Престидижитатор Сталина

Интерлюдия

В которой англичанка готовиться к тому, чтобы крупно нагадить.

Уильям Лэм, второй виконт Мельбурн и премьер-министр Великобритании внимательно посмотрел на собравшихся. Мероприятие было для всех крайне неприятное, потому что довольно внезапно выяснилось: британская промышленность уже не лучшая на планете! Более того, некоторые иностранные державы попросту пренебрегают закупками британской высокотехнологичной (и очень дорогой) продукции, предпочитая дешевые подделки из явно слаборазвитых стран — и вот причины этого следовало Кабинету прояснить для себя, чтобы предпринять действенные меры по восстановлению мирового господства (хотя бы технологического):

— Что вам удалось выяснить?

Первым ответил лорд Данфермлин, посол в Германии, специально вызванный в Лондон на эту встречу:

— Завод в Нюрнберге баварцы выстроили сами, по подписке, сразу после того, как была выстроена там железная дорога длиной в четыре мили. По контракту на дорогу был поставлен лишь один паровоз, но они решили, что паровозов нужно больше. И, кроме того, они почти сразу начали постройку и дороги к Мюнхену, где потребуется уже не менее десятка паровозов.

— А почему дорогу в Баварии построили какие-то русские, а не мистер Стефенсон, вы выяснили?

— Русские предложили ее выстроить почти втрое дешевле, тут любой бы принял их предложение. Тем более что у этого русского контрактора, Павлов его фамилия, только в личном поместье уже действовало железных дорог более двухсот миль. Дороги, правда, почти игрушечные, с колеей чуть больше двух футов — но у него уже действовало производство рельсов, шпал, крепежа — вот он и смог поставить нереально низкую цену. А вот даже второй паровоз баварцам изготовить не сумел.

— Позволю возразить, — прервал первого посла Улик де Бург, первый маркиз Клэнрикэрда и посол Британии в России. Его специально не вызывали, он ненадолго покинул Петербург в связи с похоронами какой-то престарелой родственницы — но старушка померла очень удачно, как раз когда маркиз понадобился Кабинету:

— Павлов — это тот, кто выстроил дорогу между столицами, а когда он договаривался с баварцами, у него по двухсотмильной дороге поезда ходили со скоростью до сорока миль в час. А у нас до сих пор далеко не каждый паровоз достигает хотя бы двадцати миль…

— И именно поэтому русские на дорогу между столицами покупают паровозы и даже вагоны в Германии, — огрызнулся «немец».

— Кстати, я просил вас уточнить, откуда вообще взялся этот Август Борзиг? — прервал начинающуюся склоку премьер.

— Он до того, как открыл свою паровозную компанию, работал старшим мастером чугунного литья в Франца Эгельса. Эгельсу Фридрих-Вильгельм практически навязал выпуск паровозов, с большими обременениями по лицензии, и когда его мастер предложил разделить производства, он немедленно согласился. За Эгельсом осталось производство паровых машин для заводов и фабрик, а Борзиг занялся исключительно паровозами.

— И за три года занял почти весь европейский рынок? Почему французы, австрийцы и даже итальянцы заказывают паровозы в Германии, а не у нас? И почему германцы не платят за лицензию Стефенсону или Ротвеллам? И вообще, кто передал лицензии германцам?

— У них паровозы не британских конструкций. У баварцев лицензия русская, у Борзига — тоже русская, но другая. Шуберт — это который наладил выпуск паровозов в Дрездене — начал строить паровозы конструкции Ротвеллов, но построил лишь один такой паровоз, а потом тоже перешел на выпуск паровозов по русской лицензии. Точнее, он сейчас делает некоторые детали паровозов для Борзига.

— По русской лицензии?!

— Это не повод для паники, — меланхолично заметил де Бург, — придумать что-то интересное может каждый папуас. А вот изготовить придуманное… Ведь Борзиг делает почти все паровозы для дороги между русскими столицами, и ему платят именно потому, что в России сами сделать такое не в состоянии.

— Но ведь первые локомотивы они сами сделали! А сама дорога… — лицо у британского премьера покраснело от негодования.

— Я уже неоднократно писал в своих докладах, что эта дорога — просто, как говорят русские, пускание пыли в глаза. У них есть пословица о том, что правду о российском бюджете знают лишь двое: русский царь и Канкрин. Но и у каждого из них эта правда разная, так что вообще никому неизвестно, какая из этих правд истинная. Нигде не указана стоимость постройки этой дороги, но наши инженеры примерно подсчитали, и получается, что она обошлась от трети до половины годового бюджета русской империи. И последствия этого русский царь будет разгребать еще минимум лет десять. Они же почти полностью перестали продавать нам зерно…

— И пеньку, — добавил премьер, — что очень беспокоит Морское министерство.

— И пеньку, и сахар: в стране наступает голод и русские все поля засеяли хлебом чтобы крестьяне не вымерли от голода. Всё равно вымрут, но это не наша забота. Лично меня беспокоит то, что Германия в России довольно быстро строит новую колонию — при том, что доступ британских подданных к русской промышленности и торговле с каждым днем все больше ограничивается.

— То есть вы считаете, что нам нужно срочно заставить русского царя учитывать наши интересы?

— Нужно, но не срочно. Пусть сначала немцы устроят там нужные нам рудники, проложат дороги. Кстати, этот Павлов — у него мать немка, поэтому германцы через него все это и проделывают, но пока на это внимания обращать не стоит, разве что принять в качестве рабочей гипотезу о том, что и первые якобы русские паровозы по сути германские. А вот с Германией нужно что-то делать, а том числе и для того, чтобы немцы побыстрее выстроили нужное нам в России. И не выстроили ненужное нам у себя…