Предпочтение смерти

8

Этот день, наполненный весельем и музыкой, казалось, не закончится никогда. Бесконечно долго для Аки-Ваши тянулись минуты и часы в Зале Услад, на протяжении которых менялись на столах блюда, рекой текли экзотические вина, заключались деловые соглашения, чередовались танцы и развлекательные представления,

Занимая одно из богато драпированных лож, верховная жрица Черного Храма без всякого интереса вела беседы с младшими дочерьми Владыки Темных песков. Она то и дело зевала, не зная, чем себя развлечь и перебирала пальцами бусинки, нанизанные на тонкую нить. Девушка часто закрывала глаза, представляя себе места, в которых никогда не бывала, о которых слышала многочисленные рассказы от путешественников. Да, она мечтала сбежать отсюда и многое бы отдала за то, чтобы не видеть опостылевших рож сановников, приглашенных на праздник Захода Красной Луны и здесь же, бывало, предававшихся любовным утехам с рабынями и, даже женщинами из знатных семей.

- Ваш кубок почти пуст, масамба-ра, - произнесла темнокожая прислужница, стоявшая возле нее с доверху наполненном вином кувшином. - Вы позволите мне наполнить его?

Аки-Ваша не ответила. Она с безразличием смотрела на обнаженную танцовщицу, нескромными движениями своего тела, стремившуюся привлечь к себе внимание гостей и думала о том, что старый дикарь, занимавший трон Пондава, уже покинул свои земли. Пройдет еще несколько дней и узурпатор древнего трона объединенных городов Пондава войдет в двери старого дворца, чтобы оборвать течение постылой ее жизни. Но способен ли он будет дать ей, тени от Змеиного Трона, что-то взамен? Если судить по жутким рассказам, которые слышала Аки-Ваша от людей, побывавших во мрачных землях, что лежат к юго-востоку от Стигии, там не было и не может быть ничего хорошего. Только величественные храмы, возвышавшиеся над деревьями, жертвенные, жаждущие человеческой крови алтари, да черные святилища неведомых ей, древних, жестоких богов.

- Вы меня слышите, масамба-ра? - спросила рабыня. Не дождавшись ответа, она поднесла кувшин к золотому кубку, что держала ее госпожа и попыталась его наполнить. Однако, в тот момент, когда вино начало переливаться из одного сосуда в другой, Аки-Ваша задумчиво повела рукой, словно отмахиваясь от дурных мыслей и одежда ее окрасилась красным.

- О, простите! - вскрикнула невольница, едва не выронив кувшин из своих рук. - Простите меня...

- Ах ты неумеха..., - зло процедила сквозь зубы девушка, рассматривая мокрое пятно. - Что ты наделала? Тебя накажут за это розгами!

- О, прошу вас...!

- Пошла прочь! - Аки-Ваша оттолкнула прислужницу от себя. Потом она встала и, не сказав больше ни единого слова, зашагала прочь из Зала Услад по узким, темным коридорам, не обращая внимания на встречавшихся по пути невольников и безмолвных стражей.

Когда-то, в этих проходах слышался детский смех, а каменные стены украшали разноцветные гобелены, с изображениями богов, сказочных зверей и легендарных героев. Здесь, под присмотром нянечек, будучи еще девочкой, Аки-Ваша играла с сестрами и братьями, а жизнь ее, беззаботная и полная радостных впечатлений, казалось, должна была длиться бесконечно долго. Однако, прошло всего лишь несколько лет с тех пор и перестал звучать во дворце детский смех. Зато тени от всякого предмета в здешних коридорах, как будто, затаили в себе угрозу, а свет, что исходил от гальванических ламп, потускнел и наполнился нестерпимой безысходностью.

'Он приближается..., - думала она. - Он идет за мной...'

С чувством нарастающей тревоги и обреченности, с каждым шагом набирая скорость, Аки-Ваша устремилась вперед, по темному коридору. В свои покои она почти вбежала и остановилась только близ огромного зеркала. С удивлением девушка взглянула испуганную, черноволосую девочку, которая глядела на нее из золотой, инкрустированной драгоценными камнями рамы. Черты лица той, другой дочери правителя Кеми, вроде бы, были ее собственными, однако, там, на иной стороне, что-то было не правильным. И, казалось, безликая чернота расправляла крылья за спиной ее отражения, готовясь заключить Аки-Вашу в объятия.

Верховная жрица некоторое время вспоминала, куда засунула Темный Дар, после чего подошла к тайной дверце в стене, открыла ее и вытащила потемневшую от времени чашу, украшенную множеством самоцветов. Она нежно провела пальцами по рельефным узорам, поставила чашу на мягкое ложе. Потом взобралась на кровать и снова взяла чашу в руки. Долго Аки-Ваша рассматривала ее в свете тусклых свечей, задавая себе разнообразные вопросы, касающиеся страшных, старинных легенд, которые некогда слышала об этой вещи от жрецов Черных Храмов Кеми и Птейона. В конце концов, незаметно для себя, девушка провалилась в сон, в котором явь замысловатым образом переплелась с фантазией отчаявшегося человека, запертого в мрачных иллюзиях неизлечимого душевного недуга.

В этом сне Аки-Ваша неспешно брела по коридору храма, неимоверно древнего, созданного представителями загадочной расы, прекратившей свое существование задолго до появления людей на Земле. Звуки ее шагов отражались от темных стен, от пола и потолка и устремлялись в темноту, туда, где находился кто-то, не имеющий осязаемой плоти, но могуществом своим равный змееликому богу. Дыхание этого существа, холодное и обжигающее одновременно, было тихим и равномерным. Наверное, так могут дышать спящие люди, однако создание, скрытое покрывалом мрака, человеком не являлось. Скорее, оно напоминало какую-то глубоководную тварь, однако что давало основание так думать, Аки-Ваша не понимала. Со страхом девушка всматривалась во тьму, пытаясь различить хоть что-нибудь там, впереди. Медленно, шаг за шагом она уходила в глубину космического ужаса, являвшегося то ли домом, то ли темницей для неимоверно древней, источающей из себя ауру первобытного зла твари, рождение которой могло совпасть с возникновением Вселенной. Когда же тьма, неожиданным образом стала осязаемой, обволакивая ее тело и разрывая ее душу, Аки-Ваша закричала от нестерпимой боли и неописуемого ужаса.

Этот крик вырвал ее из просветного мрака. Девушка открыла глаза и, привстав на постели, огляделась по сторонам, пытаясь отличить реальность от вымысла. После того как наступило понимание, что все произошедшее было не более чем кошмарным сном, она потянулась к золотой чаше, наполненной свежей родниковой водой. Дрожащими руками Аки-Ваша ополоснула лицо, смывая пот.

Сейчас всесильная верховная жрица Черного Храма готова была по детски разреветься от пережитого ужаса, однако что-то не позволило ей этого сделать. Девушка попыталась встать на ноги, но, не ощутив в себе сил этого сделать, опустилась на пол, бессмысленно глядя на приоткрытую дверь, из-за которой в комнату проникал свет гальванической лампы. В таком положении ее и застал Амен-Каури, вошедший в девичью, в сопровождении сановников и дворцовой стражи.

Увидев дочь сидящую на полу в состоянии абсолютного безразличия ко всему окружающему, Амен-Каури не произнес ни слова. Да и ни к чему тут были какие-то слова. Он подал знак слугам и те подняв девушку на руки, бережно уложили ее на мягкое ложе. Кто-то поднес к ее губам кувшин с вином, кто-то затребовал лекаря. По комнате забегали слуги, желавшие хоть как-то угодить господам, однако толку от их участия сейчас не было никакого.

Владыка Вселенной, к поднявшейся суматохе был равнодушен. Он неторопливо прошелся по девичьей, внимательно рассматривая обстановку, открыл пару ящиков в шкафу, заглянул в потайную нишу, в которой до недавнего времени Аки-Ваша прятала чашу Зу-Шивентари. Потом обернулся к сановникам и требовательно сказал:

- Эта мерзость должна быть где-то во дворце. Обыскать все и принести Змеиному Трону.

- Будет исполнено, - ответил один из них и, поклонившись, вышел.

- Как поступить с ней? - спросил второй сановник, указывая на Аки-Вашу.

- Тени престола нужен обычный покой, - тихо сказал Амен-Каури. - Мы найдем время для того, чтобы поговорить с ней позже. А пока никого сюда не впускать. Поставить у дверей верного человека и пусть стережет эту змею до тех пор, пока мы не решим, как с ней поступить.

- Да будет так.

Еще раз безучастно глянув на свою дочь, Царь Царей вышел из комнаты. Следом, погасив свечи и факелы, вышли его подданные и Аки-Ваша снова осталась одна. Что-то сжимало ее сердце, сбивало дыхание и казалось, что тяжелая сырость, возникшая невесть с чего в груди, усиливалась с каждым вдохом, постепенно становясь невыносимой и всеобъемлющей. Должно быть, это был все тот же страх, который вырвал ее из сна и который ни на минуту не оставлял ее. Но может быть, это было чувство обреченности перед гневом отца, немилосердного и безжалостного в стремлении покарать безрассудную, запутавшуюся в сетях собственного обмана и неуемных желаний девушку.

Какое-то время Аки-Ваша пыталась на ощупь найти Темный дар, затерявшийся где-то среди многочисленных одеял и простыней, а потому оставшийся незамеченным владыкой Вселенной. Найдя же чашу, она бережно прижала чашу к груди, раздумывая что делать дальше.

У нее не оставалось сомнений в том, что произошло что-то чрезвычайное, если отец решился нарушить один из веками чтимых запретов и вошел в девичью комнату - место, в которое не было хода никакому мужчине. Возможно, он даже побывал в Запретном Городе, желая самостоятельно разобраться в событиях минувшей ночи и обнаружил какие-то свидетельства ее лжи. Очень скоро Царь Царей вернется сюда и тогда...

О том, что будет тогда Аки-Ваша уже старалась не думать. По правде говоря, времени для всякого рода рассуждений у нее уже и вовсе не оставалось. Гоня от себя остатки кошмарного сна, девушка сняла с головы старинную диадему. В ней хитроумным образом была спрятана короткая, тонкая заколка - квилум, оружие наемных убийц и религиозных фанатиков сумрачных земель Гхота, чей орден распался пару веков назад. Аки-Ваша осторожно вытащила заколку, взяла в руки Темный Дар и, спустившись с мягкого ложа, тихой поступью тронулась к чуть приоткрытым дверям.