Приключения Синегорова

Варнаки

Март на Колыме — еще зима. Морозы, правда, уже пошли на убыль. Солнце глядит повеселей. Еще полтора-два месяца, и можно выезжать на участки старательских артелей. Матвеич — начальник валютного отделения РОВД — задумчиво глядел на замерзшее окно в своем уютном кабинете. «Снегу сколько навалило, лыжню мою на сопке занесло совсем, но к субботе, конечно, прочистят».

Матвеич — заядлый лыжник и практически с начала ноября по 10 мая не пропускал выходного дня, обычно воскресенья, чтобы не пробежать 15–20 километров по молчаливому замерзшему лесу.

Обильный снегопад мешал запланированному выезду в тайгу на ручей Чаглинах. Матвеичу, наверное, птички настучали, что там в избушке проживают 2 или 3 человека, явно не охотники, и чего там охотникам делать, значит… ну конечно «хищники». Делают пожоги, поставили полубочку и моют себе потихоньку.

Задача представлялась простой: выехать на «Урале», по трассе 350 километров, а дальше по тайге всего около 30-ти километров. Можно доехать до самой избушки, зимой никуда не убегут. Но снегопад… По «Маяку», тут же откликаясь на мысли, зазвучал голос Наны Брегвадзе: «Снегопад, снегопад…».

Дверь распахнулась, и в кабинет вошел Пал Палыч, старший опер, правая рука и друг Матвеича. Жизнерадостно улыбаясь, громко спросил:

— Ну, что сегодня будем делать?

Матвеич хмуро ответил не в том духе:

— Если тебе делать нечего, то увольняйся, — намекая, что и самому пора проявлять инициативу, а не ждать мудрых ЦУ.

— Вот так всегда, — не смутился Пашка. — Я же имел в виду, не поедем ли куда-нибудь. Если нет, то мы с ребятами машинами займемся, надо «уазик» подшаманить, да и «шестерку» тоже.

— А что с «Уралом» ивановским?

— Да все нормально, он сейчас дома, можно взять в любое Бремя, да Иван и сам может с нами поехать.

— Это, конечно, здорово, но вот видишь, снегу сколько навалило, а нам бы так пригодился показатель по «хищникам» еще до начала промсезона.

— Так весь сезон впереди — успеем.

— Сезон-то сезон. Ты что, не знаешь, что в нашем районе «хищников» практически не бывает, это тебе не Сусуман.

— Поедем опять в соседний район.

— Это когда же мы ездили, ты на карту посмотри, а лучше не смотри, ручьи-то в тайге все одинаковые, а на нем же не написано, как он называется и в каком районе течет, как раз, может, не границе районов.

Пашка утробно хохотнув, спросил:

— А Чаглинах в нашем районе?

— Ну конечно, смотри, вот этот ручей, вот здесь где-то избушка, здесь вторая избушка, а граница видишь где. А вот, кстати, посмотри — как ручей называется?

— Вот это да — Матвеич!

— То-то и оно, а вот «Пал Палыча» я до сих пор не нашел.

— Будем искать.

— Будем, а где, кстати, Андрей и Витька?

— Андрей на встречу с человеком уехал, а Витька здесь крутится.

— Не в коня корм.

— Да-а, опером родиться надо.

— Может, телевизор включим, Матвеич?

— Я же тебе тысячу раз говорил: после 18 часов можешь хоть до утра смотреть, а днем нет, иди лучше списки старателей изучай.

Тут дверь приоткрылась, и показалась голова Юры Сергеевича. Оглядевшись, зашел и он сам. Валютчики уже привыкли к этой манере следователя Пимова и уже даже не шутили по этому поводу.

Для них Юрий Сергеевич, который был на год младше Пал Палыча, — лучший следователь РОВД. Во-первых, мужик, тогда как в последнее время следственные подразделения заполонили женщины, которых, по мнению Матвеича, на пушечный выстрел нельзя допускать к оперативной и следственной работе.

Во-вторых, никогда не умничает и всегда выслушивает советы и сам спросит, когда не знает, что выгодно отличало его от молодых следователей прокуратуры.

Юра с ходу начал жаловаться на свою несчастную судьбу;

— Опять дали дело дохлое, где их искать, что делать?

Пашка грубо оборвал его:

— Хватит придуриваться, лучше расскажи, где вчера гулял.

Матвеич, проявляя участие, спросил:

— А что за дело?

— Да это же, знаете, что убийство было на Баранке неделю назад?

— Знать-то знаем, ну и что, нашли убивцев?

— В том-то и дело, что ни хрена не нашли, ушли куда-то, где их искать, глухарь будет.

Матвеич вспомнил, что слышал по этому делу. Где-то неделю назад поступила ориентировка о пропаже жителя Магадана, выехавшего на своем автомобиле на трассу. Машину нашли в заброшенном поселке Баранка, что в 350 километрах от Магадана. Живший там в одиночестве дед ничего объяснить не мог, видимо, боялся. Но картину происшедшего составили и без него. Знали, что кроме деда в поселке иногда появлялись двое бродяг, которые летом подрабатывали в артелях, а зимой бичевали. Одного прозвали Мизгирь, другого Сучок.

Видимо, магаданец подвез их откуда-то с трассы до Баранки, и здесь они его застрелили из малокалиберной винтовки, а машину сожгли. Дед сказал, что они ушли, куда неизвестно.

— Слышь, Матвеич, давай райотделовский вездеход возьмем на Чаглинах, — вдруг меняя тему, сказал Пашка.

— Да Ерш хрен его даст, бережет на царскую охоту.

— Нам же его предназначали, а мы им ни разу не воспользовались.

— Ты что, Ерша не знаешь?

Как же, Паша хорошо знал начальника райотдела: Ерш не вмешивался в дела Матвеича, но ничем и не помогал.

Юра заинтересованно спросил:

— Опять куда-то собрались? Меня возьмете?

Команде Матвеича все завидовали, их независимости, частым поездкам в тайгу, сплоченности, результатам работы.

— Собирайся, через неделю-полторы поедем. Сможешь?

— Так, а куда все-таки?

— Смотри, вот на карте видишь?

— Мужики, так это возле Баранки!

— Ну и что?

— Как что? Злодеи-то где-то здесь должны быть. Опера из соседнего РОВД звонили, говорили, что они куда-то в тайгу ушли, как раз в эту сторону.

— А ну-ка. Юра, расскажи подробно по делу, что и как. Я пока чай приготовлю или кофе.

— Давай кофе. В общем там, на Баранке, нашли машину пропавшего мужика, в сарае и труп его нашли: варнаки застрелили, а машину сожгли. Выезжали потом на место ребята из Сеймчана, но злодеев и след простыл. Нигде до сих пор не появлялись.

Матвеич приготовил два стакана кофе, себе и Юре, Пашка в его присутствии старался чай и кофе не пить, так как бесшумно это делать не мог, а фырканья и хлюпанья Матвеич терпеть не мог, о чем прямо как-то и сказал Паше. Юра тоже об этом знал и поэтому старался прихлебывать потише.

Матвеич уже думал, кого брать с собой, когда выезжать, где взять бензин и солярку. Пал Палыч сразу просек, о чем думает шеф, но по своей натуре молчать не мог:

— В общем, Юра, с тебя ящик, и едем, — хлопнул он по плечу следака.

— Давай дуй к Ершу за вездеходом, — отозвался Матвеич, — на такое дело он даст без разговоров.

Юра, забыв про кофе, выскочил из кабинета, и минут через восемь раздался звонок по прямому от начальника РОВД: «Зайди на минуту».

Матвеич, оставив Пашу в кабинете, направился к Ершову, Начальник отдела брал быка за рога сразу:

— Ну что, Матвеич, поедешь на вездеходе на Баранку? Возьмешь милиционеров ППС, бензин найдем.

— Бензин — это хорошо, но милиционеров не надо, сами справимся, я своих возьму и Пимова.

— Ну как знаешь.

Юра так и подскочил:

— у меня же сроки по другому делу, не могу ехать!

— Да ты нам и не нужен, мешать только будешь, в общем, пошел я собираться, завтра выезжаем.

Матвеич вышел вместе с Юрой, уже весь в предстоящей поездке. Надо еще площадку под вездеход найти, его ведь по трассе 300 километров не погонишь. Зайдя в кабинет, собрал все отделение, поставил задачу готовить «уазик», собраться самим и утром — в путь. Площадку за оставшееся время, конечно, не нашли, но выручил, как всегда, безотказный Гладилин, директор одного из предприятий. Выпив с ним по рюмке, Матвеич договорился, что завтра утром подгонят вездеход и погрузят его не гладилинский «КАМАЗ», На том и порешили.

Утром все шло по плану. Загрузили вездеход на «КАМАЗ» — и в путь. Снег уже перестал падать, ярко светило мартовское солнце, отражаясь от белой пелены, покрывавшей все вокруг первозданной чистотой. Впереди шел «УАЗ». Андрей молча гнал его со скоростью 100 километров в час. Матвеич привычно поглядывал вокруг, высматривая куропаток. Сзади сидел Витька, время от времени бубнивший:

— Андрюха, не гони.

«КАМАЗ» с вездеходом шли позади.

К двум часам «УАЗ» подъехал к стану артели «Самородок». На стане в эту пору еще никого не было за исключением механика и двух рабочих. Механик — старый знакомый Михаил — сразу без долгих разговоров предложил теплую комнату, где можно переночевать. Решили подождать «КАМАЗ», а потом уж пообедать и двигаться дальше. До избушек оставалось километров 60. Прождав понапрасну два часа, Матвеич понял, что в этот день они уже никуда не поедут, и дал команду обедать.

Обедали без настроения, понимали: что-то случилось с «КАМАЗом».

«Хорошо что сильных морозов уже нет, всего где-то градусов 26, — думал Матвеич, — хоть бы до темноты доехали».

Вышел с Андреем покурить на крыльцо, и тут же услышали отдаленное лязганье гусениц.

— Трактор, что ли? — прислушался Матвеич.

— Да нет, это вездеход, — через пару минут отозвался Андрей.

— Что, своим ходом?

— Да вот они!

И точно, с трассы к шлагбауму двигался вездеход. Матвеич с Андреем подошли к нему, подбежал Витька. С минуту никто не показывался.

Затем из кабины вывалился Пашка в шапке на затылке, — «уши» которой торчали в разные стороны. Чуть не упав, он выпрямился и на негнущихся ногах пошел к встречающим.

— Ну что, дождались? — сразу начал он громко кричать. — А мы сломались, то есть не мы, а «КАМАЗ» на двухсотом километре.

— Чего ты орешь как оглашенный? — спросил Матвеич.

— Да он пьяный, Дмитрий Матвеич, — тут же отметил Витька.

— Не пьяный, а чуть выпивший, — отозвался Пашка.

— Какой там чуть, на ногах не стоит, — подтвердил серьезный Андрей.

— Да я в вездеходе 200 километров в этом грохоте, а вы «пьяный», ну выпил 100 граммов, — чуть тише сказал Пашка, стараясь не глядеть на Матвеича.

С другой стороны кабины показался Будник, серьезный и обстоятельный мужик, механик РОВД. Он был абсолютно трезвый. Улыбаясь, рассказал, что в «КАМАЗе» масло погнало, и пришлось на двухсотом километре разгружаться и гнать своим ходом. За «КАМАЗом» из поселка придет другая машина, так что все в порядке. Тут вспомнили про Ивана, не один же Пашка пил.

— Нет, конечно, вон Ванька в будке вездехода спит.

Кое-как разбудили Ивана и пошли в свою комнату. Поужинали и кто где разместились. Андрей с Витькой легли на полу в спальниках, остальные на кроватях. Уснули, решив, что утро вечера мудренее.

Утром все встали отдохнувшие, бодрые, только Иван сразу не разобрал, где он, но, получив нагоняй, все вспомнил, свалил на Пашку, что тот заставил его пить эту гадость, а так он ни-ни, завязал.

Быстро собрались, оставили «УАЗ» на попечение механика и двинулись по снежной целине в тайгу. Поднялись на перевал; мело потихоньку, следов вокруг не было никаких. Погнали вниз. Будник уверенно работал рычагами, грохот в кабине стоял неимоверный, можно было понять Пашку, За вездеходом поднималось облако снежной пыли.

Через час остановившись, Матвеич провел короткое совещание. Решили подъехать на вездеходе к самой избушке. Если кто и убежит по такому снегу, то по следам догнать ничего не стоит.

Вскоре за поворотом показалась избушка. Будник подогнал вездеход к дверям и лихо затормозил. Тут же из будки выскочили Андрей и Витька и заняли позиции по разным сторонам, приготовив автоматы. Подхватив свой «АКСУ-74», Матвеич пошел к дверям, Чуть поотстав, в стороне шел Паша.

Но дверь уже тихо открывалась, и в проеме показался человек в шапке и валенках.

Матвеич с ходу насел на него:

— Отойди в сторону! Кто еще там? Ты кто? Быстро отвечай!

Под этим напором, да еще при виде вездехода, вооруженных людей, человек, явно струхнув, затаился на месте и кое-как выдавил из себя:

— Геолог я, а там еще один.

— Что, еще один геолог?

— Нет, не геолог, просто Славка.

— Давай зови просто Славку.

В это время в дверях показался и сам Славка, молодой худой пацан, он сразу заулыбался как-то облегченно и звонко брякнул;

— Здрасьте!

— Ну, здравствуй. Славка. Оружие, золото, наркотики, самогонка, чай есть?

— Чай сейчас будет, а другого ничего нет, заходите.

Зашли в избушку, и здесь Матвеич уже официально представился, а за ним как всегда Пашка. В избушке было довольно-таки чисто, на печке закипал чайник, на столе еще стояли миски с гречневой кашей. Видимо, только пообедали. Спальных мест, как сразу определил Матвеич, было три.

— Так, ну и чем же занимаетесь, где третий?

Отвечал в основном Славка, Геолог Дима был какой-то пришибленный, робкий, видно, что бывший интеллигент, то есть абсолютно неприспособленный ни к чему человек. Ничем они не занимаются, живут просто, а третий ушел позавчера, после обеда. Славка налил всем чая, поставил сахар, хлеб, извинился, что ничего больше нет. Сев с кружками на табурет, Матвеич повел разведочную беседу и в конце концов выяснил, что Славку с Димой сюда привел две недели назад Борис Шулубин из Оротукана, показал им, где и как мыть золото. Продукты все его, как и снаряжение. Он тоже с ними работал, намыли очень мало, буквально чуть-чуть, граммов десять. За это время только шурф успели пробить. То очень морозно было, около 50 градусов, то снег повалил. Борис позавчера ушел за продуктами. Он на лыжах дойдет до трассы, а там попуткой.

Матвеич и Пал Палыч видели, что они что-то недоговаривают, но пока молчали. Перекусив наскоро и напившись чая, начали осмотр избушки. Искали оружие и золото. Славка, поняв, что ищут, вытащил из щели маленький пакетик из фольги (любят же «хищники» эту фольгу!). В пакетике было около двух граммов грязного буро-желтого порошка, Остальное, по уверению Славки, унес Борис, Затем на лыжах все пошли к месту разработки, которое находилось чуть ли не в километре от избушки.

Шурф представлял собой яму глубиной около двух с половиной метров, закрытую досками и двумя листами жести. Рядом, на ножках, стояла полубочка, под ней кострище, тут же лом, две лопаты, ведро. Вот и все механизмы. Пал Палыч только руками развел;

— Ну вы даете! Лучше уж сторожем где-то работать, и то больше заработаешь, да еще в тепле.

Затем он достал из-под полушубка «Полароид» и сделал пять снимков: общий вид, отдельно шурф, отдельно и бочку и инструменты, затем горе-старателей за работой в шурфе и возле их бочки. Славка только рот разинул, увидев, как работает «Полароид». Жалко было пацана до слез, ему бы учиться в институте, паренек смышленый и грамотный. Дима же произвел тягостное впечатление. Молодой, всего 34 года, геолог с высшим образование, но какой-то неприспособленный, сломала, видно, судьба, если очутился в таком месте.

Мороз крепчал, как всегда после снегопада наступили морозы, за тридцать уже, наверное. Пошли к избушке.

— Давай, мужики, собирайтесь, отвезем вас поближе к цивилизации, пока с голоду не умерли, — сказал Паша, закончив документировать изъятие золота, лопат и опросив старателей.

— Может, мы здесь останемся? — робко спросил Дима.

— Да, а что жрать будете? Гречки-то на два дня осталось, сахар и мука почти кончились, хлеба нет — сдохнете на хрен, — рассердился Паша.

— Да уж лучше поедем, не слушайте вы его, — быстро проговорил Славка.

Тут же Пал Палыч отправил Витьку и Андрея с Димой в вездеход укладываться в обратную дорогу, а сам с Матвеичем принялся за Славку.

— Ну, давай рассказывай теперь все как было, — усевшись удобнее на табуретку, добродушно сказал он пареньку.

Славка, немного помолчав, рассказал. Сам он приехал в Оротукан из Магадана, познакомился с Борисом, и так как на работу не мог устроиться, то согласился идти с Борисом в тайгу мыть золото. Тайга и вольная жизнь ему понравились, любил он и поохотиться, у Бориса ружье было. А Дима с Борисом знакомы давно, его жена бросила, он начал запивать, а тайга его лечит, водки же не наберешь на 2–3 месяца. Рассчитывали намыть не меньше 2 кг. Борис мужик честный, справедливый, с ним легко было в тайге. А позавчера пришли в обед два мужика из тайги. Страшные до жути — Славка аж передернулся, вспомнив их. Разговаривали какими-то намеками. Пообедали с ними, а потом потребовали отдать им намытое золото. Бориса они застали врасплох, направив на него мелкашку, а Дима со Славкой и так чуть живые от страха сидели. Бандиты забрали ружье Бориса и пообещали всех здесь кончить, а избушку спалить, если не отдадут золото по-хорошему. Славка говорил, что таких жутких разбойников и в кино никогда не видел.

— Это варнаки! — сказал Матвеич. — Их раньше в Сибири сразу убивали как бешеных собак.

Понимая, что беды не избежать, Борис отдал им 10 граммов намытого металла и сказал, что остальное золото в другой избушке, ближе к трассе. Забрав почти все продукты: хлеб, тушенку, сахар, макароны, бандиты ушли с Борисом в другую избушку, предварительно связав ему руки.

— Что же вы сразу не рассказали? — изумился Паша.

— Да боялись очень, они же сказали, что убьют, если кому расскажем.

— А Борис? Его уже, наверное, застрелили, — сказал Матвеич, — он же вас спасал.

Славка виновато опустил голову.

— Давай, Паша, быстро погнали к той избушке!

Спешно все погрузились в вездеход и помчались вверх на сопку. К избушке подъехали минут через 30. Но там следов уже не было видно, все вокруг занесено снегом. В самой избушке на столе валялись как попало кружки, корки хлеба, были и другие следы недавнего пребывания людей. Понятно, что они были здесь и ушли, видимо на трассу. Других избушек в округе не было на расстоянии километров 80, и в здравом уме никто бы не пошел по снежной целине неизвестно куда. Если Бориса и убили, то сейчас все равно не найдешь, только в июне, когда растает снег.

— Может быть, на Баранку пошли или на стан артели, — предположил Матвеич.

Помчались на стан. Там стояла тишина. Но навстречу уже спешил механик. Подойдя к выскочившим из вездехода операм, поздоровался, сдержанно улыбаясь, и огорошил:

— Поймали бандитов!

— Как, где, кто? — разом посыпались вопросы.

Но Михаил знал только то, что рассказал ему заезжавший утром председатель артели, ехавший в город. А рассказал он, что бандитов задержали сотрудники Оротуканского ПОМа и их должны отправить в РОВД.

«Ну что ж, наше дело теперь доставить свидетелей Славку и Диму в РОВД да передать их следователю», — подумал Матвеич и дал команду перекусить и собираться домой.

Отправив задержанных с Витькой и Андреем на «УАЗе», сам с остальными пошел на вездеходе тайгой. В тайге же и переночевали. Утром прибыли в РОВД, Все было как всегда. Без Матвеича никто и пальцем не пошевелил. Доставленных поздно вечером Славку и Диму Андрей никуда определить не смог, дежурный на себя ответственность взять не мог, следователь тоже. И Андрей оставил их в Ленинской комнате, напоил чаем, дал пару старых шинелей и, наказав дежурному не выпускать их из отдела, сам с Витькой ушел отдыхать.

Материал по незаконной разработке недр дежурный без подписи начальника регистрировать тоже не стал. С ходу разобравшись в обстоятельствах, Матвеич, обматерив дежурного, заставил зарегистрировать материал, передал его следователю. Потом доложил начальнику РОВД о результатах поездки. Ерш, довольно улыбаясь, сказал, что убийц задержали оротуканцы, и за ними уже выслали машину с конвоем, к вечеру привезут.

Затем Матвеич решил проблему со Славкой и Димой. В иве закрывать их не хотелось, и он тут же договорился со следователем Ириной Небешенко, которой передали дело, что она обеспечит их явку в любое время, а закрывать их не следует. Завел их к себе в кабинет, напоил чаем с печеньем и объяснил, что придется пожить в поселке дней десять. Славка откровенно обрадовался, что их не посадят, а Дима только уныло качал головой. Переговорив, Матвеич отправил их с Пал Палычем устраиваться, дав им денег на еду, так как у них не было ни копейки. Устроил он их в однокомнатной квартире одного из своих нештатных сотрудников, уехавшего в отпуск на материк. Так в заботах и пролетел день. Вечером Матвеич с Пашей навестили своих подопечных.

Славка уже навел порядок в квартире, помыл пол, вынес мусор и готовил ужин, а Дима смотрел телевизор.

Предупредив, чтобы утром пришли в отдел, пожелав им спокойной ночи, разошлись по домам. Дома у них уже привыкли к частым выездам на трассу, на охоту, на рыбалку.

На следующее утро собрались в кабинете у Матвеича, и Пимов рассказал им, как и кто задержал злодеев. Ему это поведал на допросе задержанный Мизгирь.

Связав Борису Шулубину руки, бандиты погнали его впереди себя на лыжах, а сами шли следом с винтовкой и заряженным оружием в руках. Несмотря на связанные руки, они вначале побаивались Бориса, так как он мужик был здоровый, крепкий, а они оба недомерки худые и насквозь прокуренные и пропитые, В схватке Борис одолел бы обоих сразу за пару минут.

Но увидев покорность Шулубина и ощущая в руках оружие, бандиты постепенно успокоились и уже не так бдительно следили за своим пленником.

Часа через три подошли к избушке. Сняв лыжи. Мизгирь зашел в избушку, сказав Сучку, чтобы он помог снять лыжи пленнику. Тут все и произошло.

Едва Сучок отвязал одну лыжу Борису, как тут же получил страшный удар ногой в лицо и потерял сознание. Борис уже умудрился развязать руки и, сноровисто скинув вторую лыжу, накинул петлю на руки Сучка, затянул потуже и завязал. Затем, подделываясь под голос незадачливого конвоира, позвал Мизгиря. Тот, ничего не подозревая, открыл дверь и вышел наружу, зажмурившись от слепящего снега, а… очнулся уже в снегу со связанными руками.

Лица он почти не чувствовал, ощущая только страшную боль в голове. Рядом лежал скорчившись Сучок и умолял Бориса не убивать его. Борис же молча перезарядил ружье, закинул мелкашку за спину и затем, подняв легко Сучка за шиворот, подвел его к лыжам и заставил надеть их на ноги. Так же он сделал и с Мизгирем. Только тот не мог почти стоять и все норовил упасть и зарыться гудевшей головой в снег. Борис, поддавая ему пинками, приговаривал:

— Стой, сука, не падай, а то убью, золота захотел, так держись — я отвезу вас к нему поближе, гниды таежные, твари.

С трудом поставив Мизгиря на лыжи, Борис повел их связанными между собой на трассу. Те, боясь даже лишнее слово сказать (убьет ведь, и никто не найдет), покорно брели навстречу своей незадачливой судьбе. Через два часа вышли на трассу. Здесь Борис остановил первый же попутный «КАМАЗ», объяснил ситуацию водителю. И они вдвоем затолкали бандитов в кабину, надежно связали и через час доставили их в Оротуканский ПОМ. Борис, написав объяснение, скрылся, так как понимал, что его самого могут задержать за незаконную разработку недр.

Выслушав Юру, Матвеич задумчиво покачал головой и сказал, что этому Борису медаль надо дать и денежную премию. Тем не менее его объявили в розыск. (Но так и не нашли.)

А со Славкой тоже непростая история, оказывается, была. Жил он с сентября на Украине, и, когда ему исполнилось 18, был призван в Украинскую армию, но служить сечевиком Славка не захотел и, имея мечту служить в Российской армии, махнул без документов и денег через Украину и всю Россию попутками аж до Охотского моря, где в Магадане проживал его дядька. Но у дядьки Славка продержался недолго по причине дядиного беспробудного пьянства. Так он очутился в Оротукане, где хотел устроиться в артель, но туда брали только с мая, и он пошел к Борису.

Варнаков за убийство осудил гуманный суд сроком на 6 лет каждого. Через 6 лет Матвеич, проезжая по трассе, заехал навестить деда, одиноко проживавшего на Баранке, и здесь неожиданно встретил исхудавшего, почти беззубого Мизгиря. Но это уже другая история.