Приключения Торпа и Турпа

Глава четырнадцатая

— Вот, — зло сказал Картар, — вот вам ваш эликсир. Можете назвать его «раскрывач».

— Так, вшистко можно раскрывачь, — подхватил разговорчивый призрак.

Решили проверить действие эликсира на невидимых доспехах. Результат превзошел все ожидания: доспехи не только стали видимыми, но и заблестели, как новенькие.

— Видишь, Картар, — произнес Джон Кишо. — Голова-то у тебя варит! Тебе бы не злодеем быть, а химиком каким-нибудь. Или ученым.

— Не учите меня! — огрызнулся Картар. — Я знаю, что делаю. Вы радуйтесь своей победе! Но хорошо смеется тот, кто смеется последним.

— А я вообще никогда не смеюсь, — с угрозой проговорил Хамяк и мрачно улыбнулся, сверкнув желтыми резцами.

Стали собираться в дорогу. В корзину воздушного шара наложили побольше продуктов, которые нашли в подвалах замка, несколько пачек спичек, сигар (к великой радости Торпа и Турпа), связанного Картара, и тронулись в путь.

Шар, подхваченный свежим ветром, поднялся над замком, и путешественники оглядели местность, куда их забросила судьба.

Круглой серой тенью вокруг замка раскинулось унылое болото, окруженное со всех сторон неприступным черным лесом. На северо-западе виднелось море, далекое, но уже ясно различимое, а чуть правей, на востоке, начинались горы. В том месте, где в море впадала река, располагался городок, в котором ни Торп, ни Турп ни разу не были. Рассказывали, правда, что в этом городе находится здоровенный порт, а в тот порт прибывают корабли из разных далеких стран.

Тем временем ветерок отнес воздушный шар далеко от замка, и море скрылось за вершинами дальних деревьев. Теперь прямо под ногами путешественников мелькала река, в одной из заводей которой наши друзья разглядели на берегу разбитый «Полундер».

— Э-э-эх, — сокрушенно вздохнул Хамяк. — Эх-э-эх!

Но продолжать не стал. Только отвернулся от реки и начал рассматривать магический жезл, который сжимал в лапах.

— Вот ведь бирюлька! — недовольно сказал он. — Вроде бы обычная палка с камнем, а какую силу имеет! Хамяку это не по вкусу. Когда нужно сражаться с обычным человеком — ну, скажем, с каким-нибудь захудалым чемпионом мира по боксу — так это я с радостью, всегда пожалуйста. Но когда в дело вмешиваются волшебники… Прямо не знаю, что и сказать. Для Хамяка это дело темное.

— Да Картар вовсе не волшебник, — заметил Торп, раскуривая сигару. — Куда ему! Просто ему в руки попал этот жезл, вот и все.

— Интересно, откуда он его взял? — поинтересовался Турп, и хотел было спросить у призрака, да тот, как всегда, куда-то исчез.

— Мне кажется, — вступил в разговор Джон Кишо, — что этот жезл сам по себе ни добрый, ни злой. Это смотря в какие руки он попадет. Попал в лапы Картара — и вот вам результат. Попал бы в наши руки — совсем другое дело.

— А вот если бы он в мои руки попал, — начал Сопер, который втихомолку пооткрывал все консервные банки и теперь лакомился консервированными персиками, — если бы он попал в мои руки…

— Ох, и суматохи бы тогда было! — закончил за дракона Торп.

— Да кто б тебе эту бирюльку дал… А ну, не тронь! — взревел Хамяк, заметив, что Сопер подбирается к пакету с сушеными финиками. — Не тронь, тебе говорят! — и слегка шлепнул дракона по лапам.

Здраво рассудив, что если они промедлят еще немного, Сопер слопает все, друзья принялись ужинать. Но мысли их все время вертелись вокруг жезла, и разговор не умолкал. Сомнения разрешил призрак, который появился, по обыкновению, сразу после того, как стемнело. Он важно напыжился и поведал собравшимся историю жезла. Здесь мы приведем ее в переводе со сложного привиденьческого языка на простой русский. Итак,

В тот самый год, когда доблестный Палубник совершил свои двенадцать подвигов, на севере страны мало-помалу собирались темные тучи, грозящие бедой всему побережью. Объявившийся самозванец Картар собрал свое войско и пошел войной на мирных селян. Никто не мог остановить распоясавшегося негодяя, кроме, конечно, могучего Палубника на белом коне.

Палубник, владея магическим жезлом, бесстрашно засел в замке на холме и не показывал носа. Картарово войско окружило замок, но взять его приступом не смогло. Пытались взять измором, но пока у Палубника в руках оставался магический жезл, он был непобедим.

Смекнув это, Картар решил пойти на хитрость. Он самолично, переодевшись конюхом (а переодеваться Картар был мастер), пробрался в замок и, отравив охрану на дверях спальни Палубника, выкрал жезл.

Наутро замок пал, доблестный Палубник был убит и в призрак превращен, а Картар увенчал магический жезл огромным красным алмазом «Глаз Ягуара».

С тех пор глядит он на мир с верхушки жезла и творит зло…

— Невеселая история, что и говорить, — заметил Торп, заканчивая ужин и вытирая рот уголком платка. — Но так как жезл теперь у нас, то и беспокоиться не о чем.

— Кто знает, — беспокойно прошелестел в ответ призрак, — какие еще хитрости таятся в Картаровой голове?

— Какие бы ни таились, а он сейчас абсолютно беспомощен, — безапеляционно заявил Турп.

Но не стоило недооценивать коварства Картара. Он хоть и лежал связанный по рукам и ногам в углу корзины, но голова его от этого хуже работать не стала. Скорее наоборот — стала работать лучше. Он давно уже думал о том, как бы ему выпутаться из этой неприятной ситуации, а к тому же спасти свой магический жезл. Наконец, когда уже казалось, что все потеряно, злодей нашел выход. Глаза Картара зажглись мрачным злорадным огнем, и он поскорее отвернулся к стенке, чтобы остальные не увидели этого торжества.

План был хорош. Оставалось лишь выждать минутку для его выполнения.

Тем временем Сопер устроил шутку. Он стащил у Джона Кишо чернильных орешков и спикировал вниз. Друзья как раз пролетали над Городом-на-Воде, и Сопер, на глазах у изумленной публики, подлетел к дому Бургомистра и на ослепительно белой стене вывел неровными буквами: «Бургомистр — дурак». После чего дал свечку вверх и приземлился на борту воздушного шара, страшно довольный собой.

Эта надпись на стене вызвала в Городе-на-Воде неожиданный резонанс. Дело в том, что Бургомистр, человек необычайно бравый, развернул в городе военную компанию. Он утверждал, что шпионы, сбежавшие из тюрьмы и разрушившие ее, немедленно доставят ценные сведения в свой город и тогда не миновать войны. Какие «ценные сведения» могут доставить эти шпионы, Бургомистр не сообщал, зато предлагал нанести по Городу, что вверх по реке, неожиданный удар. Как ни глупа была идея, но воинственный градоначальник уже начал собирать армию.

Возможно, эти мечты и воплотились бы в жизнь, но тут на стене его собственного дома появилась та самая злосчастная надпись «Бургомистр — дурак», и новость мгновенно разнеслась по городу. Бургомистр потерял всякую популярность и авторитет, армия развалилась прямо на глазах, а жители, как ни в чем не бывало, продолжали заниматься ловлей рыбы.

Горе-полководец потерял сон и аппетит. Он закрасил Соперову мазню, а вместо этого большими буквами написал: «Бургомистр — хороший человек, добрый семьянин и правильный гражданин. Он заботился о благе людей, а вы, ослы, в этом деле ничего не понимаете. Будь моя воля, я бы вас всех в острог упек».

Тут уж жители Города-на-Воде всерьез обиделись на Бургомистра, посадили его в лодку и сплавили вниз по течению.

Но Сопер, конечно, не знал, какие последствия принесет его проделка. Он приземлился в корзине воздушного шара и рассказал друзьям, зачем летал вниз. Все дружно посмеялись, доели ужин, а затем побросали за борт консервные банки и наблюдали, как те медленно тонут в реке.

Шар, подгоняемый свежим ветерком, подлетел к тому месту, где несколько дней назад происходила битва с волками. Все столпились у борта корзины и с волнением рассматривали остатки костра со множеством следов волчьих лап вокруг.

«Пора», — решил Картар, увидев, что все отвернулись и не обращают на него никакого внимания. Он быстро обрезал путы о меч Палубника, лежащий рядом, затем схватил этот меч, на секунду задумался (очень уж ему хотелось пырнуть в спину Торпа и Турпа) и… смелым широким махом вспорол оболочку воздушного шара. Шар издал громкое «Паф-ф», накренился и, теряя газ, начал снижаться…

Никто даже и не понял сразу, что произошло. Всех сильно тряхнуло и бросило на дно корзины.

— Шар! — закричал Торп.

— Оболочка! — закричал Турп.

Хамяк единым прыжком вскочил на ноги и попытался как-то стянуть рваные края дыры, но не тут-то было! Поток ветра отшвырнул его прочь, и зверь полетел вниз, ломая сосны и страшно крича.

Воспользовавшись тем, что Хамяк, падая, выпустил жезл из рук, Картар подхватил магический предмет и, прижимая его к груди, прыгнул за борт. Он все рассчитал точно — прыжок пришелся на середину реки, и злодей остался цел и невредим. Беглец вынырнул, проводил взглядом шар, падающий вниз, и поплыл к противоположному берегу, отфыркиваясь, как морж.

— Ох и молодцы вы, ох и умники, — бормотал он, выгребая на мелководье. — Да только я поумнее вас буду, и скоро вам придет полный и окончательный…

— …Капут! — закричал Картар, выходя на берег и выбивая воду из уха.

А шар пролетел над лесом, сшибая верхушки деревьев, и шум вокруг стоял, как при землетрясении! Наконец корзина зацепилась за какую-то крепкую ветку, хрустнула и развалилась на мелкие кусочки.

Путешественники попадали на землю и разом потеряли сознание от столь сильного удара.

Первым пришел в себя Турп. Он сел, обхватив руками голову, которая гудела, как чугунный колокол. «Сотрясение мозга, не иначе», — подумал сыщик, прикладывая ко лбу широкие прохладные листья лопуха. Боль немного улеглась, и он огляделся.

Полянка была буквально усеяна предметами с разбитого воздушного шара. Среди этого разнообразия в живописных позах валялись Торп, Джон Кишо и Сопер, который так и не воспользовался своим умением летать и не оставил друзей. Хамяка нигде не было видно.

Кряхтя, Турп привел в чувство всех троих, и они принялись обсуждать, что же делать дальше.

— Первым делом, — горячился Торп, — надо поймать мерзавца Картара!

— Картар может и подождать, — отмахнулся Джон Кишо. — Нужно найти Хамяка. Он свалился где-то неподалеку.

— А я считаю, — вступил в разговор Сопер, — что нужно идти в город.

— Поддерживаю Соперку, — сказал Турп. — Он дело говорит. Мы:

а) — без провианта;

б) — без оружия;

в) — без медицинской помощи;

г) — без транспорта.

Чего нам в лесу делать, на ночь глядя? Тем более, что все мы помним местных валков. Давайте поскорее отсюда убираться.

— Но как же Хамяк? — воскликнул Джон Килю. — Я даже стихотворение о нем сочинил. Называется «Ода Джона Кишо о Хамяке».

— Нет-нет, Джон, пожалуйста, только не сейчас! — раздался из-за кустов сконфуженный голос Хамяка. — Я так смущаюсь, когда ты читаешь про меня стихи.

— Друже! — радостно воскликнул поэт. — Да я же ни разу про тебя стихов-то не писал!

— Вот потому-то я раньше и не смущался. А сейчас смущаюсь. И еще, пожалуй, Джон, я прощаю тебе все долги.

— Ну, это уж чересчур, — заявил Кишо, отмахиваясь от Хамяка. — Так не годится!

— Ладно, — вмешался Торп. — Ссориться будете дома.

— Мы не ссоримся, — проговорил Хамяк, вылезая из кустов окончательно. — Мы из вежливости.

И друзья, отряхнув с боков прилипшие сосновые иголки, направились, прихрамывая, к городу.

— Первым делом, — мечтал Торп, — купим сигар и апельсинового ликера. Затем направимся домой, примем ванну. После ванны плюхнемся в кресла и будем покуривать «Монтекки и Капулетти» и потягивать апельсиновый ликер.

Увы, увы! Их мечтаньям не суждено было сбыться. Мы ведь совсем упустили из виду Картара, а тот времени даром не терял. После того, как злодей очутился на берегу, он немедленно отправился в город, в котором к его приходу уже творилось черт-те что.

Весь город собрался на центральной площади для выборов нового бургомистра. Каждый хотел быть градоначальником. В воздухе запахло поголовной дракой.

Коварное сияние ночного Марса стерло улыбки с лиц горожан, вытравило все то доброе, чем были наполнены их души. Теперь на площади стояли угрюмые, мрачные субъекты, разбойники с большой дороги. Но разбойники без атамана. Сейчас они пытались честным путем выбрать его.

— А ну, тихо, — неожиданно зычно закричал Картар, пробившись сквозь толпу и вскарабкавшись на трибуну. — Всем молчать и смотреть сюда! — уверенно продолжил он, подняв вверх магический жезл.

«Глаз Ягуара» вспыхнул, как звезда, впитывая, усиливая и отражая лучи Марса. И огромная толпа людей вдруг успокоилась, как по мановению волшебной палочки.

— Надеюсь, вам теперь ясно, кто ваш новый предводитель? — жестко спросил Картар.

Люди, завороженные зловредным сиянием камня, молчали. Один лишь слабонервный Судакофф вскрикнул: «Да здравствует новый Бургомистр!» Однако Картар прервал его словами:

— Отныне приказываю называть меня не Бургомистром, а Полководцем!

— Ура Полководцу! Ур-ра! Ур-ра!! Ур-ра!!! — закричали некогда мирные горожане.

— Слушай мой первый приказ! — командовал новоявленный Полководец. — Сейчас с окраины города приближаются Торп, Турп, поэт Кишо, Хамяк. Схватить их, и посадить в тюрьму! Начальник тюрьмы! Начальник полиции! Выполняйте! И чтобы через десять минут я выслушал ваш рапорт о том, что задание выполнено!

Вот так наши друзья попали из огня да в пекло. Не успели они пересечь границу города, как немедленно были взяты в плен своими же согражданами.

— Сопер, беги! Ты нас выручишь! — воскликнул Хамяк, уверовавший в то, что и «ящурка» иногда может быть полезен, подбросив Сопера в небеса. Туда, где его уже не могли доспать пули озверевших полицейских.

После этого Хамяк, Джон Кишо, Торп и Турп достойно сдались в плен, поскольку действительно глупо было бы сопротивляться карабинам и автоматическим пистолетам. Их провели под конвоем через весь город, и вчерашние друзья и товарищи теперь глядели на них с озлоблением.

— Что же это такое? — говорил Торп, чуть не плача. — Что с ними случилось вдруг? И что, в конце концов, плохого мы им сделали?

— Много будешь знать — скоро состаришься, — злобно отвечали ему полицейские и сильней подталкивали друзей штыками в спину.