Предпочтение смерти

3

Очнулся молодой человек в тот час, когда в комнату через распахнутое настежь окно, ворвался холодный ветер. Некоторое время он неподвижно смотрел в потолок, потом невнятно прошептал ругательство и попытался встать. После нескольких минут тщетных усилий, Орадо удалось только приподняться на колени. Перед глазами все расплывалось, руки дрожали, словно от неимоверной усталости.

В комнате, как и следовало ожидать, никого не было. Отсутствовала и походная сумка, в которой лежала проклятая чаша. Орадо едва сдерживал себя от того, чтобы не прокричать проклятье вслед Аки-Ваше, но единственное, на что он сейчас был способен, это хрипеть.

Пытаясь воскресить в памяти события прошедшей ночи, молодой человек припомнил, как стояла у окна дочь владыки Темных Песков, вдыхая из своей трубки благовония. Но благовония ли то были? Может статься, что обычное противоядие. Стало быть, циничная стерва все продумала заранее.

Он оперся рукой о колонну, прилагая неимоверные усилия для того, чтобы не упасть на пол, подался к запертой двери. Сделав пару шагов, молодой человек снова упал, но на этот раз подняться на ноги сил в себе уже не находил. Он поднял один из тяжелых, медных подсвечников стоящих на полу, у пентаграммы и ударил им о металлический засов. Громко позвал:

- Агрифо!

Дверь осторожно приоткрылась и показалось миловидное личико одной из служанок.

- Господин вернулся... Господин!

Писклявый голосок девушки показался Орадо чем-то сродни спасения, однако мир, неожиданным образом растворился в безмерном, расколовшемся на множество осколков пространстве. В глазах снова потемнело.

- Где Агрифо? - промолвил Орадо. - Позови его. Живо!

Девчушка со скоростью молнии скрылась за дверью, а через пару минут возвратилась в сопровождении невысокого смуглокожего человека, одетого столь неопрятно, что впору было бы рассмеяться. Штанины, плохо заправленные в сапоги из оленьей кожи, рубаха нараспашку, растрепанные волосы... Ни дать, ни взять - разбойник с большой дороги. Похоже на то, что за полтора месяца, отсутствия Орадо в Пифоне, он так и так и не привык одеваться как обычные простолюдины. А может быть, ему приходилась по душе собственная неряшливость, связанная скорее с его дикарской натурой, чем с чем-либо еще.

- Агрифо, - прошептал Орадо. - Помоги мне подняться и сесть в кресло.

Пикт выполнил его просьбу, после чего внимательно огляделся по сторонам, явно выискивая причину немощного состояния своего друга и господина. Он прошелся по комнате, взял с подоконника стакан с водой, внимательно принялся его разглядывать.

- Не ищи подвоха, - прошептал Орадо. - Там нет отравы.

- Что с тобой случилось? - поинтересовался Агрифо. - Как давно ты уже дома?

- Понятия не имею, - прошептал молодой человек. - Хотел бы знать, впрочем... Сколько сейчас времени?

- Уже полдень, - отозвалась служанка. - Скоро зазвонят колокола к обедне.

- Стало быть, несколько часов.

Агрифо пошире распахнул окно, впуская солнечный свет, еще раз оглядел комнату. Когда служанка пожелала подобрать с пола черную свечу, он, неожиданно шагнул к ней и взял девушку за руку.

- Займешься этим позже. Сейчас приготовь своему хозяину ромашковый отвар.

- Зачем ему ромашковый отвар? - отозвалась она. - Он что, простужен? Лучше я позову господина Келлера. Он настоящий лекарь.

- Лекарь не нужен, - сказал пикт. Он наклонился и осторожно поднял с пола раздавленный лепесток лотоса. - Нужен ромашковый отвар. Делай, как я говорю, женщина и не теряй времени.

Орадо кивнул.

- Он прав, Види. Ступай.

Недовольно хмыкнув, девушка вышла из комнаты. Глядя ей вслед, Орадо поежился от озноба и сложил на груди руки.

- Она все-таки позовет этого болвана. Впрочем, может быть оно и к лучшему. Не думаю, что сейчас мне поможет обычный ромашковый отвар, - он усмехнулся. - То, что сейчас держишь в руках - лепесток розового лотоса. От его дурмана помогает только крепкий сон.

- Ты ошибаешься, дружище. Это не розовый лотос.

- Вот как? Что же это?

- Это чон-за. Цветок, который растет у югу от гиблых болот, неподалеку от Засечной Черты. Шаманы западного берега используют его, чтобы общаться с духами предков.

- Если пикты используют его в ритуальных целях, то могу предположить, что он должен вызывать какие-то видения. Однако, я не видел никакого дурмана. Должно быть, ты все-таки ошибаешься.

- Чон-за, - сказал Агрифо и крепко сжал лепесток пальцами. - Одна капля - жуткие видения, две капли - крепкий сон, три капли - смерть.

- О, боги..., - прошептал Орадо. Он так сильно стиснул челюсти, что на скулах заходили желваки. - Черный лотос, лютики, или ромашки... Агрифо, она забрала чашу! Эта стигийская девка одурачила меня как мальчишку! Боги милосердные... Нет, наверное, такой твари, которую она не превзошла своим вероломством!

Агрифо ничего не ответил. С интересом он посмотрел на Орадо, ожидая пояснений.

- Ах да... Ты же ничего не знаешь, - с досадой заговорил молодой человек. Он понизил голос: - Скверно. Очень скверно. Я должен вернуться.

- Я не советовал бы тебе сейчас даже вставать.

- Я обязан вернуться. У меня есть пара неоплаченных долгов перед ее высочеством и клянусь честью...

У Агрифо вытянулось лицо. Непонятно было, какие мысли сейчас возникли в голове у этого дикаря, однако оспаривать решение Орадо он не стал.

- Если это твое желание, то останавливать тебя не стану. И если тебе потребуется моя помощь...

- Я говорю тебе, что это дело - мое дело! Дело чести! Однако ты поможешь мне, если расскажешь о тех травах, которые собирают стигийские жрецы, чтобы обрести противоядие против этой пахучей дряни.

- Я не знаю какие травы собирают дети старого полоза. Они чтут странных богов и проводят нелепые ритуалы, которые забавляют людей леса.

- А что делают ваши шаманы, когда общаются с духами предков?

- Я не раз видел, как они жуют древесную смолу. Иногда пьют ромашковый отвар.

- Древесную смолу, - прошептал Орадо, нетвердо вставая на ноги. - Ну конечно же! Как же я сразу не узнал этот запах?! Сколько раз я видел как ее используют в своих ритуалах оракулы, но не узнал! На каждого хитреца довольно простоты... Однако, тот, кто сказал, что по своей сути, всякая женщина, это милое, кроткое, любящее существо, никогда не видел высокородной стигийской стервы. Люди всегда делают то, о чем она просит... Ха!