Поймай Джорджию

Глава 1. Мгновения до Джорджии

Гоша Аристархов обожал свою работу почти так же сильно, как женщин. Отказать ему не могла ни одна красотка, и не красотка тоже. А всё из-за того, что Мать-природа одарила его сверх меры обаянием и мужской притягательностью. Женщины слетались на Гошу быстрей мотыльков. Он не прилагал ровным счётом никаких усилий. Достаточно было взгляда обворожительно голубых глаз, лёгкой игры подвижных бровей, очаровательной улыбки мягких зовущих губ и блестящей волны слегка отросших волос жгучего чёрного цвета. Плюс ко всему мужчина отличался высоким ростом и пропорциональной комплекцией. Не качок, но подтянутым торсом мог соблазнить кого угодно. И всё это искушение обладало просто невероятной харизмой. Его обожали все, особенно когда слышали низкий голос с мужественной хрипотцой. Табак в молодости сделал своё дело. Курить Гоша бросил, но голос остался рокочущим. Ко всем этим достоинствам Мать-природа подкинула ему острый ум, зоркий взгляд и сумасшедшее чутьё, которое до последнего времени не подводило. И главное, на что она не поскупилась, так это на мужскую силу. О Гоше слагали легенды. Его любвеобильность стала притчей во языцех. Любил он часто, много, ценил разнообразие и не скупился на женщин.

За Лёлей Сопельским он гонялся уже четыре месяца. Неуловимый продюсер всех последних изюминок в торте шоу-бизнеса обладал мантией-невидимкой. Интервью с ним могло поднять тираж газеты ещё выше. Шеф сказал: «Взять». Аллигатор ответил: «Есть». Случилось чудо, скрывающийся в Арабских Эмиратах Лёля на пару дней прикатил на родину, чтобы получить свою стеклянную крылатую птаху на очередной красной музыкальной дорожке. Гоша превзошёл самого себя, достал номер личного телефона Лёли и уговорил-таки на интервью. Одевшись в свой счастливый белый костюм и чёрную шёлковую рубашку, он подъехал на любимой трёхдверке «Aston Martin Vantage» цвета Arden Green и вышел весь из себя волшебный до невозможного перед зданием отеля, обещавшим поднять его на 60-й этаж за победой. Расточая улыбки направо и налево, он подплыл к лифту и не заметил, как рядом оказалась соблазнительная «конфетка» в красном платье не в обтяжку, а скорее в утяжку. Гоша галантно пропустил её вперёд. Больше с ними никто не поехал. Отделанная чёрным зеркалом кабина лифта завораживающе поблёскивала отсвечивающими огоньками.

– Вам на какой этаж? – спросил своим хрипловатым рокочущим голосом мужчина и сладко улыбнулся, охватывая всё великолепие разом: пышные волосы, пухлые губы, красиво подведённые глаза, длинную шею, грудь размера D, тонкую талию, округлые бёдра с аппетитными ягодицами, которые отражались в стене, и стройные ноги.

– Верхний, – она заманчиво подняла одну бровь. Губы увлажнились.

– Нам по пути, – ответил он и протянул руку к кнопкам за спиной девушки. Упругая грудь коснулась его шёлковой рубашки. Лифт закрылся и мягко пополз вверх.

И вот тут разум отключился, Гоша поплыл. Какой там Лёля Сопельский, он забыл вообще, зачем поехал в отель. Помутнение рассудка, не иначе. Всё было дико до неприличия, откровенно похотливо и обоюдно страстно. Когда несчастный лифт, совершив несколько марш-бросков вверх-вниз, застыл на отметке «60», время было безвозвратно потеряно. Доступ к телу Лёли закрыт, хотя пташка влетела в его апартаменты без особых усилий. Аристархову дали от ворот поворот. Тогда ещё он не знал, с кем подвис на десять минут в замкнутом пространстве, а потому разочарованно спустился вниз, поправляя пиджак. Короткий звонок боссу с печальной новостью послужил началом долгого и трепетного путешествия по указанному адресу. Гоша начал его без особого волнения, ещё не подозревая, что через два дня его жизнь круто изменится. Пока он себя чувствовал Дунканом Маклаудом, бессмертным горцем.

«Подумаешь, интервью. Подумаешь, Лёля. Жаль, конечно, что не подфартило. Столько денег на него потратил, чтобы добраться. А девочка – тайфун. Интересно, она кто Лёле?» – думал он, прыгая в свой «Aston Martin Vantage» цвета Arden Green, кредит за который ещё предстояло выплачивать пару лет. Через пятьсот метров Гоша интуитивно понял, что небеса прогневались. Машина вильнула на скорости, взбрыкнув проколотым колесом. Пришлось припарковаться у обочины, чтобы вызвать группу поддержки, ибо запаска отсутствовала по той же самой причине. Буквально утром Гоша заменил проколотое колесо и отвёз его в шиномонтаж. Ждать заплатку было некогда, ведь перед глазами маячило интервью с Лёлей.

– Ирония судьбы. Точно не мой день, – вздохнул Аристархов, пролистывая в телефоне сообщения. С десяток было от Сопельского и все с угрозами. Но и тогда Гоша ещё не представлял, во что влип. Воспоминания о сексе становились всё менее занятными. По мере того как послевкусие исчезало, и сам процесс забывался. Какое-то время он силился вспомнить лицо девушки. – Пустышка.

Через час подъехали автомобильных дел мастера с его старым колесом, приведённым в порядок. Они молниеносно поставили его и забрали запаску с собой. Гоша платил всегда с избытком, поэтому считался любимым клиентом. Решив не испытывать судьбу, он помчался домой, чтобы поставить резвую кобылку в стойло. Мужчина жил в новостройке с подземной парковкой, где всегда было тепло и сухо. Там его красавица всегда коротала ночи в самом удобном загоне, отгороженном от остальных парковочных мест. Заботливо протерев панель специальной влажной салфеткой, он подхватил свой кейс и направился к лифту. В кабине его посетили мрачные мысли о том, что всё-таки секс в коробке – это извращение. К слову, случайная связь через минуту знакомства ему почему-то не показалась чем-то странным.

«Наваждение? – спросил себя Гоша, наблюдая за светящимся окошком с меняющими цифрами этажей. – Точно. Это маразм».

В своей квартире он почувствовал себя чуть лучше. Во время поиска жилья ему пришлось немало помотаться по городу с риелтором, чтобы найти именно её. Прожжённый журналист Аристархов влюбился в свою двухкомнатную квартиру на сто квадратных метров с двумя лоджиями с первого взгляда. Его не пришлось уговаривать, перечисляя достоинства в виде шикарного вида из окна и отличной инфраструктуры. Вот и сейчас Гоша моментально ощутил, как стало тепло и уютно. Если бы ещё червячок сомнений не точил изнутри. Неожиданный звонок прервал раздумья.

– Привет. Ничем не занят. Куда? Отлично. Через два часа жди, – охотно ответил он брату на предложение встретиться в баре. Оба давно жили отдельно от родителей, но жениться не торопились, дорожа свободой. Семёну, которого все звали Сэм, на днях исполнилось двадцать семь, и по этому поводу он звал брата напиться до бесчувствия. Самое то в создавшейся ситуации. – Напиться и забыться.

Червь точил всё сильнее. Первое фиаско в карьере задело за живое. Белый костюм полетел в кресло. Примета больше не работала. Чёрную шёлковую рубашку Гоша содрал с себя через голову, не удосужившись расстегнуть пуговицы. Взгляд на стыдливо притихшую часть тела был полон укоризны.

– Гад ты всё-таки, а не аллигатор, – шумно вздохнул мужчина и поплёлся в ванную комнату.

Эту часть квартиры он обожал едва ли не больше всего остального, потому что она была внушительных размеров. В ней спокойно размещалась душевая кабина, джакузи, раковина, унитаз, стиральная машинка. Ноги ступали по тёплому полу, глаз услаждал мерцающий в свете огоньков кафель. Забравшись в душевую кабину, Гоша подставил голову под мощный поток и брезгливо передёрнулся.

«Я молодец. Хорошо, что резинка с собой была. Очумел. Эта змейка раскрутила меня за пару секунд. При такой-то доступности, фиг её знает, чем страдает. И с Лёлей так хреново вышло», – думал он, делая воду максимально горячей, почти обжигающей кожу. Мысль о Сопельском надрывно позвякивала и раздражала. Почти задохнувшийся от жара и пара, Гоша выполз из ванной комнаты и прошлёпал босыми ногами по полу, оставляя за собой мокрые следы. В своей квартире он мог позволить себе шляться в любом наряде. Стиль ню сейчас устраивал максимально. Красная распаренная кожа просила прохлады. Мужчина рухнул на кровать в спальне и распластался звёздочкой, тяжело дыша. Влажное тело остывало медленно. Гоша почти уснул, помешал резкий звук – у соседей сверху что-то упало. Резко распахнув веки, он уставился в потолок и увидел недовольное лицо Лёли Сопельского, которое медленно трансформировалось в зловещую копию главного редактора.

– В бар. Срочно, – скомандовал себе Гоша, вяло поднимаясь с кровати. – Нужно забыться.

Тело поплыло к комоду, чтобы достать трусы и носки. У него и здесь имелся свой пунктик. Мужчина любил порядок в вещах, чтобы носки были скручены попарно и лежали в строгой очерёдности, занимая целый ящик. Тоже самое происходило с трусами, майками, галстуками, носовыми платками. На отдельной полке лежали часы – очередное хобби. Костюмы, джинсы, рубашки, футболки и свитера занимали целую гардеробную. Там же стояла батарея обуви всех моделей. Для похода в бар Гоша выбрал кроссовки неприметного тёмного цвета, джинсы, рубашку навыпуск и смарт-часы, чтобы расплачиваться без карточек, телефонов и наличных денег.

Перед тем как выйти из дома, он поставил на тумбочку возле кровати стакан с водой и таблетки, предполагая, что к утру его настигнет морская болезнь. Все встречи с братом проходили неизменно весело и с полной амнезией, а уж день рождения и подавно. В качестве подарка Гоша приобрёл годовой абонемент в престижный тренажёрный зал, зная любовь Сэма к наращиванию кубиков на прессе. Младший брат мог легко заткнуть старшего за пояс, фактически одной левой.

«Будет доволен», – решил Гоша, настраиваясь на жаркий вечер. Такси доставило его с комфортом прямо к дверям бара, перед которыми маячила геркулесоподобная фигура Сэма.

– Привет, братан, – крикнул он, увидев Гошу.

– Здорово, – усмехнулся тот.

Они ввалились в бар, словно были королями мира. Оба высокие, темноволосые и голубоглазые, готовые опустошить алкозапасы питейного заведения как минимум на треть.

– Без девочек, – предупредил Гоша, вспомнив недавний лифтовый спринт.

– Как скажешь, брат.

Заняв столик, они осмотрелись, заказали для начала пива и большую тарелку с морепродуктами. Сэм излучал миролюбие. По своей природе он был не меньший бабник, чем старший брат, но отличался неторопливостью. Ему нравились прелюдии, разговоры, долгие поцелуи, стриптиз. Он никогда и никуда не торопился, но всё успевал, за что его ценили в нотариальной конторе, где он благополучно восседал в личном кабинете. По случаю дня рождения он взял неделю отпуска. Первые пару дней Сэм провёл с родителями, позволяя сюскаться с собой, говорить разные приятности и угощать домашними разносолами. Третий день он посвятил брату и намеревался оттянуться по полной программе.

– Чего хмурый? – спросил Сэм, допивая первый бокал светлого пива.

– Интервью спустил в унитаз, – усмехнулся Гоша.

– Ты? Спустил в унитаз? Такого не бывает.

– Вот именно. Надо же так облажаться.

– Забей. Будет другое. Все мечтают, чтобы ты наехал со своим диктофоном, – усмехнулся Сэм, подзывая официанта и заказывая ещё по бокалу. – У меня два вопроса: с кем интервью и почему не состоялось?

– Держись крепче. Я профукал Лёлю Сопельского, – фыркнул Гоша и сделал огромный глоток ледяного пива.

– Да, брат, ты облажался. Лёля Сопельский. Он же не даёт интервью в принципе.

– Ну вот, а мне согласился, только я – конь в пальто. Хоть кастрируй себя сам, – Аристархов-старший криво усмехнулся, линчуя себя с усердием. – Надо что-то покрепче. Пиво не берёт.

– Постой-ка, ты из-за бабы, что ли, профукал всё? – заржал Сэм, сверкая ясными голубыми глазами.

– И почему мне ржать не хочется? Я её даже не помню. Не понимаю, что это было.

– А что было? – младший братец подался вперёд, сокращая расстояние.

– Секс без причины, признак дурачины. Вот что было. Чёрт, ничего не понимаю. Как в трансе. Зашёл в лифт, со мной вместе такая конфетка попалась. Прикинь, пока поднимался на 60-й этаж, уже имел её. Не понимаю, почему оседлал её, даже кайфа не осталось в памяти, но помню, что лупил по кнопкам, когда лифт останавливался, а я как дикий мустанг. В итоге она попала к Лёле, а я нет.

– Дикий мустанг, – заржал Сэм, вытирая глаза от слёз. Он представил смачную картинку: кабину лифта, брата в роли жеребца и кобылку-конфетку. – И вы не разнесли сие сооружение из четырёх хрупких стен?

– Не помню. Может, и разнесли. Короче, мне виски неразбавленный срочно, иначе свихнусь, – рыкнул Гоша, выпивая залпом весь бокал пива.

– Гулять так гулять…

Время полетело. Разговоры становились горячее, выражения смачнее, состояние пьянее. Без девочек они продержались два часа, а потом уже не разбирали, кто и когда к ним подсаживался, сколько раз каждый из них выходил в темноту уборных комнат, чтобы справить нужду, а заодно и удовлетворить мужскую похоть. Это был уже не спринт, а самый настоящий марафон с передачей эстафетной девочки. Очнулся Гоша, как обычно, в середине следующего дня у себя дома, лёжа поперёк кровати, от телефонного звонка.

– М-да, – бессвязно ответил он по громкой связи. Телефон лежал рядом, потому что из рук он вываливался. Палец кое-как справлялся с задачей провести по экрану. – Сплю. Немного пьян. Завтра как стёклышко…

Короткие гудки Гоша уже не слышал. Он снова провалился в сон и проснулся к вечеру от давящего желания пообщаться с унитазом. С чувством полного унижения он добрался до белого друга и рухнул перед ним на колени, обняв как любимую женщину, чтобы поведать о том, что «нет повести печальнее на свете», чем мысль о нелюбви и туалете. Унитаз пах розами и слепил глаза чистотой. Гоше было перед ним жутко стыдно, не то что желудку, который загрязнял стерильные воды с должным усердием. Голова вальсировала на раз-два-три.

– Умираю, – невнятно пробормотал Гоша, ощущая разбухший язык, мешавший говорить.

Хозяин квартиры прополз на четвереньках до джакузи и перевернулся в купель. Дрожащая рука пустила воду. В комнате надрывался от звонков телефон, но его никто не слышал. Гоша пытался выжить. Больше часа он провёл в метаниях между ванной и туалетом, заливая пол водой до тех пор, пока рвота не сменилась икотой. Голова раскалывалась, как спелый арбуз, с треском. Спустя ещё два часа мужчина уже мог сидеть на кухне, прижав клацающие зубы к чашке с кофе. Мозг молчал. День рождения удался. К ночи Гоша спокойно передвигался, вылизывая квартиру. Он ненавидел грязь и беспорядок, убирался всегда сам, не признавая помощниц по хозяйству. Может, мужчина не сильно разбирался в устройстве автомобиля, предпочитая, чтобы о нём заботились профессионалы, но себя обслужить всегда мог. Гоша не только изумительно убирался в квартире, но ещё и прекрасно гладил рубашки, а кроме того сносно готовил. Все эти качества помогали избегать появления чужих людей на личной территории.

– Что у нас хорошего? – спросил он ноутбук, уютно устроившись за рабочим компьютерным столом, после уборки. Привычка просматривать ленту новостей закрепилась со студенческих лет. – Оу, Лёля…

Лицо продюсера мелькнуло в кадре с открытия очередного музыкального хаоса. За пару лет жизни вдали от родины Сопельский раздобрел и теперь, чтобы подбежать к нему с камерой, приходилось изрядно постараться. Злобный взгляд из-под подпалённых солнцем белёсых бровей заставил оператора отпрянуть, а корреспондента – засунуть микрофон в подмышку. Спутница продюсера ничем не напоминала Анаконду. Вместо сексапильной брюнетки его сопровождала тощая, бесформенная дылда с волосами цвета платины.

– Не, это точно не та конфетка. Это какой-то леденец на палочке, – фыркнул Гоша и пробежал глазами новость по диагонали. – Ну и разожрался ты, Лёля…

В подсознании проскочила ланью мысль о подвохе и тут же исчезла. Палец прокрутил колёсико мышки, листая новости. От скуки Гоша выключил ноутбук, скинул халат и завалился в кровать, застеленную свежим бельём. Утром его ждал разговор с шефом. Поскольку в подсознании всё же угнездилось фиаско, в сон лезли брюнетка со змейкой на ноге, Лёля и редактор. Вместе с ними Гоша всю ночь куролесил в баре, а к утру проснулся в состоянии похмелья. Старые дрожжи ещё бушевали в голове. Идти на работу не хотелось. Невыполненное задание, день прогула, пропитанный алкопарами мозг и полное отсутствие оптимизма. Таким Аллигатор себя не помнил. За всю свою газетную жизнь он ни разу не слил материал в унитаз, не прогулял работу и не лишался оптимизма. Упиться вусмерть мог, это правда. Водился грешок. Но нечасто и по поводу. Просто Гоша жил на отрыв – если делал что-то, то с драйвом и от души, погружаясь с головой.

– Что-то пошло не так, – сказал он себе, поднимаясь на седьмой этаж, который занимала редакция газеты «MacroNews». Глаза подмечали все тонкости и нюансы в поведении коллег. Они все еле сдерживали смех и громко шушукались за спиной.

Через пять минут в кабинете главного редактора Гоша узнал причину и тоже заржал, любуясь на свою голую попу. Её сложно было спутать с какой-либо другой, потому что на правой половинке виднелись три забавные родинки, которые соединялись в сердечко. Эксклюзивная пятая точка досталась по наследству от отца. Сэму такого счастья не привалило, потому что его с братом родством связывала мать, которая нынче была в третий раз замужем и растила с последним избранником общую дочь. Мир многолик и разнообразен. Поэтому Гоша смотрел на фото в газете и ржал над собой, но ровно до тех пор, пока не узнал, что уволен с выходным пособием в виде жалкой рубрики в стиле ню. Его гнали прочь, как прокажённого. Никто не хотел скандалов. Аристархов это понимал, но чувствовал себя униженным и оскорблённым. Ниже пасть уже было некуда. Он уезжал из редакции с камнем в груди вместо сердца. Когда зазвонил телефон в машине, его самоистязание достигло апогея. В мыслях мужчина рыл себе яму, сам в неё ложился и забрасывал себя землёй.

– Привет. Чего тебе? – по громкой связи сказал Гоша, услышав голос брата.

– Привет. Ты не поверишь. Знаешь, кого я сегодня видел? – верещал Сэм, захлёбываясь слюной. Интонации в динамиках искажались, делая его хлюпающим.

– Не томи, – Гоша свернул на очередном повороте.

– Твою змейку, – захохотал брат, услышав ругательства и резкий звук. – Ты не врезался?

– Не дождёшься. Я разворачивался. Жди, сейчас приеду.

Гоша разъединил связь и помчался в обратную сторону. Нотариальная контора располагалась в том же административном здании, что и редакция, только находилась на первом этаже, и вход был со двора. Свою любимицу «Aston Martin Vantage» цвета Arden Green он припарковал в тенёчке, дабы она не перегрелась на солнышке, а сам помчался в офис к брату. Сэм встретил его в вестибюле, обхватил крепкой рукой за плечо и потащил к себе в кабинет. Как истинный представитель Аристарховых, а мать всем детям давала свою фамилию, он отличался безграничной любовью к семье, поэтому дела брата его волновали ничуть не меньше, чем собственные.

– Эльза, дорогая, сделай нам кофеёчку, – попросил он, проходя мимо приёмной в свою вотчину.

– С коньяком? – ответила миловидная рыжеволосая девушка в строгом тёмно-синем костюме. Она с улыбкой взглянула на своего начальника, проплывавшего мимо. Его спутника секретарь тоже хорошо знала.

– Нет, покрепче и без сахара…

Сэм втолкнул Гошу в свои хоромы, позволив упасть в роскошное кожаное кресло, а сам прошёл к столу и порылся в бумагах. Достав один пакет документов с пометкой копия, он бросил его в руки брату.

– Твою змейку зовут…

– Анаконда, я знаю, – хмыкнул Гоша, открывая файлы.

– Аха. Анакондова Антонина Антоновна. Красивая стерва. Знаешь, с кем была?

– Неужто с Лёлей?

– С его точной копией по имени Баранов Яков Иванович. Я угорал с них. Он отписал этой девице домик стоимостью в пятьдесят миллионов наших рубликов. Зубами скрежетал, слюной брызгал, ноздри раздувал. Они подписали соглашение. Нет, ты почитай, – рыкнул Сэм, усаживаясь в соседнее кресло.

В этот момент вплыла Эльза со столиком на колёсиках, везя на нём изящный кофейник, две чашки и восточные сладости.

– М-м-м, сладкая девочка, всё-то ты знаешь, – восхитился Гоша, с завистью поглядывая на хорошенькую девушку с колечком на безымянном пальце. Замужних женщин он обходил стороной.

– Георгий Олегович, вы – частый гость, – ответила она и быстренько упорхнула за дверь. Эльза знала, что цены ей нет, а потому никогда не подслушивала чужих разговоров.

– Свезло тебе с помощницей, – шмыгнул носом старший брат и переключился на документы. – Ты подумай, вот ведь стерва. Раскрутила мужика. Баранов. Ни о чём не говорит. Сильно смахивает на Лёлю?

– Да. Один в один за исключением знаменитых бровей. Чувствуется, что грим. Думаю, двойник. Приехал за призом для Лёли, скорее всего. Поэтому и интервью не даёт. Логично же.

– А зачем мне согласился дать?

– Так не дал же. Сколько ты бабла выкинул на него? – спросил Сэм, разливая кофе по чашкам.

– Лучше тебе не знать, – нахмурился Гоша и вернул документы. – Сохрани у себя копии. Я эту кошку найду и вытрясу из неё всё до последней копейки.

– Она просто сделала свою работу. Ей заплатили за то, чтобы ты не доехал до «Лёли». Вот и всё. Девочка честно отпахала.

– Ты прав. Но мне будет нужен свидетель. Мне моё имя дорого, как и пятая точка. Кто-то же должен заплатить за мою рухнувшую карьеру. Вот пусть Яша и выкручивается. Я ж всё равно найду, как с настоящим Сопельским связаться. Не на того напал. Кофе – улёт, – втянул аромат носом Гоша и зажмурился, чувствуя, как свербит где-то между бровями и щекочется нёбо. – Эльза – богиня.

– Скорее всего, Яша пошёл по старой схеме, чтобы срубить по лёгкому деньжат, но промахнулся со змейкой. Это не он её, а она его поимела. Думаю, что и фотки её рук дело. Не одна, значит, действовала.

– Дура она. У нас же с тобой одна фамилия, и похожи почти, как близнецы.

– Скажешь тоже, как близнецы. Я красивее, моложе и мощнее, – захохотал Сэм. – Чего делать будешь? Кстати, как в редакции дела? Буря утихла?

– Разумеется. Меня уволили. Сразу стало тихо. Так что счёт к этой компании вырос. Короче, шеф подкинул мне рубрику и велел залечь на дно месяцев на пять. Это всё, что он смог. Я его понимаю. От меня проще избавиться. А мне деньги нужны. Кредиты висят. Поэтому я взялся. Куда деваться? Скажи, наш раритет отечественного автопрома ещё жив? – Гоша задумчиво покрутил чашку с кофейной гущей в руке.

– «Десятка»? На ходу. Не продам ни за что. Это наследство. Да и не стоит ничего.

– Она такая же твоя, как и моя. Мне нужна неприметная машина. Хочу на время свалить из города и вообще исчезнуть. Куплю новую симку, позвоню тебе с неё. Сможешь раскопать что-нибудь на этого хряка Баранова? Связи не потерялись?

– Не потерялись, – ухмыльнулся Сэм. Его связям мог позавидовать кто угодно. Неторопливый основательный младший брат обрастал полезными знакомствами, как пень опятами после дождя. Какие-то ненужные люди отсекались со временем, на их месте появлялись другие. Попроси его Гоша найти контакты Лёли месяц назад, он сделал бы это быстро, чётко и почти без затрат. Но «великий» Аллигатор хотел всё сделать сам, за что и поплатился. – Давай так. Я наведу мосты, пошуршу по друзьям ненавязчиво, а ты погуляешь в сторонке. Поверь, у меня получится лучше. Я выведу тебя на реального Сопельского, и тогда ты утрёшь нос всем. Уж ты точно вытянешь с него интервью.

– Что взамен? – спросил Гоша, улавливая меркантильный интерес.

– Взамен ты позволишь мне пожить в твоей квартире. У меня ремонт, и, похоже, это надолго. Работнички разобрали всю квартиру до основания. Ты же всё равно свалить на время решил.

– Так и знал, что ударишь по больному месту. Ладно. Значит так. «Коммуналку» будешь сам оплачивать, баб не водить, чистоту соблюдать, – хмуро произнёс Аллигатор, сверкая клыками. Разумом он понимал, что предложение – супер. Душа сопротивлялась. – Я уеду на пару месяцев, может, дольше на «десятке». Мой номер никому не давать. Пусть ищут сами. Не хочу никого видеть.

– Куда поедешь?

– Без понятия. Я теперь вольная птица. Завтра соберу рюкзак и свалю. Так что подгоняй нашу кроху ближе к вечеру и заселяйся. Мою машину не брать, мимо унитаза не писать…

На сердце у Гоши разлилась тоска. Ему не хотелось уезжать и оставаться не привлекало. Он просто мечтал испариться и оказаться где-нибудь за тысячу километров от проблем.