Праздник заклятий. Размышления о мезоамериканской цивилизации

Индейский голос: Ригоберта Менчу

Мало найдется книг, настолько правдивых и так волнующих душу, как та, что посвящена Ригоберте Менчу[51], молодой индеанке из народности майя-киче, живущей на северо-западе Гватемалы. Автор говорит с нами спокойным, уверенным голосом, рассказывая, какова сегодня жизнь в том провинциальном мире, какие беды угрожают ее народу. При всей своей простоте это повествование потрясает, как всякое искреннее свидетельство. Мы открываем для себя все ужасы гражданской войны, расовых преследований и колониалистского притеснения в том регионе, что в свое время породил одну из самых древних культур (именно там аббат Брассер де Бурбур в 1860 году обнаружил «Пополь-Вух» и «Рабиналь-ачи») и является одним из самых беспокойных мест на той земле, где еще живут предки первопоселенцев. Коренное население, разделенное многочисленностью своих наречий (в Гватемале индейцы представлены двадцатью двумя этническими группами, говорящими на двадцати трех языках), подвергается бесконечным унижениям и несправедливой эксплуатации: вчера еще его преследовали испанские завоеватели из окружения свирепого военного наместника Педро де Альварадо, нынче их место заняли «ладинос»: испаноязычные потомки индейцев, испанцев и афроамериканцев, составляющие основное население Латинской Америки. История Гватемалы глазами побежденных — это бесконечная череда притеснений, хроника медленного убийства, когда никто не приходит на помощь.

Сегодня в Гватемале, как на большинстве территорий, где сохранилось коренное население (то есть в бесплодных пустынях США или Мексики, малодоступных горах и лесах Центральной Америки и Бразилии, не говоря о регионах, где царит холод, где леса превращены в гнилостные болота и климат нездоров), война на уничтожение, похоже, вошла в свою заключительную фазу. В современном обществе государство — Минотавр, который становится все прожорливее, а индеец, не говорящий по-испански, — первая жертва, он всем мешает, его необходимо упразднить во что бы то ни стало. Обвиненные в неспособности к производительному труду и в лени, в сопротивлении разработке природных богатств (леса, месторождений минералов, нефти) и в том, что предпочитают природу урбанистической цивилизации, аборигены встречают лишь презрение со стороны тех, кто пользуется их рабочей силой, равнодушие среди прогрессистов, видящих в них только фанатиков, привязанных к былым суевериям, и мстительную агрессию армий тех государств, которые говорят с коренным населением только на языке репрессий.

Но перед нами не только история поражений и унижений, есть в ней место и сопротивлению: рассказ Ригоберты Менчу, молодой индеанки из народности майя-киче, отвечавшей на вопросы Элизабет Бургос во время многодневной беседы, записанной на пленку в Париже, — свидетельство силы древней культуры и благородства собственной борьбы Ригоберты. Причина трагедии ее народа — преступления, совершаемые вооруженной охраной крупных землевладельцев, устраняющей конкурентов — собственников меньшего калибра, и армией Карлоса Монте. Эти злодеяния показаны глазами невинных жертв, которым удалось выжить. Слушая спокойный, исполненный достоинства голос горянки, говорящей на своем родном языке, без пафоса и цветистых слов, мы вполне ощущаем всю безысходность происходящего. Вот, например, Ригоберта рассказывает о смерти своего юного брата Николаса на кофейной плантации: «Совсем ребенок. Он умер на рассвете. Мы не знали, что делать. Два соседа попробовали помочь моей матери, но они совсем не понимали, как надо с ним поступить. Где его похоронить и как. Тогда капрал (надсмотрщик на плантации) ей сказал, что она может похоронить моего братца прямо здесь, на хозяйской земле, только надо заплатить налог за то место, куда его зароют. Тут мама и говорит: «Но у меня нет с собой ни одного медяка», а тот ей в ответ: «Тогда нельзя, вы и так много должны: за лекарства, за то, за се. Тогда уносите ваш труп и убирайтесь! Пошла вон!» А затем она рассказывает о гибели другого своего брата, Патросинио, заживо сожженного после пыток в селении Чахул военными и «каибилами» (так называются в тех местах особые антипартизанские формирования, отличающиеся чрезвычайной жестокостью). И о матери, изнасилованной и замученной солдатами, оставившими тело без погребения, на потребу грифам и собакам. «Но тут надо попросить прощения у зверей, — поправляет себя Ригоберта, — мне кажется, они не были так злы, как эти армейские дикари».

История Ригоберты Менчу — свидетельство эксплуатации бедных в городах: тут, например, показано, как хозяйка обычно относится к индеанке-служанке, которая решила таким образом зарабатывать на жизнь, но тут выясняет, что для буржуа-«ладинос» индеанка «не заслуживает пищи, которая полагается собаке». Вот когда в душе рассказчицы просыпается сознание своих прав и решимость за них бороться: теперь она не просто одна из бедняков, она сопротивляется, идя по тропе, проложенной столькими невинными жертвами, среди которых — ее отец и мать, погибшие в борьбе с притеснителями своего народа.

Что тут особенно смущает разум и волнует сердце, так это смесь мягкости и готовности к насилию, ненависти к убийцам и стремления к счастью. Ведь рассказчица юна: «у нее открытая детская улыбка», говорит о ней Элизабет Бургос, представляя нам свою героиню. Но неожиданно оказывается: Ригоберта Менчу несет в себе некое древнее знание, ей ведомо, как мучают и убивают ее народ, вот почему бросаемый ею клич так мощен и уверен. С самых юных лет она познала несправедливость и оскорбления, видела гибель близких. Она поняла, что единственная надежда для тех, кого она любит, — в жертве ради того, чтобы однажды забрезжил иной мир, где старинная красота — дар от солнца, земли, воды и кукурузы, священных сущностей, что соединяют ее народ с Творцом — будет чудесно сохранена, раскроется и расцветет.

Такая книга в наши дни редкость, драгоценность, ведь поведанное в ней — больше, нежели простое свидетельство о нищете и смертях, обрушившихся сегодня на «национальные меньшинства» — народы, живущие в согласии с традициями прошлого. Ведя свой взволнованный рассказ о несправедливостях и войнах, бесхитростный голос Ригоберты Менчу обращается к каждому из нас с глубокой серьезностью человека, с малых лет познавшего несчастье, и здравомыслием, свойственным древним расам, чтобы приобщить нас к своей надежде, что есть где-то другой мир, что он возможен. Мир, «где не надо делать плохих поступков, ведь солнце светит для всех своих детей».