Предел мечтаний

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Когда Колетта в двенадцатом часу ночи встала, чтобы попить воды, ей показалось, что из-за входной двери доносится какой-то звук.

Вначале она подумала, что эта Джина вернулась домой после встречи с Дэнни. Она выглянула в глазок и увидела Тэннера, прислонившегося к стене.

Какого черта он здесь делает? Ответ не замедлил себя ждать. Боже всемилостивый, да он поджидает Джину после свидания. Джина будет в ужасе, когда подойдет с Дэнни к квартире и увидит, что ее брат притаился в засаде.

Колетта надела длинный, до пола, халат и открыла дверь квартиры.

— Тэннер? Только не говорите мне, что вас привела сюда та причина, которая приходит мне в голову.

— Гм... И что же приходит вам в голову?

— Я полагаю, что вы намерены шпионить за сестрой.

Тэннер усмехнулся; обвинение явно не испугало его.

— Не шпионить. А просто убедиться, что она благополучно добралась до дома.

Колетта покачала головой с невеселой улыбкой.

— Не могу поверить. Войдите хотя бы. Она вас никогда не простит, если увидит, как вы прячетесь в коридоре.

На мгновение Тэннер смутился.

— Вы так думаете? Сейчас уже поздно, и мне бы не хотелось беспокоить вас.

— Меня и так беспокоит бессонница. Заходите, и я приготовлю кофе.

Как и раньше, она ощутила стеснение, когда он, заполняя собой пространство, прошел в кухню через гостиную. А когда он присел к столу, то кухонный гарнитур как бы уменьшился в размерах.

— Простите, если я вмешиваюсь не в свое дело, — заговорила Колетта, включив кофеварку, — но разве раньше Джина никогда ни с кем не встречалась?

— Ну что вы. Она начала встречаться с парнями, когда ей было семнадцать.

— Тогда почему же вы так переживаете?

Когда кофе стал переливаться в стеклянный стакан, Колетта повернулась к Тэннеру, но не выказала желания присесть к столику.

— Я знал тех парней, с которыми Джина встречалась в Фоксране. Я видел, как они росли, знал, что собой представляют их семьи. И они знали меня, знали, что если они перейдут определенные рамки, то будут иметь дело со мной.

— А это настолько страшно? — насмешливо спросила Колетта.

От сексуального изгиба его губ ее немедленно бросило в жар.

— Так мне говорили.

Она достала две чашки, очень надеясь, что какое-то занятие поможет ей не зацикливаться на его улыбке.

— Сливки? Сахар?

— Сойдет просто черный.

Присесть к нему за столик? Немыслимо, стол слишком мал. Да что там, для него мала вся кухня.

— Может быть, перейдем в гостиную? — предложила она.

— Хорошо. Позвольте я возьму чашки.

Он шагнул к ней и вдруг оказался так близко, что она почувствовала тепло, исходящее от его тела.

— Нет-нет, я отнесу.

С чашками в руках Колетта прошла в гостиную, ни на мгновение не забывая о Тэннере, который следовал за ней, поставила одну чашку на кофейный столик, а вторую — на подлокотник кресла, в которое и уселась. Тэннер устроился на диване и сжал чашку в ладонях.

— Что вы можете сказать об этом Дэнни?

Колетта улыбнулась.

— По-моему, вам совершенно не о чем беспокоиться. Он славный парнишка. Они с Джиной начали строить друг другу глазки с первого дня, как она стала работать в магазине. Дней через десять он стал провожать Джину домой. Приятно смотреть, как начинается такой роман.

Тэннер нахмурился и отхлебнул кофе.

— Джине еще рано иметь дело с мужчинами.

Колетта задумалась, затем кивнула.

— Да, я не была бы счастлива, если бы у нее завязалось что-то серьезное в таком возрасте. Мне кажется, для женщины важно твердо встать на ноги, укрепить свою независимость. Только после этого стоит думать о серьезных отношениях с мужчиной.

Тэннер изогнул бровь.

— Значит, этим вы и занимаетесь? Добиваетесь стабильной независимости, чтобы потом заняться личной жизнью?

— Я уже давно независима, — возразила Колетта. — И не испытываю ни желания, ни необходимости впускать в свою жизнь мужчину. Мне нравится зависеть только от самой себя.

— Должно быть, вам одиноко, — заметил Тэннер.

Нет, она не будет чувствовать себя одинокой, если у нее родится ребенок, которого она, возможно, уже вынашивает.

— Мне некогда быть одинокой.

— У нас в Фоксране вы показались бы... неестественной.

Колетта удивленно подняла глаза.

— Неестественной? Это еще почему?

Тэннер усмехнулся.

— В Фоксране большинство одиноких женщин хочет одного: найти хорошего человека. О независимости они не думают. Им хочется быть половинкой одного целого.

Колетта рассмеялась.

— Значит, они — заблуждающиеся души. Насколько я могу судить.

— Вы как-то сказали, что живете самостоятельно с восемнадцати лет. Довольно рано вы зажили по-своему.

— Если бы Лилиана могла, она бы устроила так, чтобы я была сама по себе еще шестилеткой.

— Лилиана?

— Это моя мать, — пояснила Колетта.

Тэннер откинулся на спинку дивана. Бежевая обивка подушек казалась идеальным обрамлением для его смуглого лица.

— Вы называете мать по имени?

Колетта кивнула.

— Мне было десять лет, когда она уговорила меня называть ее Лилианой. Ей не хотелось, чтобы люди знали, что у нее такая большая дочь.

— Итак, вы фактически лишились матери в десять лет. Как и Джина.

Это утверждение застало Колетту врасплох.

— Я никогда раньше об этом не думала.

— А ваш отец? Он умер?

— Представления не имею. Я никогда его не знала. Они с матерью не были в браке. Он оставил ее, когда мне было месяцев шесть. Воспитывали меня сменявшие друг друга «дяди». Моя мать из тех женщин, которые не бывают одинокими.

Тэннер допил кофе и с мрачным видом посмотрел на часы.

— Уже первый час. Что они там делают?

Он поднялся, подошел к окну и выглянул на улицу.

— Послушайте, Тэннер, Дэнни зашел за Джиной почти в девять часов. Они хотели поесть и сходить в кино. Так что вернутся они где-нибудь в час, не раньше.

Тэннер отвернулся от окна и взъерошил волосы.

— Вам известно, что Джине остался всего год до окончания колледжа? Она должна получить диплом учительницы.

— Нет, я не знала. Мне самой всегда хотелось закончить колледж и получить диплом. Может быть, еще кофе?

Ей подумалось: а понимает ли Джина, от чего сознательно отказывается в своем стремлении к свободе?

— Нет, спасибо.

Когда Колетта выключила кофейник и вновь повернулась к Тэннеру, то заметила в его глазах такой блеск, что ее сердце сбилось с ритма.

— Вы таращите на меня глаза, — почти беззвучно выдохнула она.

— Прошу прощения. — Тэннер сделал шаг к ней. — Просто я подумал о том, почему так беспокоился из-за этого свидания.

— И почему же?

Ей хотелось, чтобы он отошел. Ей хотелось, чтобы он приблизился. Воздух в комнате наэлектризовался, и между мужчиной и женщиной побежали искры.

— Потому что я знаю, что начинает твориться в голове у мужчины, когда рядом с ним оказывается красивая женщина. Потому что это самое сейчас творится в голове у меня.

Сердце Колетты вздрогнуло, когда Тэннер дотронулся указательным пальцем до ее щеки.

— Что — это? — шепнула Колетта еще тише.

Теперь палец Тэннера касался ее нижней губы. Колетта чувствовала, что у нее подкашиваются ноги.

— Сейчас мне хочется узнать, насколько чувствительна у тебя ямочка за ухом. — Его теплое дыхание ласкало ее лицо. — Хочется узнать, мягкая ли у тебя кожа и такие ли сладкие губы, как можно подумать.

— Есть один способ это узнать, — выговорила Колетта, сама не веря своей смелости.

Глаза Тэннера засверкали еще ярче, когда он понял, что услышал приглашение. И он не стал терять времени и втянул ее губы в свои. Его руки сжимали ее, и на какую-то безумную секунду она почувствовала себя защищенной так надежно, как никогда в жизни. Ее охватила радостная дрожь, когда она ощутила эротическое прикосновение его языка и тепло его дыхания возле уха.

— Колетта!

Тэннер и Колетта отпрыгнули друг от друга, когда в гостиной зазвенел голос Джины.

— Тэннер? Что ты здесь делаешь? — изумилась Джина, входя в кухню и переводя взгляд с брата на Колетту и обратно.

— Тэннер зашел узнать, вернулась ли ты. Мы попили кофе, поболтали немного. Кстати, кофе еще остался. Я его только что выключила. Он, наверное, еще теплый.

Колетта сознавала, что несет чушь, но думать могла только о том, не слишком ли заметно, что ее губы распухли.

— Нет, никакого кофе. — Джина подавила зевок. — Тэннер, как видишь, я цела и невредима, так что можешь возвращаться в гостиницу. А я пойду спать. А утром хочу поговорить с вами обоими.

Когда Джина вышла, Колетта плотнее затянула пояс халата.

— Говорила я тебе, что с ней все будет в порядке. А сейчас мне тоже нужно поспать.

Ей нужно, чтобы он ушел, нужно оказаться от него подальше. А хочется ей больше всего на свете, чтобы поцелуй повторился. И это ее пугает.

— Значит, увидимся завтра.

— Да, наверное.

Тэннер замешкался у двери, и Колетта поспешила сказать:

— Спокойной ночи, Тэннер.

Их взгляды не встретились.

— Спокойной ночи, Колетта.

Она заперла за Тэннером дверь и прислонилась к ней. Необходимо держаться как можно дальше от Тэннера Ротмана. Он опасен для всего, чего она достигла тяжким трудом. Он лишает ее силы взрослой женщины.

Всего лишь одного мгновения, проведенного в глубоком и сладком поцелуе, хватило, чтобы она почувствовала себя слабой, зависимой. Одного этого достаточно, чтобы избегать такого человека любой ценой.

Тэннер вдохнул свежий ночной воздух. Колетта. Ее запах все еще дурманил его, и он все еще ощущал вкус ее губ.

Этот поцелуй был большой ошибкой, так как разбудил в нем гормоны, дремавшие слишком долго. И его предположения оправдались: ее губы оказались безумно сладкими, как он и ожидал.

Он шагал в сторону гостиницы, глубоко задумавшись. Колетта Карсон олицетворяет собой все, чего ему не нужно в женщине.

Она безмерно независима и представления не имеет, что такое настоящая семья. К тому же она мало-помалу делает Джину такой, как она сама.

И при всем том он хочет, чтобы она была в его власти. Ему опять хочется целовать ее.

Необъяснимая сумятица эмоций переполняла его и на следующий день, когда он снова пришел в «Мал-Малыш». Он сознательно дождался полудня, чтобы застать Джину уже на работе.

В конце концов, его приезд в Канзас-Сити не имеет никакого отношения к красавице Колетте Карсон. Речь идет исключительно о его сестре. Он должен приложить все силы, чтобы вернуть Джину домой, а не мечтать о том, чтобы ему представилась новая возможность поцеловать Колетту.

Как только он вошел в магазин, Колетта извинилась, сказав, что пойдет обедать. Тэннер подавил импульсивное желание предложить ей свое общество, сообразив, что разговор с Джиной наедине предоставляет ему хороший шанс склонить ее к возвращению домой.

— Вчера я не успел тебя спросить, как прошло твое большое приключение.

Брат и сестра расположились на стульях за прилавком с кассой.

— У-у, чудесно! — воскликнула Джина. — Мы посмотрели новый фильм с Джеки Чаном. Хохотали до слез. На него стоит только глянуть, и уже — улыбка до ушей.

— Меня больше интересуют твои отношения с Дэнни, а не с Джеки Чаном, — буркнул Тэннер. Внезапно ему захотелось увидеть Джину счастливой женой. Но не стоит ей торопить события. — Джина, мы с тобой... не говорили по-настоящему о том, что бывает у мужчины и женщины...

Он с трудом подбирал слова, которые следовало сказать в эту минуту.

На щеках Джины выступила краска.

— Тэннер, ну прошу тебя... только не начинай со мной этот разговор.

— Этот разговор?

— Ну, птички там, пчелки... Как-то ты поздно начинаешь. Все, что нужно, я узнала от мамы Мэгги Кристиан.

— Вот оно что...

Джина нашла в себе силы улыбнуться брату.

— Тэннер, мне хорошо известно, что существуют болезни, которые передаются половым путем. Я знаю, откуда берутся дети, и знаю, как не допускать заразы и беременности.

— Меня не это беспокоит, — перебил ее Тэннер. — Я просто очень не хочу, чтобы у тебя что-то серьезное наступило слишком быстро.

Джина с удивлением взглянула на него.

— Так вот что тебе покоя не дает? Что у меня с Дэнни будет любовь, я выйду замуж и уеду от тебя? — Рассмеявшись, она помотала головой. — Ох, Тэннер, да не волнуйся ты. Мы с Колеттой долго говорили ночью на эту же тему.

У Тэннера отлегло от сердца. Не исключено, что Колетта попыталась внушить его сестренке каплю здравого смысла.

— Поверь мне, я совсем не тороплюсь замуж. Я даже не уверена, что хочу этого.

Тэннер с ужасом всмотрелся в ее лицо.

— Ты хочешь сказать, что, может быть, не выйдешь замуж? — Черт возьми, что такое внушила ей Колетта? — Но когда-нибудь тебе захочется выйти замуж. Каждая женщина хочет иметь мужа, дом и семью.

Джина фыркнула.

— Не будь таким отсталым! В наше время перед женщинами открывается так много возможностей, что они вовсе не обязаны выходить замуж.

Да она как попугай повторяет слова какой-то полоумной феминистки, которые ей накануне пересказала Колетта! Теперь Тэннер не знал, кому он должен свернуть шею.

Он не успел ничего сказать, потому что в магазин вошла покупательница и Джина поспешила ей навстречу...

Жизнь в магазине била ключом, так что у Тэннера не было ни малейшей возможности обсудить с Колеттой то, что она наговорила минувшей ночью Джине. Можно было подумать, что все беременные женщины из четырех соседних штатов сочли своим долгом навестить «Мал-Малыш» в этот день. Даже когда выдавалась редкая передышка, Колетта находила для себя какое-нибудь дело в дальнем от Тэннера конце зала.

Впору было заподозрить, что она его избегает. Возможно, чувствует себя виноватой из-за того, что напичкала Джину всякой бредятиной.

Примерно в три часа в магазин вошел мужчина в рабочей рубашке и подпоясанных ремнем джинсах.

— Привет, Колетта.

Он ласково улыбнулся ей. Колетта ответила ему такой же приветливой улыбкой.

— Привет, Майк.

— Вот решил поработать часика два, если это тебя устроит.

— Более чем устроит.

Тэннер внимательно наблюдал за Колеттой и ее гостем, которые направились в дальнюю часть магазина. Через несколько минут он услышал звонкий смех Колетты и ощутил необоснованный укол ревности.

— Это Майк Мур, — сообщила Джина, подойдя к брату. — Он плотник, оборудует нам игровой уголок.

— Поздновато начинать работу, — проворчал Тэннер.

Он и сам не мог себе объяснить, почему ему не понравилась внешность светловолосого улыбчивого плотника, который способен вызывать у Колетты столь мелодичный смех.

— Майк работает здесь только ради Колетты, поэтому приходит лишь после основной работы.

— А какая у него основная работа? — спросил Тэннер и услышал новый взрыв смеха Колетты. — Хотя дай-ка я угадаю. Бродячий клоун.

Джина засмеялась.

— Он профессиональный плотник, член профсоюза. Сейчас он работает на реставрации одного дома поблизости. Они с Колеттой друзья. Думаю, он к ней не совсем равнодушен.

— Это не детский магазин, а какой-то клуб знакомств, — процедил сквозь зубы Тэннер.

Джина рассмеялась и поспешила навстречу очередной покупательнице. Тэннер прошел туда, где Колетта объясняла Майку, что от него требуется.

— Два столика, вроде как для детского пикника, — говорила она. — А потом я закажу комплект оборудования для крепости с бойницами.

— Я вижу, ты в самом деле хочешь создать ощущение парка, — заключил Майк.

— Именно так.

Заметив Тэннера, Колетта коротко представила мужчин друг другу.

— Значит, вы приехали на пару дней? — уточнил Майк. — А раньше вы в Канзас-Сити бывали?

— Да, несколько раз. Но давно, — ответил Тэннер.

— Значит, вы просто обязаны попросить вашу сестру устроить для вас экскурсию. Здесь у нас есть на что посмотреть. Городок Ученых, район Речного рынка, Рыночная площадь.

— Мне кажется, у Тэннера не хватит времени, чтобы осмотреть все наши достопримечательности, — вмешалась Колетта, не глядя на Тэннера.

— Вот здесь вы ошибаетесь, — сказал Тэннер. — Я бы с удовольствием побывал в интересных местах, раз уж я здесь. Только мне кажется, что Колетта будет более квалифицированным гидом, чем Джина. Ведь сестра знает город не лучше меня.

— К сожалению, это не получится. У меня просто нет времени бродить по городу, — возразила Колетта и улыбнулась Майку; встречаться взглядом с Тэннером она по-прежнему избегала. — Ну что же, не будем тебе, Майк, мешать.

Не дожидаясь Тэннера, она поспешила к Джине, которая помогала старушке выбрать детскую кроватку. Тэннер занял стул за кассой и стал задумчиво наблюдать за Колеттой.

Она его избегает, это ясно. И трудно сказать, поцелуй тому причиной или ее дурацкий ночной разговор с Джиной.

Хорошо, пусть она избегает его здесь, но поговорить им рано или поздно придется. Он ощутил новый взрыв гнева, когда вспомнил, как его сестра внезапно ударилась в феминизм.

Против феминизма как такового Тэннер ничего не имеет. Он признает равенство полов, понимает пользу самореализации. Но на свете существуют женщины, толкующие о самореализации и женской силе и при этом являющиеся не просто феминистками, а еще и мужененавистницами.

Что же представляет собой Колетта? Может быть, она учит Джину ненавидеть мужчин? Внушает ей, что для женщины лучше, когда она обходится без мужчин? Или подстрекает ее к удовольствиям с мужчинами и в то же время настраивает против серьезных отношений, в которых каждая сторона и берет, и отдает?

Да, целуется Колетта отнюдь не как мужененавистница. Ее губы источали настоящий голод, отвечали ему в полной мере.

Даже сейчас, только вспоминая о том поцелуе, он испытывал желание. Ему хотелось наорать на Колетту за то, что она наговорила Джине ночью, а потом целовать ее до умопомрачения.

Но сейчас не может быть речи ни о том, ни о другом. Она уклоняется от всякого общения, от всякого контакта с ним.

Только когда на работу заступила сменщица, Тэннеру представился шанс заговорить с Колеттой с глазу на глаз. Когда она направилась домой, он немедленно нагнал ее на тротуаре.

— Тэннер, честное слово, тебе совсем не обязательно провожать меня домой каждый вечер, — сказала она с легким раздражением.

— Послушай, мне важно поговорить с тобой сейчас, раз уж ты откровенно избегала меня весь день и не давала мне возможности оказаться с тобой наедине.

Он старался не замечать золотистого оттенка, которым лучились ее волосы при свете вечернего солнца.

— Не будь смешным, вовсе я тебя не избегала. И вообще, о чем тебе со мной говорить?

Наконец ее поведение привело к взрыву гнева.

— Я желаю знать, черт возьми, что ты наговорила Джине этой ночью.

Колетта остановилась и пристально посмотрела на Тэннера.

— Не понимаю, о чем ты.

Не дожидаясь ответа, она пошла дальше, на этот раз ускорив шаг. Тэннер вновь поравнялся с ней.

— Я о том, что до вашего ночного разговора Джина всегда говорила, что выйдет замуж и заведет семью. И вдруг решила, что вообще не станет выходить замуж.

Колетта опять остановилась и посмотрела Тэннеру в глаза.

— Еще вчера ты беспокоился, что у нее появятся серьезные отношения и она слишком рано выйдет замуж. Теперь ты боишься, что она замуж не выйдет. Может, тебе лучше оставить ее в покое, чтобы она сама разобралась, чего хочет от жизни?

— Я боюсь твоего влияния на нее.

Удивленно взглянув на него, Колетта пошла дальше. Тэннер попытался объясниться:

— Я не считаю тебя каким-то ужасным человеком или вообще бог знает кем. Просто я недостаточно хорошо тебя знаю, чтобы быть уверенным, что твоя система ценностей соответствует той, которую я хотел бы привить Джине.

— Моя система ценностей?

Колетта больше не останавливалась и не произносила ни слова и только у подъезда взглянула на Тэннера. Он с самой первой встречи предполагал, что у нее теплые и зовущие карие глаза, но сейчас ни тепла, ни зова в них не было заметно. И она заговорила, чеканя слова:

— Ты воспитывал Джину с десятилетнего возраста. И если полагаешь, что я в одном разговоре могла переменить ее систему ценностей, значит, ты мало ей дал. — Она распахнула дверь подъезда. — А сейчас прошу меня извинить. Меня дожидаются шесть голых мужчин, я собираюсь напиться, потанцевать с ними и заняться сексом, поскольку это не противоречит моей системе ценностей.

С этими словами она скрылась в подъезде, а Тэннер смотрел ей вслед, не понимая, что же произошло.