Предпочтение смерти

1

.

В неверном, тусклом свете горящей свечи, выстланный черным мрамором пол, казался сосредоточием бездны, распахнувшейся под ногами. Столь же зловеще выглядел и каменный, потрескавшийся свод, готовый обрушиться наголову молодого человека, посягнувшего на священный покой древней усыпальницы, многие столетия пребывавшей в забвении. Этим человеком был Орадо Кастильский, бывший веналий одной из пограничных крепостей Ахерона. Со свечей в руке он неторопливо расхаживал вдоль стен погребальной камеры, рассматривая стены, предметы убранства и скульптурные изваяния. Здесь имелось множество предметов быта, инкрустированных драгоценными камнями, общую стоимость которых можно было приравнять к состоянию некоторых богатейших вельмож современности. Кроме того, на полках во множестве лежали золотые и серебряные побрякушки, а в глубоких нишах стояли алебастровые статуи - лакомый кусок для искателей легкой наживы. Но ничто из этого молодого человека не привлекало. Он с легкостью прошел мимо золотых чаш, доверху наполненных жемчугом, изумрудами и алмазами, достойными королей и приблизился к серому ковчегу, установленному на высоком постаменте, промеж двух каменных горгулий - омерзительных статуй, по всей видимости отображавших существ из древних кхарийских легенд. Изваяния чем-то напоминали огромных змеев, обвивавших длинными хвостами саркофаг и, судя по всему, создавались с единственной целью - привести в неописуемый ужас всякого человека, осмелившегося переступить границу между миром живых и миром усопших. Что-то похожее можно увидеть в стигийских храмах, однако истуканы, нависшие над этим саркофагом, превосходили их по меньшей мере в два раза и казались особенно отвратительными.

Размеры погребального ящика, хранившего в себе прах одного из самых влиятельных жрецов древности, тоже были весьма внушительными. Он заполнял значительную часть пространства и был установлен на высокой плите, вытесанной из черного мрамора. Угрюмое порождение фантазии древнего мастера. Была в саркофаге заключена какая-то невидимая человеческому глазу мощь, волнующая мысли, заставляющая дрожать тело. Эта незримая сила, насыщенная страшными тайнами древности, берущая свое начало, казалось, из самой первозданной Бездны, готова вырваться наружу, чтобы сотрясти миропорядок. Было бы непростительной ошибкой назвать того, кто лежал в погребальном ковчеге, обычным змеепоклонником. Под сводами храма мертвых, в каменном саркофаге лежало тело могущественного первосвященника, - верховного жреца Сета. При жизни усопший являлся порождением страшной, кровавой эпохи - времени становления могучих государств, расправивших крылья над равнинами и песками, в которых еще можно было повстречать руины городов древних, полузабытых королевств. Имя его, - имя зверя в человеческом облике, сохранялось в преданиях, что брали свое начало во тьме веков. Но много ли осталось ныне от внушавшего некогда ужас владыки старого мира, верховного жреца змееликого бога? Лишь кучка костей, лежавших в каменном гробу. И ничего более.

Ахеронец коснулся надгробной плиты, провел по ней пальцами, стирая многовековую пыль, всматриваясь в древние письмена. Символы и рисунки, которым надлежало сохранить и укрепить последнее обиталище покойного, хорошо различались в свете пламени. Здесь были изображения звероликих богов и причудливых существ - обитателей мира мертвых, красочные отражения погребального обряда, а также семь магических весел, тех самых, что помогают всякому стигийцу переправляться через воды загробного царства. Они служили напоминанием о непрекращающихся циклах рассвета и угасания человеческих цивилизаций, тонущих в глубине многих тысяч лет. Открывшиеся взору слова Орадо прочесть не мог, но иероглифы вовсе не случайно, скорее всего, напоминали знаки, что имелись на некоторых из старинных манускриптов библиотеки Камеспеса.

Осветив факелом ту часть погребального ковчега, что находилась в тени, молодой человек обнаружил на каменной поверхности рельефные изображения умершего, воспроизводившие повседневные его занятия и развлечения при жизни. На одном рисунке тот восседал на троне, поставив ноги на спины рабов, на другом уже сам преклонял колени перед странного вида существом, лишь отдаленно напоминающим человека. Навряд ли резчик изобразил таким образом какого-то бога, поскольку рост этой твари был невелик.. Но перед кем же, в таком случае, мог преклонять колени верховный жрец Сета?

Задавшись этим вопросом Орадо обошел саркофаг, разглядывая замысловатый орнамент, пока не наткнулся на изображение чего-то очень похожего на алтарь, или жертвенник, на котором лежало человеческое тело. На первый взгляд, ничего необычного. Такие рисунки во множестве имелись на стенах храмов, к западу от унылых, покрытых пеплом равнин Ахерона. Но все они создавались по определенным канонам, от которых не позволялось отойти ни резчикам по камню, ни художникам, а потому были схематичными и внимания почти не привлекали. Над созданием этого изображения резчик, по всей видимости, работал продолжительное время. Он уделил внимание всякой мелкой детали, вплоть до кончиков пальцев несчастного, над которым склонилось змееподобное существо, державшее в руках какой-то черный предмет. Интересно, что это? Человеческое сердце, или статуэтка какого-то бога? Не похоже, впрочем, ни на то, ни на другое. Оно скорее напоминает камень. Жабий камень.

Испугавшись собственной догадки, Орадо сразу же переключил свое внимание на основную цель своего визита в старую усыпальницу. Не тратя время попусту, он бесцеремонно взобрался на ковчег, протиснулся под крылом одной из статуй и подполз к украшенной драгоценными камнями чаше, установленной в глубокую нишу. Осторожно коснулся ее серебряным стержнем, проверяя наличие магических стражей. Серебро сохранило свой первоначальный цвет и это давало основания полагать, что колдовских ловушек можно не опасаться. Ну чтож, вполне ожидаемо. В нынешнюю ночь - первую из ночей шестого месяца високосного года, охранные заклинания утрачивали свою силу. Хотя, может статься, что за давностью лет, они и вовсе не действовали, как это нередко случалось в подобных местах.

Молодой человек натянул перчатки, осторожно вытащил чашу из глубокой ниши. В тот момент, когда желанная цель, к которой он шел на протяжении двух месяцев оказалась его руках, Орадо почувствовал как покачнулся старый ковчег. Словно содрогнулись от боли стены оскверненной присутствием человека древней гробницы и откуда-то со стороны проема подул легкий ветерок. Ахеронец замер от неожиданности, обеспокоенный обстоятельством произошедшего, не зная чего ожидать. Должно быть, вытащив из ниши Темный Дар, он пробудил какие-то спящие магические силы и легкое сотрясение было откликом одного из сработавших охранных заклинаний.

Орадо стер со лба каплю пота и торопливо пополз назад. Спустившись с саркофага, он раскрыл походную сумку, бережно положил в него чашу. После этого, пытаясь унять дрожь в своих руках, ахеронец на какое-то время сжал кулаки и вслушался в зловещее безмолвие, царившее в древней усыпальнице.

Ничего. Только тишина.

Тем не менее, что-то было не так. Что-то происходило в стенах старой гробницы и он это знал также верно, как и свое имя. Не смотря на то, что нынешняя ночь была единственной в году, когда всякая нечисть заползала поглубже в свои укрытия, Орадо теперь не желал ничего более, чем выбраться из проклятого склепа. Тревогу его усиливал колеблющийся от слабого дуновения огонек на свече. Молодой человек помнил, с каким трудом закрывал тяжелые двери усыпальницы, срывая магические печати с засовов. Почему же тогда так играет пламя?

Если отбросить всякое нерациональное объяснение, то вполне разумно было бы предположить, что врата в склеп снова открылись и в усыпальницу проникли люди. Посмертные подношения обитателям подземного мира манили всякое отрепье, не боявшееся гнева Царя Царей и только страх перед незримыми стражами посмертной обители, мог удерживать их от соблазна ограбить древнюю сокровищницу. Вот только, в такие ночи как эта, магические охранники спали.

Ахеронец вытащил из сумки черный мел и принялся рисовать рядом с каменным гробом замысловатые узоры, попутно сбивая слой многовековой пыли. Рассчитывая, что ему хватит времени для создания правильных контуров пентаграммы, он старался не торопиться поскольку малейшая ошибка в рисунке могла привести к непоправимым последствиям. Лишь четкость и совершенство линий способны были обеспечить безопасную работу портала.

Когда огонек сильно дернулся, вовсе грозя погаснуть, ахеронец досадливо взял свечу в руку и подался к одному из омерзительных идолов, возле которого клубилась потревоженная пыль. В голове его отчего-то возникли уместные слова из песни придворного менестреля 'Живые во тьме', касающиеся мертвецов, по ночам восстающих из своих могил. Но та песня, конечно, была всего лишь отражением человеческих страхов перед ликами Бездны. А вот сомнений в том, что по узкому коридору, в сторону погребальной камеры кто-то двигался, у Орадо уже не оставалось. Откуда-то из темноты до его слуха доносилось звучание тихих шагов, а порой и приглушенные голоса. По древнему, покрытому многовековой пылью и паутинной коридору, шли люди.

Молодой человек прижался к стене и какое-то время размышлял о том, как действовать дальше. Потом он потушил огарок свечи, погружая помещение в абсолютную темноту, вслушался в тишину. Едва же кромешный мрак рассеялся и на стенах снова заиграли тени, Орадо вытащил из ножен легкий стальной меч и приготовился к самому неблагоприятному стечению обстоятельств.

- Госпожа, посмотрите! - негромко произнес кто-то. - Дверь чуть приоткрыта.

- Верно - раздался после недолгого молчания женский голос. - Должно быть, тут уже кода-то побывали воры. Не могу поверить, что мы столько времени потратили напрасно! Камба, ты видишь, что наши факелы уже готовы погаснуть? Подготовь следующие. А вы двое, ступайте вперед, посмотрите что там. Не бойтесь магических ловушек. Сегодня Полнолуние четвертого дня и Великий Ключник приоткрывает двери даже для самого неопытного вора.

- Ваша воля, госпожа.

Ахеронец с облегчением вздохнул, поняв, что ему придется иметь дело с невольниками, которые, может статься, даже не вооружены. Какой мудрый господин позволит своему рабу ходить с мечом в руках?

- Твой голос дрожит, - снова заговорила женщина. - Ты боишься?

- Я много слышал о чудовищах, которые обитают под древними усыпальницами. Жутких историй, масамба-ра. Поговаривают даже о мертвых, которые охраняют свои сокровища в древних подземельях. Я слышал, что даже в такие ночи...

- Довольно с меня твоих бредней и страхов. Не мешкай. Иди вперед.

Озираясь вокруг, в погребальную камеру вошел огромный чернокожий. Он был обут в легкие сандалии, но совершенно наг, если не считать узкой набедренной повязки. На но?гах и ру?ках невольника имелись тяжелые брас?ле?ты из рез?ной кос?ти, богато украшенные драгоценными камнями, что указывало на его принадлежность к какому-то весьма богатому дому. Оружия при себе чернокожий действительно не имел, но не приходилось сомневаться в том, что своими ручищами этот великан способен был раздавить человеческую голову не прилагая больших усилий. Если он родился в тех землях, где юноши достигали совершеннолетия после того дня, когда они сворачивали шеи могучим быкам, или дрался в ямах на потеху публике, то, скорее всего, мог справиться и с хорошо вооруженным противником.

Раб сделал несколько шагов вперед и остановился, когда ахеронец коснулся его шеи клинком. Несколько секунд чернокожий сохранял неподвижность, не понимая, должно быть, что происходит, а потом, как будто позабыв о чувстве самосохранения, подался к саркофагу. В тот же миг лезвие меча обагрилось теплой, человеческой кровью. Не помня себя от страха невольник выронил из рук факел и заметался из стороны в сторону, спотыкаясь о посмертные дары. Потом, глядя на Орадо глазами, наполненными ужасом, громко завизжал.

Плохо. Очень плохо. В таком месте как это, кричать нельзя. Черный камень, отображенный резчиком в руках омерзительного существа, склонившегося над человеческим телом, должно быть, с незапятнанных времен хранился где-то в пещерах под древними усыпальницами. И для того, чтобы избежать встреч с тварями, охранявшими его, в таком месте как это нужно вести себя как можно тише. Ахеронец, не мешкая, затоптал огонь на лежащем на полу факеле, рассудив, что этот источник света в предстоящей схватке будет только мешать. Чем меньше факелов будет сейчас гореть, тем лучше.

- Что там происходит, Ажеббра?

В помещение зашел второй чернокожий. В глазах этого человека наблюдалась решимость убивать всякого, в ком он видел угрозу собственной жизни и жизни своей госпожи. Он покосился на своего товарища, жавшегося от страха к стене, перевел взгляд на Орадо. Потом произнес:

- Здесь человек, масамба-ра.

- Что? Какой еще человек?

В дверях погребальной камеры появилась высокая, стройная девушка, наверное, совсем недавно достигшая совершеннолетия. Темноволосая и белокожая, она, бесспорно, принадлежала к той высшей касте, которая включала в себя высокородных сановников и жрецов. Но было в девице что-то отличное от коренных жителей Темных Песков. Бледная кожа, зеленые, как у кошки глаза... Боги милосердные! В ее жилах, надо думать, лемурийской крови течет куда больше, чем в любом из кичащихся древностью своего рода кхарийцев!

Не смотря на свое благородное происхождение, одежду, девушка носила достаточно скромную. Ноги ее обтягивали брюки, подобные тем, что носят простолюдины, рубашка, поддерживаемая на груди широкими шлейками, была стянута по талии кожаным ремнем, с которого свисали ножны с коротким, кривым мечом. Конечно, от такого клинка пользы в бою ждать не приходилось, однако это оружие, вероятнее всего, для настоящего боя и не предназначалось. А вот проломить им кому-нибудь голову, при удобном случае, можно было без особого труда.

Девушка медленно вытащила из ножен свой меч, с удивлением посмотрела на Орадо.

- Ты еще кто такой?!

Не отвечая, ахеронец отступил от стены в тень каменной статуи, готовясь, в случае необходимости, отразить нападение со стороны чернокожего крепко сжимавшего в руках единственный оставшийся горящий факел, медленно обходившего его слева.

Драка казалась неминуемой, но из коридора, неожиданно, послышался долгий, полный ужаса крик, переходящий в хрип. Девушка посмотрела на дверной проем, а невольники, шепча молитвы лишь им известным богам, попятились к саркофагу.

- Это Камба, госпожа, - пошептал тот из рабов, который прикрывал рукой порез на собственной шее. - Клянусь вам, там что-то...

Его голос перекрыл громкий визг и шипение, услышав которые, Орадо побледнел. Он почувствовал, как у него на голове волосы становятся дыбом от вползающего в душу ужаса. Напрочь забыв о присутствовавших кроме него в помещении людях, ахеронец кинулся к нарисованной на полу, возле каменного ковчега, пентаграмме и несколько раз чиркнул в ее центре острием меча, высекая на камнях иероглифы - довершение создания ключа, открывавшего портал.

- Ох тыж..., - только и успел он произнести, когда в проеме появилась жуткая тварь, состоящая, казалось, исключительно из губительного для всякого человека противоестественного зла. Прямоходящая и довольно уверенно стоявшая на кривых задних конечностях, она покачивала головой, рассматривая людей. Ушей у этого создания не было вовсе, а нос казался черной впадиной на бледном, лишенном какой-либо растительности лице. Лице ли, впрочем? Если ее что-то и роднило с людьми, так это глаза - свирепые дыры, наполненные темнотой, но бесспорно человеческие. То были глаза бездушного убийцы.

Сложно сказать, каким разумом обладало отвратительное существо, вышедшее на свет из темноты коридора. Быть может, оно не несло в себе ничего, кроме звериной злобы и похоти. Однако, если старые сказания были хоть отчасти правдивы, то предки его не сильно отличаясь от современных людей по складу ума, или по телосложению. Такое могло быть в начале начал, когда земля имела иной облик, а по ней ходили первые из богов, порожденных первозданными стихиями. Когда же разрушительный катаклизм изменил очертания континентов, в непримиримой войне сошлись обезьяноподобные дикари и потомки змеиного выводка. В ее горниле сгинули блистательные города древности, были порушены и осквернены святилища старого мира. Не выдержав натиска безжалостных врагов, дети великого Полоза спустились под землю, в непроницаемую мглу, где их потомки выродились в существ, лишь отчасти сохранивших память о величии своего народа. В течении бесчисленных тысячелетий менялся облик Земли, среди руин старого мира возникали и уходили в небытие многочисленные цивилизации и древний народ перестал внушать людям тот безмерный ужас, каким были насыщены старинные легенды и сказки. Но, в непроглядной ночной темени, в гиблых болотах и среди могильных курганов, еще можно слышать шипение жутких, змееподобных существ, взывающих к богам ушедших эпох, оплакивающих былое величие своих предков.

- Во имя вселикого Г'танта, что это? - прошептала стигийка.

Едва девушка успела произнести свои слова, гадкое существо, раскрыв пасть, усеянную множеством зубов, бросилось в ее сторону. Стигийка попыталась отступить, однако споткнулась об одну из тяжелых золотых чаш, и упала, выронив из рук короткий, тяжелый меч. Тут же, чернокожий, державший в руках факел, бросился вперед и загородил собой госпожу.

- Берегитесь, масамба-ра! - взревел он. Тотчас чудовище сбило мужчину с ног, вцепилось в его шею зубами. Чернокожий закричал от боли, выронил факел. Он попытался откинуть от себя мерзкое создание, однако сил для этого ему уже не хватало. Кровь хлынула из рваной раны на шее, заливая пол, а тварь искривила в улыбке тонкие губы, приоткрывая заостренные зубы. Она потянулась к неподвижно лежавшей девушке, которая, должно быть, была близка к потере рассудка.

- Ну, вставай! - рявкнул подбежавший к стигийке Орадо. Он подобрал факел и ткнул им в морду гадины, которая, по его мнению, просто не имела права на существование. Та попятилась, завертела головой и зашипела. Наверное, прошли многие тысячелетия с тех пор, как предки этих созданий выходили в последний раз на поверхность и сейчас даже тусклый свет угасающего пламени слепил это существо, не давал ему толком сосредоточиться, приводя в смятение.

Не мешкая, молодой человек схватил стигийку за шиворот и рывком поднял ее на ноги.

- Как твое имя?

Девушка не ответила. Она оторопело глянула на Орадо, вероятно плохо осознавая что происходит.

- Как тебя зовут? - он потянул ее к пентаграмме, после чего дал ей легкую пощечину, приводя в чувство. Времени для деликатности не оставалось. - Ты слышишь меня?! Отвечай же, Сет тебя раздери! Как твое имя?

- Аджара, - прошептала девушка и тут же взвизгнула, увидев в проеме еще несколько змееподобных тварей. Гадины крутили мордами по сторонам и жмурились от неяркого света, разливавшегося по золотым подношениям и по черному, отполированному некогда до блеска мраморному полу. Они двигались весьма осторожно, с опаской посматривая на людей. Два существа переступили порог погребальной камеры и замерли в тени крылатого каменного изваяния, в нескольких шагах от пентаграммы. Глаза их казались сосредоточием самой Бездны, когда-то и породившей этих ублюдочную расу. Единственное, что пока еще сдерживало этих отродий от нападения - огонь, игравший на кончике факела. Но тот, похоже, в любой момент готов был погаснуть и погрузить помещение во тьму. Пройдет еще минута, или две и все будет кончено.

Наверное, это понимал и последний из остававшихся в живых невольников. Он издал громкий, нечленораздельный вопль и попытался скрыться за одной из уродливых статуй, стоявших у ковчега. К своему несчастью, чернокожий только привлек внимание гадины, которую прежде Орадо отогнал от девушки. Чудовище сразу же метнулось в его сторону.

Это позволило выгадать еще немного времени для того, чтобы окончательно закончить свой рисунок, Орадо спешно накарябал клинком в центре пентаграммы еще пару незамысловатых иероглифов и ткнул в черные камни факелом. Ничего не произошло.

Во взгляде ахеронца на мгновение появилась растерянность, однако, она быстро уступила место гневу. По какой-то причине стигийка солгала, решив не раскрывать своего имени а и в ближайшее время, если он вышвырнет ее за пределы пентаграммы, спасая свою жизнь, может горько пожалеть о своей глупости.

- Как твое настоящее имя? - вскрикнул он, хватая девушку за ворот одежды так сильно, что затрещала ее рубаха. - Говори правду, если хочешь жить!

- Аки-Ваша! - вымолвила она, со страхом глядя ему в глаза.

Орадо ослабил свою хватку, удивленный и оторопевший от услышанного. Сама дочь правителя темных пустынь решилась нарушить покой мертвецов в древней усыпальнице! Ради чего, спрашивается? Неужели девчонке недостаточно золотых безделушек? В голове у него возникло еще несколько вопросов, однако, время для того, чтобы получить на них ответы от этой сумасбродной девице появится потом. Сейчас не до того.

Орадо бесцеремонно подтолкнул стигийку к центру пентаграммы.

- Не двигайся, если хочешь выбраться отсюда!

Дрожащей от волнения рукой, ахеронец в очередной раз высек клинком искры из черных камней и бросил угасающий факел к себе под ноги. Он не обратил внимания даже на испуганный крик стоявшей рядом девушки. Когда же, где-то совсем рядом прозвучало негромкое шипение, все исчезло в кромешной тьме.