Позывной «Хоттабыч» 2

Глава 1

Вековечный Рейх.

Берлин. Рейхстаг.

Вот уже битых три часа штурмбаннфюрер СС[1] Роберт Хартман, едва ли не самый именитый герой одиннадцатого горнострелкового полка «Рейнхард Гейдрих», входящего в состав не менее прославленной горнопехотной дивизии СС «Норд», с гордостью откликающийся на прозвище «Горный Лев», с унылым видом протирал штаны в огромной и богато обставленной приемной рейхсфюрера СС[2] и Величайшего Жреца Вековечного Рейха — Генриха Гиммлера.

После ошеломительного провала в Рипейских горах секретной экспедиции Аненербе, проходящей под кодовым названием «Колыбель Асуров», из состава которой не выжил никто, кроме самого штурмбаннфюрера Хартмана, никогда ранее не унывающий Горный Лев пребывал в состоянии черной меланхолии и глубокой затяжной депрессии.

И его, в принципе, несложно было понять — за всю его, довольно-таки, длительную и безупречную службу на благо Рейха, а начинал он еще при последнем германском императоре Вильгельме Втором, Судьба еще ни разу так жестоко не заставляла его «in die Scheiße stürzen»[3].

Несмотря на низкий Магический ранг в общей иерархической лестнице Адептов Рейха, слабый Источник и, в общем-то, совсем невеликий Резерв, Роберту удалось дослужиться до гордого звания штурмбаннфюрера СС! Что само по себе при его исходных данных, было равносильно настоящему чуду. Однако, он был хоть и мелким, но все-таки Магом! И именно это позволило ему подняться на первую ступеньку служебной лестницы. А дальше только тренировки, пот, напряжение всех сил до зубовного скрежета и прокушенных губ, кровь и смерть врага на полях сражений! Много сражений и много смертей! Ну, и еще чуточку, совсем немного Удачи… И Судьба до этого «судного дня» была вполне благосклонна к нему — в свои пятьдесят с небольшим Роберт Хартман, слабый Маг с зачатками Менталиста, ни разу не аристократ голубых кровей, а сын мелкого лавочника-бюргера с самой окраины Мюнхена, с внезапно пробудившимся, пусть и незначительным, но каким-никаким, а Даром, сумел выслужиться до целого штурмбаннфюрера СС! И не в какой-нибудь там «концлагерной комендатуре», а в элитной горнопехотной дивизии СС «Норд»!

К настоящему моменту Хартман удостоился «Железных крестов» обоих степеней, и был представлен к награждению Рыцарским крестом Железного креста! Эту награду он пока еще так и не получил из-за обычной в таких случаях волокиты в имперской канцелярии. Все эти выдающиеся награды в сочетании с солидной выслугой давали ему право на пожизненные и наследственные привилегии в Рейхе. Да что там «греха таить» — вот уже год, как он подал прошение в Комиссариат Оккупированных Территорий о выделение ему «маленького» кусочка земли на берегу теплого Черного моря, где он собирался осесть со всей семьей на старости лет, наслаждаясь неспешным течением жизни захолустного Имперского помещика, далекого от суетной Метрополии.

И вот сейчас, сидя в солидном кожаном кресле в личной приемной Самого «Великого и ужасного» рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, с которым, не случись этой трагедии в Рипах, он, наверное, так бы никогда и не встретился, Хартман прокручивал в мозгу мельчайшие подобности своего провала. Ибо после встречи с Величайшим Жрецом Вековечного Рейха все его мечты о достойной старости неминуемо рассыплются в прах. Он не обращал внимания на заинтересованные лица присутствующих в приемной, и также ожидающих аудиенции рейхсфюрера СС высоких военных и государственных чинов. Среди которых он, обычный штурмбаннфюрер СС, кавалер высших боевых орденов, чувствовал себя мелким никчемным винтиком, которого колоссальная по своей мощи «машина Вековечного Рейха» перемелет в мелкую пыль, даже не заметив этого.

Он прикрыл глаза, старясь отстраниться от происходящего, и раз за разом прогонял в мозгу последовательность событий, приведших его группу к провалу. Что пошло не так? Нет, никаких ошибок в своих действиях Хартман не видел. Все, что касалось его миссии, он выполнил безупречно и безукоризненно! Ему не в чем было себя винить! Но отчего на душе все равно так гадко? Отчего на его плечи давит такая тяжесть и болезненно ноет сердце? Ведь он, не смотря ни на что, выполнил свой военный долг? Он выжил, добрался до Берлина и сообщил ту секретную информацию, что обязательно должен сообщить! А там, будь, что будет! Дальше фронта не сошлют! А если даже и лишат всех наград, званий и привилегий — что ж, он спокойно покорится судьбе! Ведь он все еще жив, в отличие от его ребят, навечно оставшихся в мрачных пещерах Рипейских гор…

Но долгожданное спокойствие так отчего-то и не снизошло на мятущуюся душу, он вновь и вновь мысленно возвращался в тот момент, когда передал «бразды правления» в руки коммандера Пласмана…

Рипейские горы.

Некоторое время назад.

— Герр коммандер, разрешите обратиться? — Хартман с трудом отыскал взглядом скорчившегося и ставшего почти незаметным Пласмана, спрятавшегося от ветра в небольшую трещину в скале. Снежная пороша, бросаемая в лицо порывистым ветром, напрочь залепляла стекла горных очков.

Йозеф устало поднял глаза на нависшего над ним штурмбанфюрера, даже невооруженным взглядом было заметно, что коммандер основательно выдохся и подрастерял «боевой задор», демонстрируемый команде Хартмана в самом начале их, слегка подзатянувшейся экспедиции. Ну, да, господа «Чернильные Маги»[4], это вам не по теплым кабинетам задницы отсиживать! Это горы, детка!

Обмороженные и обветренные щеки, кончик носа и ледяная коржа на отросшей бороде — в данный момент коммандер был совсем не похож на того лощенного аристократа, которого Хартман помнил в самом начале их совместного похода. Теперь он выглядел так же, как и любой член их маленького отряда, невзирая на высокие чины, звания и магические способности. Перед Робертом сидел, обессиленно откинувшись спиной на холодный скальный массив, чертовски уставший человек. И неизвестно, как бы он себя чувствовал, если бы не уцелел их отрядный Медик, каждое утро вливающий порцию новых Жизненных Сил в истощенное тело коммандера. И если парни Хартмана, и тот же Отто Ран, были отлично подготовлены к горным походам, коммандер, видимо, не обладал должным опытом — «горняшка» его основательно изматывала.

— Ты что-то хотел, Роберт? — устало произнес Пласман, пытаясь согреть горячим дыханием закоченевшие пальцы. В последнее время от его былого гонора не осталось и следа.

— Герр Пласман, моя карта «закончилась», — сообщил штурмбаннфюрер СС. — О дальнейшем маршруте мне ничего не известно…

— Не переживай, Роберт… — с отдышкой произнес коммандер, пытаясь компенсировать нехватку кислорода и низкое давление. — С этого момента группу поведу я…

«Куда же, интересно, ты нас всех заведешь? — мысленно усмехнулся Горный Лев. — Если только в самое пекло? Хотя, я бы уже с удовольствием погрелся даже на адской сковороде…»

— Еще несколько минут, Роберт… — попросил об отсрочке Йозеф. — И… позови мне, пожалуйста, Медика…

— Медика герру коммандеру! — громко выкрикнул Хартман, отворачиваясь от обмякшего и закрывшего глаза Пласмана.

Со стороны, где под защитой скального массива скрывались от пронизывающего ветра остатки его основательно поредевшей диверсионной группы, отделилась неясная (на фоне снежной пороши) согбенная фигура, шатающегося под порывами стихии штатного Медика — оберштурмфюрера СС[5] Ганса Кёлера, еще довольно-таки молодого, но уже «подающего надежды» Мага, с солидной величины Резервом и мощным Источником.

Этому безусому юнцу можно было бы позавидовать, поскольку его, несомненно, ждало блестящее будущее в Рейхе с таким-то внушительным Даром. К своим годам — уже Ostuf с боевой выслугой, Железным Крестом второй степени и отличным послужным списком. Осталось только набраться побольше опыта и укрепить свой Источник. И, если эта миссия закончится благополучно, Кёлер непременно заимеет внушительную протекцию коммандера Пласмана. Ведь на данный момент «Чернильный Маг» и «Кабинетный теоретик» держится на ногах только усилиями Мага-Медика.

Другой бы на месте Роберта изошел бы черной завистью тем благословенным Дарам, которыми наградила мальчишку щедрая Судьба. Но Хартман лишь радовался успехам своего подчиненного. Ведь только поистине настоящий Рыцарь и командир способен радоваться успехам своих бойцов. А штурмбаннфюрер, хоть и не удостоился еще этой высокой чести (хотя представление его к высокой награде Рыцарским крестом Железного креста, позволяющее гордо носить звание Рыцаря, уже давно убыло в Берлин), по крайней мере, он считал себя настоящим командиром.

Поравнявшись с Хартманом, оберштурмфюрер-Медик на мгновение остановился и, приблизив голову к голове командира, чтобы не перекрикивать вой ветра, поинтересовался у командира:

— Герр Хартман, он что, опять за своё?..

— Не ной, Ганс! — Хлопнул парня по заснеженному плечу Роберт. — Надо…

— Если будем и дальше продолжать «доить» Прану в таком темпе, этот Иван скоро окочурится…

— А так окочурится герр коммандер, — усмехнулся в закорженевший и поднятый до самых очков меховой воротник Хартман. — Выполняй приказ!

— Яволь, герр штурмбаннфюрер! Но я предупредил… — Кёлер развернулся на пятках и исчез в мельтешившей снежной пороше.

В голосе молодого починенного звучало явное недовольство возложенной на него миссией, и Хартман, как никто другой, понимал его причину. Нет, Ганс Кёлер отнюдь не жалел истощенного пленника, из которого раз за разом «выдаивал» остатки его Жизненной Силы, так называемую «Прану». Просто отрядный Медик, несмотря на молодость, отнюдь не был полным кретином, чтобы не понимать — если их отряд лишиться Жертвы, что обязана умереть под Ритуальным ножом Жреца, её место окажется вакантным. А вот кого растянут, в этом случае, на Алтаре, учитывая возросшую ценность для Рейха второго пленника — большой вопрос!

Ганс вернулся к своим «пожиткам» и достал из рюкзака походный набор Маго-медицинских инструментов. В числе прочего, в наборе находился и Малый Пранотрансфузер[6] — инструмент, внешним видом напоминающий большую металлическую канцелярскую кнопку с острым штырем и «шляпкой», в которую был впаян прозрачный желтоватый кристалл, используемый Магом-Медиком, либо другим «осененным Силой» лицом, обладающим необходимыми для процесса переливания Праны знаниями и возможностями в качестве промежуточного хранилища Жизненной силы реципиента.

Вооружившись инструментом, оберштурмфюрер направился к пленникам, которые до сих пор болтались привязанными к костяному панцирю Некроарахноида, созданного Магическим искусством оберштурмбаннфюрера СС[7], а так же являющегося Старшего Жрецом Черного Ордена — Отто Раном.

Подойдя к неподвижной и застывшей на морозе уродливой туше чудовища, которая лишь на первый взгляд казалась абсолютно мертвой (что так и было) и неспособной ни на какую активность, Ганс остановился. Он пнул одну из изломанных конечностей твари, мешающей ему добраться до пленников, притороченных к её костяному панцирю. Монстр не пошевелился, все так же продолжая неподвижно лежать на холодном камне и покрываться льдом — без прямого приказа «Некро-кукловода» эта богопротивная страхолюдина так и останется куском гниющего мяса, не способного на самостоятельную активность. Но стоит только отдать приказ, и мало кто из живых существ сможет на равных померяться с ней силой! Проще убраться подальше с её пути!

Случайно упавший взгляд на расплющенную морду жуткого Кадавра — гротескно искаженное человеческое лицо, принадлежащее некогда всегда веселому и никогда не унывающему унтерштурмфюреру[8] СС Гансу Пфальцману, заставил Медика вздрогнуть от омерзения и жалости к такой вот несправедливой судьбе бывшего сослуживца. Но что поделать — процветание и благополучие Рейха достойно принесения и таких вот, совсем нелицеприятных, жертв.

Глубоко вздохнув, Кёлер медленно выпустил парящий на морозе воздух из ноздрей, пытаясь погасить предательскую дрожь, поселившуюся в руках. Что и говорить, для себя он не хотел бы такой доли, какая выпала его погибшим сослуживцам, а особенно Пфальцману. Наконец успокоившись, Ганс забрался на обледеневший панцирь Кадавра и принялся за осмотр пленников. Состояние обоих оставляло желать лучшего — их хоть и замотали во всяческое тряпье, оставшееся от погибших бойцов, как русских так и сослуживцев, но отсутствие движения на холоде и блокирование кровообращения впившимися в тела крепкими путами, могло их вскоре доконать… Если, конечно, не приложить усилий. Ложиться самому под Ритуальный нож Роберту абсолютно не хотелось, так же, как и представлять на этом месте своих верных сослуживцев и друзей по отряду.

Перво-наперво Медик проверил состояние старшего лейтенанта, того самого, у которого он вот уже который день выкачивал Прану, чтобы поддерживать в «рабочем состоянии» абсолютно расклеившегося в этих чертовых русских горах герра коммандера. Первоначальный выбор реципиента был относительно прост — старший лейтенант выглядел куда крепче и здоровее своего, более молодого собрата по несчастью. И при должной сноровке, аккуратности и умении Медика работать с растворенной в пространстве Силой, мог спокойно дожить до места дислокации. Однако, постоянное откачивание Жизненной Энергии ему на пользу, конечно, не шло, и пленник все явственнее слабел час от часа.

Посмотрев на его бледное, без единой «искорки» жизни, да еще и основательно обмороженное лицо, Медик положил ладонь на его холодный лоб. Диагностика не заняла много времени — Ганс последнее время только и делал, что следил, чтобы эта Russisches Schwein[9] не отошла в мир иной раньше времени.

Не отрывая руки, Кёлер направил поток лечебной энергии в казавшееся безжизненным тело русского пленного офицера. Поправил нарушенный веревками кровоток, убрал застойные явления и последствия обморожения, что вполне могли привести к омертвению тканей, гангрене и скоропостижной смерти. Благодаря мощному Источнику Магии и достойному Резерву, Гансу удалось неплохо подлатать русского унтерменша[10], делая его практически здоровым, но обессиленным. Магическим восполнением Праны он не обладал, как впрочем, таким умением не обладал никто во всем мире. Жизненную Силу можно было только жестоко отнять и нагло узурпировать…