Принц и инспектор Вест

22. НОЧНОЙ КЛУБ

Все прошло нормально.

Небольшая голубая неоновая реклама «Хот спот» сияла над низким входом. Темная улица Сохо была плохо освещена. Несколько автомобилей стояли колесами на тротуарах. Подъезжающие машины встречал полицейский в высокой каске с кокардой. В клуб входили хихикающие молодые люди, степенные приезжие из провинции и повидавшие все на свете парочки, ищущие сенсаций. Блестящую доску, прикрепленную к одной из колонн, украшали фотографии местной танцовщицы и среди них одна — Телисы Пиранделло, которая не делала ей чести.

Наконец, из-за угла вынырнул нанятый по этому случаю «роллс-ройс». Фары его некоторое время не гасли: дежурившие у входов в дома и магазины люди в гражданской одежде ответили на этот сигнал своими фонариками — дали понять, что они готовы и ждут. Кроме Гаррисона и двух офицеров Ярда, ни у кого не было причин сомневаться, что прибыл настоящий принц Асир.

Машина остановилась.

Два человека в вечерних костюмах (один из них мог сойти за личного слугу настоящего принца) вышли из машины. Ко входу бесшумно подкатил другой «роллс-ройс» с Роджером и двумя сотрудниками Ярда. Если можно было быть в чем-то уверенным, так это в том, что на улице ничего не случится. Каждое окно и каждая дверь были проверены так тщательно, как ничто и никогда здесь не проверялось. После того как подкатил второй «роллс-ройс», оба конца улицы были перекрыты.

Роджер видел, как вышел Грант.

Ощущение нереальности происходящего было потрясающим. Когда Грант проходил под неоновой вывеской, он выглядел так, словно стал другим человеком. Нетрудно поверить, что Джанет легко обмануть, а находящиеся здесь люди совершенно уверены, что это и есть настоящий принц Асир. Никакой суеты: двое придворных прошли вперед, Грант — за ними; Роджер и еще двое из Ярда замыкали шествие. Если бы это был сам Асир, Роберт не был бы более насторожен.

По узкой лестнице они спустились в подвальное помещение. Синий ворсистый ковер, гладкие перила, белые стены — после темной улицы все это поражало своей строгостью. Внизу у лестницы находился туалет. Молоденькая, хорошенькая и не очень накрашенная девушка затаила дыхание, когда принц спустился вниз. Дверь у основания лестницы была открыта, и в одно мгновение из лестничной строгости они перенеслись в роскошный зал. Ноги утопали в мягком ковре. Небольшой бар, светившийся разноцветными огнями, приглашал к дружеской выпивке. Наполовину задернутые занавески отделяли бар от основного помещения клуба. Роджер приходил сюда днем и уже ознакомился с этим местом; он был поражен теми изменениями, которые произошли здесь из-за этих огней и присутствия множества людей. Маленькие зеркала на стенах и скрытое освещение создавали иллюзию мягкого сияния. Столовые приборы, стаканы, бутылки, серебряные ведерки для шампанского сверкали на маленьких столиках. Лишь половина их была занята, пятьдесят-шестьдесят человек топтались на крошечной площадке для танцев. Оркестр играл тихую простую мелодию, и танцоры просто покачивались в медленном ритме танго.

Бенни Даймонд был невысоким, стройным человеком, в безупречном вечернем костюме. Никто не произносил этих слов: «Его Высочество», но все официанты в зале и все пары, сидящие за столиками, смотрели на дверь.

Грант с двумя телохранителями и Роджер прошли к столику около площадки для танцев. Музыканты не сводили глаз с вновь прибывших. Гостям подвинули стулья, а Бенни Даймонд сказал, что он восхищен и, если Его Высочеству что-либо нужно, то ему следует только сказать. Стоит ему только пожелать и представление начнется раньше. Вообще оно должно начаться через двадцать пять минут.

— Пожалуйста, — сказал Грант, сопровождая слова жестом, характерным для Асира, — мне безразлично. Мне хотелось бы просто посидеть здесь немного.

— Как вам будет угодно, сэр.

Грант высокомерно смотрел по сторонам, ни на кого не обращая особого внимания.

— Извините, сэр, — сказал Роджер.

— Пожалуйста.

Роджер встал и прошел к бару. Официант, в роли которого выступал Мак, стоял у бархатной занавеси.

— Карлик еще здесь?

— Да.

— Вы обыскали гримерную во время его номера?

— Да, ничего опасного.

— Это может быть крошечный пистолет или даже стреляющая зажигалка.

— Ничего, сэр, — заверил Мак.

— А что он делал?

— Несколько акробатических трюков — сальто, прыжки и тому подобное, ничего особенного.

— Значит, сальто, — повторил Роджер, — Ну хорошо, присылайте донесения к моему столу.

— О’кей.

— И запомните, мы хотим, чтобы он начал, но не должны позволить ему закончить.

— Я знаю свое дело, — ответил Мак.

Гаррисон, Мак и десяток других сотрудников отдела безопасности находились в зале в связи с предполагаемым покушением. Роджер пытался подавить возбуждение и терзавшие его сомнения. Это была его работа, и он ее выполнял. Гранту хорошо заплатили, и он был так же спокоен, как любой другой человек. При малейшем намеке на опасность он должен сдвинуться. Надо помнить, что здесь находилось больше дюжины человек из Ярда; все они знали, чего можно ожидать, и все были готовы действовать.

Что предпримет карлик в этих условиях?

Роджер пытался рассуждать спокойно. Карлик был натренирован в прыжках и будет рассчитывать на внезапность. Он попытается сделать свое дело, а затем постарается исчезнуть за занавесом, возможно используя серию сальто и полагаясь на смятение, которое он вызовет. Здесь, конечно, есть запасный выход, но он под охраной и шанса у убийцы нет.

Роджер пытался поставить себя на место карлика: он продумал, как получить лучший шанс на спасение — он должен находиться около занавеси бара, когда будет стрелять; один-два выстрела этими смертельными пулями, а затем прыжок в сторону.

Никто, кроме одержимого фанатика, не станет так рисковать.

Еще один фокстрот, еще квик-степ, танго, фокстрот.

Роджер и двое его спутников пили шампанское, но принц к нему не притрагивался: принц не употреблял алкогольные напитки. Оркестр замолк, и его руководитель подошел к микрофону. У него было бледное, болезненное лицо, и ему не нравился бьющий в лицо свет прожектора. Он ухватился за микрофон, словно этим мог облегчить свою участь.

Девушка, скорее обнаженная, чем одетая, — что-то станцевала. По сравнению с тем, что видела Джанет в Милане, это могло показаться святой невинностью.

Она убежала, и руководитель оркестра опять вцепился в микрофон:

— Леди и джентльмены, мы с большим удовольствием представляем вам поющую сенсацию сезона — милую, чудесную, замечательную итальянскую певицу Телису Пиранделло! Телиса! — Он вытянул руку для приветствия в сторону занавеса, за которым скрывалась танцовщица. Энрико Челли сел за фортепиано. Затем застенчиво и поспешно появилась Телиса — совсем как в кафе в Миланской галерее. Она выглядела скромной, даже испуганной в черном платье с большим воротником, падающим на плечи. Бросив на пианиста нервный взгляд, она запела.

Произошло что-то странное. Наступила полная тишина. Никто не говорил, даже шепотом, и ее застенчивость пропала. Она заворожила всех: мужчин, женщин, официантов, управляющего, людей в баре и оркестрантов. Чистота звуков была невероятной, а акустика помещения придавала звучанию что-то такое, чего не было в Милане. Она была так хороша и пела с таким совершенством, что Роджер был поглощен этим чудом, он видел движение ее губ, замечал, как она дышала, и, казалось, что ничего более важного в мире не было.

Но все-таки было.

Затем она увидела Гранта. «Принца».

Она запнулась, и по толпе пронесся шелест: пианист тоже запнулся. На мгновение возникла тревожная пауза; показалось, что она падает в обморок, но она все вернула одной чистейшей нотой, пианист также оправился, и колдовство вновь охватило всех.

Телиса сияла, радость была в ее глазах, когда она смотрела на Гранта.

«Забудь про нее», — свирепо сказал себе Роджер.

Если что-то должно произойти, это будет, вероятно, в такой момент, когда даже, полиция будет захвачена пением девушки.

Гаррисон заставлял себя не смотреть на певицу. Так же, как Мак. По крайней мере трое из команды Ярда совершенно отключились, глядя на нее. Ничто и никто не двигался.

Телиса замолчала.

Бурные аплодисменты заставили ее выйти снова и, судя по всему, ее не хотели отпускать. Смущенная и вместе с тем сияющая от счастья, она ушла по знаку Челли. Руководитель оркестра поднял руку, призывая к тишине, но овации продолжались. Напрасно он что-то выкрикивал, его никто не слушал. Чтобы прекратить шум, из-за занавеса выскочил карлик.

Грант вздрогнул.

Карлик проделал подряд четыре сальто и так ошеломил зрителей, что действительно наступила тишина.

Правую руку Роджер держал в кармане, зажав в ней пистолет. Карлик сделал полный круг по танцевальной площадке, раз за разом прыгая с большой скоростью и точностью. К тому времени, когда он снова оказался перед дирижером, напряжение спало, аплодисменты смолкли и послышался смех. Энрико Челли вышел из-за фортепиано.

Руководитель ансамбля представил клоуна Марко — известного по всей Италии, величайшего во все времена ребенка-акробата. Аплодисменты для Марко!

Он сделал свое дело. Это был не обман, а настоящая великолепная акробатика. Он не приближался к Гранту и, казалось, не обращал на него внимания. Но Роджер не уставал повторять себе, что невозможно спасти Гранта, самого себя или любого, сидящего за столом, если карлик собирался стрелять. Он может бросить сосуд с нитроглицерином, и всех разорвет на куски.

Но Марко не хочет погибать.

Толпа приветствовала его с большим энтузиазмом, чем он того заслуживал, поскольку певица всех действительно расшевелила. Он кланялся в разные стороны, это маленькое кукольное существо. Он сделал еще пару прыжков, а затем совершенно неожиданно потерял сознание.

Лоб Гранта покрылся испариной.

— Спокойно, — сказал Роджер, — он может притвориться.

Роджер сдвинулся на стуле и поймал блеск открывшихся глаз карлика, который заметил его руку в кармане пиджака. Роджер был уверен, что момент наступил, и прошептал Гранту:

— Смотрите за ним.

Грант тяжело дышал.

Неожиданно послышался звон разбитого в баре стекла. Все вздрогнули. Наступило мгновение тревожной тишины, все повернулись в сторону бара. Все, за исключением Роджера, Гранта и Гаррисона.

Карлик вскочил на ноги, маленький пистолет сверкнул в его руке.

Телиса с криком выбежала из-за занавеса. Одно короткое слово повторялось все время:

— Нет, нет, нет, нет!

Она бросилась между убийцей и «принцем».