик, может, остановишься и скажешь, что случилось, а? Васька? – спросил проницательный Гоша.

– И ты, и Васька, и вообще всё подряд. Я никогда не был психом, а с вами уже дёргаюсь от малейшего звука. Мне нужно на встречу. Пара вопросов назрела. Вернусь поздно. Я могу надеяться, что ты не сиганёшь с балкона?

– А что, кто-то уже сиганул? Может, скажешь, что происходит?

– Это уже тебя не касается. Чего смотришь? Ладно, касается. Я иду в полицию, потом в больницу. Там твой брат чудит. Позвонил бы ему что ли? У него крышу снесло, бросается на всех. У меня ощущение, что я вернулся на тридцать лет назад, только сил на всё не хватает. Хочется завалить кое-кого и уже наверняка. Короче, буду поздно. Меня не жди. Ужин на плите. Возьму ключи, чтобы ты не дёргался, – сурово произнёс Мизинчик, вызывая наглую улыбку на лице Гоши, имевшего три комплекта запасных ключей.

Махнув рукой, он умчался вершить свои великие дела, оставив Аллигатора наедине с мыслями. Тревога нарастала. Интриган дядя Гена уходил от ответа и вёл себя чересчур взволнованно, словно был чем-то расстроен или обеспокоен. Гоша дотянулся до компьютерного стола и вытащил из ящика ту sim-карту, которой пользовался, когда сбежал из Москвы. Не сильно теша себя надеждой, он всё же вставил её в телефон и замер. Рука дёрнулась. От Васьки было три звонка и все сделаны недавно. Палец неуверенно коснулся экрана телефона и включил громкую связь. Послышались длинные гудки. Стук сердца перекрывал все остальные звуки. Руки дрожали и едва не выронили гаджет, когда из трубки донеслись ругательства, шум и знакомый голос, от которого пошла кругом голова, а под заплаткой заныла рана.

– Привет, – хрипло сказал Гоша, замерев между кроватью и столом в напряжённом ожидании ответа, но слышал лишь дыхание. – Вась…

– Привет, – донёсся испуганный тихий голос, и снова тишина.

– Вась, прости меня, – у мужчины сдавило горло и подогнулись ноги в коленях от накатившей слабости. Он осел на кровать с едва слышным стоном. Кол в боку зверски зашевелился. – Прости, что я далеко.

– Ты рядом, – из динамика донёсся всхлип. – Скажи, что у тебя всё хорошо.

– Без тебя всё плохо, Вась. Я не могу без тебя. Не могу вернуть себя без тебя. Я остался с тобой.

– Ты со мной. Я знаю. Скажи, что у тебя всё в порядке. Пожалуйста, скажи.

– Всё в порядке. Я взял интервью у Лёли.

– Я читала, – тихо сказала Васька, и Гоша услышал прерывистый вздох. – Я не знаю, как жить без тебя.

– Я приеду. Скоро, – пообещал он, отчаянно жалея, что не может прыгнуть в машину и помчаться за тридевять земель прямо сейчас. Проклятая дыра в боку мешала сидеть, стоять, двигаться.

– Приезжай. Я пролежала твою раскладушку, – хлюпнула Васька.

– Греешь для меня? – улыбнулся Гоша.

– Да.

– Вась, не плачь.

– Они сами текут. Обними меня, – попросил она.

– Обнимаю крепко, – Гоша закрыл глаза и ощутил тепло в груди. – Обнимаю и не отпускаю. Вась…

– Что?

– Я люблю тебя, – выдохнул он, вспыхивая спичкой и сгорая. В динамике стало тихо. Исчезло даже дыхание, но связь не прервалась. – Вась…

– Да, – ответил испуганный голос. – Я…

– Просто знай об этом и всё. Хорошо?

– Хорошо. Скажи мне правду, ты в порядке? – неожиданно уверенно спросила Васька. – Только честно.

– В целом – да, если не считать беспорядка в голове, дырки в боку и тебя в сердце.

– Дырка в боку? – заорала она так, что оглушила Гошу. – Аллигатор, я убью тебя. Всё у него в порядке. Дырка в боку.

– Аха, как у ёжика в песенке. Теперь хожу и посвистываю. Вась, не шуми. Маленькая дырочка, – радовался он тому, что Васька ругается. Пусть шумит, только не впадает в депрессию.

– Это я виновата. Не надо было тебя отпускать.

– Надо, Вась. Ты спасла меня. Только не делай глупости. Ты же сейчас не делаешь глупости? – насторожился Гоша.

– Не делаю. Я жду тебя с этой целью. Я научу тебя пользоваться перфоратором и лобзиком, а ты будешь носить меня на руках. Я перезвоню. Пойду работать, меня уже зовут, – врала она без зазрения совести, потому что хотела плакать. – Обнимаю тебя.

– Люблю тебя…

Гоша лёг на кровать, не соображая, что происходит. Тревога закралась в душу. Васька что-то скрывала. Он ненавидел тайны, но тоже скрывал, что сейчас в его жизни и душе царил полный бардак. Перезвонив Сэму и Мизинчику с этого номера, Гоша провалился в темноту от болевого шока. Заплатка на боку пропиталась кровью. Он забыл принять прописанные лекарства.

Таким его нашёл Мизинчик. Не зная, что делать, он связался с друзьями, а те прислали своего доктора, и снова молодого, практически зелёного, но быстро соображающего и понимающего в ранениях. Парень быстро привёл Гошу в сознание, вколол ему что-то обезболивающее, сменил повязку и довольно крякнул.

– Нормально. Пилюли пить, пресс не напрягать. Зайду завтра, – пообещал юнец и умчался. За те деньги, которые ему платили, надобности в официальной работе не было.

– Меня не будет, – заволновался Мизинчик. – Утром уезжаю домой.

– Я справлюсь. Поезжай к Ваське, – попросил Гоша. После укола стало легче, клонило в сон.

– Посмотрим…

Чего он собрался смотреть, Аллигатор не понял, зато широко зевнул и щёлкнул зубами, а у Мизинчика начинался нервяк. Васька сообщила, что подъезжает к Москве и просила встретить на въезде, боясь запутаться в столичных пробках. Они договорились встретиться возле кинотеатра через час. Его крестница продолжала упираться рожками и делать то, что считает нужным, словно мстила ему за что-то. Заметив, что Гоша уснул, Мизинчик собрал свои вещи, прикрыл дверь в спальню и вышел из квартиры, прихватив ключи. На парковке перед домом, он забросил сумку в багажник и заметил приближающееся такси. Так было проще. Шустрый таксист быстро понял расклад и полетел одному ему известными тропами, лихо игнорируя некоторые знаки. Возле кинотеатра Мизинчик оказался на полчаса раньше, но не грустил. Ему нравилось, как изменилась Москва. Тридцать лет назад здесь царил послеперестроечный хаос, море палаток с конрафатком, мусор и темнота. Сейчас столица поражала чистотой, стилем, огнями торговых центров. В ночное время она восхищала особой красотой. Мизинчик наслаждался и подпитывался энергией жизни. «Alfa Romeo» вкатилась и тут же вписалась в общий колорит. Васька поморгала фарами, подзывая крёстного. Он ухмыльнулся, представив, как это выглядит со стороны. Его в машину зовёт молоденькая девица.

– Привет. Как дорога? – спросил он, падая на пассажирское сиденье.

– Отлично. Знала бы раньше, что меня так заадреналинит, давно бы уже вырвалась из деревни, – хмыкнула Васька. От усталости гудела голова, шею сводило, а глаза закрывались. – Далеко до дома?

– Минут тридцать-сорок. Как повезёт.

– Повезу быстро, иначе усну…

Если Мизинчик думал, что его уже ничем не испугать, он ошибался. Стиль вождения Васьки привёл его в состояние истерического шока. Он постоянно хватался руками за всё подряд, вдавливал ноги в пол и радовался, что не успел поужинать. Когда заблаговременно он пытался сказать, что на светофоре повернуть налево, то Васька перестраивалась мгновенно из правого крайнего в левый ряд, абсолютно не замечая остальных участников движения. Если её не пускали, она нагло мигала дальним светом и включала стукнутую на всю голову блондинку. К дому Гоши «Alfa Romeo» влетела с разгона и встала, как вкопанная, перед внедорожником Мизинчика.

– Вот это избушка, – протянула Васька, разглядывая многоэтажку. Ей немного взгрустнулось. Она, конечно, представляла себе, что Гоша живёт в новом современном доме, но не рассчитывала, что он будет фантастически красивым.

– Держи ключи. Пятнадцатый этаж, квартира…

– Я помню. Может, останешься? – немного испуганно спросила крестница.

– Вась, ты уж реши, зачем ты здесь. Если просто затем, чтобы успокоить свою совесть, то я тебя подожду, и мы поедем вместе. А если тебе этот парень нужен до конца жизни, то иди, девочка моя. Он стоит того, – с грустью сказал Мизинчик, глядя на неё. Он любил её настоящей отцовской любовью, страдал и мучился вместе с ней, с трудом отрывал от себя, но безумно желал ей счастья, а Рохлик – то, что нужно.

– Я без него загибаюсь, – тихо сказала Васька. После суток сумасшедшей гонки и резкой остановки стало страшно. От суточного голодания немного кружилась голова. В глазах мешался невидимый песок. – Но здесь всё такое…

– Не твоё, – подсказал крёстный. – Решай сама. Тебя никто не заставляет.

– Как он?

– Нормально. Не смертельно. У него классная заплатка на боку. Тебе понравится.

– Наверно.

– Всё. Хватит сидеть. Либо идёшь, либо едем домой, – нахмурился Мизинчик. Его маленькая детка дрожала от страха, что само по себе удивительно. Она могла скрутить взрослого мужика в бараний рог при желании, жила одна в доме, а любви боялась. – Вась, Гоша точно понравился бы отцу. Уж я Лазаря хорошо знаю.

– Угу.

– Так. Сейчас чуть сдай назад, я выкачусь. Потом займёшь моё место. Всё детка, поздно поджилками трясти.

Мужчина вышел из машины и перешёл к своему внедорожнику. Никогда бы он не подумал, что отпустит Ваську так далеко, передаст как сокровище другому мужчине. Как никогда ранее он чувствовал себя родным отцом.

«Ты – моя девочка», – улыбнулся он.

Машины поменялись местами, но Васька снова застряла. Мизинчику пришлось чуть повысить голос.

– Вещи в багажнике или ты налегке?

– В багажнике…

Тут Васька поняла, что отступать поздно. Она позволила крёстному проводить её до вахтёра в подъезде и запихнуть в лифт, а потом время для неё остановилось. Мысли куда-то провалились. Она наблюдала за ползущими по табло цифрами и ощущала себя взаперти. Новые запахи немного раздражали. Нет, в подъезде не пахло кошками или кое-чем похуже, но всё равно до ароматов чистого воздуха было далеко. Лифт мягко остановился. Двери бесшумно разъехались в стороны, и Васька сделала шаг в новый мир. На этаже дремала мягкая чистота, было просторно и уютно. Она быстро нашла квартиру и прислушалась к звукам. Ключи в руке звякнули.

– Верхний замок, – шепнула Васька и подобрала ключ, повернула два раза, толкнула дверь. Любимый до боли запах окутал с головы до ног. Сколько ночей она обнимала подушку и заворачивалась в одеяло, чтобы не расставаться с ним, а теперь он витал повсюду. – Ты здесь.

Девушка закрыла дверь на замок, тихонько поставила на пол сумку, сняла обувь. В прихожей царил минимализм. Она улыбнулась, увидев знакомые кроссовки.

«Я дома. Где Гоша, там и дом. Всё просто», – подумала Васька и, крадучись, обошла квартиру, чтобы замереть у закрытой двери в комнату. Едва слышное похрапывание намекало на то, что хозяин спит. Рука повернула ручку, дверь открылась беззвучно. Мягкий свет, заползший из коридора, осветил спальню с большой кроватью королевских размеров. Васька так привыкла к тому, что Гоша спал на раскладушке, что не узнала его, вольготно раскинувшим руки. Она прошла по комнате, провела рукой по комоду и компьютерному столу, улыбнулась спортивным штанам, лежавшим на кресле.

«Гоша. Даже не верится», – всхлипнула Васька, не веря глазам. Одеяло, как всегда, скрутилось и едва прикрывало одну ногу. То ли услышав звук, то ли устав лежать на спине, Гоша попытался повернуться на бок и тут же сморщился, и снова растянулся, прижав руку к левому боку. Васька долго смотрела на него, а потом вышла из комнаты и прикрыла дверь. После долгой дороги хотелось умыться и переодеться. Она достала из сумки спортивные штаны и футболку и скрылась в ванной комнате, где немного опешила от современной действительности, но быстро справилась с душем и вытерлась единственным полотенцем. Спустя некоторое время она появилась в коридоре посвежевшая и даже отдохнувшая. Очень хотелось есть, но рыться в чужом холодильнике не стала. Умыкнула со стола кусочек подсохшего хлеба и вернулась в спальню. Она обошла всю квартиру, но кровать была одна. Раскладушкой хозяин не обзавёлся.

«Мы поменялись местами. Теперь мне негде спать, а я сейчас стоя засну или упаду на пол», – вздохнула Васька и забралась на самый край кровати под одеяло. Эйфория от родного запаха переросла в покой. Она не заметила, как уснула.

Гоша проснулся ближе к утру и подумал, что всё-таки спит. Рядом с ним, уткнувшись ему в плечо лбом, сопела Васька. Он не стал прогонять сон, радуясь, что гостья в нём ощутимо реальная, и можно провести рукой по её густым волосам, выбившимся из резинки на волю, прикоснуться к бледной щеке, почувствовать дыхание на своей коже. Вот оно сбилось. Брови нахмурились, губы напряглись, а реснички задрожали, отпуская слезинки скатываться по щеке.

– Не плачь, – шепнул он, стирая пальцем прозрачные капельки. Его сознание ликовало, тело трепетало. Пусть сон, но до чего волшебный. Пусть не кончается. – Я люблю тебя.

Реснички дёрнулись вверх, веки открылись и… Васька отпрянула в сторону, озираясь по сторонам, а потом замерла и закрыла лицо ладонями.

– Вась, не прячься. Ещё никогда сон не был таким реальным, – прошептал Гоша, со стоном поворачиваясь на бок. Кол стал чуть меньше, но всё ещё чувствительно поворачивался в ране.

– Это не сон, – Васька села в постели, убирая волосы с лица. Уже рассвело и ночное волшебство растаяло. При свете дня к щекам прилип стыд.

– Пусть не сон, всё равно хорошо, – прошептал Гоша, всё ещё думая, что плутает в параллельном мире. – Ты здесь, со мной. Больше ничего не надо. Не исчезай.

Он дотронулся до её руки и сжал ладошку, потянул к своим губам. Васька повернулась к нему лицом и утонула в любящем взгляде голубых глаз. Они сияли.

– Однажды так и будет. Ты и я, вместе, рядом, навсегда, – шепнул он.

– Гоша, это не сон. Я приехала ночью, – сказала девушка.

– Ночью, – Гоша дёрнулся и крепко выругался. Он машинально сжал тонкие пальчики.

– Т-ш-ш, прости. У тебя нет раскладушки, поэтому я… тут, – попробовала объяснить своё присутствие Васька, склоняясь к его лицу.

– Ты тут. Никаких раскладушек. Ты тут. Василиса, – со стоном произнёс Гоша, обхватывая её за шею и прижимая к себе в отчаянном поцелуе.

Васька не возражала и позволяла себя целовать, откликалась неистово, с болью, вкладывая в поцелуй всю любовь, таившуюся в сердце.

– Люблю тебя, – шептал Гоша, чувствуя, как его затягивает в жаркую воронку.

Он забыл про дыру в боку, прижимая к себе девушку. Объятия становились всё более страстными, руки ласкали, забирались под футболку, губы покрывали поцелуями шею. Желание становилось острым, болезненным, но когда Васька задела ладошкой заплатку, то резко остановилась. Кожа на пальцах стала влажной.

– Гоша, – пробормотала она, замерев и подняв руку. Взгляд упёрся в красные разводы.

– Что? – он приоткрыл веки. Затуманенный желанием взгляд ничего не видел кроме Васьки, такой родной и близкой, что всё остальное было неважно.

– Кровь, – уже испуганно прошептала Васька, стремясь разглядеть то, на что наткнулась рука. – У тебя весь бок в крови.

– Пусть. Ты рядом. Пусть льётся, – ответил он, всё ещё не ощущая боли.

– Гош, это мазохизм, – шепнула она, задирая ему футболку, успевшую испачкаться. Большая заплатка вся пропиталась кровью. – Лежи смирно. Сменю повязку.

– Не уходи, – грустно попросил он, пытаясь удержать её рядом. – Не исчезай.

– Аристархов, я не хочу, чтобы ты истёк кровью. Ты мне нужен живым. Я люблю тебя так, что не понимаю, как вообще живу, потому что нет ничего, кроме тебя, – сказала она, глядя ему в глаза. – И если тебя надо изолировать в больницу, то я это сделаю.

– Не надо, Вась. Скоро придёт доктор.

– Сейчас я – твой доктор. Помнишь, как ты заботился обо мне, когда я поранила ногу? Теперь моя очередь. И если надо, я отнесу тебя в туалет, – улыбнулась она и нежно поцеловала в губы, ускользнув от более чувственного поцелуя. – Лежи смирно.

Васька увернулась от новых объятий и сползла с кровати. Она была решительно настроена вернуть своего Гошу к привычной жизни, и если для этого нужен покой, то она купит себе раскладушку. До прихода молодого эскулапа девушка успела отклеить пришедшую в негодность повязку, обработать шов и наложить свежую стерильную салфетку, а поверх неё ещё одну с клеящим эффектом.

– Больше никаких поцелуев, – сказала она, распрямляясь и любуясь своей работой.

– Совсем? – несчастный Гоша уморительно улыбнулся.

– Совсем. Буду спать в кресле, – пообещала Васька.

– Аха, размечталась. Ты будешь спать со мной на этой замечательной кроватке. Я буду обнимать тебя во сне и согревать.

– Собираешься каждую ночь истекать кровью?

– Это лишняя выходит.

– Разумеется. У тебя много лишней крови…

Они бы ещё долго спорили, если бы не пришёл молоденький заклинатель ран, сделавший второе и последнее предупреждение. Гоша обещал вести себя в соответствии со статусом больного, и моментально нарушил данное слово. Ему показалось, что Васька слишком красиво улыбается всезнающему юнцу, слишком ласково говорит с ним и вообще щебечет, словно птичка, провожая на выход. Гоша поднялся с кровати и побрёл за ними, смешно выглядя в трусах-боксёрах и с заплаткой на боку.

– Хорошо, три дня покоя, – засмеялась Васька, открывая дверь и выпуская доктора, которого Гоша собирался скрутить в бараний рог.

– Телячьи нежности. Вы ещё поцелуйтесь, – нахмурился Гоша, выползая в прихожую в тот момент, когда хлопнула дверь.

– Аристархов, ты ревнуешь, – уже в полный голос расхохоталась Васька.

– Всё. Собираюсь, мы уезжаем в деревню.

– А мне тут понравилось. Гош, – девушка подошла к нему вплотную и прижалась к его голой груди, осторожно обняла за талию. – Не делай так больше.

– Как? – он вздохнул и обхватил её за плечи.

– Не глупи. Пойдём, я помогу тебе одеться, и будем завтракать. Я не ела полтора дня.

– Я сам, – буркнул Гоша, позволяя увести себя в комнату.

– Через три дня. Помнишь мои мучения? Ну вот, теперь ты помучаешься, зато потом всё будет хорошо. Не злись. Я же приняла твою помощь тогда. Мы просто поменялись местами, – улыбнулась Васька, усаживая его на кровать. – Где носки?

– В комоде, – буркнул мужчина, а спустя пару минут понял, что нет ничего лучше, чем забота, от которой по телу разбегаются мурашки и становится тепло.

Три дня пролетели со скоростью болида, стремительно и ярко. Васька освоилась, а Гоша с удивлением обнаружил, что в его квартире не хватало только её. Они проводили вместе каждую минуту, не уставая друг от друга. По вечерам Васька ждала, когда Гоша уснёт первым и только тогда забиралась к нему под бочок, а утром старалась проснуться первой и убежать до того, как его руки примутся ласкать, искушая. На четвёртый день Васька отвезла Аристархова в больницу на приём и на встречу с братом. Сэм выглядел замученно и устало. Пока Гоша его увлёк в коридор, Васька просочилась в палату к Тоне. Вражда осталась позади, но подругами они пока не стали.

– Как дела у Гоши? – спросила заплаканная и расстроенная девушка, сев на кровати.

– Пытается быть послушным, – улыбнулась Васька. – Когда тебя выписывают? Мне нужна помощь.

– Завтра. Чего ты от меня хочешь?

– Услугу. Мне нужно платье алого цвета, как моя машина, и туфли, но я здесь ничего не знаю, – улыбнулась гостья, надеясь расшевелить Тоню разговорами о шмотках. Её вид немного пугал. Отсутствие огромной груди, которая врезалась в память, не давало покоя.

– Подсказать магазин? Могу карточки скидочные дать. У меня полно.

– Спасибо. Тонь, не грусти. Сэм тебя очень любит. Мне Гоша сказал.

– Чего тут любить? – Тоня посмотрела на перемотанную грудь.

– Тонь, он любит тебя, а не твой размер. Он готов уже на полу спать возле твоей палаты. Не гони его. Аристарховы упрямы до жути. Позволь ему заботиться о тебе. В этом счастье.

– Может быть…

Разговор помог. На следующий день Сэм забрал Тоню к себе домой. А ещё через день Васька в панике звонила новой подруге, потому что Джорджия официально назначила свидание Джорджу и объявила об этом в газете. Сначала Васька хохотала сидя в туалете, читая письмо и сочиняя ответ. Это было забавно – переписываться друг с другом. Потом стало страшно, потому что Джорджия официально закрыла колонку в газете, объявив, что выбрала из тысяч людей того, кто стал настоящим другом. Джорджа. Об этом Васька прочитала в газете, которую попросил купить Гоша. В тот же день она получила по почте приглашение в ресторан через два дня. Весь ужас состоял в том, что она не знала, как вывернуться. Ей нужен был советчик, и девушка не нашла ничего лучше, чем позвонить Тоне и попросить о помощи. Врать и конспирироваться было противно и бесчеловечно по отношению к Гоше, но Тоню с её идеей поддержал Сэм, включившись в авантюру. Васька переживала, что всё закончится банальной ссорой, а вот этого она как раз хотела меньше всего.

Между тем Гоша готовился к встрече, виновато поглядывая на Ваську. По всему получалось, что он обманывал её, умалчивая и про Джорджию, и про встречу. От этого на душе становилось тяжело, а чувство вины давило всё сильнее. По его мнению, Васька замечала в нём перемены, потому и сама вела себя отчуждённо, куда-то уезжала надолго, а когда возвращалась, была грустной. Оба ждали день икс с неохотой и охотой одновременно.