Прекрасный зверь

1. Шейн

Молочный коктейль все девушки доставляют мне ко двору.

Я стою в баре, моя рука слегка сжимает бутылку ледяного пива, и я пытаюсь представить, что происходило внутри этих сверкающих стен сто лет назад. И в мгновение ока я начинаю испытывать грусть из-за какого-то чувака, служившего в лабиринтах этого бывшего театра. За век мы все превратимся в ничто, в пригоршню пыли. Но сегодня... горячая кровь кипит в моем члене, и я все еще король своей империи непристойности.

Я осматриваюсь вокруг — все именно так, как и должно быть.

Прохладный воздух дует из фильтров в потолке, громкая музыка бьет по коже, словно утренний дождь в тропиках, и блуждающие прожектора высвечивают официанток в пушистых белых пачках с упругими попками, выставленными на всеобщее обозрение, которые очень быстро скользят туда-сюда по залу, бл*дь, как лебеди.

Иногда прожектора перестают лизать одну из полураздетых, безумно гламурных танцовщиц, разбрызгивая свой свет с места на место, как волшебную пыль. Стриптизерши — это сладкие леденцы в моей кондитерской. Но... в прохладной тени кабинетов, куда не доходят прожектора, бездушные мужчины в темных костюмах с раздутыми кошельками, ожидают с ведрами шампанского, пытаясь насытиться их кисками. Не то, что они на самом деле могут насытиться любой кикой, пока находятся здесь, но эй, они могут дрочить вспоминая, пока их члены не почувствуют освобождения.

Да, в «Эдеме» все отлично.

Я поднимаю свое пиво, подношу к губам, и замечаю, что что-то изменилось, причем не в лучшую сторону.

Мартин, мой менеджер, выводит одну из стриптизерш из одной VIP-комнаты. Его губы сжаты в тонкую полоску от ярости, она выглядит напуганной, пытаясь не подавать вида и удержаться на семи дюймовых высоких прозрачных из пластика туфлях, которые мигают красным внутри платформы каждый раз, когда она идет своей походкой от бедра. Бл*ть, у моей четырехлетней племянницы точно такие же кроссы, с красным огоньком. Я никогда не видел ее раньше, должно быть она новенькая.

Стайка прекрасных девушек в баре обмениваются самодовольными понимающими взглядами. Одни или две бездушно хихикают, кто-то сдерживает свои эмоции, когда черные двери, задрапированные толстыми, красными бархатными шторами, заглатывают эту пара, ведя в офис Мартина, где происходит наем и увольнение персонала.

Я делаю глоток холодного пива, перевожу взгляд в сторону VIP-зала, там из менеджеров никого нет. С впечатляющей быстротой, как по маслу, появляется Брианна — хозяйка этого заведения и хозяйка всех девушек. По ее целеустремленному взгляду и завуалированному выражению на тщательно накрашенном лице, можно сказать, что она приняла на себя миссию, заглаживания «малой кровью» недоразумения.

Она появляется через несколько минут, безмятежно улыбаясь и кивает одной из девушек, слоняющихся в баре. Девушка тут же идет по направлению к ней. Они встречаются у зеркальных колонн, перебрасываются парой слов, и девушка входит в VIP-комнаты, а Брианна по-прежнему невозмутима остается на посту.

Проблема решена.

Музыка меняется на необычный трек AronChupa’s «I’m an Albatraoz» заполняет помещение. Одна из самых любимых танцовщиц клуба, Мелани, черная девушка в обтягивающем комбинезоне с геометрическими узорами, будет танцевать на шесте. Эффект ее появления сказывается мгновенно — атмосфера в клубе накаляется, словно потрескивая электричеством. Софиты над сценой выключаются, Мелани исчезает. Единственное, что остается — коллекция сверкающих геометрических узоров ее костюма, которые движутся вверх по шесту. Это потрясающее зрелище, аудитории рукоплещет, ревя от восхищения.

Я допиваю пиво и поворачиваюсь назад, чтобы взглянуть на занавешенную дверь. Я не склонен вмешиваться в работу моего клуба. Зачем мне это? Любой дурак видит, что девушки между Мартином и Брианной бегают по струнке. Но эти мигающие туфли пробудили мой интерес.

Возможно, я всегда могу различить насколько виновна девушка с первого взгляда, и насколько она «зеленая», попав сюда. Я даже не удивлюсь, если эта в мигающих туфлях первый раз в жизни танцует стриптиз. Но я смотрю на эту дверь сейчас, в основном потому, что не смогу позволить случиться несправедливости. Эта черта моего характера вовлекает меня в разного рода неприятности, особенно когда я был еще ребенком, но видно это свойство заложено у меня в ДНК, я не могу отвернуться, если вижу несправедливость.

Меньше чем через пять минут она появляется из-за штор. У нее текут слезы по лицу, а огоньки в ее смешных танкетках по-прежнему мигают. Мартин «включил кнут», ее уволили. Она делает шаг в сторону боковой двери, ведущей в раздевалки. Я быстро иду к ближайшей двери и ввожу свой собственный код. Дверь открывается в коридор, в который она входит.

— Ой! — восклицает она, увидев меня. В ярко освещенном коридоре, ее лицо накрашено толстым слоем грима, с бороздками от слез, глаза заплаканные и растерянные.

—Идем со мной, — говорю я, и она молча следует за мной наверх, в мою кабинет. Я открываю дверь и пропускаю ее вперед. Закрыв дверь, иду к бару.

— Не желаешь выпить? — бросаю я через плечо.

— Нет, благодарю вас, мистер Иден, — отвечает она безропотно.

Я поворачиваю голову и встречаюсь с ней глазами. На самом деле она производит сильное впечатление.

— Зови меня, Шейн, — тихо говорю я ей.

Она растерянно хмурится.

— Присаживайся, — приглашаю я и наливаю два стакана бренди.

Подойдя к ней, протягиваю ей стакан. Она принимает его с еле слышным «спасибо», и я замечаю резкое изменение в языке ее тела. Она думает, что я заинтересован в ней. Она не совсем уверена в моих намерениях, поэтому вернулась к своей обычной игре. Мило, правда.

Я иногда встречаюсь с девушками из клуба, если они совершенно неотразимы, то могут получить право «попутешествовать на моем члене», но в целом я предпочитаю не встречаться. Это плохо для бизнеса со всех сторон. Я перехожу к своему столу и, присаживаюсь на край, скрестив руки на груди и улыбаясь.

Она застенчиво улыбается в ответ, ее глаза увлажнились приглашая. Отрепетированный жест соблазнения, она опускает глаза вниз и хлопает кокетливо ресницами.

— Как тебя зовут? — спрашиваю я.

— Баблз.

Я скрываю улыбку. Конечно же, Баблз.

— Не хочешь рассказать мне, что произошло?

Она тут же становится ярко-красной.

— Мартин уволил меня, — с трудом признается она.

— За что?

— Я... Я... позволила клиенту... эээ... до себя дотронуться, — наконец выдавливает она.

— Ты же знаешь, что это не разрешено правилами. Зачем же ты это сделала?

Она смотрит на меня своими огромными, наполненными мольбой глазами.

— Клянусь, я не хотела. Я сказала ему нет, но он ответил, если я ему не позволю, он позовет другую девушку. Я работаю здесь всего неделю и даже еще не заработала денег, чтобы покрыть расходы за квартиру. Он был первым мужчиной, который пригласил меня на приватный танец. Я честно не хотела нарушать правила. Но с другой стороны, я не хотела потерять такой шанс — заработать немного денег, особенно после того, как он мне объяснил, что собирается сделать, если я откажусь.

Она взмахивает левой рукой, призывая.

— Поэтому я ответила, что мне нужно сходить в туалет, и пошла в клуб к Никки за советом, поскольку она лучшая стриптизерша в клубе.

У нее появляется выражение обиды на лице.

— Она сказала, что я полная дура, поскольку сбежала от него. И что любая другая девочка даже не будет раздумывать, если он захочет прикоснуться к ней. «Он совершенно для тебя не опасен. Просто позволь прикоснуться ему через твою одежду и все будет в порядке», сказала она.

Я хмурюсь.

— Ты разве не знаешь, что имеются камеры внутри каждого кабинета?

— Да, знаю, — с печалью признается она. — Особенно, когда Мартин привел меня к себе в кабинет и заставил смотреть, какой же я была дурой. Но Никки убедила меня, что камеры только для шоу, что они ничего не записывают и за ними никто не следит. Я знаю, что нарушила все правила, но я на самом деле поверила ей. Она — звезда этого клуба. Ни одна из девочек не делает столько денег, как она. Я — никто, я только начала работать в этом клубе, поэтому ни для кого не представляю конкуренцию, и не могла предположить, что она может мне так напакостить. Как я могла так ошибиться! — произнесит она с огромным сожалением.

Она вдруг наклоняется вперед, глядя на меня напряженным взглядом.

— Я чувствую, что у меня нет выбора. Она сказала мне, если я не начну зарабатывать деньги, то буду выброшена, потому что занимаю место девушки, которая могла бы зарабатывать большие деньги для клуба. Я действительно не знаю, что мне делать, — она смотрит в пол печальными глазами. — У меня есть обязательства, перед моей мамой и детьми. У меня близнецы в Бразилии, с ними сидит моя мать. Мне необходимо отправлять им деньги. Мне нужны деньги, чтобы выжить.

Она так молода, что мне даже не приходило в голову, что она уже мать.

— Сколько тебе лет?

— Девятнадцать.

Я киваю и смотрю на нее. Ей не хватает уверенности, но Брианна не ошиблась, взяв ее на работу, и у Никки были действительно веские причины попытаться устранить ее. В ней есть что-то особенное, и в один прекрасный день она станет ценным экземпляром в этом клубе и составит большую конкуренцию Никки.

Я выпиваю до конца коньяк.

— Я дам тебе еще один шанс, но если ты нарушишь, хоть одно правило в моем клубе, ты вылетишь отсюда и из индустрии клубов, твое имя будет находится в черном списке во всех клубах страны.

Она заламывает руки, глаза светятся благодарностью.

— Благодарю вас. Большое спасибо, Шейн. Клянусь жизнью своих детей, я никогда не подведу вас.

— Хорошо.

Словно не в силах сдержать волнение, она подпрыгивает на стуле, как щенок.

— Иди домой, Баблз. Я поговорю позднее с Мартином.

Она приближается ко мне достаточно близко, я даже чувствую жар ее тела, наклоняется вперед, приподнявшись на носочках на своих сверкающих красными огоньками, на огромной платформе туфлях, оставляя еле заметный поцелуй у меня на щеке. Я приподнимаю вверх бровь, она опускается на свою платформу, и не спеша, облизывает губы, густо накрашенные блеском. Да, определенно, в Баблз что-то есть.

Спелая, тугая, жаждущая киска. Естественно совершенно предсказуемо, мой член заинтересован в ней, но мой член всегда готов воплотить любые плохие идеи. Девочки, такие как Бабалз, готовы на любые дешевые острые ощущения с горячим, твердым членом на ночь, но это напоминает, когда вы наблюдаете за змеей, ползущей на вас и думаете: «Аууу... послушай, хочешь обнимашек! Поверь мне, ты не успеешь даже взять презерватив, как они уже будут строят свадебные планы в головах. Я люблю совсем немного Анджелу, Памелу, Сандру и Риту».

Я достаю пятьдесят фунтов из кармана рубашки и удерживаю между двумя пальцами.

— Возьми такси домой сегодня, — говорю я.

Разочарование мелькает в ее шоколадных глазах, но она понимает намек и ловко вытаскивает банкноту из моих пальцев. Этот жест возымел свое действие с тех пор, как мужчина впервые изобрел валюту, и его первоначальная природа что-то дергает во мне. Я действительно сделал сегодня Баблз одолжение? Теперь она наивна и невинна, но в один прекрасный день изучит все, что стриптизерши знают о мужчинах, об их жадности, похоти и уродстве. Она научиться использовать эти качества и сделает много денег, но хорошо ли это?

— Не делай, если еле слышный голосок внутри тебя советует этого не делать, — говорю я ей.

Она медленно кивает.

— Вы очень красивый мужчина. Не только лицом и телом, но и сердцем, — шепчет она, замолчав на секунду. — Я обещаю, что вы никогда не пожалеете о своем решении.

Она выходит из моего кабинета и тихо закрывает за собой дверь.