Позор семьи

Суббота. 13:07

Особняк, хоть и помещался в престижном по местным меркам пригороде, грешил теми же архитектурными излишествами, что и дом моего родителя. Во всей планировке со скучными коридорами, громадной гостиной, непременной галерее с двумя лестницами и даже в облицованном мрамором камине чувствуется рука того же самого «неизвестного архитектора». Единственное отличие, помимо интерьера, заключалось в центре комнаты. Там, где у папы стоит громадный обеденный стол из цельного дерева, от модернового бренда, устроен белокаменный фонтан — вероятно, в знак высокого уважения к безусловному авторитету хозяина.

Неживая девушка куталась в холодное мраморное покрывало под самым потолком, а вода падала из чаши поменьше в такую же, только более вместительную, а потом в круглый бассейн. Реальный Версаль!

Из-за архитектурного излишества посетителей размещали подальше от брызг, у низенького кофейного столика, в кожаные кресла, какие частенько ставят в приемных офисов и учреждений.

Дим-Дим спрятал в карман тубу с валидолом и усадил меня рядышком:

— Данилыч, да бог с ним, с банком, не о бизнесе сейчас речь — жалко ребенка! Ей он за милиционера, даже за бывшего, выходить замуж запретил категорически!

— Прокуратура — не милиция. Надзорный орган! — Почтенный говорил тихо, медленно, с длинными паузами между словами, оттого речь его звучала весомо и значительно. — Прецеденты имеют место. Коваль… помнишь такого?

— Помню, — страдальчески скривился крестный.

— На судье женат. Алешка…

— Серый?

— Да, Серый, — на следователе. Нельзя сказать, что это не правильно!

Крестный разочарованно вздохнул, почтенный удостоил меня взгляда:

— Похожа… на ту, на девчонку Шеремета!

— Конечно, похожа! Это ее мать…

Почтенный сперва надолго умолк, потом снова заговорил:

— Дим, ты помоложе, вспомни, что Гош слушал, когда с ее матерью встречался? Что-то очень специфическое!

— Мотли Крю! — без запинки ответил крестный.

Ух, какую реальную музыку папка слушал по молодости!

— Погоди! Спроси… Этого…

Что-что надо сделать? — я не поняла и насторожилась.

Зато крестный легко дешифровал загадочный призыв и ухватился за телефон:

— Сан Саныч? Ты в машине Шеремета едешь? Глянь, что он слушает? Как — зачем? А… я там диск забыл… Ну, раз неподписанный — включи, я узнаю… — Дим-Дим прикрыл глаза, стал покачивать головой в ритм далеким звукам и поднес трубку к уху почтенного, — Оно! Скажи, Борис Данилыч, — серьезная была музыка! Теперь такую музыку уже не пишут, жизнь у них по офисам да за компьютером серая, и музыка серая — без эмоций. Чтобы такую музыку слушать, нужно иметь мужество! Нам повезло, что мы жестокий хард и металл слушали и играли…

Полторак устало поморщился и отстранился от трубки:

— Дима, ну и что музыка, какой итог? Чего вы добились, раз сюда приходите?

Почтенный снова замолчал, прикрыл прозрачные глаза тяжелым занавесом век, с лица его исчезли слабые тени эмоций; крестный нетерпеливо ерзал на кресле.

— Дима, ты сам слышал: если это Мотли Крю, теперь уже ничего не сделаешь! — И после паузы добавил: — А зачем ты Трифона с собой притащил? Стоит лыбится, как Петросян… тут что ему, концерт? Или он заявитель?

— Ему тоже девочку жалко!

— Жалко — пусть женится, никто не против!

Я — против, я категорически против, чтобы малообразованный фантазер в итальянском костюмчике лупцевал меня два раза в неделю невзирая на выходные и праздники. Я осмелела настолько, что тихо пискнула:

— А папа сказал… Сказал, у Трифона есть девушка красивая… И он лупит ее…

Почтенный обратил взор в далекую бесконечность, прямо сквозь меня, и изрек:

— Солнце, ты работаешь?

— Угу…

— А тебе нравится? Нравится ходить на работу?

Хотя мне и было очень стыдно, но врать авторитетному лицу я не осмелилась:

— Нет, не нравится!

— Но ты ходишь, ходишь каждый день, потому что тебе за это платят. Правильно?

— Правильно.

— Поэтому говорят: кто понял жизнь — работу бросил. Потому что деньги… Это мусор! Они на самом деле не нужны… не нужно это все, — почтенный коротким экономным жестом указал на фонтан, потом на камин: — И это не нужно… Какой смысл работать ради денег?

Сильно сказано!

— Никакого! — Я с энтузиазмом закивала.

— Тогда пойми простую вещь. У нас у всех есть девушки, все они — красивые! Мы всех их любим, — крестный одобрительно хохотнул, — но иногда бьем. Это их работа — за это они берут у нас деньги! В жизни вообще все очень просто. Ладно, я сегодня разболтался, не бери в голову, я поговорю с твоим отцом…

Совершенномудрый человек жестом подозвал охранника и повелительно указал на окно. Окно тотчас открыли, он встал, пересек комнату и выглянул:

— Паша, прекращай топтать газон! Заходи!

Трифон явился на пороге и был слабым мановением руки усажен в кресло.

— Мерседесовский сервис на объездной — твой?

— Допустим…

— И тюнинг делаешь?

— Ну, неплохо делают пацаны. Смотря что надо, Борис Данилыч…

— А скажи мне, Паша, почему не выпускают «Мерседесы» с вертикальным взлетом?

Паша задумался, даже лоб наморщил:

— Да Европа, там одни дебилы — думаю, технологии такой у них нету…

— Какие технологии! Понты, Паша! Понты — вот что не дает «Мерседесу» взлететь! — философски изрек почтенный.

Я даже рот открыла — чистый дзен!

Жаль, что Полторак не буддист: он стал бы бодхи-сатвой и вознесся.

Трифон тоже оценил коан, просиял голливудским оскалом и поднялся.

Визит был окончен.

У меня нет никакого желания снова оказаться в роли человека-торпеды, и я тихонько попросила крестного:

— Дим-Дим, а можно, я с тобой домой поеду?

— Конечно — залезай! — Дим-Дим послал водителя отогнать мое продвинутое транспортное средство в стойло, подсадив меня на высокую ступеньку джипа.

Трифон с мрачной решимостью двинулся в сторону внедорожника, и я успела перепугаться, что он, при полном попустительстве крестного, усядется рядом и начнет ко мне нагло приставать! Но рядом со мной сел крестный, а Пашка взнуздал руль джипа и предался буйству темных, шекспировских страстей:

— Слышал? Газон я вытоптал… Понты мои Боде покоя не дают!

— Насовал нам херов на ровном месте, — разделил возмущение младшего партнера крестный. — И музыку мы плохую слушаем, и по жизни никто, и деньги ему наши не нравятся. Один Бодя правильно живет и святым духом питается…

— Дим, какой он правильный? Я, когда перевелся с малолетки, еще застал тех, настоящих правильных воров, у которых даже зажигалки своей собственной не было! Даже паспорта! Я же не придумываю — так было! Ты сам помнишь!

— Помню!

— А этот расселился в особняке, охраны больше, чем на зоне, — зато рассказывает мне про понты! Хоть бы его уже завалили быстрее!

— Паша, ты как ребенок, ей-богу! Кто его завалит? Он простой вопрос решить не может — кому он нужен?

— Правильно Шеремет говорит — надо правовыми методами… Пора в суд подать, что его гребаный особняк портит экологию в природном заповеднике!

— Это Дольников во всем виноват! Уговорил бабу бросить прокуратуру, притащил сюда — сам и живи с ней! Так нет, он спрыгнул, а мы теперь выгребаем…

— Дима, а я его прекрасно понимаю, он и так долго промучился. Даже если бы за мной гнались с мешком денег, я бы к этой кобле близко не подошел!

— Паша, у тебя денег полно — зачем тебе еще мешок?

Трифон фыркнул, лихо, как каскадер, поставил машину на два колеса, я взвизгнула и, мягко съехав по сиденью, плюхнулась на крестного.

— Паша, прекращай! Ты Нику перепугал своей ездой! — Дим-Дим крепко обнял меня за плечи.

Паша оглянулся на нас:

— Дим, тебя все бабы любят! Может, ты Лиде подмигнешь, а?

— Паша, смотри на дорогу и думай головой! Дольников — здоровый, молодой хлопец, занимается какой-то ерундой, типа восточными единоборствами, — так он ей, видишь ли, был не мужик! А у меня — жена молодая и любовницы — соплюхи… А здоровье уже не железное — коньяк валидолом закусываю! — Дим-Дим извлек из внутреннего кармана тубу с валидолом, показал Трифону и ухватил меня за коленку далеко не по-отечески!

А ведь у крестного и без моих конечностей полно семейных проблем!

Просто надо про них напомнить:

— Дим-Дим, а когда у Алисы свадьба?

— Ника, она только развелась, месяца не прошло.

— Игорь Викторович тоже развелся, чтобы ее рекламу бесплатно размещать…

— Ох… — Крестный выпустил меня и положил таблетку под язык.