Приключения Синегорова

«Хищник» Гена

Сентябрь заканчивался, но еще долго стояла относительно теплая погода, и в кабинете сидеть очень не хотелось, манило на трассу, в тайгу.

«Завтра и выедем с утра пораньше, — думал Матвеич, начальник валютного отделения РОВД. — Надо обязательно обработать ручьи Чимчан и Чайтан. В прошлом году там определенно поработали «хищники», и есть информация, что и в этом году кто-то из соседнего района собирался в эти места. Так, машину попросим у Ивана, не первый раз он одалживает свой надежный «Урал», сегодня день на сборы, и в путь».

Через час в кабинете собрались все сотрудники отделения; Паша (Пал Палыч) — плотный круглолицый брюнет, всегда улыбающийся и жизнерадостный; мрачный задумчивый здоровяк Андрей и Витька-опер, молодой, но очень хозяйственный. Задачу поняли сразу: выезжаем завтра в 8 часов сроком на 4–5 суток. Куда — вопросы не задавали. Понятно, что на трассу: дорога-то одна и в одну сторону. Кому чем заниматься — тоже знали: Паша договаривался с Иваном о безвозмездной аренде «Урала», Витька собирал хозяйство, Андрей помогал готовить машину.

Утром, проверив оружие, благополучно выехали. После обеда уже были в старательской артели «Самородок». Переговорили с председателем, его заместителем, осмотрели ЗПК[5], промприбор. Еще раз уточнили схему оповещения в случае разбойного нападения и несмотря на предложение остаться на базе переночевать поехали дальше, но уже не по трассе, а по таежным дорогам. Ближе к ночи выбрали хорошее место возле ручья и привычно стали располагаться. Паша подгонял Витьку, который и так летал между машиной, костром и ручьем, успевая вытащить рюкзаки, котелки, топор, принести воду и по пути еще подцепить пару здоровых веток. Флегматичный Андрей, постояв минут пять в глубочайшем раздумье, пошел куда-то на другой берег. Матвеич быстро соорудил костерок, повесил два котелка на длинной и крепкой ветке, укрепив ее над огнем с помощью камней. Костер, как и положено, загорелся с первой спички, зажигалок Матвеич не признавал, особенно в тайге. Глядя на огонь, снова подумал о том, как удивительно распорядилась природа. В родном Казахстане гораздо теплее и флора богаче, и фауна, но если в лесу остановиться — воды нет, в степи — дров нет, с собой надо возить и то и другое. А здесь — благодать; и вода — на каждом километре два ручья, и дрова — рубить даже не надо: насобирал сухих лиственничных веток побольше, а на море плавника так на 100 лет хватит.

Поразмышляв на эту тему, принялся готовить ужин и обед. В дороге обычно не ели, несмотря на жалобные стенания Паши. Варить Матвеич не доверял никому и к этому делу относился серьезно. Пока готовил, Витька уже расстелил кусок брезента, разложил посуду, хлеб, соль. Сели в круг, взяли свои порции и выжидательно застыли. Матвеич, ничего «не замечая», спокойно принялся за свое варево. Ел он совершенно бесшумно и ни на кого не глядя. Потом, как бы спохватившись, изумленно огляделся и спросил:

— Чего ждем? Кушать подано!.. А-а, я и забыл, — пошарил за спиной в рюкзаке и достал бутылку водки.

Все разом заулыбались и задвигались. Ударили стаканами за удачу, за выезд. Больше одной бутылки никогда не пили. Спать улеглись в будке «Урала», машина приспособлена для охоты-рыбалки, и в ней можно жить даже зимой.

Утром, встав пораньше, напились чаю, убрали все следы своего пребывания и двинулись дальше, До обеда проехали по двум заброшенным полигонам, обследовали еще один ручей, но не нашли никаких свежих следов, и Матвеич решил ехать на Чимчан. К ручью подъехали часам к четырем, оставили машину и дальше пошли пешком.

Матвеичу местность была хорошо знакома, уже третий раз здесь. Пашу и Витьку послали наверх идти по правому высокому берегу, там может находиться пост наблюдения, если «хищников» несколько. Шли прямо по ручью, то и дело разглядывая в бинокли левый берег. Подходя к месту, начальник собрал всех за скалой, из-за которой уже просматривалась вся долина и где могли быть «хищники». Коротко обсудили ситуацию и, разделившись снова по двое, пошли осторожно по высоким берегам, укрываясь за кустами. Немного погодя Андрей жестом показал Матвеичу вниз — там явно были видны следы деятельности человека; небольшая запруда, кусок жести, доска.

«В прошлом году их не было, — подумал Матвеич, — значит, сейчас кто-то должен быть».

И тут же они увидели перед собой замаскированный в кустах шалашик, вернее, даже просто навес из полиэтиленовой пленки, небольшое кострище, чайник, пару кружек. Передав по рации Паше быть внимательней, Матвеич с Андреем тщательно обследовали находку. Чайник был еще теплый. Переглянулись с Андреем: только что ушли, судя по кружкам, двое. Двинулись дальше, держа наготове оружие и подстраховывая друг друга: «хищники» — люди отчаянные. Андрей снова махнул рукой, показывая на мотоцикл «Урал», укрытый брезентом.

— Все, теперь не уйдут, — сказал Матвеич и дал команду Паше с Витькой спускаться вниз к ручью.

И тут они увидели примитивную проходнушку, следы отбора грунта, то есть явные признаки, что здесь мыли золото. Разобрались в отпечатках следов — где-то 44-й размер резиновых сапог. Все-таки, судя по ним, здесь был один человек, и следы уходили вверх по ручью. Видимо, основная стоянка «хищника» находилась в верховьях ручья и, судя по всему, он убежал туда либо где-то рядом прячется. А возможно, уже и прицелился из карабина.

Матвеич тут же послал Пашу с Витькой осмотреть еще раз место около мотоцикла и шалашика — искать лоток, лопату, а сам с Андреем быстрым шагом пошел по следам вверх. Ручей становился все уже и уже, пока перед сопкой не превратился в пропадающие во мху струйки и лужицы. Вверх шли по лосиной тропе, следы упорно вели выше и глубже в лес. И наконец привели к избушке.

Пока Матвеич держал на прицеле дверь, Андрей обошел ее сзади, прислушался и, показав жестом, что все тихо, подошел к двери и рванул ее на себя. Тишина. Но уже перед подходом к избушке они интуитивно почувствовали, что там никого не найдут. Быстро осмотрев избушку (начинало темнеть), почти бегом кинулись назад, уже не таясь и не маскируясь.

— Все-таки один, — сказал Матвеич, — и надо его до темноты найти; работал не менее 6–8 дней.

Свою машину увидели издалека. Возле костра хлопотал Витька, а Пал Палыч расхаживал по стоянке и крутил в руках свою «Соньку». Уже подходя ближе, Матвеич разглядел возле машины какого-то мужика и с облегчением вздохнул: поймали. Сразу вопрос Пашке:

— Почему по рации не сообщили?

Тот развел руками;

— Что, разве не знаешь нашу технику, вызывал-вызывал… Где взяли? Да сам пришел, спустился сверху.

— Вот так?

— Да.

— Мыл?

— Пока не спрашивали, вот машину подогнали — обед-ужин готовим.

— Ну, молодцы, самостоятельными становитесь! Давай его сюда, как зовут-то?

— Говорит, Гена.

Паша позвал Гену — здоровенного мужика, обросшего черной жесткой щетиной, с руками-лопатами. Тот робко улыбался и молчал.

«Господи, какая дикость, — устало подумал Матвеич, ведь это пахарь, работяга, попробуй-ка в тайге помой золото — это же адский труд, а мы гоняемся за ними. Но «duro lex, sed lex» (суров закон, но это закон), и статью 162 УК еще никто не отменял.

Спросил мужика:

— Как зовут?

— Гена.

— А по отчеству?

— Иваныч.

— Ну что, Геннадий Иваныч, много намыл?

— Да нет, Дмитрий Матвеич, только начал.

Матвеич глянул на Пашку. Тот улыбался и смотрел в сторону. («Опять мной стращал, ну, Паша!»)

— Сколько дней-то: 6 или 7?

— Сегодня восьмой день.

— Сколько намыл?

— Да вот, грамм 10, — и Гена достал из кармана комочек фольги.

— Стоп, — сказал Матвеич, — давай камеру.

Паша тут же подхватил свою «Соньку», и началось документирование, Перед объективом Гена назвал себя (он приехал из поселка соседнего района за 140 километров на своем мотоцикле «Урал»), показал, как устроил запруду, проходнушку, затем вытащил из кустов замаскированные мхом лоток, лопату, показал, как промывал песок и добывал металл желтого цвета, похожий на золото (экспертиза потом покажет очень высокую пробу добытого драгметалла).

Посмотрев на почти счастливого Гену, Матвеич спросил:

— Геннадий Иваныч, а что не убежал, а сдался?

— Так я подумал сначала, что бандиты, испугался здорово, думал, что и грохнуть могут, а потом присмотрелся, вижу, что менты, то есть милиция, и вышел. Знаю, что здесь порядочные, бить не будут, да и мотоцикл жалко.

— Ладно, мотоцикл можешь спрятать понадежней — потом заберешь, но подумай, все ли отдал?

В заключение Гена снова достал комок фольги и развернул ее перед объективом. «Сонька» бесстрастно зафиксировала очень мелкие самородки, самый крупный из которых явно уступал в размерах спичечной головке.

— Да, граммов восемь от силы, — прикинул Матвеич, — остальное где-то спрятал, за неделю не меньше 50 граммов намыл.

Словно прочитав его мысли, Гена торопливо сказал:

— Я же только вчера мыть начал, а до этого обустраивался, охотился.

— Ну да, а ягоды не собирал? — съехидничал Пашка.

Переговорив в сторонке с Пал Палычем, Матвеич решил тщательный осмотр местности и избушки произвести завтра с утра, а сейчас ужинать, ну да и обедать. Витька постарался на славу, все уже было готово. Сели в круг вокруг брезентовой скатерти-самобранки, и ритуал повторился. Гена, явно стесняясь, сел в сторонке. Разливая водку, Матвеич строго посмотрел на Гену и коротко сказал:

— Кружку!

Гена смущенно заулыбался и начал было отнекиваться, но Пашка ткнул его локтем, и тот быстро подставил свою почерневшую кружку. Матвеич ливанул ему от души не меньше тройной порции. Придется вторую сегодня доставать, все-таки не зря ездили, да и Гену надо разговорить. К концу трапезы Гена пообещал подумать. На том и порешили. Ложась спать, Гену на всякий случай пристегнули наручниками к железной скобе, словно специально приваренной возле нар.

Утром, пока готовили чай, Гена отозвал Матвеича в сторону и, помявшись, сказал, что они сами ничего не найдут, но он выдаст золото добровольно и спросил, зачтется ли ему это в суде. Матвеич пообещал, что зачтется, конечно. Напившись чаю, все, кроме оставшегося сторожить машину Витьки, пошли к избушке. На этот раз, прикинув расстояние, Матвеич определил не меньше 5 километров.

Подошли к избушке, и Пашка начал документирование. Осмотрели сначала снаружи: дрова, пила, ведро. Внутри как обычно: нары, столик, чурбан, чайник, кружка, ложки, вилка, кастрюля, соль, свеча, хороший деревянный пол-настил. Попробуй найти 50 граммов золота, а может, рядом закопал под деревом или в дупло засунул. Где искать? Тайга большая. Но Геннадий Иваныч марку держал. Раскорячился и полез рукой под пол-настил, поковырялся там с томительную минуту и, со смущенной улыбкой распрямившись, подал почти в торжественной обстановке под бдительным оком «Соньки» и комментарий Пашки пузырек из-под «Дэты», в котором виднелась масса буро-желтого цвета. Прикинули, действительно около 50 граммов.

— Гена, это все?

— Обижаете, конечно. Я же добровольно.

— Ну ладно, не обижайся.

В этот же день вернулись к вечеру в РОВД. Гену закрывать в иве не хотелось, и, взяв с него честное слово, Матвеич, нарушая все правила, отпустил его ночевать к какому-то знакомому, предварительно узнав его адрес.

Через определенное время суд рассмотрел дело и, учитывая обстоятельства и ходатайство РОВД, определил меру наказания в виде самого минимального размера штрафа, по тем временам можно сказать — копейки.

Ровно через год, возвращаясь из дальней поездки по очень интересному делу, связанному с хищением 2 килограммов золота на участке старательской артели «Звездная», Матвеич решил свернуть с трассы и проверить ручей Чимчан. Но это уже другая история.