Презренный металл

5. Сияющие огни

Я бы не сказал, что Жан выглядел виновато. Возможно, мне просто показалось. Он глянул на меня, и сейчас его взгляд казался отрешённым и безразличным, как будто он думал о чём-то своём.

Парни, которые подперли меня сзади, обхлопали карманы и вытащили три телефона.

— О, ничего, ты прям телефонист! — усмехнулся коренастый водитель. — Связной, давай, забирайся.

Я обернулся и глянул на окна. Соломка был на стреме. Внимательно наблюдал и, скорее всего, уже записал номер. Правда, что мне с того, что зашуганный и перебоявшийся за последние дни Соломка заметил и запомнил, когда и с кем я уехал? На его преданность расчёта не было. Так, в случае когда лично ему ничего не будет угрожать, он, конечно, поможет. Но на серьёзный союз рассчитывать не приходилось. Я, вообще-то, и не рассчитывал с самого начала. Я этих людей повидал немало.

Что касается Жана, то и с ним было всё понятно с самого начала. Ну, вернее, было несколько вариантов, несколько возможностей развития событий. И тот, что вырисовывался сейчас, казался наиболее вероятным, самым простым и очевидным из всех.

— Ну чё, как сам? — кивнул Князь, когда мы тронулись и выехали из двора.

Я сидел на заднем сиденье между ним и торпедой, которая обшаривала мои карманы. Второй боевичок сел на пассажирское место впереди. Ну а за баранкой, естественно, оказался водила.

— Охрененно, — ответил я. — А ты как, оклемался?

— Более-менее, — Жан украдкой глянул на водилу и отвернулся к окну. — Вопрос ему не понравился.

— Где живёшь-то? — не оставлял его я. — Там же? Не переехал?

— Пока там же, — неохотно ответил он. — Но дом тётка будет продавать.

— А тебя куда?

— Не пропаду. Семья большая.

— Семья-то большая, да два человека, — хмыкнул я.

— В смысле? — нахмурился Жан.

— Да это я так, без смысла. Бессмыслицу несу, околесицу.

Семья-то у тебя большая, паря, а что-то прибежал ты ко мне, когда у тебя поджилки тряслись, а не к родственникам. И кантовался у Соломки, а не у тётек и дядек. А сейчас, значит, всё наладилось. Ну ладно, молодец. Я рад за тебя.

— Чё, на дискач не пошёл? — кивнул я. — Сегодня же закрытие сезона. Конец первой четверти. Тусэ.

Он пренебрежительно хмыкнул.

— Я на эти вечеринки уж лет пять не хожу. Полный отстой.

— Зря, — пожал я плечами. — Я вот любитель, только ты мне сегодня всю малину обломал.

— Некогда развлекаться, — пожал плечами Жан. — Нужно дела делать.

— О! — хмыкнул я. — Смотрите-ка, серьёзный мужчина говорит серьёзные вещи. Согласен. Если нужно делать дела, то я за. Но иногда можно и расслабиться. Вот вам всем, мужчины, неплохо было бы расслабиться. Какие-то вы очень напряжённые.

Никто не ответил.

— Жан, куда едем?

— К новому барону, — недовольно процедил он и снова глянул на водилу.

— А, выбрали уже, да? — спросил я.

— Выбрали.

На самом деле я знал, что его выбрали. Читал в интернете. В одном независимом канальчике была заметочка. Андрей Мордоя, бизнесмен, ответственный и уважаемый как в цыганской среде, так и в бизнес-сообществе города.

— Ничего себе я шишка, что вы меня аж к самому барону на аудиенцию везёте, — усмехнулся я.

Разговорить никого не удалось. Даже Жан замолчал и всё оставшееся время смотрел в окно.

Дорога естественно шла на «улицу Роз». Кажется, она обладала какой-то магией, поскольку вся моя судьбинушка, начиная с марта 1995 года, была связана с этой не очень большой, не очень широкой, не очень длинной дорогой.

Машина съехала не в сторону Поляны, а в сторону Осиновки. Выехала за черту города и понеслась по серой дороге, под серым небом, навстречу сгущавшимся серым сумеркам. Зажигались огни, включались вывески, празднично мигали светофоры.

Я устроился поудобнее и прикрыл глаза. Но долго наслаждаться поездкой не пришлось. Вскоре мы притормозили, и машина плавно свернула направо, не доезжая до места, куда мы выкатывались на «Мустанге» с Жанной.

Я вспомнил о Жанне. Этой ночью она показала себя во всей красе. Хотя, может, ещё и не во всей. Тут я, конечно, на сто процентов быть уверенным не мог. Но, кажется, она вчера тяпнула лишнего и пересекла границы, так что сегодня утром выглядела немного растерянной. Вероятно, осознала, что теперь не сможет в отношении меня безоглядно пользоваться властью, данной должностью.

И, естественно, теперь она была уязвима перед законом. И давить на меня ей следовало с этого дня с большой осторожностью и с оглядкой на возможные последствия. Прошу заметить, не я это предложил, говоря словами гражданина Велюрова.

Машина подкатила к шашлычке. На парковке было много тачек. Мы подъехали, встали на свободное место и вышли. За руки меня никто не держал и пистолетом в спину не тыкал. Всё выглядело достаточно свободно. Типа вот приехали пацаны шашлычком побаловаться. Ну, немногословные, ну, мрачноватые, так что поделать? Жизнь такая.

Особого интереса к этой встрече я не испытывал. Хотя, в принципе, ожидал, что она случится. Однако то, что вчерашний свежий инцидент попал в число обозначенных вопросов, было достаточно любопытно и, в общем-то, неожиданно.

То, что предыдущий бомжатник сотрудничал с предыдущим бароном, было мне известно. И допустить, что это сотрудничество продолжалось, вполне было уместно. Но как они так быстро и оперативно узнали о моём участии, было непонятно и довольно странно.

Мы подошли к рубленной избушке. Поднялись на крыльцо и прошли в горницу. Здесь было всё по-простому. Деревянные стены, деревянные столы, лавки, стойка с пивным краном. И народу было довольно много, не зря же говорят, будь проще и люди к тебе потянутся.

Зал был приличный по размеру и почти полный. Стоял гомон, пахло жареным мясом. Кто-то хохотал, кто-то пил пиво. Атмосфера царила оживлённая, свойственная заведениям, где едят и пьют хмельные напитки. Потолок, правда, был немного низким и давил. Высокому человеку наверняка было здесь некомфортно. А в остальном всё было вполне сносно.

Мы прошли через зал, не останавливаясь и вышли в большой холл. Пересекли его, и водила постучал в деревянную дверь с ручкой, сделанной из настоящего древесного сучка.

— Заходи, — воскликнули там.

Он открыл и махнул мне и Жану. Торпеды остались в холле.

Комната представляла собой отдельный кабинет с довольно длинным столом. На рубленых стенах висели дешёвые картинки с южными пейзажами.

За длинным деревянным столом сидело семеро цыган. Водитель с уважением обратился к барону. Я узнал его по фотографии в интернете. Завали его Андрей Мардоя, и недавно он разменял полтинник. Был он дядечкой плотным, ухоженным, активно занимался бизнесом, но чёрные волосы с проседью, густая круглая борода и тяжёлый жёлтый перстень на пальце придавали ему вид скорее ярмарочного купчины, чем современного бизнесмена.

— Это он и есть? — спросил барон, скользнув по мне взглядом.

— Это он и есть, — подтвердил водитель.

Барон глянул на Князя. Тот сразу подтвердил, что я — это я. Тогда босс повернулся к соседу справа и кивнул. Тот усмехнулся и как бы нехотя обронил:

— Я с ними там поговорю.

Он встал из-за стола и, не глядя на нас с Жаном, лёгкой пружинящей походкой направился к двери. Князь без разговоров двинул за ним. Ну, и я тоже. Оказавшись в холле, чувак дёрнул дверь, ведущую на улицу и выскочил из избы, пошёл по дорожке.

Ступал он мягко, будто кошак. Мы подошли к теремку, рассчитанному на посиделки человек пятнадцати и зашли внутрь. Он присел на стол чуть боком, оставив одну ногу стоять на полу. Мы с Князем оказались прямо перед ним, а троица боевиков рассредоточилась позади нас.

Парняге этому было около сорока. Среднего роста, чернявый, жилистый, он будто был собран из переплетённых нервов. Взгляд у него было опасный, хищный. Больше всего поражали глаза, жёлтые, как у гиены. Казалось, он просвечивал тебя насквозь, выискивая слабину.

Он посмотрел внимательно сначала на Жана, а потом уставился на меня. Прищурился и чуть наклонил голову вперёд, пытаясь проникнуть в мой мозг. Я стоял спокойно, не проявляя опасений или нервозности. С животными лучше всего работает язык тела. Ты должен показать полное спокойствие, невозмутимость и уверенность в себе. Это же касается и адреналина. Если допустишь хоть маленький впрыск, зверь обязательно бросится на тебя.

— Я Сашко Пустовой, — сказал он. — Слыхал?

— Нет, — покачал я головой, хотя, разумеется, это имя мне доводилось слышать.

Я читал о нём в интернете и Матвеич пару раз поминал не самым добрым словом.

— Нет, ты видал? — усмехнулся он и посмотрел на водилу.

— Ага, — согласился тот.

— Ты что ли Крас?

— Ну, одноклассники так меня называют иногда, — пожал я плечами.

— Одноклассники, — он криво усмехнулся, и на его щеке проявилась белая линия старого шрама. — Школота, блин. Ну и как же ты докатился до жизни такой, школьник, твою мать?

Судя по всему, он был человеком непоседливым. И даже сейчас, сидя передо мной на столе, не мог находиться в состоянии покоя. Рука его постоянно двигалась. Между пальцами он крутил отполированный до блеска металлический диск. Я присмотрелся и понял, это был рубль. Советский железный рубль.

— Короче, аферюга, ты нам бабла должен, — ощерился он.

— Я свои долги все знаю, — пожал плечами я. — Вас в списке моих обязательств нет.

— Смотри-ка, грамотный какой. Что ж ты два года в одном классе сидел, если такой умный?

— Повторение мать учения, — пожал плечами я. — Потому и умный, что два года отсидел.

— Надо же, — удивился Сашко. — Бесстрашный. Ты бессмертный что ли? Кощей, в натуре. Ты ж русский, а русские сказки не знаешь, да? Кощею-то по яичку дали и кирдык. А у тебя что, яичка нету?

— Честно говоря, — ответил я, — пока не понимаю предмет нашего разговора. Ваш подручный обрисовал список вопросов, но мне они кажутся надуманными.

— Да ты чего, надуманными? — прищурился он и зыркнул, как пятнистая гиена. — Короче, недоросль, вопросы у нас к тебе серьёзные. Все ниточки к тебе ведут. По всему выплывает, рисуется и корячится, что ты подставу устроил.

— Я подставу устроил? — усмехнулся я. — Зашибись подстава! Я сейчас несколько лямов торчу. Видать, надо ещё пару лет посидеть в десятом классе, чтобы ума подкопить, а то непонятно, я всех подставил, а сам без бабла. Это как? Я под этот проект конкретно кредитнулся. Вон, Жан в курсе. Всё перед его глазами проходило. Так что предъявы вообще не по теме.

— Да ты чё? Не по теме? А кто нашу братву всю слил? У нас, знаешь сколько народу полегло? Кто-то сидит, как дядька Жана, а кого-то уже и в живых нет. А ты спокойно разгуливаешь, как герой.

— Про братву слыхал, — кивнул я. — А ещё слыхал, что ваши же ребята стрелять и начали, сделку сорвали. Да чего там слыхал, я своими глазами видел как вы договорённости соблюли. А виноват я, значит? То есть, вы меня хотели кинуть на бабки, а когда кинули и вас тоже, решили на меня наехать? Прикольно, Сашко, но нет, базар гнилой, пардон за выражение.

— Ты за базаром-то следи своим, салага! — гневно сверкнул жёлтыми глазами Сашко Пустовой.

В криминальной симфонии нашего края его скрипка выделялась громким и мощным звучанием. Он имел репутацию человека крайне опасного и скорого на расправу. Так что перегибать палку, конечно, не следовало. Но и мычать, как телёнку, было противопоказано.

— Ты на кого сейчас наезжаешь-то? — тихо процедил он.

— Ты спросил, я ответил. В городе говорят, что человек Афганца всё слил, был на крючке давно. Но это слухи. Ни подтвердить, ни опровергнуть не могу. За что купил, за то продал. А так-то я молчу тихонечко, шухер не поднимаю, рамсить не собираюсь. Устроился на работу, кому должен, буду отдавать.

— Я смотрю, ты красиво говоришь, мягко стелешь. А чё ж ты ещё живой-то, если столько бабок заторчал?

— Вообще-то, не в девяностых живём. Главный ресурс сейчас человек. Вот я устроился на работу, инвестиция вдолгую. Лет через десять рассчитаюсь. А если карьера попрёт, то раньше.

— И куда ты устроился?

— Курьером работаю. Курьеры сейчас до хрена зарабатывают, а у нас как раз каникулы, так что с утра до ночи буду пахать.

— Курьерам это хорошо, — усмехнулся он. — Курьерам это правильно. Только нихера я тебе не верю.

— Ну что могу поделать? На зубе побожиться?

Он внезапно заржал.

— Ничего так корешок-то у тебя, забавный, — сказал Сашко Князю. — Хитрожопый только больно. А чё ты скажешь про этих… мазуриков?

— Каких мазуриков? Про Золотуху с этим вторым?

— Ну? — кивнул Сашко.

— А что мне про них говорить? Вон, у Князя спрашивай, это же он мне их подогнал.

— С Жаном мы уже всё перетёрли, теперь я с тебя спрашиваю.

— Ну так ты вопрос-то задай, а то неясно, о чём речь.

— Тебе Жан подогнал рабочую силу. Ты замутил налёт. Взяли сейф. Грохнули начальника ментовского. И чё? Жан сидит, лапу сосёт.

— Хорошо, если лапу, — пробормотал водила.

— Тихо-тихо, — махнул ему рукой Сашко. — Я спрашиваю, где наши бабки?

— Какие бабки? — удивился я. — И где эти мазурики? Интересную картину ты рисуешь. Маслом. Во-первых, они наехали на твоего человека, и он прибежал не к тебе, а ко мне. Я придумал тему, чтобы они его оставили в покое. Предложил ломануть сейф Назара.

Жан резко повернулся и недоуменно уставился на меня.

— Какого Назара? Нашего Назара?

— Ну а какого ещё? Во-первых, Назар конченый урод. Во-вторых, батю его грохнули. Поэтому охраны сейчас почти нет, один калека в будке сидит и спит. Я же был у него дома и не один раз. Видел сейф. Он сам хвастался, что там бабла немеряно. Эти два отморозка заявили, что типа способны на всё. Ну, а чем не тема? Я послал их осмотреться, но они даже дом не могли найти с первого раза. Так что свалили и хорошо. С ними бы точно спалились. Жан не даст соврать, они полные идиоты.

— А как бы ты сейф вскрыл? — прищурился Сашко.

— А мне и не надо было. Они бы ввалились в дом, мать связали, а его припугнули. Он бы сразу всё выложил. Эти отморозки, как они давали понять, умеют выбивать правду.

— Походу переоценили тебя, — усмехнулся Сашко. — Не такой ты умный, пацан. План говно, сразу тебе говорю.

— Да какая разница. План остался только в плане, а что там эти идиоты натворили, я не в курсах. У них спрашивай. Ко мне вообще какие вопросы? Я их знать не знаю.

— Найди их.

— Я через Князя с ними общался. Он привёл, пусть ищет. А если ты думаешь, что эти дебилы могли грабануть дом главного мента… блин, даже не знаю…

— В том-то и дело, пацанчик, — хмыкнул Сашко, — что сами бы они нихера там не взяли. А так, говорят, бабло, пушку увели, акции, документы.

— Если это были они, то теперь их уже и след простыл, — пожал плечами я. — Стопудово.

— Смотри-ка, на всё у него ответ есть, — ухмыльнулся босс. — А вчера на Якунинке что произошло? Не темни, рассказывай. Как ты там столько народу перекрошил и весь бизнес мой под откос пустил?

— Я? Я ещё раз говорю, я школьник. Не Рэмбо, не терминатор, и не коммандос. Я приехал…

— А как ты приехал, школьник?

— Ну, есть у меня ксива, чтоб меня не останавливали. Я работаю в крутой конторе. На тачке приехал.

— И чё это за контора?

— РФПК Инвест. Может, слышал?

— И чё? — заинтересованно прищурился он, — там каждому курьеру малолетнему тачку дают?

— Не знаю, каждому или нет, но контора денежная. Ей пол-области принадлежит. У них куча недвижки в аренде, и многие арендаторы налом рассчитываются.

— А потом куда девают?

— Слушай, у них целая армия там. Грабануть не получится. Короче, вчера я привёз документы Алёше.

Но в жёлтых глазах Сашко повис вопрос о горах наличных в РФПК…

— Откуда ты Алёшу Бомжа знаешь? — спросил он.

— Пересекались, — хмыкнул я.

— И как вы пересекались?

— Блин! Ну, разговор странный. Были моменты, я много с кем пересекался. И с боссом его тоже.

— С каким это? — недоверчиво глянул Сашко.

— С Харитоном. Короче, я привёз документы, а у них там кипиш.

— Бомжи взбунтовались? Что за кипиш?

— Я не знаю. Лёша сел ко мне в машину, тут же подбежал охранник, шарахнул ему в грудь из «ТТ». Застрелил нахрен Алёшу. Из конторы выскочил чувак с калашом и начал поливать. Я за этого Алёшу спрятался в натуре, пока они там друг друга не погасили. Всё. Можешь у бомжей спросить, они в окно смотрели. А ты как узнал, что я там был? Чисто для себя интересуюсь.

— Узнал, потому что я всё узнаю, понял? В общем, братан, что-то ты пургу метёшь.

— Ну, если я не прав, скажи, в чём я неправ. Если я тебя обманул, скажи, в чём я тебя обманул. Просто так говорить не надо. Мы за каждое слово несём ответственность перед людьми и перед самими собой.

Сашко, похоже, разозлился. На скулах его заиграли желваки, а рубль в руке закрутился с ускоренной быстротой.

— Короче, Крас, ты мне нихера не нравишься.

Я развёл руками.

— Ну, я как бы на дружбу не набивался.

— Но я человек не кровожадный. Меня не интересуют изощрённые методы казни для устрашения остальных. Меня не интересуют твои физические или душевные страдания. Но я вижу, что ты толком ничего сказать не можешь.

— Хорош, я чётко всё объяснил.

— Что ты объяснил, сявка малолетняя? Скажи спасибо, что жив ещё. В общем, назначаю тебе штраф. За всю эту байду ты мне должен десять лямов.

— Долг этот, даже если бы я его признал, отдал бы очень не скоро. Но почему-то мне кажется, что твой суд похож на беспредел. Давай найдём арбитра, пусть рассудит.

— Арбитра ты уже нашёл, это я! — ощерился он. — Значит так. Давай десять лямов и расходимся, как в море корабли.

Да-да, конечно, если бы я был таким тупым, чтобы отдать ему бабки, он бы меня точно не отпустил. Доил бы до конца жизни.

— А если десять лямов до конца недели не сможешь предоставить, пойдёшь бегунком к Жану. Он начинает дело. Пока что в школе, а со временем будет расширять. Ты можешь отказаться, но в этом случае я всё равно своё возьму. Ты парень молодой, здоровый, продадим твои органы. Ты понял?

Я не ответил и глянул на Князя. А он-то приободрился, скотина, уже не выглядел подавленным от своих предательств.

— Нормально, Крас, — сказал Князь. — Не кипишуй. Ты меня знаешь. Я тебя не обижу. Ты всё равно ещё три недели назад хотел ко мне бегунком идти. Ну вот.

— Я хотел зарабатывать деньги, — ответил я. — А сейчас ты будешь забирать всё.

— Всё или нет, буду я решать, — пояснил Сашко. — Посмотрим, на что ты годишься. Пока, как я вижу, ни на что. Ты даже врать нормально не умеешь. Всё, свободен.

— Довезёте хоть до города-то? — спросил я.

Сашко прищурился и щёлкнул пальцами. Торпеды выволокли меня наружу.

— Телефоны отдайте.

Один из них достал все три мои телефона и бросил на землю передо мной.

Они развернулись и пошли. Троица боевиков, Сашко и Жан. А этот хер не то что не подошёл и не попробовал поговорить, он даже не обернулся, вновь обретя свою царственную походку рядом с Сашко.

Я двинул на парковку и вызвал такси. Пока ехал домой, послал сообщение Пете. Написал, что дело пошло и что хочу с ним встретиться. Он ответил, что можно завтра после обеда.

Времени было уже прилично, и дискотека в школе давно уже началась. Увидел кучу пропущенных от Насти и позвонил ей.

— Насть, слушай, тут такое дело.

— Да, я уж поняла, — спокойно ответила она. — Что опять какое-то важное?

— Не сердись, не получилось у меня.

— И предупредить не получилось?

— И предупредить не получилось. Как только появилась возможность, сразу тебе позвонил.

— Ясно… Да я не сержусь, не сержусь…

— Ладно. А ты не пошла?

— Нет.

— Блин.

— Да, вот такой вот блин, — согласилась она. — А ты где сейчас?

— Домой еду. Минут через тридцать буду.

— Ну, давай, счастливого пути, — сказала она и отключилась.

Отключилась, но ненадолго, потому что когда я приехал домой, поднялся к себе, минут через пять появилась она. Позвонила в дверь и зашла красивая, накрашенная, нарядная, с сумасшедшей причёской и нормальными, а не зелёными волосами. В общем, немой укор.

— Какая красавица, — похвалил её я.

— Да… — пожала она плечами и вздохнула. — Вообще-то, в этих танцевальных вечерах нет ничего интересного. Давай, наконец, займёмся наведением порядка…

Она старалась не подавать виду, но была явно расстроена, огорчена и разочарована. Она готовилась, наряжалась, и всё это сгодилось лишь для того, чтобы раскладывать по полкам книги и бельё.

— А знаешь что? — сказал я, глядя на неё.

— Знаю, — пожала плечами она.

— Ну, хорошо. Тогда…

— Что ты делаешь? — удивилась она.

А я расстегнул и скинул рубашку, начал стягивать джинсы.

— Что ты делаешь, Серёжа?

— Я переодеваюсь.

— Переодеваешься? Зачем?

Я вытащил из кучи новые джинсы, купленные недавно с Грошевой в дорогом магазине. Нашёл новую рубашку и пиджак, откопал новые кроссовки. Настя следила за мной с интересом и даже под конец начала улыбаться.

— А ты ничего так, — усмехнулась она, — подкачался, да?

— То ли ещё будет, — подмигнул я ей.

— И зачем ты это всё надел?

— А мы с тобой сейчас компенсируем школьную дискотеку чем-нибудь более интересным.

— Для того, чтобы сделать что-то более интересное, необязательно уходить из дома, — усмехнулась она.

— Серьёзно?

— Да.

Всё это было лишь бравадой. По большому счёту она хоть и созрела физически, была ещё совсем ребёнком. И это для меня не являлось никакой ни тайной, ни загадкой. Да, она хотела взрослых отношений, она хотела любви, в том числе и физической, но не была к этому готова. Мне так казалось.

— Погнали, Насть.

— И куда мы идём?

— Окунёмся в ночную жизнь этого города. Посмотрим, какие сладкие соблазны приготовил он для нас. Только сначала поедим. Я голоден.

— Серьёзно?

В глазах её только что бывших на мокром месте, вдруг вспыхнул огонёк робкого восторга.

— Раз пошли на дело, я и Рабинович, Рабинович выпить захотел, — подмигнул я. — Отчего не выпить честному еврею, если он наделал столько дел?

— Это что за песня?

— Это не песня, а история, — улыбнулся я и чмокнул её в висок. — До чего же хороша.

Мы вышли из подъезда, уселись в мой роскошный Ларгус и поехали на Набережную, в гостиницу, в ресторан, где мы сидели с Сергеевым в первый день нашего знакомства.

Скупиться я не стал, и мы хорошенько прошлись по меню. Настя даже заказала устриц, к счастью, печёных, иначе за её здоровье я бы сильно волновался. Она быстро развеселилась, простила мне то, что мы не пошли на дискач, и уже казалось, совсем не помнила об этом. Смотрела по сторонам, наблюдая за жизнью знатных особ, позволяющих себе ужинать в таком заведении. В общем, была весела и радостна.

Ну и мне передалась её непосредственная радость, потому что смотреть на неё и слушать её девчачьи разговоры было приятно. И, если честно, на сердце сделалось тепло. Я радовался, что у нас получился такой лёгкий, ненапряжный вечерок, который при всей простоте наверняка запомнится и ей, и мне.

— Ну что, теперь на дискач? — спросил я.

— Да! — воскликнула она. — Наконец-то! Погнали!

— Но только я не знаю никаких клубов, — пожал я плечами. — Давай хоть загуглим, что ли, где сейчас самые крутые танцы?

— Я знаю, я знаю, я знаю! — запрыгала она от нетерпения. — Это ВТФ!

— И где он находится? — поинтересовался я, открывая карту.

— Мы, правда, можем фейс-контроль не пройти…

— Ну, ты-то любой фейс-контроль пройдёшь, — усмехнулся я. — Глядишь, и я за тобой проскочу.

Она засмеялась

— А чего ж ты тогда нос воротил?

— Когда это я нос воротил?

— Всегда.

— Нет, не было такого. Ладно, поехали.

Ехать было недалеко. Клуб находился в центре, во дворе бывшего полиграфического комбината. Мы подъехали на парковку, бросили машину и подошли к дверям. Там толпились люди.

— Ещё и не попадёшь что ли? — удивился я.

— Да нет, сейчас нормально пройдём… Ну, пожалуйста…

Действительно, все быстро зашли. Настала наша очередь.

— Алё, вам сколько лет? — нахмурился суровый качок на входе.

— Брат, позавчера тридцать шесть стукнуло, — сказал я и незаметно сунул ему в руку тысячную купюру.

— Выглядишь всё ещё на семнадцать, — ответил он.

Я покачал головой и добавил ещё столько же, чтобы казаться старше. Это помогло.

Мы зашли внутрь. Там везде была куча охраны. Гудела музыка, сновали девчули в коротеньких юбках и на высоких каблуках. Всё блестело, свистело, шелестело.

— Вау! — сказала Настя, когда мы вошли в зал. — Вот это круто!

Она стала похожей на ребёнка в магазине игрушек. Качал музон, низы долбили по ушам, народ зажигал. Не так, как в наши времена, когда в полутёмном зале девчонки плясали, а суровые чуваки стояли у стеночек и выбирали себе спутниц. Нет, всё утопало в огнях, парни и девушки зажигали. Открыто, свободно без напряга.

— Пойдём в бар! — крикнула мне в ухо Настя, а потом взяла под руку и потащила к сияющей стойке

— Зачем? Ты что будешь пить-то?

— Давай возьмём что-нибудь.

Вокруг стойки толпилась куча народу. Пробраться было непросто. Я с сомнением глянул на свою подругу.

— Пить охота, — объяснила она и сделала просящее лицо. — Возьми Редбул, пожалуйста.

— Какой нафиг Редбул? — помотал я головой, вспомнив ужасный запах напитка, с которым познакомился прошлой ночью.

— Ты сонный, тебе обязательно надо выпить Редбул! — засмеялась она. — От него точно не уснёшь.

Не уверен, что из-за него, но спать прошлой ночью мне действительно не пришлось.

— Ладно, стой здесь, никуда не отходи. Поняла? Я сейчас.

— Поняла. Куда я отойду? Возьми два Редбула. С Егермайстером.

— Чего? Никаких Егермайстеров.

— Ну одну капельку-то можно?

Я покачал головой, пробрался к стойке, пролез между крепких и крутых парней, скрепя сердце, взял два Егермайстера с Редбулом. Ладно, хрен с ним, гулять, так гулять. Хочет девочка побалдеть. Там градусов-то немного. В общем, бармен налил это всё в высокие бокалы, я забрал и вырвался обратно.

Блин! Насти не было! Сердце чуть не выпрыгнуло. Но нет, испуг был преждевременным. Она стояла рядом, в двух шагах, у лестницы, ведущей наверх. Но к ней, к Насте, явно клеился какой-то хер. Блин, нельзя ни на секунду оставить.

— Настя, — окликнул её я и двинулся к ней.

Чувак обернулся и широко мне улыбнулся… И я чуть стаканы из рук не выпустил. По голове будто кувалдой долбанули.

Это был мой новый знакомый Сашко Пустовой…

— Отдыхаем? — ухмыльнулся он, но его жёлтые гиеньи глаза оставались серьёзными. — С девчонками красивыми тусуемся, да?

Он подмигнул Насте, и она смутилась.

— Давай, Настя, пошли, я приглашаю. У меня столик в вип-зоне.

— Нет, — замотала она головой.

— Мне не говорят нет, зайка. Давай, Крас. Бери свою девочку, посидим по-людски. Жахнем за знакомство и за дружбу.

Он снова подмигнул и, обернувшись, махнул рукой здоровяку, напряжённо крутившему головой…